Онлайн чтение книги СЕГАРТ. Путь огня (Книга первая) SEGART. The fire's path (1 book)
3 - 5

Глен не знал, что ему делать. Все кроме него были заняты значимыми делами. Юивия и старшие жрицы каждодневно бывали в Кузне или в Прядильной комнате. После того, как Зорин поделился с главнокомандующим знаниями об окопах, насыпных валах, смотровых вышках и другими военными хитростями, о которых слышал или читал, старшие стражи во главе с Эйваном практически безвылазно засели в зале Сакрального совета, куда периодически приглашались деревенские сеюйцы, а для чего - Глену было не известно. 

Теперь краширцы все вместе появлялись только на вечерней трапезе перед самым сном. Они мало говорили, были уставшими, а кто и  суровыми. Поэтому вглядываясь в их лица, Глен не решался завести разговор сам.

Зорин не знал, куда себя пристроить. Ему казалось, что если он полезет с предложениями помочь, то будет лишь путаться у всех под ногами. Поэтому землянин выбрал иную тактику – вобрать побольше сеюйских знаний. И если он не прогуливал Надежду или не упражнялся на снарядах, то сидел в храмовой библиотеке и читал, уединившись за столом, который обнаружил в небольшом закутке, зажатый двумя шкафами и стеной с одностворчатой дверью.

Эту дверь он окрестил «Пожарным выходом», так как она вела на какую-то узкую спиральную лестницу, заканчивавшаяся  туннелем, который извилисто тянулся к конюшням. Зачем так было сделано, Зорин понятия не имел. Он уже давно смерился со странными решениями краширских архитекторов и строителей этого древнего  здания – широкого, просторного и в то же время запутанного, как лабиринт.

И сегодня землянин тоже посвятил себя библиоотшельничеству.

- Я уверена, что он должен быть где-то здесь, - внезапно Глен услышал вдалеке звучный голос Далии. – Я видела, как он входил в библиотеку.

- О, да.  Это на него похоже, - певучий голос Мэхана заставил Зорина улыбнуться. – Он как хранитель предпочитает уединение, тишину для мыслей. Только не называйте его – хранителем песен – этого мой друг не любит. Скромность – его сильная черта, - хохотнул страж.

- Мэхан не смейся над ним, - вздохнула Мия. – Глен, очень одинок. Смотря в его глаза, даже не знаешь, как мягче спросить, обо всем, что его гложет. Мне жаль, брат, но я не смогла выполнить твоей просьбы… Прости меня, Мэхан. Я плохо присмотрела за нашим младшим братом… Он все так же грустить.

- Все, хорошо, сестренка, - голоса приближались к «убежищу» Глена. – Ты все сделала правильно. Я благодарен тебе.

- Мия, ты что плачешь? – голос Далии разнесся совсем близко за шкафом, стоявший слева от Зорина. – Прекращай! Вот твой кровный брат приехал, отец здесь, а ты вся обмякла, как двенадцатидневная котэя.

- Я  плачу не отгрусти, - ответила Мия. – Это от радости.

- Далия, оставь ее в покое, - мужской голос прозвучал резко. – Мия, иди сюда. Я тоже рад тебя видеть. Ну, перестань. Утри свои слезы. Что подумает Глен, глядя на тебя?

- И что же он о ней подумает? – недовольно спросила Далия. – Если он о ком-то вообще думает.

- Он думает, - возразила Мия. – Он мне рассказал на днях  о своей земной маме и дяде. И о том, как его покинул отец. А еще он очень добрый. Я расплакалась, узнав, что он рос без отца…

- Не удивительно, - фыркнула Далия.

 - … и Глен утешал меня.

- Только, пожалуйста, не начинай плакать по новой, - голос Далии выдал ее раздражение.

- Мия, - промурлыкал Мэхан, - Всемилостивая  Юи даровала тебе большое и доброе сердце, полное сочувствия и любви. Ну, обними своего братика, как мы это делали с детства. Я утешу тебя.

- Я и забыла, что ты всегда была плаксива, Мия, особенно в детстве, – Глен так и представил, как Далия картинно закатывает глаза. – Но, даже перешагнув 12 циклов, ты осталась прежней. Мэхан, ты вроде хотел найти Глена? Мы уже в конце библиотеки, где же он может быть?

- Может, ушел? – спросила Мия.

- Возможно, - сказала Далия. – Только он в это время всегда здесь.

- И откуда такие сведенья? Ты за ним следишь? – фыркнул Мэхан. – Ох! За что? Я просто спросил, а не утверждал.

- Далия, не бей Мэхана, - заступилась за брата Мия. – Ты же будущая Верховная жрица. Тебе не подобает так себя вести.

- Кому ты говоришь? - в мужском голосе играли смех и вызов. – Далия умеет только поучать и следить. Ух! А вот и мимо!

- Господи, - пробормотал Глен, роняя голову в ладони, подпирая руками стол. -  Интересно они догадываются, что я все это слышу? Мне аж стыдно за них.

Возня за шкафом не прекращалась, и Глен выглянул из своего закутка.

- Вы что правил не знаете? – землянин оглядывал замерших в нелепых позах краширцев. – В библиотеке надо соблюдать тишину. А вы тут устроили Ледовое побоище.

- Глен, - Мия, подбежав, налетела на него и обняла. – Мэхан вернулся! Ты же скучал по нему.

- Кто? Я? – оторопел Глен, пошатнувшись от натиска девушки. – Нет.

- Как нет? – Мэхан улыбаясь, подходил к нему. – Так жаль. А я рад тебя видеть, Глен. И знаешь, брат, тебе надо как-нибудь самому съездить в Реярд. Познакомится с другими стражами. Они наслышаны о тебе.

И дождавшись, когда Мия отойдет от них, освобождая место брату, наклоняясь, шепнул:

-  Он рассказывал о тебе там только хорошее.

