Онлайн чтение книги СЕГАРТ. Путь огня (Книга первая) SEGART. The fire's path (1 book)
1 - 7

- Это потрясающе! – выдохнул Глен, пожирая глазами красивый огромный белый замок, прислонившийся к серой отвесной скале, подошву которой опушал своей зеленью лес. – Что это, Дарун?

- Солнечный храм, - страж довольно хмыкнул, наблюдая за реакцией землянина.

«Здесь, наверное, и живет Верховная жрица», - Глен, не отрываясь, смотрел, как приближается это чудо архитектуры. С каждым поворотом колеса, с каждым стуканьем копыт, все лучше вырисовывались замысловатые барельефы на стенах храма, колонны, прорези окон, балконы, и теперь вблизи он уже не казался кружевным платком великана, зацепившимся за уступ одинокой горы и повисшим над равниной красивыми драпированными складками.

Караван стражей пересек небольшой каменный белый мост через реку, которая серебряной змеей вилась от основания скалы, петляла по полям, простиравшимся на добрые километры вокруг до самого горизонта.

Они ехали по серпантину. Зорин, задрав голову, разглядывал видневшиеся над кронами деревьев гладкие, как скорлупа яйца, белые крепостные стены, окантованные замысловатым резным узором. Глен нервно вцепился в борт повозки, все нутро его сжалось от невесть откуда подступившегося страха, так хорошо знакомый ему еще со сдачи экзаменов.

 Внезапно лес расступился, и землянин увидел ворота, напоминающие собой большое дерево с раскинутыми от земли до неба ветвями и позолоченными плодами в виде маленьких выпуклых солнц и таких же форм и размеров стальных кругов с полумесяцами.

Ворота медленно, беззвучно распахнулись. Конный отряд въехал на небольшую круглую площадь, от которой в  разные стороны лучами разбегались улицы. По краю каменных дорог росли кусты, усыпанные пышными цветами, за которыми виднелись белые двухэтажные и одноэтажные дома. Всадники уверенно направили коней к необычному туннелю, ведущему в гору.

Солнце, пройдя точку зенита, удлинило тени, и синевато-матовый рисунок от сплетения гибких ветвей, искусно выточенных из белого мрамора, образующих стены и свод туннеля, лег на каменной пол, усиливая благоговейное впечатление у Глена.

Странность непривычного градостроительства заворожила землянина. Он обалдело таращился по сторонам стремясь рассмотреть все по максимуму. И сейчас Зорин всем своим видом походил на  ребенка, которого впервые привели в магазин с ломившимися полками неизвестно чего, но боявшегося спросить: что это? для чего это? зачем это?

Туннель обрывался на краю площади, похожей на раскрытый веер, лучи которого сходились перед входом в  здание.  Само сооружение выдавалось вперед тремя плотно прижатыми друг к другу белыми цилиндрами, фасады которых украшали вереницы узких арочных окон.  Основной вход в храм смотрелся черным провалом, окантованным каменными ветвями, растекающие по стене в разные стороны. Если бы они были красные, а не золотые, то сильно походили бы на сетку капилляров кровеносной системы. По двум боковым цилиндрам от каменных плит, выстилавших площадь, поднимались лестницы, ведущие на открытый балкон второго этажа, с парапетом из мраморных причудливо переплетенных ветвей. Наружная стена храма, проемы окон, карнизы, барельефы - были нескончаемым инопланетным гимном каменщиков, скульпторов, зодчих.

Краширцы спешились. И как будто по неслышной команде из входа здания, по боковым лестницам заспешили к ним навстречу женщины в легких белоснежно-голубых одеяниях, с развевающимися длинными светлыми волосами.

«Точно ангелы», - подумал Зорин, рассматривая удивительных существ, наполнивших площадь, обступивших черные фигуры стражей, которые здоровались с ними, улыбались, разговаривали и смеялись в ответ на их слова.

- Папа! Папа! – мальчик и девочка бежали к Даруну, протягивая к нему ручки, и со всего размаха, врезавшись, обхватили его.

- Серт! Фэйта! – Дарун подхватил детей, и, смеясь, закружился на месте. – А где мама?

- Там! Там! – галдели дети и указывали на приближавшуюся к ним молодую женщину с золотыми волосами, переплетенными зелеными лентами.

