Онлайн чтение книги Вкус жизни
Телесюжет

Уставшие от первых впечатлений гости примолкли. Только Жанна продолжала потихоньку делиться своим счастьем – внуками. Кира разносила чай. Телевизор, самовыражаясь яркими красками, тихо и невнятно бормотал что-то на сельскохозяйственную тему. Аня переключила его на спортивный канал. Там юноша бегал в странных ботинках на высоких плоских гибких пластинах.

– Ой, девчонки. Наконец-то еще кому-то пришла в голову та же самая идея, что и мне почти шестьдесят лет назад – создать сапоги-скороходы. Сначала я прикручивала к ботинкам витые пружины-рессоры. Потом, когда увидела, как вибрирует и раскачивается доска, после того как с нее соскочил мальчик, «изобрела» и примотала к ногам гнутые упругие металлические пластинки, которые нашла в мусорной куче за нашим детдомом. Ох, и повеселились мы тогда с ребятами! – вспомнила Рита счастливый момент из своего не очень счастливого детства. – Сколько всего хорошего еще хранит наша эмоциональная память, всего сразу и не вспомнишь, а сколько перезабыто!

Как-то нафантазировала себе карманный излучатель, включив который, я могла бы оградить себя от любого плохого человека, потому что вокруг меня будто бы образовывалось ничем не пробиваемое, особое мощное цилиндрическое поле. Еще волшебный шар «изобрела». Я в нем все время находилась в нормальном, вертикальном положении, а он, вращаясь, мог перемещаться с любой заданной мною скоростью. Шар был прозрачен для меня и невидим для окружающих. Боже мой, чего я только не придумывала в свои шесть-семь лет! Боясь насмешек, я никому не поверяла свои фантазии и, как правило, быстро о них забывала, потому что в голове снова возникало что-то еще более интересное и небывалое.

Счастливая улыбка на миг осветила смуглое задумчивое лицо Риты.

Началась трансляция футбола. Аня надолго не задержалась на нем и перескочила на канал «Дискавери». Молодая красивая женщина, кандидат наук, вводила зрителей в злободневную тему «Нарушение экологии – преступление перед последующими поколениями». Мила прислушалась и вдруг оглушительно расхохоталась:

– Нет, ну до чего похоже изъясняется! Галя, она прямо слово в слово повторяет твою недавнюю лекцию перед школьниками. Обороты речи те же самые!

– Что тут удивительного? У всех у нас примерно один и тот же запас бытовых слов и специальной терминологии, – спокойно отреагировала Галя.

Аня «побегала» по каналам и остановилась на черно-белом пейзаже. Сообщалось о снежном обвале в горах и пропаже двух студентов, любителей альпинизма.

– Не понимаю я альпинистов. Что заставляет их упорно преследовать свою мнимую мечту, – недовольно забурчала Аня и уже хотела перескочить на другую программу, но Инна остановила ее руку и резко и безапелляционно заявила:

– Не понимаешь, потому что не заводная, довольствуешься примитивной жизнью: кроме работы, ничего не знаешь и знать не хочешь.

– Да, я не тщеславна, не азартна, и, признаюсь, к стыду своему, спорт никогда не привлекал меня, – испытывая потребность оправдаться и пытаясь смягчить слишком резкие слова сокурсницы, тихо ответила Аня. Она посмотрела на Инну удивительно чистыми и усталыми серыми глазами, которые редко оживлялись улыбкой. В глубине их, как и прежде, Лена обнаружила переизбыток стыдливости и стеснения.

Инна грубовато-ласково шлепнула Аню по спине и заговорила насмешливо:

– Эх ты, милейшее создание! Правда состоит в том, что эти дети ломают стереотипы твоего понятия о счастье. Они хотят быть героями, желают огромных, немыслимо потрясающих, фантастически глубоких ощущений, чтобы страсти накалялись, чтобы они искренне до слез волновались и радовались. Они хотят быть там, где чувствуется дыхание истории! Молодежь устраивает себе праздник эмоций, чтобы сбросить с себя повседневность. Понимаешь, Аня, можно за всю жизнь так и не дождаться случая, позволяющего совершить подвиг, а горы предоставляют его в любой момент.

Интересно, успели эти студенты почувствовать себя «одним народом» с альпинистской братией, чтоб «клекот услышать орлиный»? Ощутили себя в едином энергетическом пространстве гор? Смогли впустить во время восхождения внутрь себя, в свою душу что-то еще, кроме восторга от геройства? Может, они усвоили истину: настоящая жизнь – это то, что мы испытываем сейчас, а не вчера или завтра. А если поняли, что ощущения являются не обрамлением жизни, а самой ее сутью, тогда их лозунг: жить – значит чувствовать.