- А что он должен был еще говорить? Плохое? – удивился Зорин.

- Нет, конечно. В Реярде тебя все знают и кличут как «Странный Глен», - прыснул Мэхан. – Чем занимаешься?

- Так, - парень махнул на книжные полки. – В основном читаю.

- Про что?

- Про все. Про то и про это. Что под руку подвернется, с тем и знакомлюсь.

- Полновесно, - Мэхан значимо покивал головой. – Я зашел к отцу. Они очень заняты с Эйваном. Что ты им рассказал, Глен, что у них столько работы появилось?

- Да, ничего такого. Про войны. В основном про Великую Отечественную.

- Про войны? – переспросил сеюиц.

Глен кивнул.

- Расскажи мне. Мне интересно.

- Это будет не веселый рассказ, - сразу предупредил Глен, и посмотрел на Мию.

- Я уже слышала о войне, - ответила жрица. – Юивия нам все рассказала на песнопении у Древа Сеюи. Не я одна плакала, - она метнула свой упрекающий взгляд на Далию.

- Я - не плакала, - нахмурившись, девушка скрестила под грудью руки. – Люди убивают людей. Это ужасно! Слава Божественному Сеи у нас такого нет.

- А вот и есть, - недобро хмыкнул Глен. – Пранты убивали. А они – люди.

Далия, нахмурившись, резко повернулась к стеллажам.

- Мы не знали, что они не животные, - выдавила она сквозь зубы. – Мы не виноваты, что они оказались людьми. Но разве они могут считаться людьми, раз они проливают кровь других людей?

- По биологическим признакам они люди, - Зорин смотрел на острый профиль солнечной жрицы. – То, что у них другой цвет волос и глаз, не так существенно. Меня поражает другое.

Трое сеюйцев устремили на него свой заинтересованный взор.

- Хмм, - Глен откашлялся. – Я тут подумал: А как Югарт общается с ними? Они же ему как-то объяснили, что он из их народа. У него не было септариса на виске. Я не видел. И тут есть только два объяснения. Первое – у них есть что-то похожее на септарис, но вживляется туда, где не так заметно, как у меня, - загорелый указательный палец постучал по правому виску. – Второе – у вас с дорами общий язык.

Вдох изумление пронесся в воздухе.

- И тут встает тогда другой вопрос: Как так случилось?

- И как же? – спросил Мэхан.

- Я не знаю, - развел руками Глен. – Если опираться на историю Земли, то вывод только один – раньше вы были одним народом, но тогда у вас не должно быть такого расхождения в цвете глаз и волос. И там и там, были бы светловолосые или красноволосые люди. Понимаете?

- Да, - ответила за всех Далия. – Ты говорил это Юивии?

- Еще нет, - признался Глен. – Я не знаю, правильно ли, что я озвучил свои мысли вам. Может это полная ерунда и мои рассуждения – курам на смех. Эйван прав, я тут не давно, и мне надо больше вас понять.

Зорин, задрав голову, посмотрел на самые верхние полки, где ровными корешками стояли книги, до которых он еще не дошел. «Так много задвоенной информации в их рукописях, - цокнул языком Глен. – Очень трудно искать и анализировать. У них нет такой четкой системы хронометража как мне привычно».

- Думаю, тебе стоит поделиться этим с Орафом, Глен, - подал голос Мэхан. – Он не сочтет твои мысли бредовыми. Я их таковыми не считаю.

- Спасибо, Мэхан, - слегка улыбнулся Зорин. – Думаю так и поступлю. Но и рубить с плеча тоже не стоит.

- Может, присядем? – неуверенно попросила Мия. – И Глен расскажет Мэхану о войне? Это невозможно слушать стоя. Когда Юивия поведала обо всех тех ужасах, у меня закружилась голова…

- Да, конечно, - Глен прошел к столу. – Давайте присядем.

Рассевшись, краширцы выжидательно уставились на Глена.

- Я не слишком хороший рассказчик, - начал землянин.

- Это ты уже привираешь, Глен, - заверил его Мэхан. – Я люблю слушать, как ты рассказываешь о Земле. Не томи, начинай.

- Хорошо. Ну, что ж приступим. Это была самая большая Вторая Мировая война на Земли…

Глену пришлось хорошо напрячь память и проявить виртуозность дипломатии, чтобы более сжато и доступным языком, пересказать ход событий Великой Отечественной войны.

- … За всю войну погибло более 20 миллионов сограждан моего народа, - закончил свою историю Зорин. – Про потери других стран не скажу, но там намного меньше. Про фашистов вообще думать не хочется.

- Миллионов? - переспросил Мэхан.

Глен взял краширский грифель и вывел в левом  уголке листа цифру один и дорисовал после нее шесть нулей. Он, молча, пододвинул лист к стражу:

- Так выглядит один миллион, - Глен, не отрываясь, смотрел на Мэхана, - это много, очень-очень много людей. Мне кажется, даже в несколько раз будет больше чем все сеюйцы разом.

Мэхан  задумчиво передвинул лист к двоюроднай сестре.

- Это очень много, Глен, – задумчиво протянул Мэхан. - А сколько вас было изначально?

Глен нервно  побарабанил по столу:

- Точно сказать не могу, я ни когда этим не интересовался. Возможно 40 миллионов, может около 30 миллионов. Все страна лежала тогда в разрухе. После войны всегда - разруха. Война как болезнь, калечит народы и после ее повреждений все восстанавливают - тяжело и долго. Голод - одно из самых страшных бедствий, - Глен тяжело вздохнул. - От него гибнет больше всего людей.

