Онлайн чтение книги СЕГАРТ. Путь огня (Книга первая) SEGART. The fire's path (1 book)
1 - 3

С утра накрапывал мелкий серый дождь. Дарун, чуть поеживаясь, входил в конюшню. Лошади мирно похрапывали, из самого дальнего стойла раздалось призывное ржание.

- Луч! - страж твердой поступью прошел в конец конюшни, по дороге проверяя, все ли хорошо с другими животными. – Тебе как всегда не терпится прогуляться?

Конь, как будто поняв слова хозяина, одобрительно заржал.

- Сегодня мы отправимся в Солнечный храм, - Дарун похлопал своего любимца по шее и подкинул в кормушку корм. Он обошел все денники, пополняя пустующие ясли.  Лошади одобрительно фыркали, переминаясь ногами по свежей соломе, глухо хрумкали угощением.

- Думаю, он поедет в повозке, - сказал Ораф, подходя  к Даруну. – Вряд ли чужак сможет сидеть в седле.

- Да, я заметил, - Дарун в задумчивости прищурил один глаз. - Его тело не знает верховой езды.

Они вышли из тамбура и направились к небольшому навесу, примыкавшему к конюшне, где стояли две крытые повозки. Дарун оглядел одну, проверяя крепления и колеса.

- Ораф! - из окна на втором этаже высунулся человек. - Завтрак готов!

Хранитель песен махнул в ответ и повернулся к другу:

- Пошли, Дарун, Рохак зовет.

Стражи дружно двинулись ко входу в цитадель.

Глен проснулся от ощущения, что на него пристально смотрят. Он чуть приоткрыл глаза. В комнату через окно вливались рассветные сумерки, по стеклу неприятно царапались капли дождя.

- Вставай, – властно сказал Югарт, заметив, что парень проснулся. Краширец стоял, прислонившись к двери. – Ешь и пошли.

Глен недовольно покосился на стража: «Какой грубый». Но перечить не стал.  Соскочив с кровати, втиснул ноги в кроссовки, ловко завязал шнурки.  Потянувшись, встряхивая руками волосы, он широко зевнул и подошел к Югарту:

 - Дай пройти, – буркнул Зорин. Карие глаза схлестнулись с васильковыми. Губы сеюйца чуть заметно скривились, но сам он не шелохнулся. «Ты смотри, и бровью не ведет», - в раздражении подумал Зорин.

- Мне надо по нужде, – Глен нахмурился и протянул руку к дверной ручке. Краширец, ловко потянув на себя, открыл дверь. Зорин нарочито шумно протопал мимо него. «Что за странный тип?» – дойдя до туалетов, он обернулся. Югарт стоял в дверях его спальни, наполовину высунувшись в коридор, и ждал, когда землянин совершит свой утренний моцион.

Вернувшись обратно в опочивальню, Глен, задрав нос, прошел мимо Югарта в направлении стола. Окунув руки в чашу, еще с вечера наполненную Даруном, землянин увидел, что рядом с ней стоит поднос с едой: небольшой брикет хлеба и стакан с желтоватой жидкостью.

- Что это? – спросил Зорин, вытирая руки полотенцем.

- Завтрак. - Югарт оперся спиной на открытую дверь.

Глен, взяв выпечку, осторожно понюхал ее. Пахло мукой и мясом. «Похоже на пирог», - его зубы вонзились в край теста. На вкус тесто, да и мясо, ничем не отличалось от того, что он ел дома.

- А фсахане што? – Глен, дожевывая кусок, показал на стакан.

- Мосс, - ответил Югарт. - Пей и доедай. Пора выходить.

Глен неспешно пригубил жидкость. В нос ударил пряный запах, похожий на чабрец, а на вкус вода походила на лечебный травяной настой. «Не чай, конечно, но пить можно».

Глен медленно жевал, смотря в окно. Серые тучи клубились над крепостной стеной, нависая, давили свинцовой тяжестью. Выходить на улицу не хотелось. Глен положил в рот последний кусок: «Там наверно прохладно. Интересно, полагается ли здесь пленникам верхняя одежда?» От таких мыслей стало еще тоскливее. Зорин со стуком поставил стакан на поднос:

- Я готов…

Он нехотя вылез из-за стола и обернулся к Югарту. В руках страж держал куртку, по виду кожаную, бежевого цвета. Югарт без слов толкнул ее в грудь землянину. «Когда только успел?» - Глен потрясенно сжимал одежду в руках.

- Надень, –  повелел сеюиц и вышел в коридор.