И я в юные годы испытывала счастливое состояние полного безрассудства, неосознанную жажду подвигов и успехов, прыгала с парашютом, ходила в горы в одной связке с парнем, которого обожала, – ностальгически, но бодро закончила Инна свой сбивчивый, восторженный монолог.

«Примазывается к героям. Было бы слишком смелым предположить, что все сказанное ею – правда», – пренебрежительно хмыкнула про себя Аня.

«Не думаю, чтобы Инна вознамерилась обидеть Аню. Наверное, ей просто захотелось раззадорить ее, подбить на спор», – подумала Жанна, на минуту отвлекшись от разговора о детях.

– Ты безжалостна в своей правоте. С твоим утверждением трудно поспорить. Где уж мне понять высокие чувства! Сравни свою жизнь с моей. Учти униженное, бесправное детство, тоскливое мировоззрение детдомовца, застрявшее во мне на всю жизнь. Надо сказать – что греха таить! – оно до сих пор аукается. Где и когда мне было учиться ярко и красиво чувствовать? Если человек не видел банан, он его не попросит, – сдержанно, словно неохотно, с обидой в голосе, пояснила причину своих нешироких взглядов Аня.

– Тише, девчонки, хватит препираться, дайте до конца прослушать сообщение, – подала голос Эмма, седая строгая дама с правильными чертами крупного бледного лица.

«… Руководство службы спасения не было оповещено... »

– Случилось что-то нечто экстраординарное? – забеспокоилась Лиля, взглянув на экран.

– У меня нет слов! Не верю своим ушам! В голове не укладывается! Никому не сообщили о своем маршруте. Туда летом редко кто из профессионалов решается идти. Сумасбродные мальчишки и девчонки, обезумевшие от порывов собственной юности, совсем не заботятся о последствиях своих поступков! Возьму на себя смелость утверждать, что это не геройство.

Студенты-первокурсники, очертя голову, помчались навстречу опасности без проводника. На «авось» понадеялись? А зачем лавину нарочно вызывали криками и выстрелами, что подталкивало их к такому действию? Детство взбрыкнуло, в школе не доиграли? Слишком далеко зашли в своих эмоциях. Намеревались взять реванш за проигрыши в каких-то школьных делах, героями захотели стать. Вот, мол, мы какие, никакой растерянности перед жизнью. Всего-то маршрут чуть-чуть изменили, а сколько восторгов! А чем кончилось! Думаю, они не осознавали степени риска. Безумцы – ни больше, ни меньше. Таких самоуверенных юнцов нелегко переубедить, – стараясь сохранить невозмутимый вид, тихо, но сердито говорила Аня.

– И тут мы с тобой несколько расходимся во мнении. Признаться, я не ожидала от тебя подобных мыслей, – не мешкая, ядовито начала осаду Инна. – Не суди о других со своей колокольни. Тебе бы только вразумлять, рога молодым обламывать. Педагог! Стараешься ребят под себя подмять, всех под одну гребенку причесать, а каждый человек – индивидуальность. Чего обрушилась на молодежь? Воздух лозунгами сотрясаешь. Справедливо полагая, что шею свернуть можно и на пороге своего дома, ограждаешь детей от малейших неприятностей? Нельзя всю жизнь их оберегать от излишних волнений. Перемен боишься, с ужасом их ждешь? Учишь детей поступаться принципами, хочешь, чтобы все стали обыкновенными, серыми, стандартными? Современные дети должны жить сознательно и свободно. А такие педагоги, как ты, могут зарубить на корню самую хорошую идею.

– Куда тебя понесло! Меня ничем не обезоружишь. Ты и раньше не отличалась пониманием человеческой психики, и с возрастом совсем не изменилась. Жизнь тебя ничему не научила. Понимаю, куда ты гнешь. У меня примитивный взгляд на вещи? Что ты имеешь против меня? Зачем превратно толкуешь мои слова? Я не склонна преувеличивать недостатки детей, все совершают ошибки роста, но осторожность никому еще не помешала.

