Онлайн чтение книги СЕГАРТ. Путь огня (Книга первая) SEGART. The fire's path (1 book)
2 - 25

Югарт прочно засел в сознании Глена, вытеснив собой даже самые яркие воспоминание о Земле. И теперь оставшись один и на один, Зорин терзался тоской не по маме, не по своей прошлой жизни, а о нём – о чертовом краснобровом, уехавший на встречу потенциальной гибели. 

Землянин пытался не думать о краширце, представлял море, шум волн, но образ небесного стража был настолько сильным, а события настолько свежими, что память предательски подкидывала и подкидывала картинки с сеюйцем, как коварный противник в карточной игре «Подкидной дурак», так и сыпала, сыпала, сыпала воспоминаниями.

Землянин уже и  забыл, когда в последний раз мог хорошо выспаться. Окружение тяготило его. Стены давили на него. Это было в сто раз, (нет!), в тысячу раз  хуже того, когда Югарт уехал в Реярде.

- Что же будет со мной, если ты вообще исчезнешь? - пробормотал Глен, утыкая лицо в подушку. – Господи, лишь  бы ты был живой. Будь где хочешь, но живой! Мама, как же трудно любить...

Югарта не было неделю, если не больше. Круглая луна начала постепенно стареть, с каждой ночью все больше и больше походила на букву «эс», а от Югарта не весточки. Да и кто или что может принести известие от туда, где никто не выживет, где обитает неминуемая смерть?

Глен поежился. Ему вспомнились слова и холодные прикосновения Юивии, когда он предстал перед ней в Солнечном храме.

- Я хочу это увидеть своими глазами, сын мой…

Глен не мог противиться ее просьбе. Как же было стыдно, когда Верховная жрица бережно потянула его вниз, и они сели друг перед другом на пол. Ее дрожащие пальцы зарылись в темные волосы, осторожно прикасаясь к коже. «Она сама боится видеть, то, что случилось с Эханом, - Глен еще ниже пригнул перед краширкой голову. Жаркое, жгучее чувство стыда растекалось по всему телу. - А мне придется пережить это снова».

- Я, - начал было Глен.

- Не надо говорить,  - тихо попросила Юивия. – Просто раскрой свои мысли для меня и расслабься…

А потом был Сакральный совет. Глена пригласили поприсутствовать, но он отказался быть там.

- Мне тяжело, Ораф, - Глен умоляюще посмотрел на хранителя. – Я ощущаю свою вину. Мне так стыдно. Я сожалею, что ничем не  могу помочь вам. Зачем мне там быть? - «А по факту, мне страшно, что все будут осуждающе смотреть на меня», - но этого Зорин не смог произнести вслух.

- Твоей вины в случившемся нет, - попытался ободрить его Ораф. – Ты не мог контролировать нападение прантов. Это случайность. Совпадение. Вы могли их не встретить, или пранты могли напасть на вас в любом другом месте. Никто от этого не застрахован.

«Знаю! Знаю! Знаю!» – орало в сознание Глена, но он так и не мог простить себя за Саярд, за слова, брошенные в библиотеке Югарту, за свою вспышку гнева.

 А теперь они снова дома, в Лаярде, и Глен не знал, куда себя деть. Даже бег не помогал решить все проблемы как раньше.

- Съезди в деревню Марсай, - Эйван протянул ему увесистый сверток, завернутый в плотную ткань. – Отдай старосте из рук в руки. Скажи от Верховной солнечной жрицы. Он знает для чего это.

Зорин кивнул. Он не стал допытываться, почему такое поручили ему, а например не Мэхану. Спасибо на том, что ему хоть что-то поручают, а значит, доверяют и не отталкивают из общей жизни стражей.

- Да осветить Всемилостивая Юи светом наш народ, темноволосый!

Глен удивлено развернулся.

К нему по тропинке спешил юноша. Он уже видел этого высокого, широкоплечего парня на свадьбе.

- Меня зовут Лэм. Помнишь?

Зорин поспешно кивнул.

- Ты какими судьбами здесь? – улыбнулся марсаец. – Почему один?

- Не понял? – опешил Глен.

- Ну, ты всегда со стражами. Я одного тебя ни разу не видел.

- У меня болезнь, - промямлил Глен. - Специфическая… Мне нужно сопровождение.

- Да-да, знаю. Да поможет Орафу Всемилостивая Юи найти для тебя лекарство, - Лэм приложил руку к сердцу. – Ты сейчас занят или свободен? – тут же спросил он.

- А? – не понял Зорин.

- Ты уже направляешься в Лаярд или еще тут побудешь?

- А можно? – негромко и растерянно сказал Глен и тут же засмущался.

