Онлайн чтение книги СЕГАРТ. Путь огня (Книга первая) SEGART. The fire's path (1 book)
2 - 5

Ветер бился о замок с невероятной силой, с отчаяньем, пробуя прорваться сквозь рукотворную преграду, вставшую на пути его странствия. От неиссякаемых ветряных попыток стекла в окнах жалобно дребезжали. От каждого их сотрясания Глен вздрагивал, поглядывая с опаской на рамы, готовые распахнуться от нового порыва воздуха. Юноша все сильнее и сильнее закутывался в одеяло, накрываясь с головой. Это не помогало! Завывания ветра просачивалось и в это мягкое, теплое, уютное убежище.

- Да сколько уже можно?! – Зорин в раздражение откинул покрывало и вскочил с кровати. Молодой человек потянулся, широко зевнул и отправился умываться.

При каждом шаге в мышцах отдавалась слегка заметная боль – сказывалась вчерашняя долгая прогулка на лошади. Но слабая ломота в теле нравилась Глену - это немое напоминание, что он освоил езду в галоп. Конечно, он мог похвастаться этим навыков не в полную силу, но его хотя бы больше не болтало в седле, как пестик в ступке.

- Стало намного лучше, - одобрил посадку землянина Эйван, и Глену было очень приятно слышать такую не затейливую похвалу от главнокомандующего цитадели. «Плюс сто очков в копилку моих умений», - пуская лошадь в легкий аллюр, радовался Зорин, врезаясь в зеленое море краширской степи.

Войдя в кухню, землянин увидел, что за столом сидела только молодежь, а старших не было. Отозвавшись на их приветствия с той же учтивостью, Глен взяв из шкафа тарелку с кружкой, присел на стул рядом с Эханом.

- Почему ты спишь так долго? – протянул Мэхан, наливая Глену в кружку мосс. - Я уже собирался идти будить тебя.

- Мне трудно вставать без будильника, - ответил Зорин, выбирая себе бутерброд поаппетитнее. – Я вообще поражаюсь вашему чувству времени. Как будто у вас всех в нутрии встроены часы.

- Часы? – ставя свой стакан на стол, переспросил Эхан, поворачиваясь  к Глену.

Зорин  медленно прожевывал кусок, разглядывая природный рисунок на деревянной поверхности  стола: «Язык мой – враг мой».

- Если честно, - Глен отхлебнул из мелкой посуды, - время есть и на вашей планете. Только вы его (почему-то) не измеряете. Пока я жевал, прошло примерно пол минуты. И так эти минуты, – Зорин стал мерить стол не широкими шагами указательного и среднего пальцев, - идут, идут и идут - образуя часы. Часы образуют день. Дни - недели, - человечек из кулака и ножек-пальцев прошел еще немного. – Недели - месяцы. Месяцы - годы. Дальше века. Тысячелетия, – юноша быстро обежал глазами краширцев, неотрывно следившие за его шагающими загорелыми пальцами. – И так до бесконечности. Это и есть время, – закончил Глен, впиваясь зубами в бутерброд.

- Ну, да, так оно и есть, – после недолгого молчания вымолвил Мэхан. – Дни составляют месяц. Месяцы – цикл. Да – это и есть время. Только причем тут часы?

«Точно, - Зорин проглотил пережеванный кусок. – Не годы – циклы. Я все еще не могу перестроиться на их лад».

- А мне не понятно, зачем нужны минуты, - вставил Эхан, постукивая пальцем по стенке пустого стакана. – Они слишком быстрые.

- Чтобы можно было договориться о точности  встречи, - пояснил Глен, направляя руку с бутербродом ко рту. – Например: Встретимся с тобой через час и 15 минут.

- Мы и так видим друг друга каждый день, - заметил Югарт, подперев рукой щеку, без стеснения наблюдая, как ест землянин.  – Если надо - просто приходим и зовем. Или договариваемся заранее. Нам не нужны для этого ни минуты или, как их там, часы.

- Тебе может и не нужны, - в карих глаза блеснуло раздражение, – и вас всех устраивает такой расклад, но если людей много, а они не так близко знакомы друг с другом или у них тоже есть свои дела, или находятся далеко, то часы – ой как нужны. Они сильно выручают, дают спланировать свое время, - Зорин заметил, как Югарт собрался ему что-то возразить, и быстро добавил: – Можно я, просто, спокойно доем. Пожалуйста… Спасибо.