Не всегда можно сказать наперед, как повернется та или иная ситуация. Неизведанное имеет склонность проявлять себя самым неожиданным, самым невероятным способом, – отчаявшись пронять Инну доводами, повысила голос Аня, переходя в нападение. – Вот, хотя бы взять твои горы, раз уж о них зашла речь. Объясни мне, пожалуйста, во имя чего юнцы идут в горы? Хотят положить жизнь своих матерей на алтарь своего хобби? На дерзкие поступки их хватает, для этого много ума не надо. Когда их бурная молодая энергия не находит полезного практического применения, они разгораются от собственных безрассудных мечтаний до глупости, ничего вокруг не замечают, отбрасывают всякую сдержанность, не в меру храбрятся и не считают нужным учитывать мнение взрослых. Не угадаешь, что они еще могут выкинуть в следующий момент, – упорно защищала Аня свой четко определенный взгляд на проблему.

– Я поймала себя на мысли, что совсем не знаю тебя. Попробуй взглянуть на горы глазами самих школьников, – примирительно предложила Инна. Она, похоже, уже переживала, что обидела бывшую сокурсницу.

– Если сказать по совести, мне представляется, что в горы идут люди, в глубине души неуверенные в себе, чтобы самоутвердиться, а некоторые в силу своей трусости совершают отчаянные поступки. Есть такое понятие – мужество отчаяния, – не сдавалась Аня.

– Ничего себе! Неожиданный ракурс. Меня настораживает твое предубеждение против молодежи. Я иначе считаю: в горы идут ради того, чтобы состояться. Горы формируют человека. К тому же этот вид спорта придает обыденности остроту. Ни для кого не секрет, что жизнь без приключений, что шашлык без соуса. Пойми, юным хочется быть королями. Не волнуйся, со временем поумнеют ребятишки, на все свой срок. Не повезло этим студентам, надо же было случиться такому совпадению, что как раз в этот день…

Аня резко прервала ее:

– И это говорит женщина? Горячку порешь, рассуждаешь, как мужчина.

– Что с тобой? Какая тебя муха укусила? Не надо на мне оттачивать свою иронию. До чего договорилась! С чем тебя и поздравляю! – с трудом контролируя себя, повысила голос Инна.

– Тебя задели мои слова? Да, не осталась в долгу, позволила себе грубый выпад на твой счет. Выскажусь начистоту. Я уверена, что всему виной такие вот взрослые, как ты. Наверняка дети ушли в горы с их молчаливого согласия. Пойми, в силу своего возраста и ряда других обстоятельств дети не могут предвидеть и предугадать многих ситуаций, – настаивала Аня.

– Девочки, хватит ссориться. Вам не по двадцать лет. Ваш спор со стороны, надо вам сказать, малопривлекательная картина, – попробовала предотвратить назревающий скандал Эмма.

– О, мой неугомонный оппонент! Мой дорогой визави!.. Аня, у тебя нет ни капельки радостного легкомыслия и романтизма. С тобой трудно. Ты – гранитный памятник. Только голуби могут запачкать твою репутацию. Ну что ты наседаешь на меня? Пойми, пока мы, взрослые, не «отформатировали» детей, они думают и делают по-своему, чувствуют по-своему. И в этом их прелесть, – не обращая внимания на слова Эммы, не унималась Инна.

– Хочу с тобой согласиться, но не могу. Не взваливай на детей всю ответственность. Конечно, они чувствуют себя способными совершать серьезные подвиги. Но на чем основаны эти чувства? На мечтах и фантазиях. В них говорит бесшабашность, безрассудная бравада, ребячество. Аня не заслуживает твоей жесткой отповеди. Не горячись, Инна, тормози, не переходи на личности. Не время вскрывать и выворачивать свои души. О детях говорим. Если они совершают ошибки, то в том и наша вина, – медленно, тщательно подбирая слова, чтобы уладить все более разгорающуюся ссору, заговорила Эмма.

– И тем не менее я считаю, что для некоторых людей борьба – стиль жизни. Это обусловлено током их крови, темпераментом. Не надо охлаждать пыл детей из-за того, что они еще не созрели для серьезных поступков. Они должны достигать пика своего внутреннего восторга. Им много надо испытать, чтобы всё в них стало на свои места. И только со временем они по-настоящему глубоко поймут, какое сильное влияние на формирование их характеров оказали походы в горы, – гордо провозгласила Инна, теперь уж совершенно не жалея о своих выпадах в адрес Ани.

– Я с этим и не спорю. Но пока такие дети повзрослеют, они у родителей всю душу вымотают своими фокусами, да еще и чувства вины не будут испытывать, – возмущенно воскликнула подруга-педагог.

– Нагнала страху! У тебя воспаленное воображение. Я не разделяю твоих взглядов. Вот мои возражения: «Горы – это симфония для гордых, сильных духом и телом, это страсть!» – продекламировала Инна.