Землянин смотрел на краширцев, которые сидели необычайно тихо, но не на одном лице он не нашел и тени страха, даже у Мии.   «Странно все это, - Зорин сместил взгляд в центр стола. - Они не так сильно напуганы. Может их не волнует горести других людей? Ведь это случилось не с ними, - он с опаской взглянул из под бровей на Мэхана погрузившегося в задумчивость, неотрывно смотря на исписанный Гленовыми мыслями лист. - Они сражаются с прантами достаточно долго. Эти твари разрушали их деревни, гибли люди, но все равно они не ненавидят дор, как я ненавижу фашистов. Может им трудно еще принять, что на них напали такие же люди, как и они? Только хуже. Намного хуже…»

 Землянин переметнул взор на Мию. «Они на редкость добрые и миролюбивые», - Глен опустил подбородок на сцепленные в замок пальцы, наваливаясь локтями на стол, и глубоко задумался.  

Он осознал, что никогда не видел открытой неприязни между сеюйцами. «Они не ангелы или святые... Они люди любящие людей за то, что они просто есть, просто рядом, просто с ними. Нет, они, как и все другие обижаются, злиться, подкалывают, но я никогда  не видел от них открытой вражды, зависти, лжи или лести. Если и случался конфликт, то вопреки всему он как-то быстро затухал, рассыпался, поглощенный взаимным уважением. Удивительно как сильна их внутренняя сила. Возможно это все из-за сильного религиозного стержня, - подумалось Глену. - Вот поэтому мне так было трудно с ним, - юноша закрыл глаза. - Я не мог понять его до конца. Ценностей его и его народа. Как он мог выбрать меня? Глупого землянина со своими «законам» в его «стране». Как он терпел меня с моими закидонами? Самому только Богу известно, - ресницы задержали появившиеся слезы. - Я был не достоин тебя, Юг. Тебя и твоей любви...»

Горло сдавило, стало трудно, до невыносимости трудно, находиться в этом помещении, за круглым столом, среди этих благородных молодых людей - небесного стража и солнечных жриц - спасителей своего народа.

«А ты отстойный чувак, Глен, - червь сомнения проедал покрывшую сердце защитную броню самопрощения. - Ты увлек одного из них на темную сторону, и посмотри, что из этого вышло... Не правда! - возопил голос внутри Глена.  - Он пришел ко мне сам! Он хотел этого!.. Но, ты, мог бы дать ему отворот поворот, - вкрадчиво всаживал ядовитые иголки шепелявый голос притаившейся внутри. - Он ждал свою Избранную, а ты дал ему себя!.. Нет!- снова возопил голос Глена. - Он сам! Он первый! Он сам этого хотел! Это его вина!.. Ты был опытнее, Глен, - не щадил его второй голос, - ты научил его многому, разве нет?.. Да! - обозлился Глен. - Да научил! Но я не учил его убегать, бросать, предавать! Я бы так не поступил! Никогда!»

- Я бы так не поступил! Никогда! - выкрикнул Глен, вскакивая с места.

Зорин чувствовал, как легкие громко впускали и выпускали в себя воздух, но он все равно задыхался, в глазах плясали черные мушки. Он судорожно вцепился нечувствительными пальцами в столешницу, стараясь удержать тело от падения.

- Глен, что с тобой? – Мэхан, что сидел рядом, подхватил его под грудь. - Мия, пойди, позови отца!

Мия испуганно поднялась, роняя стул. Далия вскочила  со своего места.

- Не надо, - хрипло попросил Глен. - Я сейчас, - он постарался выпрямиться, ровнее упираясь на ноги.  - Мне просто мало воздуха. Мне надо выйти подышать, если можно…

- Да. Хорошо. Я провожу тебя, - Мэхан половчее подхватил Глена.

- Не стоит, так волноваться, - выдохнул землянин, останавливая намеренье краширца жестом. – Я - парень. Со мной будет все нормально.

Он выпрямился, переводя дух.

- Видишь, со мной все хорошо. Я свеж как огурчик. Просто мне надо прогуляется. И всего-то делов. Если я вам больше не нужен, то я тогда пойду. С вашего позволения, - вспомнилась Зорину фраза из любимого мамой бразильского сериала.

И  галантно кивнул девушкам, он направился к «Пожарному выходу». Дверь беззвучно открылась и закрылась. А краширцы в недоумении стояли и смотрели туда, куда вышел Глен.

- Его нельзя оставлять одного, - тихо проговорила Далия.

- Почему? – спросила Мия, удивлено переводя свой взор на родственницу.

Далия, не ответив ей, поднялась и устремилась ко входу в тайный коридор.

– Сестра! - крикнул ей вдогонку Мэхан.

Девушка замерла с опустившейся рукой на ручке двери.

- Ты, - страж смотрел на напряженную спину обтянутую невесомой тканью. – Будь осторожна сестра…

- Я буду, - обронила девушка, повернув свой точеный профиль. - Не мешайте мне. Не ищите сегодня нас.

И сказав это, она решительно вышла.

- Далия, ведет себя странно, - Мия стала неспешно обходить стол, и, выравнивая, задвигать стулья. – Она ведь пошла за Гленом, да?

Ее глаза вопрошающе посмотрели на кровного брата. Мэхан в задумчивости постукивал пальцем по своим губам

- Думаю – да, - его глаза хитро сощурились. - И ничего странного тут нет.  Конечно, она пошла за ним. Она пошла, утешить его. Она же его старшая сестра. Мия, как не тебе знать, что женщине проще перевести грустные мысли мужчины на более светлые. Сестрам намного сделать это проще – только улыбнулись, и, глядишь, уже становиться светлее.

  - Брат, ты думаешь, Далия будет улыбаться Глену? – не поверила его  словам Мия.

- Я бы хотел посмотреть, как она будет это делать, - прыснул под нос Мэхан. – С ее-то характером. По мне, ее утешения будет сродни лечению горьким лекарством. О, Сея! Когда же у тебя, Мия, откроются глаза на действительность?

