Онлайн чтение книги СЕГАРТ. Путь огня (Книга первая) SEGART. The fire's path (1 book)
2 - 14

Зорин  заметил Югарта в толпе сразу, его белая бандана была, как бельмо на глазу, контрастно выделялись в светлом море голов  сеюйцев. «А может из-за самоуверенной позы, - подумал Зорин, - вздернутого подбородка. Воображает что он один тут первый красавчик?» И землянин недовольно сжал кулаки.

Югарт больше не лез к нему, не пытался прикоснуться как раньше – это обнадеживало Глена, давало спокойствие, но в тоже время вызывало новую волну разрежения и странного чувства нервозности сродни злости или паники. Глен не стал глубже копаться в себе. Он смотрел на краснобрового, и от него не скрылось радость марсайцев от встречи с Югартом. Их добрые улыбки были обращены к небесному стражу, а когда Рей панибратски похлопал Югарта по спине и они вместе рассмеялись, то не осталось никаких сомнений в искренней любви и уважении деревенских к стражу.

- Сейчас начнется церемония, - сказал Эхан, наклонившись как можно ближе к Глену. – Ораф и Эйван оборотятся в сегартов. Все споют ритуальную песню. Будет пир. Потом девушки станцуют.

- А потом будет снова песни, песни, песни, - Мэхан навалился на них, раскидывая свои руки по их плечам как большая мама-птица. – И так до позднего вечера. Вот такая она – деревенская свадьба.

И все случилось, как и предрекали небесные стражи.

Глен стоял в толпе у самой кромки большой поляны. По правую руку были выставлены столы с навесными тентами от солнца. По центру поляны возвышались два сегарта. У их ног из земли торчал плоский солнечный диск – точно такой же, кокой землянин видел у крыльца дома старосты. «А наверно это он и есть» - решил для себя Зорин.

Перед диском стояли попарно, друг напротив друга, четыре девушки во всем желтом и четыре парня во всем белом. Девушки держали перед собой в руках красные цветочные венки.

Толпа запела. Это были какие-то странно протяжные звуки, без слов, а если там и проступали слова, Глен не мог их почему-то разобрать. Хоровое пение усилилось, накатываясь, как волна за волной, принося с собой ощущения чего-то древнего, незыблемого, монолитного… вечного…

 Девушки подняли над своими головами пушистые сплетенные соцветия. Толпа смолкла, и в воцарившейся тишине, завыли сегарты. Они, как волки, вытянув к небу свои морды, тянули долгую ноту, пущенную на одном дыхании. Парни-женихи шагнули к девам, наклонились, и те увенчали их головы венками. Тут же заиграли сартаны, и в их нежной мелодии неслышно потонули последние отзвуки песни чудо-волков. Молодые мужчины поцеловали своих избранниц.

- Вот и все, - улыбался Эхан, немного пританцовывая на месте. – Как же красиво. Твоя свадьба, брат, будет еще лучше.

- Да-да, - рассеянно отозвался Мэхан, оглядывая толпу, устремившуюся к столам. – Пошли, - он дернул Глена за рукав, - поедим.

Их усадили за самый центральный стол. И Зорин оказался зажатый между Мэханом и Югартом. Глен попробовал по чуть-чуть каждое блюдо. Они практически не отличались от тех, что готовил Рохак. Зорин слушал веселую болтовню марсайцев, но не старался встревать в разговоры. Он медленно переводил свой взор от одного лица к другому. Ораф и Эйван беседовали со старостой, Дарун подманивал к себе детей и смешил их, а Мэхан о чем-то в полголоса перешептывался с Эханом. Глен тяжко вздохнул.

И тут взор землянина привлек медный солнце-диск, одиноко поблескивавший в центре пустой поляны недавно еще заполненную сегартами, стражами, Избранными и жителями деревни Марсай.

Задержав на нем еще с минуту взгляд, Глен пошел блуждать глазами дальше, рассматривая счастливые лица людей: «Мой первый большой на Крашире праздник. И все у них как на обычной свадьбе. Так почему же мне скучно? Эх, тамады им не хватает».

- Всё как-то не тип-топ, Глен, -  хмыкнул себе под нос землянин.

Это выражение «тип-топ» давно не звучало в его обиходе.  Его принес в жизнь Глена отец. В детстве оно очень нравилось Глену. Эту присказку папа употреблял практически после каждого завершенного дела (будь это починка колёса у детской машинки, или сваренные без слипания пельмени, ровно забитый в стену гвоздь).

- Всё у нас тип-топ с тобой, Глен, - говорил отец, лукаво подмигивая сыну. А Глен мог только радостно улыбаться, веря, что них всё так и есть - тип-топ - то есть очень-очень хорошо. Very, very good.

Так оно и было, пока папа не ушёл.

Жгучая боль от воспоминания кольнуло сердце. Зорин думал, что после стольких лет, это будет, не так больно, как в начале разлуки с отцом, но оказалось, что это чувство всё ещё сильно ранит его, также сильно, как и в первую ночь, после непонятной для маленького Глена ссоры родителей, когда отец не пришёл в его спальню и не пожелал спокойного сна. И ни потому, что не хотел, а потому, что он просто ушёл из их дома. А потом и из жизни Глена. Ушёл навсегда, как сказала мама: канул с концами.