«Без толку им что-либо объяснять, - Зорин неторопливо жевал, слушая вполуха болтовню стражей о стаде вонраков, которых на днях гнал до реки Мэхан в образе сегарта. – Они никогда не видели города-миллионика, ни магазинов, ни автобусов, – Глен представил себе человеческий муравейник – свой город – гудящий и бурлящий 24 часа в сутки без остановки. – Что они понимают в расписание электричек, в записях на прием, в часах работы, в деньгах, если у них такая допотопная экономика и такая упрощенная иерархия в обществе».

- Как же мне здесь скучно, - вырвалось у Глена. – Я не знаю, как мне убить время. Может у кого, есть какие идеи?

- Трепещи время, Глен вышел на тропу охоты! Он жаждет свежего мяса и крови! – воскликнул Мэхан, картинно потрясая угрожающе руками.

- Не смешно, - сказал Глен, укоризненно смотря на Мэхана, и отхлебнул приличный глоток мосса.

Сильный порыв ветра ударился в стену, одна из рам жалобно скрипнула. Все в комнате одновременно изогнули шеи в направление звука.

- Кхм-м-м, - Мэхан аристократическим жестом, перекинул за спину золотистый локон, упавший на грудь. – На твой зов, хранитель с Земли, есть много идей.

- Не надо меня так называть, - Глен в раздражении посмотрел на Мэхана. – Я же просил. Мне это не нравится. Я не Ораф. И мои знания не такие большие, как ты себе их представляешь. У нас любой школьник столько же знает.

- Буду звать тебя - школьник, - с энтузиазмом согласился Мэхан, но оценив метнувшийся в него убийственный взгляд от землянина, добавил. – А лучше не буду…

- Может, пойдем в библиотеку? – бодро предложил Эхан, привставая со стула. – Глен, там есть интересная книга – предания о Юи с Сеи. Ты этого точно не знаешь. Думаю, тебе будет интересно.

- Хорошо, - согласился Глен, смотря, как Югарт ловко собирает грязную посуду со стола.

Они слажено навели порядок на кухне и дисциплинированной толпой двинулись в библиотеку.

- О! Отца здесь нет, - Мэхан, широко распахивая дверь, оглядел помещение на пятом этаже.  – Может у них совет с Эйваном?

- Совет? – за чем-то  задумчиво переспросил за краширцем Глен.

- Скорее всего, - Мэхан решительно направился к стеллажам ломившихся от книг и свитков.

- А может они поехали в рейд вдоль пустыни, - предположил Югарт, и, обойдя стол, развернул первый попавшийся под руку стул полубоком, сел, протягивая ноги на соседнее место. – Хотя, тогда они бы нас предупредили.

- Наверно все же старшие на совете, - подвел итог Эхан, роясь на нижней полке. – Куда же она запропастилась? Я же ее в прошлом месяце перечитывал.

- Может Дарун брал? – нагнулся к брату Мэхан, помогая искать пропажу. – Он никогда не ставит книги на место.

Глен хохотнул и, смутившись, посмотрел в окно. На улице разрываемый буйным ветром волновался сине-зеленый краширский лес. Тяжелые, свинцовые тучи, клубясь, своими вытянутыми, заостренными языками мышиного цвета лизали кроны взбудораженных такой наглостью деревьев, и если бы не листва на них, то можно подумать, что за окном царствует поздняя осень. «А вчера было солнечно. Но довольно прохладно», - размышлял Глен. 

Отводя глаза от сурового небосвода, он случайно скользнул по лицу Югарта. Краширец с отстраненным видом равнодушно смотрел в угрюмое небо. Почувствовав на себе чужой взгляд, сеюиц повернул подбородок в направлении Глена. Зорин поежился от пронзительного вгляда темно-синих глаз в обрамлении длинных, красных ресниц.  «Господи, да что он иногда так смотрит, – землянин,  тактично кашлянув, отвел глаза в сторону. -  Как будто я ему рубль должен». 

