Онлайн чтение книги СЕГАРТ. Путь огня (Книга первая) SEGART. The fire's path (1 book)
3 - 11

- Ты поняла меня, Фетари? – строго спросил Ротус.

Девушка изнеможденно закрыла веки. Она все прекрасно понимала. Ей не надо было это еще раз объяснять. Она уже многие дни ловила странные взгляды радогартов, слышала тихие, насмешливые  перешептывания других огненных жриц, которые тотчас замолкали при виде ее. Только Шахтар еще не поднимала с ней разговор: почему Фетари не ночует каждую ночь в опочивальне своего Повелителя, раз она была благословенна на это самим Великим Огнем.

- Я поняла, отец, - дорийка, подняла на мужчину красивые, янтарные глаза. – Но он не впускает меня… Не могу же я сидеть возле двери всю ночь в надежде попасть в его покои?

Ротус оторвал свой тяжелый взор от окна и уставился на дочь.

- Подойти сюда, мое дитя, - поманил алдерамин деву.

Легкий шелест платья о каменный пол наполнил горную залу. Дочь с почтением остановилась возле отца.

- Посмотри сюда, - повелел Ротус, указывая широким жестом в кривой проем скалы, служивший окном (или считался таковым).

Фетари безропотно проследила за движением руки отца.

Перед ее взором расстилалась пустыня, уходящая в покой ночи. Бескрайняя, сухая среда, готовая утопить в себе, перетереть в пыль, обратить в песок все на свете: камни, деревья, животных, людей.

Беспощадная! Величественная!

Беспощадная, величественная, прекраснейшая  и бескрайняя пустыня, подавляющая своей несокрушимой силой все, что соприкасалось с ней. Она не пугала Фетари. Этот природный естественный ландшафт она видела с детства. Ей нравилась золотая, изжаренная солнцем пустошь, приглаженная ветром, который необузданно наносил по ней, формируя, как ему вдумается, разной формы и высоты песчаные холмы. Ветер, этот горячий невидимый поток, мог за одни сутки до неузнаваемости исковеркать, изменить облик пустыни, но не ее сущность.

Фетари восхищалась Великой Огненной пустыней. Вот на кого она равнялась, вот кем она хотела бы быть. Сильной! Могущественной! Глобальной! Ничто не устоит от ее неизбежного поглощения, даже если это принесет смерть.

- Она прекрасна, отец, - с нежностью выдохнула Фетари, глядя в окно.

- Да, и это поистине несокрушимое творение Великого Огня. Как и мы все.

- Да, - с новый порыв восхищения вырвался изо рта огненной жрицы. – Во славу Великого Огня!

- Во славу!.. Мы знаем, где скрывается зло, - продолжил Ротус. – Там, в гуще леса, спрятались нечестивцы. Сеюи, - с отвращением произнес это слово дориец. - И часть от этих осквернителей сидит в этом зазнавшемся мальчишке.

- Он наш Повелитель, отец, - осторожно вставила Фетари, искоса смотря на отца. – Не стоит называть господина – мальчишкой. Да, вы старше его и даже мой брат старше его, но длань Великого Огня отпечатана на нем. Если мы пренебрежительно отнесемся к наветам Великого Огня, то подадим плохой пример другим.

- Ты как всегда прозорлива, мое дитя, - сухо откликнулся Ротус. – Твоему брату стоит поучиться у тебя.

- Мой брат, одарен духом Великого Огня, как и вы отец. Это и так большая честь нашей семье. Никому из дор так не благоприятствовал Костер Истины.

- Да, - кивнул краширец и нахмурился. – И никто так не оскорблял нашу семью так, как он.

- Югарт, еще не полностью осознал свою судьбу, - начала Фетари, медленно подбирая слова, чуя нарастающий гнев в отце. – Он с рождения был не правильно воспитан. Солнечные жрицы сильно повлияли на него. Тут нет его вины. На все нужно время. Даже пламя не вспыхивает сразу, если дерево сырое.

- Ничего, - мужчина нервно постучал пальцем по каменному подоконнику. – Мы поможем ему избавиться от «сырости».

- Что вы задумали, отец? – Фетари, как могла, пытаясь скрыть под всенепроницаемой маской равнодушия, тревогу, всколыхнувшуюся в ее сердце.

- То, что давно надо было сделать, - с еле скрытой злостью процедил сквозь зубы командир радогартов. – Сегодня ты уснешь на его ложе. Не будь я алдерамином радогартов. Ступай, Фетари. Ты свободна.

Югарт удивлено уставился на Ибира:

- Я не хочу, чтобы она была в моей опочивальне. И не говори со мной больше об этом.