Глен судорожно вздохнул, закрывая глаза. Звуки вокруг него вдруг стали гулким неразборчивым белым шумом. Пульс участился.  Холодный озноб прошелся по телу. Кончики пальцев пронзили тысячи ледяных иголок. В висках заныло, словно голову сдавило невидимыми тисками. За закрытыми веками темнота стала потихоньку приобретать матовый, насыщено розовый цвет. Глена качнуло. Он широко растопырил пальцы, ища опору за столом.

Теплое прикосновение к коже отрезвило землянина. Зорин открыл глаза и скосился направо, ища источник тепла. Близко-близко к его руке лежала ладонь Югарта. Но самое поразительное бы то, что тонкий, молочного цвета мизинец, покоился на мизинце Зорина, как будто случайно, невзначай зацепился за него. Югарт слушал какого-то парня и, казалось, сам не замечал, что творит его рука.

- Глен, - Мэхан толкнул землянина в плечо, - смотри, деревенские готовятся к ритуальному танцу. Девушки уже ушли. Доедай скорее. Старшие уже направились к помосту. Нам тоже следует поторопиться.

- Да, хорошо, - поспешно откликнулся Зорин,  и с облегчением убрал сою ладонь от Югарта.

 

- Может, во что-нибудь сыграем? - Глен не знал, почему так сильно разволновался, оказавшись в центре марсайской молодежи. - Я знаю отличную игру, она нравится всем от мала до велика.

Все одобрительно загомонили. Мэхан поднял вверх руки, призывая к тишине. Глен, дождавшись ее, продолжил.

- Внимание! Правила игры очень просты,  - громко заговорил землянин. – Все делятся на пары и сцепляют руки, поднимая их вверх, - Глен показал как. - Есть водящий. Он идёт и выискивает себе пару. Первым им побуду я. Как только я забираю из уже стоящей пары человека, то мы с ней становимся парой и идём в самый конец, а оставшийся один, находит себе пару и строит «Ручеек» дальше. Надеюсь понятно?

Дружное хоровое согласие окатило Глена, и он заулыбался.

- Хорошо. А сейчас строимся.

Зорин, взяв за руки Мэхана и стоявшую рядом с ним Лану, соединил их:

- Встаньте в пару. Возьмитесь за руки и поднимите их вверх.

Он развернулся и поманил других парней и девушек:

- Возьмитесь за руки также и становитесь за ними. Вы сюда. Очень хорошо. А вы за ними. Отлично!

Марсайская молодёжь на редкость оказалась смекалистая. Они сообразили, как встать, как взяться за руки, как создать коридор, этакий вытянутый дом с угловатой крышей, похожий на шалаш.

- Ну, а ты что стоишь как бедный родственник, - Зорин подбежал к Югарту. – Пошли, развлечешься, - потянул землянин за собой стража. -  Свадьба как ни как.

Югарта перехватил руку, и Глен обернулся. От взгляда краширца он почувствовал жар в солнечном сплетении. Хотелось убежать. Сорваться  с места и бежать, бежать, бежать далеко от острого взора краснобрового.

- Что не так? – потянул к себе руку Глен.

- С кем мне встать в пару? – Югарт не отпускал юношу. – Кого ты мне выберешь?

- Да хоть ее, - Глен,  как на буксире, поволок Югарта к оставшейся девушке. – Принимай, - практически подтолкнул к марсайке ошарашенного стража. –  Держи его крепко, - наклонившись к ней, Зорин прошептал. – Это моя благодарность за воду.

Девушка, удивлено посмотрев на Глена и метнув на Югарта смелый взгляд, рассмеялась.

-  Это благодарность? Ой, шутник.

- Сома, не слушай его. Пошли, - Югарт, сцепив с девушкой руку, повел ее в «ручеек». – Он говорит порой один сплошной бред.

- Ну, спасибо, тебе, добрый жук, - Глен раздосадовано черканул сапогом по траве. – Сома, это не правда! - крикнул им вдогонку Зорин. – Не слушай его!

Но Югарт и Сома уже не слышали Глена, их поглотил гомонящий в ожидании веселья нетерпеливый «ручеек».

Глен еще раз обежал вокруг краширцев, поправляя дорожку из людей, и, замерев в самом начале коридора, призывно махнул руками.

- И так! Все построились? Еще раз. Берем человека, бежим в конец. Встаем, поднимая руки. Оставшийся один – вода - он ищет себе пару.

И землянин вошел в «ручек».

 

Югарт ощутил, что переполнен до краёв. Он нервно приложил руку к груди и стиснул пальца. Ногти с тихим скрипом прошлись по ребристой ткани. «Сея, если я и дальше, - краширец прислушался к бешено колотящемуся внутри сердцу. - Если он и дальше, будет вызывать во мне такие чувства, - Югарт нахмурил  брови. - Как долго я смогу сдерживать себя? А что если я сорвусь и...»

- Что с тобой? – Сома  участливо заглянул в лицо соседа. - Что-то не так?

Югарт набрал в лёгкие как можно больше воздуха и медленно выдохнул.

- Нет, - покачал он головой, - всё нормально. Всё хорошо.

«Вот он. Совсем рядом. Весь тут, - от осознания своей беспомощности сердце Югарта болезненно сжалось. - Но я не могу даже взять его за руку».

Страж с горечью взирал на Глена, склонившегося, к Кое. Зорин что-то нашептывал на ухо сестре Лэма. Югарт не мог расслышать слова, но видя ответную улыбку на устах марсайки, понимал, однозначно, это что-то хорошее.