- А! Вот и она! – раздался радостный вопль Эхана. – Глен, смотри! Это древние песни о Юи и Сеи. Держи.

Зорин бережно взял рукопись из протянутых рук сеюйца. Он сел за стол, где света было больше, и углубился в чтение…

«Понятно. Еще одна история любви, - Глен устало потер переносицу,  переворачивая страницу. – Она любила его, но каждый день сходила в недра земли, где засыпала волшебным сном в Колыбели, дарующее жизнь растениям, животным и людям. А, Сея, как верный рыцарь на белом коне, охранял ее сон и ждал, когда сможет вновь быть вместе со своей любимой. Вот вам и образ Избранной. И лишь раз в цикл, они могли соединиться вместе на Звездном мосту в Небесном доме Сеи, чтобы … поцеловаться? – Зорин пощипал себе в задумчивости нижнюю губу. – Теперь многое становится на свои места. Хорошо же им мозги промывают, – Глен украдкой стрельнул глазами на читающих сеюйцев. – Ладно, это их жизнь и их культура. Со своим уставом в чужой монастырь не  ходят».

 Зорин со вздохом откинулся на спинку стула, отстраняя от себя раскрытую книгу, прикрыл глаза: «Наверно девушкам это больше бы зашло. Ничего не могу сказать, написано хорошо, но я бы почитал что-нибудь полезнее, например мистический детектив».

Глен, пересилив себя, снова склонился над книгой, чтобы продолжить чтение, как боковым зрением уловил сбоку от себя движение. Он резко отпрянул и чуть не упал со стула. На стол перед ним со стуком Югарт поставил тарелку с нарезанными на ней ломтиками фруктов.

- Поешь, -  наставительно повелел краширец, и ни один мускул не дрогнул на его спокойном лице, наблюдая странную реакцию юноши.

- С-спасибо, - поблагодарил Глен, смотря, как Югарт со свойственной  ему природной грацией ставит еще одну тарелку между Мэханом и Эханом.

Тонкий, душистый аромат от сладких фруктов наполнял пространства вокруг, приятно щекоча ноздри. От пряного запаха у Глена слегка пошла кругом голова, и он небрежно провел рукой, ероша волосы, стараясь прогнать из себя приступ лени: рухнуть щекой на книгу, закрыть глаза и  поспать.

- Как тебе песни, Глен? – полюбопытствовал Эхан, протягивая к фруктам руку. – Нравится?

- Д-да, - озадачено пробормотал Зорин. – Очень интересно. Но, я не понимаю, почему, если кто-то умер, то он тоже попадает в Колыбель Жизни. Если там жизнь, как можно туда попасть после смерти? Это как реинкарнация что ли? Круговорот как в сансаре?

- Опять какие-то непонятные новые слова, - проворчал Мэхан, не отрывая взгляда от своего свитка. – А еще не хочет, чтобы его звали – хранителем. Ты уж как-нибудь определись, Глен, - краширец поднял свой взор на землянина. – Либо ты принимаешь свое предназначение, либо боги покарают тебя за этакое пренебрежение к их дару.

- Покарают? – Глен скривил губы. – Что за темнолесье? Знание – это не дар, а усидчивость, труд мозга, работа с памятью, желание быть умнее. Хорошо, - загорелые пальцы издали сухой щелчок, - допустим ум – это дар. А дар, как и подарок – он безвозмездный. Что с возу упало – то пропало. Отдал, не проси обратно. Тогда получается, будешь пользоваться своим даром или нет – решать только тебе. Все логично. Твое тело – твое дело. За это не должны карать даже боги. Или они у вас такие жестокие?

- Всемилостивая Юи и Божественный Сея не жестокие. Они справедливые и просто так не карают, - Мэхан выпрямился на стуле. – Мы пользуемся их дарами,  не нарушаем их заветы и тебе не советуем.

- Хорошо. Эти боги здесь, у вас. Но есть и иные. Например, бог моего народа, - Глен заговорил как можно спокойнее, старался подавить, непонятно откуда вспыхнувшую в глубине души ярость. – Мой Бог не карает человека за то, что он сам выбирает себе путь по жизни, как ему жить, кем ему быть. Мой Бог карает только за грехи, за  большими грехами, такие как: убийство, - Зорин стал показательно загибать пальцы, -  жадность, чревоугодие, гордыня, гнев, лень, зависть. «И похоть, - мысленно закончил Глен. – но вам, девственникам, этого знать не обязательно». - Но не как не за то, что ты хочешь быть не тем, кем тебя насильно навязывают стать другие.