- Что ты имеешь в виду? - насупился сеюйка.

- Зайди в ее комнату и посмотри на подоконник, а скорее на то, что лежит рядом с горшком фитии. Но наверно ты все равно ничего не поймешь. Уж прости, тебя просто в тот раз не было на берегу.

- Не пойму, что? –  Мии не нравились ребусы брата. - Что именно я должна понять, Мэхан? Там лежит обычный камень и всего-то. Далия иногда берет его в руки и гладит. Это немного странно, но причем тут это?

- О, Сея, - Мэхан, задрав подбородок,  взлохматил свои волосы. – Вы все такие непонятливые или необыкновенно наивные? Даже Эхан этого не видит. Малые дети, да и только. Сестра тебе надо взрослеть.

Мией в недоумении пожала плечами:

- Мне и так хорошо. Меня все устраивает.

Глену показалось, что он закрыл и открыл глаза, а они уже на Небесном озере. Зорин готов был присягнуть на знамени родины, положить руку на Библию, поклясться своей жизнью, зуб отдать за то, что совершено, не помнит, как добрался сюда.

Спорим, такой провал в памяти случался с каждым? Вот только-только лег на подушку, только-только смежил веки, на мгновение подумал о чем-то, погружаясь в зыбкость сна, и тут – хлоп! – звонит будильник, призывая вставать и спешить радоваться новому дню. Куда пропала вся ночь – одному Богу известно. Так и здесь – участок дороги от храма до озера – съеден временем, канул в небытие…

Весь путь Глен ехал на автопилоте, не отрывая глаз от спины Далии, от ее развевающих волос и голубого платья, которое струилось по крупу коня. «Почему мы приехали сюда?» - юноша озадаченно посмотрел на приближающийся каменный холм, четко вырисовывающийся многогранными углами на фоне предзакатного неба. 

Его не отпускало странное чувство сродни тревоги еще с Солнечного храма, когда краширка, найдя его в конюшне, предложила прогуляться с ней.

Далия круто остановила лошадь и, не обернувшись на спутника, ловко соскочила на землю. В нежных, сиреневых, краширских сумерках Зорину почудилось, будто большая ультрамариновая медуза плавно скользнула со спины коня и поплыла к воде, стремясь попасть в родную стихию. И Глену ничего не оставалось, как последовать примеру жрицы.

Он чуть помедлил, отпуская поводья, и направился к так хорошо знакомому песчаному пляжу.

Девушка ждала его. Она обернулась к нему в пол-оборота и грациозно присела. Ее кисть пробежала по песку, белые пальцы выбрали камень, и она выпрямилась, держа находку в руке.

- Камень считается безжизненной материей, - тихо заговорила Далия, - но Вселюбящая Юя ласкает его своими лучами, долго и упорно весь день, и он становится теплым, как будто создан из плоти и крови, как живое существо, - и она слегка подбросила его на ладони. – Тяжелый. Твердый и тяжелый. Но даже его можно обтесать и предать нужную форму, - пальцы девушки нежно погладили обтекаемую поверхность, - попадись он к умелому и знающему мастеру в руки.

Глен посмотрел на землю, тут и там валялись гальки, обласканные волной – гладкие, однотонные и рябые, пухлые и плоские, большие и маленькие. Его взор зацепился на бесформенный камень, слегка зарытый в песок, сберегший еще острые углы, и улыбнулся ему, как старому знакомому.

- Не все хотят приобретать нужную форму, - Зорин чуть подпнул кривой булыжник, и он с легким шумом подкатился к ногам жрицы. – Этот сопротивляется.  Ему нравится быть не похожим на других.

Девушка, уронив свой камень, обернулась к Глену.

- Далия… - мужской голос дрогнул.

Жрица быстро подходила к нему. Голубые глаза полные решимости буравили землянина. Зорин качнулся, когда девушка схватив его ладони, притянулась к нему. Ее мягкая, упругая грудь ударилась об грудь юноши. Глен усилием воли заставил себя остаться стоять на месте, чтобы только не сорваться в бег. «Страшно!» - Глен судорожно сглотнул, никогда он не был так властно схвачен женщиной.

- Я хочу знать правду, - голос Далии был тверд и спокоен, а вот у Глена от такого напора волосы зашевелились на затылке. – Пообещай, что на любой мой вопрос, какой бы он не был странным, как бы ты его не воспринял - грубым, неприятным - ты ответишь мне правдой. Поклянись мне, что скажешь все как есть и ничего не приврешь, не приукрасишь, не смягчишь.

- Уже один попросил меня, чтобы я поклялся ему, - пробормотал землянин, после недолгого молчания. – И где он теперь? - кривая усмешка исказила губы. – У прантов - вот он где. Ты хочешь тоже присоединиться к ним?

- Я никогда не перейду на сторону врага! – краширка цепко сжала мужские пальцы. – Глен, это… Югарт просил тебя поклясться?

Зорин молчал. Он стоял перед сеюйкой, опустив голову, смотря на ее ноги, не в силах поднять взор выше пояса.

- Это правда… - ее соблазнительный, с легким придыханием голос дрожал, – он твой Избранный?

Глен резка выдернул свои ладони из схватки Далии.

- Откуда ты знаешь? – его всего затрясло внутри, он сжал кулаки, подавляя нахлынувшее раздражение: «Наверно уже все в храме знают об этом. Вот вам и мужской коллектив! Это Мэхан разболтал? Ораф? Эйван?» - Это Мэхан тебе рассказал?! – зло рыкнул Зорин.

- Дарун.

- Дарун? – опешил парень, поднимая глаза к жрице.

- Его было проще всего разговорить, - девушка, внимательно всматривалась в загорелое лицо. – Не злись на него, он не виноват, что родился таким простодушным. А вот из Мэхана даже железными щипцами ничего не вытащить, - она развела руками. - Если только применить дар Верховной жрицы и прочесть мысли. Но я пока этим пока не владею.