Лэм расхохотался:

- Конечно можно! Просто стражи приезжают к нам либо по делам, либо что-то передать,  либо на ритуалы. Мама рассказывала, что до трагедии в Саярде на обряды  еще приезжали солнечные жрицы, но теперь они дальше Небесного озера не выезжают, и деревни не посещают. А жаль. Мама рассказывала, что они необыкновенно красивые.

- Постой, ведь я видел деревенских у Небесного озера на празднике совершенно недавно. Много мужчин.

- Да, но туда едут только старосты и их помощники, чтобы привести сок сесии, - Лэм грустно вздохнул. – Берут не всех. Меня еще ни разу вот не брали. А так хочется. Я слышал, что пение жриц – это чарующее зрелище, - и Лэм вопрошающе уставился на землянина.

- Д-да, - согласился с ним Зорин. – Словами не описать, надо слышать самому.

- Как я и думал, - снова вздохнул парень. – Может, в  следующий цикл я попаду туда.

Они замолчали. Глен не зная чем заняться, рассматривал своего нежданного собеседника. Лэм ему нравился. Он чем-то напоминал Кляксу: тот же цвет волос, те же внимательные синие глаза, но больше Зорина подкупала открытая улыбка Лэма.

- Ээээ, кажется, у тебя есть сестра? – прищурился Глен, прорыхлял свою память.

- Да, есть. Коя. А еще младший братик Рэт. Ему только 6 циклов.

- Точно! – Зорин звонко щелкнул пальцами. – Коя. Она забавная. Мы стояли часто в ручейке.

- О, да, - согласно покивал марсаец. – Отличная игра. Всем понравилась. Слушай, я иду на реку, может, хочешь со мной.

Землянин вопросительно взглянул на краширца, приподнимая правую бровь.

- Я хочу порыбачить, - продолжил Лэм. – Ты любишь ловить рыбу?

Зорин хотел выпалить: «Да!, - но вовремя подхватился. - А может тут небесные стажи не ловят рыбу? Или они ловят как-то по другому, не по земному».

- Я не знаю. Не пробовал, - с осторожностью ответил Глен.

- Вот и попробуешь, - улыбнулся Лэм и, схватив его за руку, потащил по тропинке.

Глен сёл в лодку. В нос ударил знакомый запах реки и Зорин подумал: «Ну вот, я и здесь». Лэм взмахнул вёслами, и они поплыли.

На дне лодки лежали сложенные сети, поверх которых кинуты три простых удочки. К борту плотно прислонено стояли закупоренные разных размеров кувшины. Зорин, не скрывая, озадачено таращился на них.

- В самом большом – вода, - проследив за взглядом землянина, начал разъяснять Лэм. -  Если хочешь пить - пей. В квадратном - наживка. С зелёными полосками – требуха. Повезёт - поймаем джабру.

Глен, ткнул на закупоренную квадратную коробку:

- Наживка? Опарыши что ли?

- Опарыши? - удивился марсаец.- Что это такое?

Глен нервно сглотнул.

- Да так, просто перепутал слово, - Зорин испуганно бросил взгляд на марсайца. Но тот, мерно зачерпывая воду, греб дальше, и, казалось, не расслышал ответа землянина.

- У нас нет такого слова «опарыши», - марсаец, погрузил весла в воду. - Глен, - тихо спросил Лэм, - откуда ты?

В голове Глена пронеслись шальным эскадроном одни междометия и троеточия. Он испуганно посмотрел на парня. Но лицо марсайца оставалось поразительно спокойным, как будто он спрашивал: который час?

- Из Реярда.

- Нет, - Лэм покачал головой и почесал кончик носа. - Ты точно не оттуда. Откуда же ты?

Глен прикусил губу и посмотрел на воду, мерно обтекающую  борт лодки. «А что если сказать правду? - крамольные мысли одолевали  землянина. – Что будет, если и другие узнают обо мне? Что я не здешний? Что я с Земли?»

- Ты мне не поверишь, - сдавленно ответил Зорин. - Я бы не поверил.

- Ты не я, - философски заметил краширец. - Я в толк не возьму. Ты говоришь на нашем языке, но твои слова иные. Непонятные. Я ни разу не слышал таких. А ты произносишь их быстро, не запинаясь. А твои песни. Да еще эта игра – ручеек. Странно, если это из-за того, что у тебя плохая память. Разве это болезнь? Не думаю. Так откуда ты, Глен?

Напряженная вежливость повисла в лодке.

- Что если я не отсюда? – сказал Зорин,  смотря на солнечные блики, игриво скользящие по воде. – Что если я скажу: что я из другого народа?

- Из другого? – поразился сеюиц. - Твой народ не наш? Тогда чей?

- Да, я не сеюиц, - Глен, выдохнув, опустил голову. Она сразу показалась ему очень тяжёлой. «А чего я стесняюсь? - поразился сам себе Зорин. - Я ничего плохого не сделал». - Я русский. Я из русского народа. И это не у вас. Я с Земли.