Страж, не мигая, смотрел на губы землянина: вот они изгибаются, вот они спокойны, вот они снова в движение, вот они замерли, дрогнули, расхохотались. «Не могу на это смотреть. Сея, помоги мне!» - Югарт, закрыв глаза, старался угомонить разбушевавшееся сердце.

Тело качнулось - его резко дёрнули. Пальцы  уже не держали  чужую руку - сеюйки просто не было рядом. Небесный страж увидел, как под крышей сплетённых рук, второй раз убегает от него Сома, влекомая наружу широкоплечим парнем. «Наверно, кузнец», - напряжённый мозг Югарта работал на полную катушку.

- Ты теперь один, - сказал Глен, растерявшемуся  Югарту, оказавшийся в центре живого коридора. - Иди и выбери себе пару. Не мешкай, поторопись. Все ждут.

«Хочу выбрать тебя!» - Югарт стиснул кулаки и начал плавно пробирался по проходу.

Руки. Руки. Руки. Руки. Мужские тела. Рубашки. Брюки. Женские тела.  Блузки. Юбки. Молодые люди перетекали, сменяясь, друг другом по  обе стороны от краширца. Река из людей, выстроенная Зориным. «Ручеёк» - Югарт с натугой выдохнул, поражаясь, какое правильное название дали земляне этой длинной веренице скреплённых  вместе парным союзом человеческим телам.

Глаза метались по знакомым лицам марсайцев, лихорадочно выискивая себе нового «партнера», чтобы «ручеёк» мог течь вперед. «Кого бы выбрать? Кого? Если его нельзя? Кого из них, если не его?» - мысли стража летели в хаотично порядке, но неотступно возвращались к Глену, улетая обратно к хозяину, и снова возвращаясь к Зорину, улетали, но снова вились вокруг землянина, как неугомонный шмель кружится вокруг полюбившегося ему душистого клевера.

Внезапно в лесу тел глаза выцепили фигуру в черном, облегающем комбинезоне.

- Пойдёшь со мной, брат? - быстро спросил Югарт Эхана, - Хочу поговорить.

Эхан недоуменно обежал глазами серьезное лицо Югарта, и, выгнувшись, крикнул в проход:

- Глен, а братьев можно выбирать?

- Можно, - донёсся голос землянина. - Можно кого хочешь. Тут нет правила, чтобы только в паре стояли мальчик и девочка. Можно девочка-девочка. Мальчик-мальчик,  - по рядам краширцев пронёсся неровный смех. - Это игра, а не поход под венец. Всё слышали?! Можно выбирать, как хочется! Ограничений - нет! Главное, не мешкайте! Тут смысл в быстром перемещение. Так веселее. Понятно?

Эхан отпустил женскую руку и Югарта схватил собрата. Он рывком потянул его в самый конец.

«Я мог бы выбрать его! - кровь стучала барабаном по вискам. - Сея, я мог бы выбрать Глена!» - он сжал плотнее губы, в глазах блеснул разрастающий к себе гнев. - Почему я не догадался спросить его об этом?!»

- О чем ты хотел поговорить? - спросил Эхан, когда они вырвались из-под навеса рук.

- Уже забыл, - ответил Югарт, поднимаю руку над головой. - Вспомню - скажу.

Эхан кивнул. Югарт неспешно обвёл поляну, где они резвились. Левее тянулись навесы, прикрывавшие пиршественные столы, где сидели старшие. Рядом с навесами на поляне бегали дети. От глаз стража не укрылось, что маленькие краширцы пытаются повторить их затею, соорудить собственный низкорослый «ручеёк».

«Надо заканчивать это землянское развлечение», - он уже был готов  обратиться к Эхану, за предложением, прекратилась игру, как вдруг Глен запел:

Просто подари мне один только взгляд,

И волшебный свой поцелуй подари,

И я сразу сказочно станут богат.

Богаче, чем все принцы и все короли.

- Ого! Глен, запел, - улыбнулся Эхан. – Какой же у него красивый голос, да, Югарт?

Югарт не ответил, он вывернул шею, пытаясь в толпе выискать тёмные волосы певца. Голом землянина неожиданно смолк. Но только Югарт обрадовался, что на этом все и закончилось, как Глен снова запел:

Ласковое солнце моё,

В паутине облачных дней,

Только как увидел её,

Стало и светлей и теплей…

- Какая прелестная песня, - заговорила, стаявшая перед Югартом, девушка. - У него потрясающий голос...

- Чистый, - восторженно вторил ей сеюиц, державший ее за руку. - И мотив приятный. Я такого раньше не слышал.

 Югарт сильнее сжал челюсть, чтобы не заорать. А Глен перешел на второй припев:

Просто подари мне один только взгляд,

И волшебный свой поцелуй подари,

И я сразу сказочно станут богат.

Богаче, чем все принцы и все короли…

«Ручеёк» распался. Молодые люди, опустив руки, сгрудились в кружок, возле Зорина, внимая его исполнению. Югарту захотелось, ворваться в толпу, растолкать всех, схватить Глена и увести его, умчатся с ним туда, где землянина никто не будет видеть и слышать.

…Не отдам тебя никому,

Вызову весь мир на войну,

И когда с победой вернусь,

В волосы твои окунусь…

Но ноги предательски взросли в землю. Югарт впитывал всем телом  каждый звук, каждую ноту, каждое слово, что издавал Глен, не смея вздохнуть, боясь спугнуть то волнующее чувство, что порождало в нем пение Зорина:

Просто подари мне один только взгляд,

И волшебный свой поцелуй подари,

И я сразу сказочно станут богат.