- Как интересно запел наш нововплетенный брат, - отозвался Мэхан, проглотив пережеванный фрукт. Он откинулся на спинку стула так, что передние ножки приподнялись над полом. – Это же что за бог-то такой? Как его зовут?

- Господь, - Зорин сжал кулаки. – Это мой христианский бог. И я от него никогда не откажусь. И то, что я вплетен в Древо Сеюи, нахожусь здесь, это не значит, что я забыл своего Бога, свой народ.

- Глен, - Эхан попытался снизить накаляющую атмосферу между оппонентами, - но теперь ты связан с Юи и Сеей, как и все мы. Ты часть народа сеюи. Ты вплетен в Древо. Этого уже не изменишь. Тебе придется принять в свое сердце и наших богов. Учувствовать в церемониях, – краширец с теплотой смотрел на землянина. – Всю твою жизнь Вселюбящая Юи будет согревать тебя своими лучами. А когда закончится твой самый последний цикл, ты ляжешь в Колыбель Жизни, как и все мы, под пение солнечных жриц. Ты теперь наш брат. Ты – сеюиц.

Глен обиженно поджал губу, как ребенок, у которого отобрали любимую конфету. Он в раздражении отвел глаза от Мэхана, который, наблюдая за ним, с ухмылкой, надкусил красную, сочную мякоть неземного плода. «Что это со мной?» - поразился сам себе землянин, своим недавно произнесенным словам, своему нежданному религиозному порыву.

Зорин попытался возобновить чтение, но строчки плясали перед глазами, в которые подступили непрошеные слезы: «Глупые, краширцы! Я им про Фому, они мне про Ерему! Что они понимаю о чужом мире? Как можно требовать от меня, чтобы я забыл все, что было со мной раньше?! У самих-то все очень  странно, - Глен успокаиваясь, провел по лицу ладонями, смахивая слезы с ресниц. – На Земле не так. Сотни языков, четыре расы, четыре религий, это не беря в расчет только основные, а если еще посчитать оккультистов, поклонников Вуду и приверженцев астрологии... А тут только одни сеюйцы».

Землянин обвел напряженным взглядом краширцев, выжидающе смотревших на него: «У всех необыкновенно белая кожа. Светлые волосы и глаза. Ну, кроме тебя, мой краснобровый индивид. Одна раса. Один народ. Мистика. Так в природе не бывает. Не должно быть!».

- Почему у вас такая светлая, белая кожа? – спросил Глен и тут же мысленно хлопнул себя раскрытой пятерней по лицу. – Простите. – «Глен, это было глупо и грубо», - покорил он себя. - Я ни как не могу представить, что у вас на планете живет только один народ. Мне не привычно.

Стражи молниеносно переглянулись между собой.

- Не вини себя в этом, Глен – спокойным голосом начал Эхан. – Я понимаю, тебе…

- А вот и не понимаешь! – выкрикнул землянин, перебивая небесного стража. – Как ты можешь понять то, что никогда не видел и не слышал?!

Внезапно землянина настигло озарение: «Сейчас я вам устрою просвещение, напыщенные сеюйские индюки!»

Глен вскочил, резким движением отталкивая стул, и, дерзко вздернув подбородок, с чувством запел Two Princes группы Spin Doctors. Он знал эту песню на зубок, так как девчонкам с его двора частенько просили Зорина ее исполнить.

Землянин пел вдохновлено, подбадриваемый очумевшими лицами краширцев. Мелодия, слова, ритм песни словно выдернули Зорина из реальности и перенесли в родной двор. Комфорт воспоминаний накрыл Глена, и в нем зарокотал злорадный вулкан превосходства. Он осознал ущербность мировоззрения молодых людей окружавшие его сейчас в библиотеке на пятом этаже цитадели Лаярд. Их незнания мира, его необъятного, несоразмерно великого мира, выходившего за рамки планеты в далекие космические пространства. Его знания, обычные школьные знания о глубинах океанов, недр земли, да и много чего из научных дисциплин, культурное наследие народов населявших Землю, перевернуло в сознании Глена, что он тут не «гадкий утенок». Он - землянин, сын иной планеты, иной природы, иной эволюции и не более.