Лэм молчал. Его руки приподняли весла. Он, пристав, закреплял их в уключины. Глен слышал его возню и не смел поднять на краширца глаза.

- Я ничего не понял, - ответил сеюиц после затянувшегося молчания, садясь снова на свое место. - Русский - это твой народ?

- Да. Моя страна Россия. Она расположена на суше называемой Евразией, а суша та находится на планете, -  на одном дыханием сказал землянин. - Название планеты - Земля. Это очень далеко отсюда. Там, - и загорелый  палец ткнул в пушистое облако, мирно проплывавшее по небу, - в Космосе. Я - русский и землянин.

Глен украдкой взглянул на краширца и снова посмотрел на гладь реки.

- Мы сейчас тоже на планете. Стражи называют её Крашир.

- Крашир? Густолес? - поразился Лэм.

- Да, - кивнул Глен и улыбнулся. – Очень поэтичное название.

- Вот, - указательный палец марсайца уставился на Зорина, - непонятное слово. Снова.

Глен хмыкнул:

- Спасибо, что не говоришь: ты опять несёшь что-то странное. А то я порядком наслушался тут от одного.

Зорин сцепил пальцы в замок, положил руки на колени. «Жив ли ты? - неприятный холодок пробежал по сердцу, тревога о любимом болезненно царапнула  душу. - Он должен быть жив! Он сильный!» Глен свёл брови.

- Планета это что? – спросил Лэм.

- Это небесное тело, - не задумываясь, выпалил Глен. - Космический объект.

- Тело? Объект? – синие глаза Лэма округлились до невозможного.

Глен перекинул скреплённые кисти за затылок и, слегка прогнувшись в пояснице, застонал: «Черт! Тут либо все, либо ничего». Парень устало выпрямился и серьёзно уставился на марсайца.

- Слушай, Лэм, - Глен строго погрозил краширцу. - Я тебе расскажу. Всё расскажу, но с одним уговором: то, что ты сейчас услышишь, останется между нами. Ни одна живая душа не должна знать то, что сейчас услышишь. Понял? Ты меня раскусил и чтобы развеять твои сомнения: я не желаю никому зла и у меня нет злых умыслов - я открою тебе правду. Но только тебе. Усек?

- Ты снова сказал много непонятного. Но я понял. Наш разговор только между нами. Между тобой и мной. Я понял.

Зорин довольно кивнул.

- Мне надо чтобы ты поклялся мне. Прости, но так надо. Мне нужны гарантии. Не обижайся на меня. Я и так буду говорить о том, о чем меня просили не распространяться. По рукам? - и Глен протянул парню ладонь.

- Что я должен делать? - краширец в замешательстве уставился на руку.

- Просто пожать её, - Глен слегка качнул кисть в направлении сеюйца. - Она не кусается.

Краширец хохотнул и схватил руку.

- Клянись, что все, что я расскажу тебе уйдет  с тобой в могилу. Никому не рассказывай. Я обещаю, что твоему народу не грозит ничего плохого от меня. Меня просто самого попросили, - Глен сильнее сжал парню пальцы. - Ну?!

- Клянусь, Глен, - голос краширца был на удивление спокойным. - Всё что я узнаю от тебя, будет сокрыто в моём сердце, до конца моего последнего цикла. Да осветит Всемилостивая Юи светом наш народ.

- Да осветит Всемилостивая Юи светом наши народы, - как эхом повторил Глен. Он разжал пальцы и расслаблено привалился спиной к корме.

- Планета - это большой шар. Она очень-очень большая и несётся в космосе вокруг своей звезды. Звезда – это солнце, - Глен кивнул в сторону небесного тепла. -  Ваше солнце-звезда – Юи. У вас ещё есть спутник - тоже как шар - это месяц. Вы зовете его Сея, а у нас он называется Луной... - так Глен начал свой рассказ краширцу. Он старался передать информацию Лэму дозировано, как будто разговаривал с первоклассником. И его повествование чём-то напоминало сказку, с неведомыми странами, невиданными людьми, у которых цвет глаз и волос так схож с сеюйцами, или в точь-в-точь как у Глена, у Югарта, а то с такими, какие даже вообразить тяжело, но всё равно это все - люди.

Лэм слушал затаив дыхание. Он старался вникнуть в слова Глена. Там где было невмоготу, перебивал, требовал пояснения, допытывался до смысла.  Землянин, пораженный энтузиазмом парня, (иногда сумбурно) старался максимально точно дать ответ на любой вопрос.

Глен говорил запальчиво, порой перескакивая с темы на тему, теряя мысль, возвращаясь в начало и снова вел слушателя по своему миру – далекой планеты схожей с родным домом Лэма, которые солнечные жрицы и небесные стражи назвали таким красивым и ласковым словом - Крашир - Густолес.