Богаче, чем все принцы и все короли…

Подари…

Просто подари…

Сердце Югарта мучительно сжалось, страдальческий стон едва не сорвался с губ стража: «Кому он это поет? Ей? Кое?» Глаза увлажнились. Югарт зажмурился, переводя дыхание.

…Просто подари мне один только взгляд,

И волшебный свой поцелуй подари,

И я сразу сказочно станут богат.

Богаче, чем все принцы и все короли…

Просто подари…

Песня закончилась и деревенские тут же дружно загомонили благодаря певца.

- Югарт, может, ты меня уже отпустишь? - спросил Эхан. - Ты мне так кости сломаешь.

- А? - стаж изумлённо уставился на свои пальцы, вцепившиеся мертвой схваткой в запястье товарища. - Прости. Не рассчитал.

- Эта я уже понял, - Эхан стал растирать затекшую руку.

И тут случилось невероятное - толпа марсайцев уволокла Глена к костру.

- Ты, смотри, - поразился Эхан. - Они пошли петь с ним песни. Здорово, правда? Я не ожидал, что он так быстро найдёт со всеми общий язык.  Глен просто невероятен.

Югарт нахмурился. Он поискал глазами Мэхана, но его нигде не было видно, ни в удаляющейся толпе, ни рядом. «Что делать?!» - рассеянный взгляд стража скользнул по поляне.

- Эхан, давай я присмотрю за Гленом, мало ли что, а ты пойди, узнай у старших, что нам делать. Основная часть церемония окончена. Кто знает, может пора собираться домой. Юи уже зацепилась за край Колыбели.

- Да, конечно, - Эхан утвердительно кивнул и направился к тентам.

«Я наверно, веду себя слишком бурно и не обдумано, - Югарт медленно шёл по поляне в направление костра. - Это всё из-за него, я  теряю трезвость мыслей. Хочу быть рядом, но я боюсь, что сделаю то, что ему не понравится, и  он снова отвернется от меня. А его игнор - это невозможно выносить! Эта пытка выше моих сил!»

Краширец не решился подойти к костру. Он замер у большого дерева, прикрытый сгущающейся тенью кроны.

«Мне достаточно просто смотреть на тебя. Знать, что ты здесь. Рядом», - грустная улыбка коснулась губ сеюйца, и он облокотился на ствол, сводя руки у себя на груди. «Хочешь ты того или нет, я буду оберегать тебя, от всего, Глен, что может расстроить тебя. Я запру свои странные чувства, и они не побеспокоят тебя больше. Хоть это до невыносимости больно».

 

Марсайка, запустив руку в потаенный карман юбки, медленно вытащила слегка помятый цветок и протянула его сеюйцу.

Время замерло. Тысячи мыслей и эмоций наэлектризовали небольшое пространство между мужчиной и женщиной. Их взгляды встретились. Сердце мужчины упало, а потом пустилось бешено вскачь, так что закружилась голова. Щеки девушки покрылись румянцем, глаза блестели, словно звезды.

Как первые лучи солнца освещают холодную мглу, неся тепло и свет, так и их сердца осветились, раскрывая  все, что было сокрыто в их потаенных глубинах от любопытных глаза.

Страж бережно взял протянутый цветок.

- Лана... – его пальцы ласково прошлись по ладони краширки.

- Мэхан... – Лана с обожанием смотрела на небесного стража.

Краширец любовался и не мог не налюбоваться лицом сеюйки. За последний месяц он видел ее часто, так часто, что просто уму непостижимо. Эта деревенская девушка, раньше казалась такой же обычной, как и все женщины, притягивала его.

 Сперва он думал, что это из-за того, что ее имя оказалось схожим с земным, но пообщавшись поближе на берегу Вийги за обеденной трапезой, Мэхана заинтересовался Ланой, выделяя ее из подруг. А на следующий день, когда те же марсайки весело распевая песни, шли по дороге в лесу, они невзначай оказались на его пути.

Он унюхал их сразу за целый крэт и каким-то удивительным чутьем понял, что в кругу людей есть Лана; и, приняв человеческое обличие, поприветствовав, увязывался за их дружным певчим хором, наурчивая себе под нос незатейливый мотив, обмениваясь с Ланой загадочными улыбкам, перебрасываясь обычными ходовыми фразами.

А кто бы мог подумать, что его так сильно будет тянуть в Марсай. Ни  Лаярд, ни Солнечный храм, ничто и никогда так  сильно не притягивало  его к себе, как обычный, ничем особо не отличимый от остальных деревень, Марсай.

Но вот уже 25 дней Марсай звал, влек; он вспоминался Мэхану, стоило только стражу выехать из цитадели, прогуливая Восхода, и руки сами подгоняли коня в нужное направление. А причина его позывов в Марсай была одна  - Лана.

Ему нравилось наблюдать за ней. Он поджидал ее вечерами у ритуальной поляны, куда в погожие дни любила собираться деревенская молодежь, чтобы спеть песни, договорится о встречах, станцевать. Страж ловил на себе удивленные взгляды деревенских, но это его не волновало. Улыбка Ланы, ее добрые слова в его сторону – вот и все, что ему было надо, милая дань за которой он ежевечернее приходил в Марсай.

