Онлайн чтение книги СЕГАРТ. Путь огня (Книга первая) SEGART. The fire's path (1 book)
3 - 15

- Это плохая идея, - Серт мрачно смотрел, как суетятся небесные стражи и деревенские, бегая взад и вперед, обряжая широкий двор Саярда. – И все ради женских капризов, - он поморщился. – Эйван - крупный болван.

- Он влюблен, - мечтательно пропел Рохак. – Мы все были такие же перед свадьбой.

- Не все, - надулся Серт.

- Возможно, - Рохак наклонился к корзине и, выудив белый цветок пекси, вплел в гирлянду. – Ему можно это простить, он ждал Селаию около цикла. Извелся весь, - страж добродушно хмыкнул. -  Нам с Юивией повезло больше. И ты все поймешь, когда будет ваш обряд с Улистой.

Серт, недовольно скрестил руки на груди.

- Скучаешь? – спросил Рохак, вплетая соцветие маффы в душистый венок.

- О чем? – протянул Серт, неотрывно смотря на макушку товарища.

- О Улисте, - руки сеюйца замерли. – Я вот хочу увидеть Юивию. Она наверно стала еще краше. Селаия сказала, что живот ее стал большой, как полная луна, - Рохак ласково улыбнулся. - И сама она светится как маленькое солнышко.

Серт, сильнее облокотился об столб и, задрав голову, недовольно посмотрел на вздрагивающий над ними тент из белого полотна. Алсерт поручил Рохаку сплести украшения для навесов, а Серт просто увязался составить товарищу компанию. Плести он не мог. То есть, конечно, мог, но его гирлянды были кривы и убоги, у Рохака выходило в разы лучше, красивее.

«Каждому Юи преподносит свои дары», - обреченно выдохнул Серт, любуясь, как ловко движутся пальцы собрата. – Какие у него красивые, сильные руки. Как бы я хотел, чтобы они касались меня, а не этих цветов».

- И все-таки, это плохая идея, - недовольно  повторил Серт. – И чтобы мне не говорил отец - я не согласен с Касеией. Это плохое решение.

- Тебе редко чем угодишь, - пожурил друга Рохак, и потянулся за новым цветком. – Что-то, ты, в последнее время угрюм. Сам не свой после послания сестры.

- И ты прекрасно знаешь почему, - нахмурился краширец. – Мы слушали вместе. У меня нет от тебя секретов, Рохак, и никогда не будет. И моя сестра не имеет право, что либор скрывать от тебя.

- Ох, - тяжко выдохнул Рохак. – этот ее сон…

- Ее ведение, - поправил Серт. – Это было не сном, Рохак. Ее посетило ведение. Моя сестра носит в себе светоч Любви, она отмечена Древом Сеюи. Ей, а не Гетэи, суждено стать Верховной жрицей после Касеии.

- Но она еще не Верховная жрица, - Рохак посмотрел на товарища. – Древо не могло дать ей видение.

- То есть, то, что она видела меня в стене огня и Батриса оплетенными волосами цвета крови, это ее фантазии? Может, ты, еще скажешь, что это бредни беременной женщины?

 - Я такое не говорил про Юивию, - Рохак встал. – Но то, что принес варк - звучало странно и страшно. Она сама же объяснила, что не знает, почему ей это видится. Она волнуется... Лучше бы она ничего не видела. Я переживаю, что ее волнения могут плохо сказаться на детях. Почти закончился срок. Скоро Юи выпустить в мир Эхана и Далию. А моя жена шлет тебе странные послания.

- Она думает, что идет беда! И я верю сестре! – вскипел Серт. – Почему Кесаия не прислушивается к ней!

- Кесаия не видела ни каких видений, - отрезал Рохак, нервно стискивая пук гибких стеблей. – Древо благословило ее на свадебный ритуал. Что тебе еще надо, брат!? Все будет хорошо. Будь-то двор Саярда или пещера Древа Сеюи - место проведения ритуала не столь важно. Мы ничем не отличаемся от наших братьев и сестер, живущих в деревнях. Мы все дети Юи и Сеи. Мы все вышли из Колыбели Жизни. Мы все поем одинаковые песни.

Серт нервно побил траву пяткой, но ничего не ответил. Рохак, понурившись, уставился на его стопы.

- Мне одно не понравилось в послании Юивии, что она видела тебя в огне. Зачем она это сказала? – сеюиц поднял взор на собеседника. - Чтобы ты, вот как сейчас, места себе не находил? И спать, ты, стал плохо… Я беспокоюсь о тебе, брат. И еще про Батриса, – задумчиво пробормотал Рохак. - Что за волосы?