Глен, накидывая куртку, поспешил за стражем, который спускался по лестнице, даже не обернувшись на него. Куртка оказалась велика в плечах и свободно болталась на Зорине, но он не обращал на такую мелочь внимания. Лестница кончалась пролетом с единственной широкой двухстворчатой дверью, из-за которой тянуло запахом еды. Не останавливаясь, сопровождающий  пошел дальше, и Глену оставалось только  следовать за ним. Спустившись еще на один этаж, они двинулись по узкому холлу, слева от которого простиралась кирпичная стена, а справа тянулся ряд колонн, за которыми просматривалось огромное пространство. Глен задержался, обводя взглядом громадный зал, залитый тусклым светом дождливого утра. Пять цветочных окон, точно такие же, как те, что он видел вчера на верхнем этаже, только больше в диаметре, высвечивали замысловатую мозаику на полу.

- Что встал? – Югарт недовольно обернулся. Глен не  среагировал на оклик.  Страж, схватив за предплечье землянина, настойчиво потянул его на выход. От резкого движения Глен чуть не упал, но разбираться с «конвоиром» не стал. Недовольный, прожигая взглядом бандану стража, он вышел на улицу.

Дождь перестал. Ветер, наскакивая резкими порывами, пронизывал холодом до самых костей. Глен, поежившись, постарался как можно плотнее запахнуть куртку. Югарт повернул направо, он уже не держал землянина за руку. Насупившийся Глен покорно плелся за ним. Двор был пуст. Зорин,  задрав голову, осматривал свою «темницу».

Здание было довольно высокое, примерно с восьмиэтажный дом. Сглаженные углы замка, придавали сооружению обтекаемую форму эллиптического цилиндр.  Над входом в крепость нависал длинный - во всю ширину фасада – балкон, парапет которого зарос вьющимися лианами. По ним то здесь то там свисали грозди пушистых нежно-розовых цветов. Глен сосчитал пять этажей. На крыше, упираясь в небо, маячил медный столб, венчаемый небольшим шаром из того же материала.

Послышались голоса людей. Завернув за угол,  Глен и сеюиц вышли к конюшне. Зорин никогда не бывал на ипподромах, да и о самих лошадях он судил как простой обыватель, поэтому краширские кони его не взволновали. Они были схожи с земными.  Их окрас имел глубокий темно-коричневый тон, стройные сильные ноги заканчивались выбеленными копытами, гривы шоколадного цвета взметались на ветру, оголяя точенные шеи. Животные поводили мордами, предчувствуя скорую прогулку.

Всадники осматривали экипировку лошадей, негромко переговариваясь между собой. Неподалеку стояла повозка, запряженная двумя конями.

- Что-то вы долго, – Эйван недовольно посмотрел на подошедших.

- Чужак медленно ел, – сдержанно ответил Югарт.

Глен смолчал, рассматривая животных.

- Полезай в повозку. Ты поедешь с Даруном, - распорядился главный небесный страж и, не  дождавшись ответа от Зорина, взобрался в седло. – По коням! Выдвигаемся!

Стражи сразу же выполнили приказ, почти одновременно повскакивая на лошадей. Дарун сел на облучок, Глен вскарабкался в повозку. В кузове, ближе к козлам, были накиданы мешки, набитые соломой, на которых и разместился Зорин. В дальнем углу стояли какие-то ящики, короба и связанные тюки в виде кубических пуфов. «Как в фильмах про Дикий Запад», - Глен смотрел в проем тента, за которым покачивалась от мелкой тряски спина Даруна.

Миновав двор, повозка замерла у прохода в стене. Глен услышал, как, скрипнув, ворота практически бесшумно распахнулись, выпуская путников на волю. Обернувшись, Глен увидел, как Эхан, отойдя от стены, сел на коня и, пришпорив его, обогнал неповоротливую повозку. Ворота медленно закрылись за ними сами.

За стенами начинался вытоптанный тракт. Процессия выстроилась в маленький караван, во главе которого ехал Эйван, за ним держались Ораф с Югартом, чуть сзади скакали Эхан с золотоволосым юношей, которого Глену еще не приходилось видеть. Шествие замыкала повозка, ведомая Даруном.

По сторонам дороги росли толстые деревья, нависая над ней широкими ветвями, усыпанными густой листвой. Одинокие солнечные лучи, пронизывая облака, бросали всполохи на изумрудно-голубые мокрые листья. Глен радовался, что его не укачивало. Он, высунувшись из-под крыши   повозки, смотрел на непривычные кусты, на незнакомые цветы, что тянулись вдоль дороги, на всадников. Дарун не обращал на него никакого внимания.

Так они ехали, молча, около часа. Лес резко кончился, сменяясь полем. Ветер, почувствовав простор, колыхал траву, превращая ее в волнующее шуршащее безбрежное море. Облака рассеялись. Солнце заливало теплом все пространство до самого горизонта, поднимая клубы пара над равниной.

Однообразие пейзажа, легкая качка утомили Глена. Он лег на мешки и задремал.