 - Я... Я рад, что ты мне даришь котэю, - Мэхан с потаенной радостью выдыхал каждое слово, не в силах отпустить руку Ланы. - Мне… Прости. Мне надо найти своих братьев.

Марсайка, кивнув, свободной рукой начала, небрежно теребить ленту, вплетенную в волосы:

- Да, конечно. Иди если так надо....

Мягкий и нежный, слегка встревоженный  голос краширки стеганул по Мэхану, как кнут. «Мне надо бы уйти, но… Я впервые не знаю, что мне делать, - желудок скрутило от незнакомого ощущения. – Сея, помоги мне! Я не знаю что со мной. Мне стоило бы ей отказать, отпустить ее руку, но… я впервые не хочу, чтобы это закончилось».

Мэхан поражался сам своим сегодняшним действиям. Он – небесный страж, сын хранителя песен и солнечной жрицы – искал девушку с самого утра, как только прибыл в Марсай. А найдя помогавшую готовить блюда на свадебный пир, навязался к ней в помощники.

Он, улучивший возможность остаться с ней наедине, расспрашивал о семье, о ее детстве, о ее жизни. А, потом, не удержавшись, прочел ей земные  стихи, которые написал Глен. Эти странные душевные строки, что ложились приятно на сердце понравились Лане так же, как и ему. И Мэхан готов был расплакаться (так сильно защемило в сердце) после слов марсайки:

- Мэхан, я бы тоже хотела увидеть с тобой тот рассвет, что ты описал… и ту луну...

Это он, тот, кто в конец позабыл о манерах и чувстве собственного достоинства, увлек Лану от всех, сюда – в рощу, пока ее односельчане слушали песню Глена, в надежде сказать марсайке как она красива, как она волнует его сердце, как он не может не думать о ней.

И сейчас, держал деревенскую девушку за руку и не просто девушку, а Лану, он и в самых радостных мечтах и вообразить не мог, что она преподнесет ему котэю.

А теперь… А теперь он не знает как ему поступить.

Расстроенно, страж провел рукой по своим волосам.

- Да, так надо... – Мэхан в задумчивости прокрутил цветок и ловко заколол его над левым ухом. – Мне идет?

Голубые глаза вспыхнули. Лана обескуражено смотрела на котэю красующуюся в золотых локанах стража.

- Я вернусь с ответом, - сеюиц грациозно поклонился девушке, - о, прекрасная Лана. Жди меня с последним опавшим лепестком.

Лана, смущенно хохотнув, неловко ударила руками по юбке.

Мэхан, задорно подмигнув ей, развернулся и поспешил в сторону ритуального костра, откуда слышалось пение, говор и смех.

«Она выбрала меня! - бешено стучало сердце, словно рыба, пойманная в сеть. - Лана хочет стать моей Избранной! - Мэхан с запалом подпрыгнул. - Она готова отдать мне своё сердце. О, Сея, не это ли и есть счастье?!»

Мэхану хотелось рассмеяться от нестерпимой радости, безудержно скапливающейся внутри, скручивающейся мощным вихрем, готовая, разорвав его, вырваться наружу.

Он бойко шел поглощенный этим прекрасным чувством, как вдруг при новом прыжке ноги сами зацепились друг за дружку, и парень чуть было не упал. «Вайяна! - тяжёлый камень в животе перекрыл фонтан ликования. - Мне уже указали мою Избранную. У меня есть долг».

Улыбка сползла с лица Мэхана. Мысли краширца стали тяжёлыми, как свинец. Он резко сменил курс, огибая на приличном расстоянии ритуальный костер, зовущий теплом и светом.

Под деревом отта он заприметил Югарта.

«Вот кто мне нужен, - губы Мэхана сложились в тонкую упрямую линию. - Вот кто знает, как любить того, с кем никогда не сможешь быть вместе. Интересно, а Глен догадывается, что он безответная мечта Югарта? Он не глупый, но всё же...»

 Перед серо-голубыми глазами возникла картина: Югарт, припадает к лицу Глена, волосы закрыли их, и не понятно, что за ними случилось. Но Мэхан видел рассерженное лицо землянина и опечаленное младшего брата. А потом… А, потом,  Глен сам поцеловал Югарта.

«Зачем? – вопрос, уже который раз, будоражил Мэхана. - Зачем он его поцеловал? Расстояние было приличное, но зрение никогда меня не подводило. Это точно был поцелуй. Я узнаю, что с вами двумя твориться».

Закатное солнце прорезало лес оранжевыми лучами, стеля длинные, темно-фиолетовые тени деревьев по поляне. Золотоволосый страж, подойдя ближе, проследил за взглядом Югарта. Возле поутихнувшего костра в окружении деревенской молодежи сидел Глен. Неровные всполохи пламени мягко озаряли веселые лица краширцев и землянина.

- Ты как сгрот в засаде, Югарт, - Мэхан неспешно подходил к товарищу. – И кого же ты хочешь поймать?

Югарт смерил собрата недовольным взглядом.

- Что это у тебя? – Югарт, прикоснувшись к своему левому виску, указал подбородком на Мэхана.

- Подарок, - промурлыкал Мэхан, изысканно улыбаясь, - Нравится?

- Тебе идет, - задумчиво ответил Югарт, - И кто же подарил тебе это «украшение»?

- Не важно, - Мэхан аккуратно вынул из прически дурманящий приятным ароматом цветок и, чуть касаясь лепестками, провел им по своим губам. – Приятный запах, - пробормотал сеюиц, прикрепляя котэю обратно.