- А вот о Батрисе я бы вообще не волновался, - Серт снова недовольно свел белоснежные брови. – И вообще ей бы стоило меньше о нем думать. Давно пора угомонится. Она стала твоей Избранной, а не его…

- Что? – Рохак ошарашено посмотрел на собеседника.

- Ой, - изумрудные глаза испуганно забегали, избегая смотреть на Рохака. – Ты… Ты ничего не слышал…

- Она все еще думает о нем?! – Рохак сделал один шаг к небесному стражу. – Отвечай!

- Нет, конечно, нет, - затараторил Серт. – Это у меня лишнее слетело с языка. Правда, Рохак, правда. Поверь мне, – «Потомучто, ты, беспокоишься о нем, – бушевало внутри мужчины. –  Не думай о нем, лучше думай только обо мне! Ты, ты виноват, что я приревновал тебя, да еще к бестолковому Батрису!»

- Да, и что в нем такого, - пробубнил Серт и слегка пнул корзину с готовым украшением, прислоненную к скамье. – Ты намного красивее. Лучше. Юивия не понимает свое счастье. Глупая женщина.

- Не смей о ней так говорить, -  угрожающе проговорил Рохак. – Она же твоя кровная сестра, Серт.

- Она – твоя жена! – взвился краширец. – Она - твоя Избранная! Она ждет от тебя детей! Но все равно, - Серт почувствовал, как стало не хватать воздуха, - все равно… Ей важнее Батрис, пранты его забери!

Рохак схватил руку товарища и рванул на себя. Серт еле удержался, чтобы не упасть на колени.

- Серт, ты брать моей жены. Я люблю тебя как кровного брата, - легкие Рохака с шумом впускали и выпускали воздух. – И нет среди стражей брата ближе мне, чем ты, - Серт снизу вверх, как оглушенный, смотрел на друга. - Мы с тобой дружим с того самого дня, как наши матери познакомили нас. Но я не позволю тебе так отзываться о Юивии. Батрис один из нас, он – небесный страж, он – сегарт. А Юивия… Я люблю ее и рад, что она приняла меня.

- Приняла?! Да она любит не тебя! –  взорвался от гнева Серт, освобождаясь из схватки. – «Сея! Почему ей досталось то, что хочу я?! Почему она получила тебя! Несправедливо!» - И если бы была ее воля… Ты ничего не понимаешь, Рохак! Лучше бы Древо выбрало ей его, а не тебя!

Щеку обдало жаром! Серт качнулся. Он растерянно посмотрел на Рохака. Молодой мужчина стоял перед ним в полном недоумении, сверля свою ладонь, ударившую лучшего друга.

- Прости меня, Серт… Я не хотел…

- Вы все спятили! - Серт, озлобясь, толкнул собрата в грудь. – С ума все походили с этой свадьбой! Если Селаия и Батрис, - он выдавил мужское имя, как будто сплюнул, -  дети брата твоей матери, это не значит, что ты должен вставать на их сторону. Если мы с тобой не настолько связаны родством, то я не важен для тебя? Я настолько безразличен для тебя?!

Серт угрожающе наступал на Рохака, а тот попятился вдоль скамьи, уронив венок. Таким еще Серт ни разу не представал перед Рохаком. В гримасе краширца не было уже ничего знакомого; искаженное гневом - оно вселяло страх и казалось совершенно чужим, не Сертовым. Рохак привык всегда видеть улыбчивого Серта, или серьезного Серта, или недовольного Серта, но и в этом новом настроение - пугающий Серт - страж был неподражаемо красив. Красота, необыкновенная красота, дарованная Всемилостивой Юи двум детям Алсерта – Юивии и Серту – могла только соперничать с чарующим голосом Селаии и пленительной игрой Батриса на сартане.

Серт тихой грозой надвигался на друга; казалось само небо встало сзади молодого мужчины всесильной, непоколебимой стеной, готовое в любой момент рухнуть и придавить оробевшего Рохака. Зеленые глаза плотоядно сузились, в глотке Серта заклокотал протяжный нечеловеческий рык.

 «Он сейчас оборотится?! Против меня?!»  – обжигающим электрическим разрядом прокатилось в голове Рохака, и сознание само нарисовало в мозгу мощь и стать сегарта с ослепительно белой гривой. 