Кто-то с настойчивостью теребил Глена за плечо, щеку неприятно щекотало. Зорин открыл глаза. Над ним нависало лицо юноши, которого он приметил еще утром рядом с Эханом, золотая прядь волос, спадавшая с плеча незнакомца, терлась о щеку землянина.

- А? Что? – Глен протер глаза, скидывая остатки дремоты.

- На, поешь, – молодой человек протянул кусок хлеба и флягу.

Зорин, приподнявшись, взял подношение.

- Как тебя зовут? – Глен отхлебнул большой глоток.

- Мэхан, - юноша без стеснения рассматривал, как землянин ест.

- Глен, – Зорин хотел было протянуть руку, но передумал.

- Я знаю.

- Ты тоже стражник?

- Не стражник,  а страж, – улыбка чуть коснулась губ Мэхана, но серо-голубые глаза были серьезны. – Ты, правда, с другой планеты?

- Похоже, - Глен посмотрел вверх, где за колышущейся занавеской полога виднелся кусочек голубого неба. – Я с Земли.

- Кто твой народ?

- Русский.

- Расскажи что-нибудь о Земле. Как вы живете?

Глен пожал плечами. «С чего бы начать?» - задумался он.

- У нас есть леса, поля, реки, моря, - начал перечислять Глен, загибая пальцы, - горы и пустыни. – Зорин заметил, что при слове «пустыни» Мэхан скривил рот, как будто надкусил лимон. – Лес чем-то напоминает тот, который мы недавно проехали. Поля с такой же травой. Но это в Европейской части континента, в Азии или в Африке климат другой и растительность отличается. Есть джунгли, саванны, степи. – Глен задумчиво уставился на свой последний не загнутый большой палец.

- Погоди, - Мэхан остановил его жестом, прикладывая другую руку к своему виску. – Европейской части континента, - он старательно повторил за Гленом слова. – Я не понимаю.

- Континент – часть суши, земля, выступающая из моря, - пояснил Глен.

- Моря? А это что?

Зорин поскреб затылок, он уже начал догадываться, что разговор будет не из легких:

- Море – это много соленой воды до самого горизонта  и дальше. Моря покрывают всю нашу планету, а суша, континенты, еще их называют материками, то, что возвышается над водой, и они громадные. А если мо…

- Постой! - Мэхан перебил его. - Я понял! Континент - это остров!

- Нет, - Глен мотнул головой, - но похоже. Они в тысячу раз больше островов, но есть и острова. Я живу на материке Евразия, в Европейской части.

Зорин понял, что было бы проще показать все наглядно.

- Вот бы тебе нарисовать, –  Глен вспомнил картины в замке. - У тебя есть, на чем писать?

Мэхан отполз к ящикам, что громоздились в дальней части повозки, немного повозившись в них, вернулся с листком желтоватой бумаги и черной тонкой палочкой, похожей на грифель. Все это он положил на колени Глену.

 Вблизи грифель оказался не грифелем. Как только землянин, зажав  его в пальцах, приготовился писать, с одного конца высунулся тонкий металлической стержень пирамидальной формы. Глен от неожиданности чуть не выронил палочку.

- Надо на что-то положить лист, - Зорин беспомощно осмотрелся.

Мэхан принес плотный квадратный тюк. Глен зажал его между коленей и на импровизированный стол выложил лист.

- Сядь рядом, - Зорин подвинулся, освобождая место собеседнику, - так тебе будет лучше видно.

Пересаживаясь поближе, Мэхан задел его плечом. Глаза Глена невольно пробежались по груди стража, имитация ткани под кожу ящерицы или змеи нравилась ему, это казалось крутым, опасным, мужественным и сексуальным одновременно.

- Это материк Африка, - Глен провел «карандашом» по листку, черные чернила тонкой линией выдавились на бумагу. - Это остров Мадагаскар.

Мэхан внимательно смотрел, как вырисовываются контуры силуэтов, похожие на причудливые облака в небе.

- Так выглядит Европа, – Зорин старался рисовать карту максимально правдоподобно. – Вот здесь – Аравийский полуостров. Индия. Все это большое пространство – Азия, – деловито комментировал свой рисунок Глен, привычно подписывать названия, как в контурной карте. Символы, выходящие из-под его руки, небыли кириллицей, но он, казалось, не замечал этого несходства, увлекшись объяснениями. - Уральские горы, - пояснил Глен, вычерчивая заборчиком ломаную вертикальную линию. -   Они делят Евразию на две части, - Зорин ткнул в  то место, что нависало над Африкой. – Тут Европа, – обвел тупой стороной «карандаша» правую часть рисунка. – Азия. Понятно?

Глен чувствовал, как его ухо и щеку обдает частое дыхание соседа. Он покосился. Большие, очень большие глаза! Мэхан с невольным изумлением пожирал взглядом карту землянина.

- А здесь что? – палец краширца ткнул пространство, разделявшее Африку и Европу.