Югарт, ничего не ответив, посмотрел на костер. Его глаза зорко следили за каждым движением землянина. «Снова скорчил странное лицо, - Югарт затаил дыхание, видя, как Глен усилено вытянув рот на своем лице, прижал ладони к щекам. - Это испуг?». Вот Зорин вскочил и помахал перед собой руками, что-то сказал, и дружный смех пронесся среди девушек и юношей. «Он, кажется, довольным», - Югарт хмыкнул, не спуская своих глаз с Глена, на лице которого растягивалась улыбка от уха до уха.

- Кто бы знал, - тихо проворковал Мэхан, - что он такое придумает, а Югарт. Ру-че–ёк, - на распев протянул страж. – В нем сокрыто столько интересного, не находишь?

Югарт, с усилием оторвав взгляд от Глена, посмотрел в глаза брата, как будто спрашивая у непрошеного собеседника немой вопрос: к чему, ты, все это ведешь?

- И не только молодежи он понравился, - продолжал Мэхан, игнорируя суровый взгляд Югарта. – Я сам слышал, как Ордэн говорил Эйвану: «Хорошего вы стража привезли из Реярда. Он нам нравится». Может он всем нравится, а Югарт? Без разбору?

Югарт свел густые красные брови к переносице и злобно зыркнул на Мэхана.

- Да наверно у Глена такой дар, побуждать к себе симпатию и… любовь. Вот только, - Мэхан, обхватив Югарта за шею, крепко сжал ее. Приблизившись, он вкрадчиво произнес: - Знали бы они, откуда он на самом деле взялся, и кто его принес в Лаярд. Вот бы деревенские удивились. Или нет?

- Я понял, куда ты клонишь, Мэхан, - Югарт кивнул подбородком в сторону костра. – Думаю, мы уже достаточно тут побыли. Пора возвращаться в цитадель. Пошли, заберем у них нашего «хорошего стража», - процедил сквозь зубы Югарт.

«Он ревнует его, - глаза Мэхана цепко следили за Югартом. – Я был прав». Мэхан отстранился от младшего брата, и они  бодро направились к группе сеюйцев рассевшиеся подле костра.

…Когда яблони расцветут,

Я приду к тебе с цветами.

Ты посмотришь в окно, я уже тут

С отстриженными волосами…

Приближаясь, небесные стражи услышали песню, рожденную приятным голосом Глена.

…Ты скажешь: «Как хорошо,

Что ты пришел с цветами.

Но только я не пойму,

Чё с твоими волосами.

- Ах, - Зорин с чувством встряхнул головой, - этот парикмахер меня постриг в парикмахерской, за то свою прическу я нахожу новаторской.

Глен провел по своим волосам пятерней, расчесывая их ото лба к затылку, и, впустив как можно больше воздуха в легкие, грянул:

Когда яблони цветут,

Всем девчонкам нравится,

Че бы им цветы дарили

И красивым и не красавицам.

Когда яблони цветут,

Всем девчонкам хочется,

Че бы им цветы дарили,

Им без этого не можется.

Певец  от макушки до пяток искрился наслаждение, ибо все глаза сеюйцев: серые, зеленые, голубые, синие, были устремлены сейчас на него, слушали его, внимали ему. Зорин знал, что у него отличный голос, его всегда просили спеть на праздниках в школе, а парни таскали его за собой, чтоб побренчать во дворе или в парке на гитарах, потому что всегда налетали девчонки, приманенные пением Глена. И сейчас землянин купался в лучах своей славы, святился от эйфории, которую устроил сегодня на этой свадьбе, и его открытая улыбка озаряла все вокруг сильнее огня.

- Я пропел вам песню про любовь земную, щас еще раз припев, а потом пойду я, - продолжал Глен песню. - Когда яблони цветут, всем девчонкам нравится, - Зорин увидел приблизившегося к костру Югарта с Мэханом, - че бы им цветы дарили и красивым и не красавицам, – губы землянина дрогнули, но Зорин вытянул мотив. - Когда яблони цветут, всем девчонкам хочется, че бы им цветы дарили, им без этого не можется.

- Надо его скорее забирать, - пробормотал Югарт, чуть наклонившись к Мэхану. – Он может спеть еще что-нибудь странное, как нам на английском языке.

- Думаю, ты прав, - ответил в полголоса Мэхан.

Он обежал глазами лица сеюйцев зачарованно смотревших на  певца, слегка покачивавшегося в такт песни.

– Глен! Мы возвращаемся в Лаярд.

Расстроенный ропот пронесся среди краширцев, улыбки погасли. Мэхан с удивлением рассматривал погрустневшие лица девушек. 

- Приходи к нам еще, Глен, - попросила, сидевшая рядом с Зориным, сеюйка, беря его за руку. Землянин уставился на длинные, тонкие пальцы, обхватившие его ладонь, а потом всмотрелся в миловидное лицо, обрамленное платиновыми кудряшками, на котором, как два больших изумруда, горели зеленые глаза. Он силился вспомнить ее имя, но память была чиста, как девственный холст.

- Да, приходи еще! Мы хотим слушать твои песни, Глен! Юи благословила тебя красивым голосом! Да обережет Сея твой сон! – перебивая друг друга, загомонили марсайцы.

Глен в смущении потупился.