Наверно на лице Рохака проступило выражение полного замешательства, что внезапное буйство, настигшее Серта,  молниеносно усмирилось.

- Прости, - веки стража устало опустились, - я напугал тебя… Я не хотел напугать тебя, Рохак… Только не тебя, - прошептал сеюиц. Одинокая слеза, блеснув смарагдом, скатилась по щеке, и мир вокруг стража потонул…

Где-то на задворках сознания Серт уловил в отдаление голоса людей, тихое ржание лошади, шаркающие звуки от идущих вдалеке шагов. Он судорожно вздохнул, понемногу возвращаясь в реальность: он в Саярде; он в цитадели, выстроенной Ярдом и Фэреем; он у себя дома.

Неуверенно пальцы Рохака коснулись тыльной стороны ладони товарища.

- Серт, - мягко позвал он краширца.

Серт, оцепенело, стоял, повесив голову. Его губы, неуловимо дрогнув, прошептали:

- Я виноват перед тобой, Рохак…

-  Серт, я не в обиде на тебя, - ответил сеюиц, обхватывая кисть собрата. – Ты как?

- Пусти меня, - хрипло попросил, краширец.

Рохак сильнее стиснул руку, но не больно. «Как же я ненавижу эту твою черту! – Серт в отчаянье поджал нижнюю губу, она слегка дрожала. –  Чтобы не сказали тебе. Чтобы не сделали. Ты все равно даришь человеку свою доброту! Даже Юивии. Даже Батрису. Даже мне…»

- Пусти, - приказал он резко, открывая глаза.

Но вместо того чтобы исполнить требование, Рохак еще сильнее сжал пальцы, не зная, что сказать в ответ.

- Отпусти мою руку, Рохак, -  голос не слушался Серта. Он заметно смягчился, но все равно оставался холодным.

И краширец подчинился. Пальцы разжались.

- Ты в порядке, Серт?

- Не беспокойся обо мне, - продолжил освобожденный, отстраняясь от друга. - Мне не нужна твоя жалость. И вообще ничего от тебя не нужно.

- Серт, - рука Рохака потянулась вперед, но замерла на полпути, безвольно повиснув в воздухе.

- Ты уже ничего не сделаешь, - слова срывались с дрожащих губ,  готовые вот-вот зарыдать. - И в этом нет твоей вины. Не старайся быть добрым для всех, - краширец поднял голову и его глаза сверкнули на солнце, как драгоценные камни. - Особенно для меня. Твоя доброта ранит сильнее всего.

- Ты говоришь непонятные вещи. Я тебя не понимаю, Серт.

Но молодой мужчина попятился от Рохака. Рука со свистом рассекала воздух, чертя не видимую границу между людьми.

- Больше не пресекай эту черту.

И сказав это, Серт развернулся и быстрым шагом направился к крепостной стене.

- Серт! Ты злишься на меня?! За то, что я ударил тебя? Прости, меня! Прости!

Рохак поспешил за товарищем.

Тот вызывающе обернулся, запрещающе выкидывая руку вперед:

- Не ходи за мной! 

И Рохак снова подчинился Серту, как будто это было так же естественно, как и дышать.

- Серт, - имя товарища сорвалось с губ при выдохе.

В сердце кольнуло. Рохак сморгнул, еще и еще раз, сгоняя наваждения прошлого. Время сглаживает, размывает, истончает боль, как рассеивают солнечные лучи ночной туман, и вот Рохак уже не в Саярде, не с Сертом – он на дозорной башне, не в минувшем, а в настоящем.

Перед взором из мрака воспоминаний проступала тонущая в пробудившемся солнце пустыня. Густая волнующая тень от деревьев тянулась по песку, окаймляя призрачным  черно-синим лесом границу жизни и смерти. Радостным треньканьем дневных птиц, оповещавшие все живое о пробуждение Юи, все никак не могли угомониться.

Еще одна вахта прошла тихо и спокойно. Прантов давно никто не видел, даже вылазки в саму Скорбь, и патрулирование между вышками  не находили активности заклятого врага.

- Все подозрительно тихо, - пробормотал Рохак, смотря, как пустыня насыщалась оранжево-желтым цветом, словно всасывала в себя солнечный свет.

- Разве это не хорошо? – спросил Рей.

Страж обернулся на голос. Марсаец уже втиснулся на недавнее построенную смотровую площадку дозорной башни и довольно улыбался соплеменнику.

- Солнечного утра, Рохак. Да озарит Всемилостивая Юи светом наш народ.