- Средиземное море, - ответил Глен. – Я же говорил: все пространство между сушей это море или океан.

- Океан?

- Да, это гигантское море. Очень, очень большое.

Глен очертил на своей карте берега Черного и Каспийского морей, не забывая подписать их. Между ними провел Кавказские горы. Неровно, по возможности максимально правдоподобно вывел границы России.

- Я живу здесь. Ближе к Кавказским горам, рядом с Черным морем. В России, - Зорин ткнул точку, примерное расположение своего города.

- Поразительно, - пальцы Мэхана странствовали по рисунку Глена. - Ты хранитель?

Глен растерянно уставился на краширца:

- Нет, я - студент. Я только учусь.

- Студент? – серо-голубые глаза восторженно блеснули. – Расскажи! Расскажи мне все!

Глен, чуть отодвинувшись от слушателя, подбирая самые простые слова, изложил стражу про школу, институт, образование. «Все подробности ему знать не надо, - Глену не хотелось сболтнуть лишнего,-  вдруг у них как в средневековье людей на кострах сжигают как иноверцев. В общих чертах достаточно».

Они болтали больше трех часов, у Глена устал язык, но Мэхан все сыпал и сыпал вопросами. «Господи, да угомоните его кто-нибудь!» - в горле першило, от перенапряжения, как бы  не сболтнуть лишнего, болела голова. Зорин закрыл глаза и откинул голову на борт повозки. Мэхан умолк. Фургон плавно покачивало.

- Сейчас будет река! – голос Даруна вывел Глена из оцепенения.

Их небольшой отряд, миновав еще один лес, выехал к руслу широкой реки. Косые лучи солнца, игравшие на глади воды, поддернутой мелкой рябью, напомнили о приближении вечера.

- Переправимся и заночуем у Небесного озера! – Эйван, отдав приказ, направил своего коня к сооружению слева от дороги. Там у пристани покачивалась баржа, Глен сообразил, что приехали к парому.

- Почему нет моста? – спросил Зорин, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Река слишком широкая, – к ним подъехал Ораф. – Мэхан! Я же просил не мучить Глена расспросами. Посмотри, до чего ты довел его. На нем лица нет!

- Я просто немного поспрашивал, - Мэхан спрыгнул с повозки и отвязал свою лошадь от борта. - Он как ты – хранитель.

- Я не хранитель, – не согласился Глен. – Я обычный человек.

Мэхан хмыкнул, криво улыбаясь на правый бок, и неторопливо пошел к спешившимся у самого берега трем краширцам. Землянин раздосадовано вперился в спину, уходившему к переправе, парня. Ораф громко выдохнул и, задумчиво накручивая пшеничный локон на палец, переглянулся с Даруном:

- Как лошади? Дойдут до Небесного озера или им нужен отдых?

 - Дойдут, - возничий смотрел, как остальные товарищи грузят животных на баржу.

Переправились без приключений. На другом берегу Глен сел на козлы рядом с Даруном. Дорога шла небольшим лугом, в конце которого вырисовывался еще один лес. Приятно пахло цветами, порхали бабочки, в вышине кружились птицы. «Если закрыть глаза и на мгновение забыть, что это  другая планета, то можно представить, что ты путешествуешь по диким местам у себя на родине. Разве не об этом ты так давно мечтал, а, Зорин? -  Глен громко выдохнул и понурил голову. – А разве так сбываются мечты?»

Дарун пришпорил лошадей, и повозка поехала немного быстрее. Глен наблюдал за своим молчаливым спутником. Дарун ему сейчас был намного симпатичнее Мэхана - тот своими расспросами высосал из него все силы, и землянин был благодарен угрюмому спокойствию возницы.

По сравнению с остальными стражами Дарун впечатлял своей внешностью: широкогрудый, с мощными руками. А рост… Глен еще возле конюшни подметил, что эти мужчины были на полголовы выше, если не больше, него. А Эйван был самым высоким. Его макушка на треть возвышалась над светловолосыми головами товарищей точно выбранных как на подбор. «Дядя Степа–великан проглотил подъемный кран», - ни с того ни с сего вспомнилася Зорину детская дразнилка. Он глупо прыснул, но быстро осекшись, попытался спрятать свой смех за кашлем.  Дарун, ничего не говоря, протянул ему флягу.

- Спасибо, – забирая воду, поблагодарил Глен и опешил.

Возможно Зорин не обращал внимания раньше, или свет не так падал на Даруна, но сейчас в лицо землянина смотрели внимательные и добрые серые глаза, слегка по краю радужки растушеванные лиловыми разводами. Белые волосы тоже чуть отливали сиреневым. Так и подмывало спросить про странный цвет глаз, но Глен решил, что сейчас не время и не место. Повозка не спеша въезжала под сень деревьев.