-  Спасибо. Право не стоит. Вы тоже красиво поете. Приду, если приглашаете.  Да обережет Сея ваш сон, - Глен нехотя поднялся и помахал на прощанье людям, что остались сидели возле костра.

Мэхан с Югартом, прощаясь, пожелали  присутствующим спокойной ночи  и вместе с Гленом направились к краю луга, где у коновязи толпились в ожидании лошади.

Они шли обволакиваемые густыми лиловыми сумерками, неминуемые предвестники ночи. Впереди - Мэхан, за ним - Югарт, шествие замыкал, плетясь в самом хвосте - Глен. Внезапно, Югарт замедлился и, поравнявшись с Гленом, больно схватил его за запястье и потянул за собой, ускоряя шаг.

- Эй! – возмутился Глен, пытаясь выдернуть руку из пальцев  краширца. – Ты что делаешь?! Я не маленький, чтобы меня так  таскать!

- Конечно, не маленький, Глен, - Мэхан посмотрел через плечо на припиравшегося Зорина. – Мы же просили тебя, а ты снова сболтнул о своей Земле.

- А? – Глен стал, как вкопанный, и стражи остановились, вслед за ним. – Не понял?

- Песни, - нахмурился Югарт.

- Слова в них, Глен, - Мэхан развел театрально руками. – Все дело в словах. Можно только порадоваться, что деревенские были околдованы твоим очаровательным голосом.

Мэхан развернулся, и их небольшой отряд, вытянувшись в горизонтальную линию, дружно двинулся к коням.

- Столько дарований: пение, танцы, хранитель, придумыватель игр. Не мужчина – мечта. Думаю, - разглагольствовался Мэхан, - я ошибался на твой счет, Глен. Ты найдешь себе Избранную, создашь семью. Столько девушек сегодня тебе улыбались, - голос стража походил на урчание кота наевшегося вдоволь сметаны. -  А как блестели их глаза, глядя на тебя.

- Их глаза могли блестеть не из-за меня, а от огня, - перед Гленом проплыло лицо краширки с зелеными глазами, он ощутил волнующее прикосновение ее теплых пальцев на своей коже.

- От огня, -  с придыханием сказал Мэхан, - что ты зажег в их сердцах.

-  Братья, вот где вы ходите! – от навесных тентов к ним бежал Эхан. - Старшие уже отбыли. Ораф  сказал, если мы хотим, то можем еще остаться и послушать песни.

Он обвел вопрошающим взглядом товарищей. Югарт стоял, сурово смотря на понурившего Глена, Мэхан снисходительно ухмылялся.

- Что у вас случилось?

- Да так, - успокоил кузена Мэхан. – Мы немного пожурили нашего «хорошего стража из Реярда», надеюсь, он впредь будет осмотрительнее при выборе песен. Не думаю, что нам стоит тут дольше задерживаться, вернемся домой.

В полном молчании они все дошли до коней и, рассевшись, вереницей тронулись в сторону замка.

«Может с репертуаром я немного и перегнул, - размышлял Глен, хмуро всматриваясь в спину Мэхана, ехавшим впереди в паре с Эханом. – Но всем было весело. Как же я соскучился по таким посиделкам у костра».

Он удрученно вздохнул. Надежда, почувствовав грусть, исходившую от хозяина, недовольно фыркнула, мотая забавно ушами. Зорин ласково, ободряюще погладил по ее шелковой шее и снова громко вздохнул.

- Прости, - Югарт приблизился, подстраивая ход Мести под поступь кобылы землянина.

- За что? – Глен мельком пробежался глазами по краширцу. – За то, что тянул меня за руку, как беспомощного?

 – Нет, не за это, - сказал сеюиц. - Я переживал. - «Дышать трудно!» - Все эти девушки, они… - пытался досказать свои опасные мысли Югарт, - они… они…

- Они? – вопросительно посмотрел Глен на спутника. - Что они?

- Ничего, - глаза стража вызывающе блеснули в быстро сгущающихся сумерках.

«Я боюсь разрушить то, что есть. Ты не видишь моих чувств к тебе. Чтобы я не делал. Как бы я не говорил, - с досадой отвернулся краширец от Глена. – Ты все равно не понимаешь или не хочешь понять меня».

«Я готов поспорить на миллион рублей, что он… - Глен недоуменно взирал на заостренный профиль стража, с нахмуренными бровями. - Что он только что приревновал меня? Да не может такого быть!»

- Если ни-че-го, - передразнил стража Зорин, – так к чему начал этот разговор? Чтобы отчитать меня?

Югарт смолчал.

- Мне было хорошо, - с вызовом продолжил землянин. – Я давно не общался с девушками. Знаешь, мне нравится петь.

- У тебя красивый голос, - согласился краширец, поворачивая свое лицо к Глену. – Я не это имел в виду, когда заговорил про девушек. Ты не понимаешь.

- И что же я не понимаю? – озлился Глен. - Да как, скажи на милость, я должен понимать тебя? Я не телепат, если что. Ты мной всегда командуешь. Что не сделаю всем недоволен. Относишься как бестолковому ребенку. Теперь что и петь нельзя? Тебе хоть что-то нравится во мне? Хоть что-то, что я делаю?

- Да, нравится, - Югарт перегнувшись, взяв повод Надежды, притормозил лошадь. Колени молодых людей соприкоснулись.  – Ты мне нравишься, Глен, - темно-синие глаза пытливо смотрели на Зорина. - Весь. И я не вижу в тебе ребенка.