Глен устало потер виски. Подушечки пальцев правой руки прошлись по септарису, и Зорин резко отдернул их.

- Хорошо… Что ты хочешь знать? Конкретнее.

- Так это правда? Он твой Избранный?

Чуть помедлив, Глен кивнул:

- Можно и так сказать…

Далия замолчала. Она стояла потерянная в подтвердившейся истине, ее пальцы сильно сжимали воздушные складки наряда.

- Вы… Ты же… Но как?.. – фразы натянуто вырывались с каждым выдохом. -  Он сегарт! Он не смог бы… Только с жрицей… Не с тобой…  Это не правильно… Этого не допустимо… Боги покарают...

- Да знаю, я знаю! – вдруг выкрикнул Глен. – Уже покарали! Из-за меня! Он теперь с этими дорами!

- Глен, как он мог быть с тобой?! – женский крик, как и женские ногти, вонзились в парня.

«Она влюблена в него! – сраженный возгласом девы Глен оторопело смотрел в отчаянные глаза сеюйки, наполнявшиеся слезами. Пальцы Далии больно вцепились в его руки. – Господи, так я оказался прав? А Югарт, так грубо вел себя с ней».

- Далия, тебе нравится, Югарт? - голос не слушался землянина, – Прости. Я не знал. Мне очень жа…

- Мне нравишься ты! – жрица больно ударила Глена в грудь. – Мне нравишься ты, а не он. Мне нравится землянин! – она ударила его еще раз.-  Человек с другой планеты, из другого мира, - руки девушки монотонно бомбардировали рубашку парня, -  с темными волосами, с темной кожей, с глазами как ночь!

Краширка всхлипнула и упала. Глен в ужасе смотрел на обмякшую молодую женщину, сестру Эхана, которая сидела перед ним и рыдала, пряча лицо в густых, золотистых волосах. Он не морг поверить не своим ушам, ни глазам. Если бы ему сейчас подошел почтальон и протянул большой чек с тем, что он выиграл в лотерею миллион долларов, то он скорей бы поверил в это чудо, чем тому, что дочь Юивии – будущая Верховная жрица – призналась сейчас, что ей нравится Глен – простой парень с Земли.

«Почему? – мысли россыпью гремучих шариков закрутились в голове Зорина. – Как я смог ей понравится? Мы виделись то пару раз. Я могу по пальцам пересчитать, когда мы с ней разговаривали». Потом в голове всплыл случайный новостной пост о том, что женщины чуть ли не на первом свидание уже представляют себе свадьбу с новым кавалером и дают имена еще не родившимся детям, и это помогло Глену привести свои мысли в порядок: «Девушка. Просто обычная девушка».

- Далия, - землянин собрался с духом и присел на корточках рядом со жрицей. «С чего ты решила, что я тебе нравлюсь?» - так и подмывало озвучить сие вслух, но где-то шестым чувством парень понял, что если он это ляпнет, то будет конченным мудаком. – Я не смогу стать тебе Избранным. Во мне, - Глен запнулся: «Боже как же это глупо звучит», но продолжил: – нет семени Сеи.

Девушка затихла. Ее плечи еще вздрагивали от беззвучного плача, но было видно, что она прислушивается к словам Глена.

- У вас же по религии, - юноша, сел на песок в позу лотоса, - все расписано, как по нотам. Всемилостивая Юи, когда исполняется стражу 12 циклов, выбирает ему жену – солнечную жрицу. У них родятся дети-близняшки. И живут все потом - долго и счастливо. «Пока смерить не разлучит их, - докончил привычную фразу Глен, но уже про себя. – Ей и так плохо, что еще подливать масла в огонь».

- Но Югарт не стал ждать двенадцать, - проговорила жрица, не отнимая рук от лица. – И ты не жрица…

«Да уж, тут и крыть не чем», - вздохнул Глен:

- Да, я не женщина. Даже спорить не буду. И я сам до конца не понимаю, почему он выбрал меня, когда его ожидал целый цветник. Может, - Глен наклонил голову и грустно улыбнулся, - он у вас местный дурачок?

- Кто? – Далия подняла на Зорина заплаканные глаза.

- Никто, - Глен неопределенно махнул рукой. – Не запоминай плохие слова из моего мира. Это глупый человек.

- Ты считаешь Югарта глупым?

- Кто тут скорее глупый так это - я.

- Нет! – краширка резко рассекла ладонью воздух. – Ты не можешь быть глупым. Ты умный! Ты – хранитель!

- Нет, Далия, ты ошибаешься. Я - обычный глупый человек, - юноша покачал головой. – И по моей глупости, я попал сюда. А здесь, по моей же глупости, я потерял человека, который мне дорог. Вот такие пироги.

Сеюйка, опершись на руку, придвинулась к Глену:

- Я хочу знать, как ты понял, что вы Избранные…

Землянин  покосился, на фарфоровые пальцы краширки, утопающие в речном песке.

- Наверное, мы с ним и не Избранные вовсе. Мы просто начали встречаться. Как если бы мы с ним были у меня – на Земле. Понимаешь? Просто встречаться, без права на женитьбу. Мы не «муж и жена», - Глен попарно подергал двумя согнутыми пальцами на ладонях. - Так понятнее?

«Что за странный жест, - нахмурилась девушка. – И к чему он его показал?»

- Свадебный ритуал, чтобы стать мужем и женой создан для деревенских, – нравоучительным тоном начала Далия. – Жрицам и стражам он как таковой не нужен. Красивое таинство – ничего более. Мы соединяемся по-иному. Это происходит когда небесный страж получает благословение Юи – «Поцелуй Избранной».

- Поцелуй Избранной?