- Дарун, - женщина прижалась лбом ко лбу наклонившегося к ней сеюйца, - как я рада видеть тебя.

Глен залюбовался этой трогательной встречей. «Так у них есть жены и дети. Это их город?» -  он перевел взор на небольшую толпу щебечущих девушек, в гуще которых возвышались Эхан с Мэханом. Поодаль стояли Эйван с Орафом и беседовали с четырьмя женщинами постарше в белых шелковых платьях с заплетенными в замысловатые косы волосами. «На лицо их ровесницы», - Глена насторожило, что женщины, поглядывая на него, тут же отводили взгляд, если замечали, что он смотрит в их сторону. Землянину быстро надоели их неловкие гляделки. «А где краснобровый? – Зорин осмотрел толпу и увидел Югарта, который привязывал к коновязи лошадей. – А этот почему не рвется поболтать с девушками?» Он видел, как Югарт, сплетая узлы, поглядывал в их сторону, на Даруна, увешанного детьми, но не спешил вливаться во всеобщую атмосферу радости, царившую на площади. Почему-то от этого Глену стало грустно, пропало желание смотреть на всех этих счастливых людей, и он укрылся в повозке. Но долго ему отсиживаться не пришлось. Он еще толком не успел поудобнее разместиться на спальном мешке, как Ораф заглянул в его нехитрое убежище:

 - Глен, вылезай. Пойдем в храм.

Зорин выкарабкался из повозки и увидел, что кроме стражей и пары женщин на площади никого больше не было. «А куда все подевались?» - удивился он.

Краширцы ввели землянина в прохладный мрак храма. Они шли по длинному коридору, освещенному тусклым оранжевым светом. Стены были выточены в ромбовидных ячейках и походили на  узор кожи рептилии. «Словно змею вывернули наизнанку, и я оказался внутри нее, - от этого осознания Зорин поежился. – Меньше глупых фантазий, Глен! Не об этом стоит сейчас беспокоиться».

Коридор вывел их в широкий и просторный зал, чем-то похожий на тот, который Зорин видел в цитадели на первом этаже - те же большие цветочные окна, тот же непривычный узор на полу. Возле противоположной стены стоял на возвышении престол.

На нем сидела немолодая женщина в золотом платье. Белоснежные кудрявые волосы, струясь по складкам, покрывали ее тело как мантия. Голову женщины венчала корона, похожая на зазубренный нимб.

Подойдя ближе к трону, стражи во главе с Эйваном припали на колено и воскликнули:

- О, Верховная жрица Юивия! Благослови Любовью сыновей народа твоего, что пришли к тебе за просвещением и за повелением Всемилостивой Юи!

- Встаньте, сыны народа моего! – раскатом по залу разнесся приятный голос Верховной жрицы. - Да озарит Всемилостивая Юи светом наш народ, - тут ее взор упал на землянина, -  всех нас!

Глен не знал, куда себя девать. Он согнулся в почтительном поклоне перед жрицей. «Надо встать на колено, как и они? – терзал себя Зорин. – А вдруг это только стражам так можно?». Он зажмурился и представил, как топор палача нависает над его шеей за то, что он не знает, как вести себя при столь высоких особах королевства, и кто-то противно орет визгливым голосом: «Отрубите ему голову!»

- Это он? – спокойный голос Юивии вернул Глена в реальность.

- Да, - Эйван махнул рукой, и стражи расступились, создавая живой коридор для женщины.

Она приближалась не спеша, как будто плыла к Зорину в шуршащем облаке своего ослепительного одеяния, в тумане своих снежных волос. Жрица остановилась напротив Эхана и кивнула ему, тот улыбнулся, вздергивая подбородок чуть вверх, а она прошла дальше, завершая путь к Глену:

- Подними голову, землянин.

Глен выпрямился, и его взгляд тотчас же погрузился в бездонные зеленые озера глаз краширской жрицы, в глубине которых вспыхивали и гасли маленькие малиновые искорки.

- Не бойся, - жрица медленно протягивала тонкие фарфоровые пальцы с маленькими перламутровыми ноготками к лицу Зорина, - я просто хочу посмотреть.