 - Т-т-ты, - Глен содрогнулся, дышать стало нетерпимо трудно,  сердце готово было остановиться. – Это ты сейчас пошутил, да?

- Я никогда не шучу, - Югарт серьезно смотрел на Зорина. - Не сейчас, Глен, не с тобой. Ты мне нравишься. И все что ты делаешь тоже.

- Это такой краширский наёб?

Югарт красноречиво изогнул свою бровь.

– Наёб? Даже твои непонятные землянские слова мне нравятся.

- Земные, - нервно рассмеялся Зорин. – Не землянские, а земные. Земные слова, Югарт.

- И это тоже, - тихо проговорил краширец, нежно касаясь пальцев землянина, - мне нравится, в тебе, Глен.

Югарт умолк, но отголосок его голоса еще висел в воздухе. Глен, как во сне, смотрел на бледную, тяжелую, теплую руку сеюйца, что легла на его ладонь. Сердце на миг замерло и с новыми силами пустилось дробить пульс. Мурашки пробежали по спине, поднялись по шее и защекотали волосы на затылке.

- Вы что там застряли? – крик Мэхана вывел Глена из забытья. – Увидели спотуков?

Югарт неохотно убрал пальцы с загорелой ладони, возвращаясь в вертикальное положение.

- Сейчас догоним, - он поднял руку, давая знак Мэхану.

Югарт зыркнул на пребывавшего в замешательстве землянина, подхватил повод, тронул лошадь вперед. Глен последовал его примеру, и они продолжили свой путь.

Не понятная будоражащая связь, возникшая между ним и Югартом, вызвало чувство озабоченности, и Глен нерешительно спросил, пытаясь перекрыть его:

- Кто такие спотуки?

- Плоды дерева спотук, - ответил Югарт. – Их очень любят сквири. И пока сквири не объедят все дерево подчистую, то дальше не двинуться.

- Понятно…

Периодично до самого Лаярда исподволь Глен поглядывал на спутника: «И что мне ему сказать? Он же ждет от меня ответа, правильно?»

Иногда их взгляды встречались, и Зорин чувствовал, как кончики пальцев начинало покалывать. Он в смущение отводил глаза в сторону, чувствуя на себе пристальный взгляд соседа. «Мы уже целовались, - Глен глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух. – И это… И это было…. Просто поцелуй в губы. Ничего большего... Приятно, но не более… И что мне делать? Что мне с ним теперь делать?»

- Ты устал? – спокойный голос Югарта ворвался в бурлящий хаос мыслей Зорина 

- Н-нет, - помотал головой Глен, - Все в порядке.

- Хорошо.

Глен сидел в седле, как на раскаленных углях. Его начинало потряхивать, бросая то в жар, то в холод, и Зорин нескончаемо обрадовался, увидев знакомые синие кирпичные стены крепости, нависавшие над кроной леса, сливающиеся с  бархатной темнотой ночного неба.

«Хочу домой! Хочу в кровать! Заснуть и не думать. Просто не думать до завтра. Милый, прекрасный, сон без сновидений. Господи, пошли мне это счастье!» - просил Глен, мысленно молясь, привычно разнуздывая Надежду.

«И чему это я так разнервничался? – Зорин поднимался по лестнице вслед за Эханом, стараясь не думать о том, что Югарт идет сзади. – Он просто парень, который ляпнул не подумавши. Завтра он об этом и не вспомнит. Я уверен».

- Да обережет Сея наш сон, - Мэхан, пожелав это своим спутникам, целенаправленно пошел к своей комнате.

- Да обережет Сея наш сон, - повторил за братом Эхан, зевая, открыл дверь своей опочивальни.

Глен с Югартом остались одни в коридоре.

- Глен, - рука Югарта потянулась к землянину, но замерла на полпути.

«Ну, и настырный же ты!» - Зорин вперил дикий взгляд в протянутую к нему ладонь.

- Эм-м, - замялся Зорин. – Все. Я спать. Спокойной ночи, тебе.

- Глен, - краширец пожирал глазами землянина, - я не шутил. Честно!

- Угу, - Глен попятился к двери, пальцами слепо ища на ней ручку. – Я устал, Югарт. Была прекрасная свадьба. Мне надо поспать. Увидимся завтра, - и, толкнув пяткой дверь, он быстро нырнул в свое убежище.

Глен привалился к двери, сердце стучало как бешеное.

«Черт! Черт! Черт!» – Глен, словно бесформенное одноклеточное, сползал по двери.

– На мгновение мне показалось, - Зорин неловко коснулся губ. - Он на меня накинется и …

Череда видений, как вспышки, пронеслись перед ним: вот они танцуют в цветнике Орафа; вот он делает эффектную поддержку с парнем; вот Югарт нависает над ним; вот  красные волосы спадают по бокам его лица, как завесы, скрывшие то, что неминуемо случилось дальше – их поцелуй; вот губы краширца с кровавой отметиной от его укуса.

- Я слишком далеко зашел. Как будто пометил его. И это было так… - пальцы больно зарылись во взлохмаченные волосы, – сексуально, - чуть слышно прошептал Глен.

Землянин натужно застонал.

- О, Господи-Боже! Я опять не усну!

Шея изогнулась, затылок уперся в дверь.

- Я схожу с ума, - забормотал Глен, раскачивая головой то вправо, то влево, убаюкиваясь. -  Я просто схожу с ума… Мама, я, определено, начинаю сходить с ума…