- Да, - щеки девушки слегка раскраснелись, - это обряд очень древний. Носитель семени Сеи узнает, кто его Избранная в день своего взросления, и ждет когда дозреет солнечная жрица, если ей еще не исполнилось 12 циклов. Когда жрице минует двенадцать, в день после  ближайшего Новолуния она выпивает сок сесии и происходит сближение тел, - Далия потупилась в землю, а ее щеки стали наливные, как румяные яблочки. – Только тогда небесный страж и жрица становятся Избранными. Только тогда они сплетаются своими мыслями, чувствами и… телами.  

«Наш первый раз, - молнией пронеслось в мозгу землянина, и он поспешил отвести от девушки свой смущенный взгляд. – Так вот когда это могло произойти. Мэхан! Сок!» – Глен расхохотался.

- Господи, - Глен приложил ладони к лицу, -  Господи! Вот где собака зарыта! Если бы в тот раз я… - но дурной смех снова загудел в горле и вырвался наружу. - Ха-ха-ха! Далия, - Глен постарался говорить сквозь смешки. – Далия, это я все сделал! Югарт здесь не причем. Ха-ха! Это я, оказывается, совершил ритуал. Боже, везет, как утопленнику!

«Интересно, а Юг, знал об этом? – Глен снова закрыл лицо руками и пытался подавить свой нервный смех. – Если да, тогда почему не ушел? Не остановил меня? Или ему было пофиг, раз я не жрица».

- Это сделал ты? – голос Далии звучал не естественно хрипло.

- Но я не знал, - начал оправдываться Зорин.

 «А если бы знал?! - он замер, прикусывая нижнюю губу. - А если бы я тогда знал? То что бы? Остановился? Не потянул его во все это?»

Зорин пораженно уставились на краширку.

- Сделай тоже самое и со мной, Глен, - голос Далии звучал уже громче и уверенней, глаза ее блестели словно звезды. – Хочу быть твоей Избранной. Сотвори со мной твой ритуал.

Зорин оторопело смотрел на Далию, но видел не ее лицо, а совершенно иное. Он как будто шагнул назад во время…

Глен был в шатре совершено один. Он сидел на отведенной ему постели и тупо смотрел на узкую полосу лунного света, пробивающуюся через вход. Юноша прислушался. От озера доносилось тихое пение и всплеск волн, говор мужчин.

Зорин закрыл глаза и представил как люди ходят по колено, по пояс в воде и срывают краширские лилии – сесии, складывают их в плетенные корзины. Потом их должны переложить в большие деревянные жбаны. Еще утром  Ораф показал и объяснил Глену работу нехитрых механизмов. Утоптав ногами, деревенские дожмут тяжестью прессов белоснежные, гладкие лепестки. Юноша представил, как ломаясь, сжимаются соцветия, как  хрустит под металлом их хрупкая плоть. Глен явственно увидел жемчужный  сок тонкой, густой струйкой, потекший по хромированному желобку у самого низа жбана в глиняный кувшин.

- Земляне любят спать сидя? – приятный, мужской голос с глубоким тембр раздался совсем близко, и Глен поспешно раскрыл глаза. – Ты и в лесу пытался спать так же. Ты такой странный, Глен. – Югарт улыбнулся ему.

- Лучше быть странным, чем таким отъехавшим как ты.

- Я никуда не собираюсь ехать.

Краширец присел на корточки перед Зориным. Его силуэт вычерчивало в темноте матовое сияние полной луны, просочившееся через щели в  брезенте, серебря пространство шатра.

- Почему ты здесь, а не со всеми? – спросил Зорин, – Разве сейчас не самое важное - собирать лилии?

- Я хотел узнать как ты, - сеюиц взял руки Глена в свои. – Хотел удостовериться, что с тобой все хорошо.

- Боишься, что запах сесии доберется до меня, и я пойду вытворять что–то такое, из-за чего всем потом будет стыдно?

«Я боюсь, что ты пойдешь целовать кого-нибудь, - Югарт крепче сжал пальцы юноши. – Сея, помоги мне! Он ничего не понимает!»

- И это тоже, - пробормотал страж, заглядывая Глену в глаза. – Может, приляжешь и поспишь?

- Не могу, - землянин аккуратно высвободил руки. – Я тут ленюсь, а другие работают. Не приятное ощущение. Чувствую себя – нахлебником.

- На… кем?

- Нахлебником, - вздохнул Зорин, сдвигаясь вправо, и похлопал по походной постели, давая понять, что приглашает Югарта присесть. – Приживальщик. Живущий за чужой счет. Все трудятся, а я нет, - докончил свое объяснение землянин.

- Ты трудишься, - заверил его Югарт, пересаживаясь на матрас. – Но сегодня тебе нельзя. Если бы сесии тебя не дурманили, то и ты бы сейчас собирал цветы со всеми.

- Да, я знаю.

Они замолчали. Плечо стража прикоснулось к плечу землянина. Оно было на удивление теплым. «Это все змеиный рисунок обманчиво заставлял думать, что их ткань холодна как лед, - землянин покосился на мускулистую грудь парня, на его бицепсы и трицепсы. - Хочу так же накачаться». Зорин завистливо поджал губу. Вновь наступившей тишине явственней слышались всплески волн и пение жриц.

- Тебе не влетит, что ты здесь со мной, а не там? – Глен махнул рукой в сторону выхода.

Югарт недоуменно уставился на парня.

- Ты странный, Глен, опя…

- Опять говоришь что-то непонятное. Да-да-да. Я такой, - перебил краширца землянин. – Ну, уж простите, в семье не  без урода.

- Ты не урод.

- Спасибо, - хмыкнул Глен. – Да, я само очарование.