От осмысления своей исключительности, Глена заполонила радость. И даже физическое превосходство небесных стражей, коим он действительно уступал, не огорчило его. Он знал сильные стороны своего тела: пластика и ритм. По этому, Зорин разошелся так, что стал в такт пощелкивать пальцами, вскидывать руки, поводить плечами и бедрами. Сердце в груди ликовало, и казалось еще чуть-чуть и оно сфонтанирует громадной радугой.

 «На те, выкуси те!» - счастливо улыбался парень, закончив свое импровизированное шоу, и поклонился направо и налево.

- Уважаемые слушатели, нашего инопланетного радио «Крашир», вы прослушали песню на английском языке, - заговорил постановочным голосом  землянин, стараясь передать дикторскую интонацию. – А теперь нескончаемые аплодисменты, - и тут же Зорин сам себе громко захлопал в ладоши. – Тут зрители аплодируют, – он еще пару раз стукнул ладонь о ладонь, - а теперь кончили аплодировать.

  И с видом победителя Глен тяжело плюхнулся на стул, закидывая вальяжно ногу на ногу.

 - Это не помешательство, - выдавил из себя Югарт, озадачено обегая, развалившегося на сиденье, довольного Глена. – Он же пел...

- Поразительно! – восхищенно выкрикнул Мэхан. – Эхан ты это слышал?!

- Слышал, - спокойно отозвался сеюиц, встряхивая своей белоснежной гривой. – Тут надо быть глухим, чтобы не услышать…

- Ничего не понятно, - глаза Мэхана светились нездоровым блеском, заставляя Глена улыбаться все шире и шире. – Но мне нравится эта песня! О чем она? В ней есть смысл? Или это просто набор звуков?

«Сам ты набор звуков» - Глен сменил позу.

- Да, смысл тут есть. Эта песня о простом парне, у которого нет ни кола, ни двора. Он не богат, как другие претенденты на сердце его возлюбленной, и он не может осыпать ее брильянтами,  - Глен видел не понимание в глазах краширцев, но они его не перебивали, и Зорин продолжил: – Нет ничего такого стоящего, чтобы он мог ей предложить, кроме своего большого сердца переполненного любви к ней. И если она согласится быть с ним. Стать его Избранной, то он бросит к ее ногам и себя, и весь мир. Ну, или то, что сможет взять у этого мира для нее, - хмыкнул Глен. -  Вот такая любовная история.

- И все это скрыто за такими неразборчивыми звуками? – недоверчиво спросил Югарт.

- Да, - вспылил Глен, пытаясь говорить как можно сдержаннее. - И это не неразборчивые звуки. Это язык одного из народа Земли. Язык моего отца!

- Прости, Глен, - стушевался Югарт, под злобным взглядом, что метнул в его сторону землянин с последними словами. – Я не знал…

«Ты много чего не знаешь! – огрызнулся про себя Зорин, но сразу же внутреннее упрекнул себя за глупую вспышку гнева. – Дядя Саша меня за это не похвалил бы».

«Мужчина должен уметь контролировать свои чувства, - вспомнилось Глену наставление маминого брата. – Холодный ум для горячего сердца».

Набрав побольше воздуха в грудь, Зорин спокойно продолжил, хоть внутри у него все кипело:

- Да, ты не знал. Я был груб. Прости за это.

- А спой еще что-нибудь, - попросил Эхан, сочувственно косясь на понурого Югарта. – На этом же языке.

- Ну, не знаю, - протянул Глен, зажимая подбородок между указательным и большим пальцами. – Я мало знаю песен полностью, в основном больше куплеты моргу подпеть. Могу кое-что на франсе спеть. Моя мама обожает этот язык.

- На чем?

- На этом – закатил глаза Глен и, откашлявшись, пропел первый куплет из Madmoiselle Chante le blues стараясь как можно лучше спародировать хрипловато-гортанный голос Патриссии Касс.