- Да озарит Всемилостивая Юи светом наш народ, - откликнулся страж.

- Там в низу, ребята уже развели костер, завтрак готов. Иди, отдохни, брат. Я посмотрю за пустыней.

Глаза Рохака задержались на лучившем спокойствие и радость лице сеюйца, и перевел взор на обманчиво безмятежную пустыню.

С легким порывом ветер проносил клубы песка, скручивая в небольшие воронки, и утихал, погружая все в мертвую тишину. «Этих тварей не видели более двух месяцев. Не уже ли Югарт сказал правду и больше пранты не нападут на нас? Даже не верится. Он теперь предатель. Разве можно доверять ему как раньше? Столько циклов мы не знали от них ни спокойствия, ни отдыха. А сейчас… Не верю я в это подозрительное спокойствие».

 - Вид не очень, да? – попытался разворошить разговор Рей, как угли еле тлеющего костерка. – Смотрю, и тоска пронизывает аж с головы до ног. Это не наш лес, да? Лучше смотреть на поле, чем на этот песок.

- Да, - согласно протянул Рохак. Его плечи опустились. – Это не лес.

- Рохак,  - не уверенно снова начал Рей, – я пришел сменить тебя… Тебе бы отдохнуть.  Ты не спал всю ночь.

Страж глубоко вздохнул, и устало потер ладонями лицо.

- Твоя правда, Рей. Мне нужен отдых. Да обережет тебя, Сея.

Рохак спустился с вышки. Меж деревьями сновали люди: кто подтаскивал к костру дрова; кто помешивал варево в котелке; кто ел, перекидываясь парой слов с товарищами.

Их небольшой лагерь на девять человек был оплотом уединения и спокойствия, и с трудом верилось, что всего в паре праксеров за колючими кустами, наметая песком, проложила границу смерть.

Рохак обернулся на запад. Великая жаркая пустота простиралась перед глазами. Вот она – Скорбь - бесконечное поле, засеянное песком, от одного вида которого сухость наполняет рот. Житница страданий. Благодатная земля для гнева и жестокости, пропитанная кровью и слезами, в сердце, которой затаилось гнездо прантов. Дор. Не животных, а людей, народа схожим с народом сеюи, но таким непохожим как лес не похож на пустыню, а вода не похожа на камень.

- Даже дожди обходят, это гиблое место стороной, - себе под нос проговорил Рохак и хотел уже направится к костру, как вдруг…

Над самым горизонтом обозначилось узкой полосой грозовое облако. Рохак приложил ладони щитком и прищурился.

Облако, медленно росшее на глазах, неуклонно увеличиваясь в ширину, продвигалось к лесу. И вот уже можно разглядеть его неестественно рваные края, в размеренном такте колышущие, точно живые. Да что края; вся грозовая туча, тоже казалась живым существом. Нутром Рохак почувствовал опасность, болью обожгло старый шрам на правом боку. Сомнений больше не было.

- ПРАНТЫ! – не своим голосом заорал Рохак. – Затушить огонь! Несите варка! На нас летят полчище прантов!

Люди застыли. На небесного стража смотрели оцепеневшие глаза. На мгновение Рохак подумал, что вся затея землянина с вышками, с арбалетом, и с тем,  что бы деревенские сами сражались с врагом – была самой глупой затеей изначально. «Смогу ли я защитить хотя бы их? – Рохак потянулся к лекрону. – Сея, помоги мне! Юи спаси мой народ!»

- Круши вышку! – голос Рея разрушал тишину. – Они ее заметят стразу! Что в стали?! Хесин неси топор!

Люди, опомнившись, засуетились.

- Рохак, не становись пока сегартом, - подбежал к стражу Рей. – Они тебя сразу заметят. Вот, - он выхватил из рук Шата одного из двух варков. – Оповести Эйвана. А я отправлю сообщение в Марсай.

«Сея, Глен оказался прав!» – небесный страж не мог не поразиться решимости марсайцев.

Заскрипев, рухнула вышка, так заботлива установленная на совесть сеюйцами.

- Готовьте лошадей! – распоряжался Рей. – Мы будем ждать их в деревне! Пранты точно полетят туда.

Рохак бросил последний полный злобы взгляд в пустыню. Смерть уже не казалось облаком. Стая прантов вытянувшим клином темнила под собой твердь. Казалась, она гналась за кем-то, казалось, что кто-то вел к ним гибель, вел к ним смерть.