Он словил странный взор сеюйца на себе. «Опять он так смотрит, - землянин сжал пальцы в замок, облокачиваясь на них лбом, упирая локти в колени. – Никак не могу привыкнуть к его взгляду». Зорин уже готов был открыть рот, чтобы спросить, но Югарт внезапно сделал немыслимое - погладил Глена по голове.

Юноша дернулся. Там где рука краширца прошлась по волосам, на коже ощущалось непривычное покалывание. От прикосновения, от своих действий Глену стало неловко, так неловко, что он на мгновение забыл, как дышать.

- Глен, тебе нельзя собирать сок, – тихо проговорил Югарт, опуская зависшую в пустоте руку. - И это не блаж. Это ради тебя.

- Да-да. Я все понял. Я сижу здесь. Не высовываюсь. Ни куда не хожу. Ничего не творю, – Глен, повернув, голову посмотрел на Югарта. – Доволен? Чувствую себя принцессой спрятанной в башне, охраняемой рыцарем, от неминуемой опасности,  - и рот юноши сам расплылся в едва уловимой улыбке.

«Хочу спрятать тебя так, чтобы никто никогда не смог добраться до тебя, - левая рука в черной, гладкой ткани снова потянулась к Глену. – Чтобы никто не смог коснутся ни твоих волос, ни рук, ни… - Югарт вздрогнул, – твоих красивых губ. Сея, помоги мне! Дай мне сил вынести все это!» - и он удрученно уронил руку на колено. Кисть безвольно повисла в воздухе.

- Поспи, - хрипло попросил Югарт. – Завтра с рассветом, мы выдвинемся в путь. Завтра здесь уже никого не будет.

- А разве, остальным не надо будет отдохнуть? Они же всю ночь не поспят?

Краширец отрицательно качнул головой:

- Сок придаст им сил и бодрости доехать до деревень. А мы со жрицами поедем в Храм. Отвезем сок на хранение.

- А мне сок не дадут? – хитро прищурился Глен. – Для бодрости.

Глаза Югарта хищно сверкнули в темноте.

В глазах Глена промелькнули страх и удивление, когда краширец резко повалил его на кровать, прижимая телом. Алебастровое лицо придвинулись к землянину близко-близко, что Зорин прекрасно смог рассмотреть, где кончается широкий, черный зрачок и начинается синяя радужка глаза сеюйца.

 - Ты будешь спать или нет? – теплое дыхание обдало лицо Глена.

Красные волосы, повисли по бокам скул, и Зорин поймал дежавю: «Как в цветнике!» Краширец, прикоснувшись ладонью к щеке землянина, провел большим пальцем по нижней губе. Сердце Глена усилило ритм. Он смотрел загипнотизированным взглядом на губы Югарта.

Небесный страж, громко выдохнув, откинулся с юноши, удерживая руками, чтобы тот не посмел привстать за ним. Хотя даже если бы Глена об этом попросили, он сейчас и пальцем не смог бы пошевелить. Все тело оцепенело от действий краширца.

- Просто отдохни, - Югарт встал с соломенного тюфяка. – Пожалуйста. Хотя бы  полежи. Если завтра не сможешь держаться в  седле, – страж неспешно направился к входу в шатер, - понесу в зубах, - обронил он, поворачивая свой профиль к землянину.

- В зубах? – Глен повернул голову в сторону парня, стоявшего у выхода.

- В зубах, - утвердительно кивнул он. - Да обережет Сея твой сон.

Сказав это, краширец откинул полог и вышел в залитое лунным светом пространство.

Зорин смотрел на плавно покачивающуюся занавеску, скрывшую небесного стража и весь внешний мир. Глен медленно закрыл лицо руками, сильно надавливая ладонными на глаза:

- Почему же он меня не поцеловал? Я же это видел. Где его прежний напор? Он же хотел… Или мне все показалось?  – парень провел ладонями по плечам и рукам - тело помнило тепло от прикосновений сеюйца, и, прикоснувшись к губам, невольно вздохнул. – И я этого хотел…

- Глен… - голос Далии вывел землянина из воспоминаний. – Глен, ты не слушаешь меня?

Зорин сфокусировал взгляд. Перед ним сидела краширка, ее пухлые губки были обиженно поджаты, а глаза пылали не скрываемым раздражением.

Глен провел ладонями по лицу, как бы снимая паутину:

- Я не буду с тобой этого делать, Далия. Ты мне как сестра.

- А Югарт тебе - брат! Но ты… Ты… - и девушка, опустив голову, беззвучно заплакала снова.

- Если я коснусь тебя - меня сперва убьет твой отец, потом Эйван, потом Мэхан, - Глен начал не спеша загибать пальцы, - Ораф, Эхан, думаю, к ним присоединится Юивия и все жрицы из храма…

- Они не посмеют тронуть тебя! – Далия в ярости вскинула голову, ее глаза светились праведным гневом. – Ни стражи, ни жрицы не отнимают жизнь. Я им не дам причинить тебе боль! Не позволю! Не посмеют!

- Далия, это мои слова, - Глен, коснувшись плеча, слегка потрепал девушку. – Это парни так говорят своим дамам сердца, когда хотят показать насколько она дорога.  Я не заслуживаю всего этого. Я не заслуживаю – тебя.

Он ожидающе смотрел в понурое лицо краширки. Ее подбородок был опущен, с него капали крупные слезы. Юноша горестно вздохнул: «Ну вот. Почему она все еще плачет. На ее месте я бы не стал убиваться по такому пацану, как я. Югарт по мне не убивался, - брови сами собой нахмурились, вспоминаю последнюю встречу с предателем. – Просто развернулся и пошел. Как будто ничего между нами и не было».

- Далия, я совершил ужасную ошибку, - Зорин не мог не говорить, ему надо было расставить все точки над i. Убедить эту красивую девушку, что он ей не пара и попытаться остаться друзьями. Впервые в жизни Глен пожалел, что его не кинули в буферную френдзону. – Не повторяй за мной такую же. Ты встретишь отличного стажа, он будет любить тебя больше жизни. У вас будет парочка чудесных детишек. Разве не об этом мечтают девушки?