- Это по звучанию не похоже на первый язык, - задумчиво сказал Югарт, не сводя внимательных глаз с Глена.

- А ты метишь в кэпы, краширец, – бросил в его сторону Зорин. – Конечно разные. И это только два языка из сотни.

- Сотни, – ахнул Эхан.

Глен утвердительно кивнул ему.

- Даже не верится, - Мэхан постукивал пальцами по столешнице. – Вряд ли ты все это придумал.

- Вы  мне не верите? – опешил Глен.

- Я верю, - поднял руку Югарт.

- Я тоже, - рука Эхана взметнулась над головой.

- Я не говорил, что ты лжешь, Глен, - насупился Мэхан, поднимая левую руку. – Интересно, а  как звучит твой настоящий язык?

- Я на нем говорю, вообще-то, - огрызнулся Глен, косясь на Мэхана. – Или ты не слышишь мой голос?

- Сейчас, - ядовито-ласковым тоном, чеканя каждое слово, ответил Мэхан, - ты, Глен, говоришь на  нашем языке, а не на своем.

- Можно мне воды? Пить… - сказал с просящей интонацией Югарт чуть хрипящим голосом.

Глен в тоже мгновение повернулся к стражу, произнесший эти слова.

- Что ты сейчас сказал, Югарт? - пришел в недоумение Мэхан. – Я ничего не понял. Повтори.

- Ты это произнес, когда пришел в себя, - взгляд Югарта сверлил Глена, игнорируя просьбу товарища. – Так звучит твой настоящий язык.

- И ты понял меня? – едва слышно проговорил Зорин, поражаясь памяти сеюйца. – Я попросил воды… и ты дал мне ее…

- Я не понял твоих слов, - глаза краширца волнующе блеснули в обрамлении густых ресниц. – Я догадался по твоему охрипшему голосу, что тебя мучила жажда.

- Конечно, он хотел пить, - простодушно вернулся в диалог Мэхан. – Еще бы, столько времени провести в пустыне.

- Я был в пустыне? – глаза Глена расширились до неприличных размеров.

- Югарт нашел и принес тебя в Лаярд, - подтвердил слова кузена Эхан. – Стервятники уже кружились над тобой. Да, Югарт? Не скромничай, брат. Расскажи ему. Пусть он знает. Глен, Югарт спас твою жизнь.

- Нечего там рассказывать, - Югарт упрекающее посмотрел на Эхана. – Любой бы поступил также, видя беспамятного человека полузарытого в песок.

- Югарт,  - Глен встал и с благодарностью обратился к спасителю. - С-спасибо, тебе. Я не знал, правда. Я не задумывался как очутился в той комнате. Я думал, что сразу попал в крепость, и вы меня связали. А ты оказывается спас мне жизнь. Теперь я у тебя… в долгу.

- В долгу? – опешил краширец. - Нет. Ты ничего не должен, -  чуть качнул головой страж, стремясь скрыть досаду вызванную словами Глена. – Это я выполнил свой долг. Меня направили к тебе Сея и Юя. Их и благодари за спасение.

Глен рассеяно кивнул и потупился. Странное чувство неловкости от ответа Югарта сковало землянина, заражая других присутствующих неудобным молчанием. «Зачем я ляпнул про долг? Так глупо вышло, – подумал Зорин, рассматривая свои отросшие до не приличия ногти. - Ты так и не научился нормально благодарить людей, Глен. Надо попросить у них хоть какие-нибудь ножницы. Ногти уж больно длинные. Или кусачки, если тут такие имеются».

- Ладно, - Мэхан звонко хлопнул себя по ляжкам. – Что-то мы засиделись. Надо бы размяться и  делом заняться. У кого какие планы?

- Пойду, помогу Рохаку с готовкой, - вставая, отозвался Югарт. – Лично я иду на кухню.

- Хорошо. Эхан? – Мэхан повернул голову направо.

- Мы с Гленом пойдем, займемся уборкой. Можешь присоединиться к нам, если нет другого дела.

- Отличная идея! Мне нравится.  Пошли!

«Без меня, меня женили, - Глен встал и безропотно двинулся за всеми на выход из библиотеки. – Главное не забыть спросить про ножницы у Эхана».