- Ты оскорбляешь этим самым мою сестру, - оскалился дориец. – Ты так ничего и не понимаешь?! Ты обязан, подчинится, как и все мы, велению Великого Огня! Фетари - твоя женщина! И моя сестра! Поэтому я вызываю тебя на бой.

Югарт нахмурился. Он смотрел на суровое лицо своего внезапно явленного противника. Ибир был сыном Ротуса, кровным старшим братом Фетари. Его прант был немного больше и сильнее других, хотя сам по себе молодой мужчина был среднего телосложения. Югарт видел дорийцев помощнее и повыше. И сейчас, рассматривая этого, не намного взрослее его, парня, стражу и  в голову никогда бы не пришло, что этот на целую голову ниже его юноша, захочет сражаться со своим Повелителем.

«А все из-за того раза. Пранты его забери!», - понял Югарт. Он уже много раз корил себя за то, что в тот вечер взял Фетари, излил в нее семя, был с ней как с истинной Избранной.

- Гадкий дым, - пробубнил, сквозь стиснутые зубы небесный страж.

- Что?! – взвился Ибир. – Ты назвал меня гадким? Ты вообще следишь за своим языком?! Ты оскорбил мою сестру, отмеченную тебе женой! Ты оскорбляешь меня! Ты! – распылился докрасна дориец. Он с наскока налетел на сеюйца, нанеся удар.

Югарт не ожидал, такого нападения. Он увернулся в самый-самый последний миг, прикрываясь рукой. Кость предплечья заныла, отзываясь болью по всей руке.

- Что,  прям здесь? -  недоумевающее спросил Югарт.

- А что?! – вспылил Ибир. – Хочешь зрителей?! Планируешь покрасоваться?

Дориец выбросил тело вперед, но страж отскочил, больно приложившись левым плечом к стене узкого коридора.

- Мне они не к чему, - процедил он сквозь зубы.

- Конечно, - криво ухмыльнулся соперник, приоткрывая явно выраженные клики. – Зачем тебе показывать другим свое поражение, мой Повелитель?

- Ты забегаешь вперед, - откликнулся Югарт, совершая маневр, чтобы выйти в более удобное место для нападения. – Как говорил мой, - тут он, сглатывая, поперхнулся, - брат с Земли: Не говори гоп, пока не перепрыгнешь.

«Глен!» - воспоминание о землянине сильно кольнуло сердце краширца. Его как будто пробрало холодом с головы до ног. Разрушительные ураганы понеслись по душе, закручивая в свои безумные, смертоносные вихри все, что давно тяготила стража, и Югарт дал выход своей накопившейся ненависти.

Он чувствовал себя зверем! Нет, он не мог перевоплотиться в сегарта. Если бы он им стал, то был просто раздавлен сводом и каменным нутром горы в узком коридоре. Но это не мешало, не противиться животным позывам - искромсать человека осмелевшим бросить ему вызов, встать на его пути.

- В тебе течет кровь Герда, - зашептал в его голове хриплый голос Шахтар, а перед глазами встал пульсирующий насыщенного розового цвета столб дыма. – Ты - сын своего отцы! Ты – истинный Повелитель! Ты – сын доры! Убей! Убей во имя Великого Огня!

Югарт не чувствовал боли от ударов рук и ног Ибира. Он вообще ничего не чувствовал. Тело двигалось само, пущенное по инерции – бей-ломай-круши. Какое-то извращенное удовольствие нарастало в нем. Все слепилось в густое, липкое месиво жажды убийства, отпечатываясь на сетчатке черным ожогом, ослепляя разум.

В нос ударил резкий запах крови.

Внезапно непроглядная пелена осела, через нее проступили очертание окровавленного лица человека с полузакрытыми желтыми глазами, с коряво ощерившим ртом.

- Сея, - прошептал Югарт, ощущая, как под пальцами, перекатываясь по сдавленным сосудам, стучит ускользающий пульс соперника.

Небесный страж разжал руки. Тело дорийца шумно упало на пол. «Я чуть не убил его», - Югарт ошарашено рухнул на колени перед поверженным противником, понимая, что практически придушил человека.

Сеюйца подташнивало. В голове стоял шум, сердце все еще бешено стучало в груди.

- Тебе не стоило провоцировать меня, - поучительно обратился краширец к однопланетнику. – Хоть я и сын Герда, но я снисходителен к своим поданным. Но и наглости ни от кого не потерплю. Помни это каждый раз, когда будешь что-либо говорить мне - своему Повелителю.

Но Ибир не ответил. Дор был в забытье. Из его сломанного носа стекала тонкой струйкой кровь. Югарт хотел было утереть ее, но передумал. Он перевернул парня на спину и бегло ощупал, проверяя, нет ли иных значимых повреждений; удостоверившись, что все более или мене цело и нет травм опасных для жизни, опершись о стену, поднялся и, пошатываясь, покинул место стычки.