- Мечтают? – жрица подняла подбородок. Даже с облитым слезами лицом она была на удивление восхитительна.

«Повезет же кому-то обладать ею, - Зорин не мог не отдать должное природной красоте сеюйки. – У нее будут самые очаровательны дети на свете».

– Какие тут могут быть мечты! Ты хочешь знать, что меня ждет? – сказала краширка, чеканя каждое слово. - Я должна дождаться 12 циклов. Я должна буду дождаться своего стража. Я даже могу прикинуть примерно, кто это может быть. – Ее глаза сощурились. - Эхан не в счет – он кровный брат. Мэхан с Вайяной. Югарт, - она скривилась, как будто проглотила ломтик лимона, - предатель. Серт – слишком мал. В Реярде только шесть  младших стражей и только одному из них – девять циклов, а двум по восемь. Если кому-то из них суждено быть мои, то мне еще ждать много циклов, чтобы стать чьей-то женой. И то они могут быть предназначены другим. В Храме восемь подходящих молодых жриц, чтобы стать чьими-то женами, я молчу о старших, что так и не дождались своих Избранных. Из-за прантов гибнут сегарты! Жрицы кинуты в одиночество! Какие тут могут быть мечты?!

Глен оторопело слушал отчаянный монолог краширки – полный боли и злости.

- Пранты! Ненавижу этих огненных тварей! Этих птиц сеющих смерть, выжигающие леса! Они подорвали божественное повеление Всемилостивой Юи, нарушили Небесный цикл. Мой народ на грани уничтожения. Пройдет еще  сто циклов и практически не будет ни сегартов, ни солнечных жриц. И кто тогда спасет деревни? Кто будет даровать знания деревенским? Кто?! А они, эти безграмотные люди, - голубые глаза блеснули холодом, - живут себе спокойно в деревнях, выбирают кого хотя, рожают детей, сколько им дарует Юи. Почему Вселюбящая Юи так обделила нас? Чем солнечные жрицы, безропотно несущие ее волю, обречены только на двоих детей?! Может, я тоже хочу больше?!

 Сеюйка в сердцах ударила кулаками по земле и, скорчившись на песке, разрыдалась.

Глен сидел полностью опустошенным. Перед ним, практически распластавшись, беззащитно рыдала девушка, закованная в свою веру, свою безысходность от табу, прописанного ее богами. У Зорина сжалось сердце. Его рука потянулась к краширке. Он хотел коснуться ее, утешить, принять ее боль, разделить страдания. Но простертая длань, сжалась в кулак и замерла в воздухе.

- И ты выбрала меня, – проговорил Глен, возвращая руку на место, - как самый удачный вариант? И по возрасту и по тому, что я не деревенский?

- Нет! – выкрикнула Далия распрямляясь. 

- А мне кажется – да. У моего народа есть поговорка: за деревьями не видно леса. Так и ты не видишь очевидного. Ты можешь выбрать свой путь, – Глен не смог смотреть на рассерженную деву, и его взор обратился к холму Благословению. - Тебе не обязательно идти по указанному пути, если он уже привел твой народ в тупик. Югарт вот выбрал свой, - кривая ухмылка коснулась губ землянина. – Не бог весть, какой, и его путь мне отвратителен, но он пошел по нему. Не боясь. И плевать ему было на все и на всех. – «Как и на меня». – Так  чем же мы хуже него? А?

Глен приподнялся. Неожиданно налетевший упругий ветер ударил в лицо, принося прохладу и свежесть. Глаза заслезились. «Я плачу не по нему, - Зорин оттер набежавшиеся слезы. – И уж точно не из-за него. Это просто ветер. Холодный ветер с озера».

 - Далия, плюнь на обычай ждать своего Избранного. Найди себе его сама. Посети деревни, присмотрись к парням. Уверен, среди них найдется человек, который покорит тебя своей красотой, добротой и умом. Они не такие глупые и примитивные, – юноша передразнил манеру речи сеюйки и добродушно улыбнулся девушке. – Есть среди них намного благороднее и порядочнее люди, чем землянин Глен Зорин, который спутался с мутным Югартом. Если надумаешь быть в активном поиске, то у меня есть парочка парней на примете. Отличные ребята, зуб даю, - И Глен черканул большим пальцем по верхнему клыку.

Краширка заворожено смотрела на юношу, возвышавшегося над ней, на его полощуюся по торсу рубашку, на вздымающиеся на ветру непослушные локоны, на его спокойное, одухотворенное лицо.

- Я дал вашему народу оружие, - Глен протянул девушке руку, и она схватилась за нее. Парень рывком приподнял жрицу с земли. – Мы завтра едем в Марсай собирать отряды. Сеюйцы смогут обороняться от прантов сами.  Они сильные и храбрые. Уже не так будут нужны сегарты. Пранты – такие же люди. Они не тупые бессловесные твари, они поймут, что вы сможете дать им отпор не только качеством, но и количеством. Мир изменится так, что ты сможешь мечтать. И ты получишь свою любовь, о которой и не подозревала.

Краширка  безотрывно смотрела в лицо землянина.

- Пообещай мне одно, Далия. Просто кивни, что пообещаешь,  - Глен дождавшись, когда сеюйка кивнет в ответ, продолжил. – Не плачь больше по парням, которые не достойны тебя. Не тереби душу по типам, которые просрали свои отношения, у которых не сердце,  а сияющая дыра в груди. Ты прекрасная девушка и заслушиваешь только лучшего, сестра.

И Зорин нежно коснулся губами фарфорового лба, повторяя в точь-в-точь поцелуй Мэхана к Мии.