По каким-то непонятным причинам своим голосом и движениями жрица внушала Глену чувства трепета, уважения и восторга одновременно, которые перетекали одно в другое, заставляя его сердце то замирать, то учащенно биться. Он нервно прикусил нижнюю губу, его тело само собой  напряглось и чуть содрогнулось, когда руки краширки обхватили его голову, зарываясь пальцами в непослушные темные кудри. Глен ощутил легкое покалывание в подушечках пальцев, щеки запылали, он почувствовал, как футболка начинает липнуть к телу. «Неужели будет так же больно, как с септарисом?» - передернул плечами Глен, и яркая вспышка света ослепила его сознание, рисуя радужные пульсирующие круги перед глазами.

Колени стукнулись об пол, Юивия отпустила голову Глена, и он обмякшим кулем повалился ей в ноги.  Югарт инстинктивно дернулся в их сторону, но Дарун преградил ему путь, встав между ним и Зориным, лежащим на полу.

- То, что говорит этот человек – правда, - жрица обернулась и заговорщицки посмотрела на Мэхана, - Удивительная планета Земля, да, Мэхан?

 Золотоволосый страж кивнул, легкая грусть коснулась его сердца - он знал, что Юивия не услышала, а увидела все то, что ему рассказывал землянин.

- Ораф, - Юивия перевела взгляд на хранителя песен, - его планета далеко отсюда, очень далеко, - она вдохнула, - тебе ее не увидеть даже в свою трубу, прости…

- Благодарю, Юивия, - Ораф прижал руку к сердцу, - ты и так много сделала.

- У них странное исчисление циклов, - она смотрела на Даруна и улыбалась, - Ораф поймет лучше, если спросит землянина об этом. По моим ощущениям, он ровесник Югарта.

Верховная жрица Юи поманила к себе Югарта. Подойдя  к ней, страж склонил голову. Ее невесомая рука коснулась плеча краширца, заставляя опустится ниже, дыхание всколыхнуло красные прядки, выбивавшиеся из-под банданы.

- То, - зашептала она ему, - что чужак сделал с тобой, Югарт – это не со зла. Его сознание было как в тумане. Прости ему этот порыв.

Васильковые глаза с недоумением смотрели на жрицу, но она уже отошла от него и повернулась к Эхану.

- Сын мой, - женские пальцы подцепили широкую прядь снежных волос, которая спадала на грудь краширца, и слегка потянула ее вниз. Эхан склонился к лицу матери. - Землянину надо отдохнуть. Позаботься о нем, - она посмотрела на Глена, - отнеси его в покои, что на втором этаже левого крыла.

- Хорошо, мама, - Эхан поцеловал ее нежную бледную кожу на тыльной стороне ладони.

Склонившись над Гленом, он поднял его на руки и направился к двум жрицам, которые стояли у невысокой медной двери с решетчатым плетением, напоминавшим ветви дерева с ажурными листочками, за которой виднелась лестница, уходившая вверх.

- Эйван, - Юивия отвела взгляд от удаляющейся спины сына, - я снова чувствую гул земли и толчки, – малиновые искорки пульсировали в ее изумрудной радужке. -  Ты же понимаешь, что это может значить.

- Это повторится снова? – серые глаза заволоклись холодом, в голосе слышалась сталь. - А Реярд? Какие от них известия?

- Там все спокойно, - Юивия посмотрела на Югарта. - Север тих, но надо быть наготове. Мы не можем допускать той же ошибки, что и с деревней Хаюне. 

Тяжелая, удручающая тишина повисла над краширцами. Все как один склонили головы в скорбном молчании по погибшим пять циклов назад братьям и сестрам сеюи. «Проклятые пранты! – Югарт сжал кулаки, зубы стиснулись так, что заболела челюсть. - Проклятые огненные твари! Ненавижу! Ненавижу!»

- Мы останемся здесь еще на пару дней, - сказал Эйван. – Мы давно не видели родных, и они скучали по нам.

Юивия молча кивнула, давая понять, что встреча окончена.

Стражи преклонили колени перед жрицей, а потом вышли тем же путем из храма на залитую солнцем площадь.

- Я думал, вы их всех истребили, - Мэхан обратился к Орафу, - Прантов же давно никто не видел, отец, больше цикла.

- Нет, сын мой, - ответил Ораф, - если бы они исчезли, то Юивия знала бы точно, Юи ей бы все рассказала. Если что-то живое исчезает, то скорбь Вселюбящей Юи велика, даже над прантами.