– Все эти твои поэтические эманации* не для меня. Я могу понять непреодолимую тягу к познанию. Считаю науку, может быть, самой главной страстью в жизни человека. В свою защиту скажу: у меня не было случая убедиться в обратном. А ты, Аня, если мне не изменяет память, всегда была излишне прямолинейна и строга, даже беспощадна в оценке событий, а еще в тебе существует постоянная внутренняя, интуитивная готовность к самому худшему. Наверное, генетическая? И себе не доверяешь? – чуть иронично улыбнулась всегда не то спокойная, не то очень сдержанная Лера.

По комнате прокатился неодобрительный шепот. Бывшие детдомовцы понимали комплексы подруги. Аня не ожидала от Леры поддержки Инне, и, недоумевающая и больно задетая (деревенская, детдомовская!), взорвалась:

– Ты пала в моих глазах! Тихоня, воды не замутит, а туда же! Ты же теперь тоже педагог-репетитор и должна меня понять. Риск – не всегда благородное дело.

Лицо Ани залилось горячим нервным румянцем, губы скривились в обиженной усмешке. Она сердито ворошила на голове короткий ежик седых волос и бурчала:

– Не трогай мою генетику. Я с самого детства постепенно, шаг за шагом шла к такому пониманию. Жизнь научила меня быть осторожной. Когда нет мозгов, тогда нет и страха. Знаешь, можно, наверное, жить ради острых ощущений, можно стремиться получать их больше и больше, но стоит ли из-за них умирать или подвергать риску других людей?

Вниманием всех присутствующих опять завладели кадры телевизионной хроники.

Аня первая нарушила молчание:

– По-детски, опрометчиво поступили студенты. Причина их трагедии кроется в том, что не захотели они ввязывать в свои дела взрослых, а все равно пришлось. Почему спасатели должны рисковать своей жизнью, даже погибать из-за баловства, необдуманности или хулиганства великовозрастных балбесов? Смотрите, спасенная девчонка довольна собой, по глазам видно, героиней себя считает.

Я была права – сомнения и угрызения совести ее не мучают. Ей надо сначала упражнять мозги, а не мышцы. Думала, что для совершения подвига ей достаточно иметь надежного друга, на которого можно положиться. А друг-то, наверное, сам как восторженный теленок! Вот она, безответственность! И за примером далеко ходить не надо. Кому ты, Инна, благоволишь? Незадачливым героям? Оправдаться-то перед взрослыми они смогут, да смысла в том нет. Что фактам противопоставишь? По мнению таких несмышленышей – все виноваты, кроме них, – горько добавила Аня, похоже, вспомнив что-то неприятное.

– Черный пессимизм! Некоторые взрослые склонны приписывать свои комплексы и недостатки другим, – презрительно заметила Инна.

«Не разговор, а сплошь педагогические и этические «открытия», – дернула плечами Лера.

– Ой! Смотрите, парень ногу сломал, – испуганно воскликнула Эмма, – но держится прекрасно, владеет собой, не ноет. Для него настал час мужества. А девчонка рядом сидит, улыбается. Как ни в чем не бывало позирует перед телекамерой.

– Когда же наконец прояснят ситуацию, ведь чем она непонятней, тем кажется опасней, – нервничает Аня.

– Это тот случай, когда надо набраться терпения и ждать. Успокойся, ты слишком взвинчена. Не береди душу. Все будет хорошо, – успокаивает подругу Эмма.

Неожиданно подала голос Рита, молчавшая до сих пор и долго, с недоумением прислушивающаяся к длинным, но поверхностным, как ей казалось, рассуждениям подруг.

– Я не испытываю особого оптимизма по данной ситуации. Жить в непрестанном ожидании и страхе или верить, что все прописано в книге судеб – все это мне не по нутру. Обычно людям важны факты, а меня, как физика, интересуют закономерности. Тут я их тоже прослеживаю. В первую очередь это отсутствие должного морально-этического воспитания. Поэтому история заслуживает того, чтобы ее обсудить. Я за романтику без головотяпства, когда глупость и разгильдяйство одних принуждает к беззаветной храбрости других.

Слышите? Спасатели целую неделю к студентам пробивались, в поисках самого короткого пути ползали по самым опасным, отвесным скалам, вертолеты задействовали. Вот заставить бы этих ребят отработать и оплатить всю спасательную операцию, так потом я посмотрела бы, пошли бы они побеждать вершины так же бездумно, безрассудно, не подготовившись соответствующим образом, без необходимого достойного снаряжения? На Западе им не разрешили бы и на сто метров войти в зону неоправданного риска, а у нас все дозволено.

Таких случаев, как сегодняшний, у нас хватает. И здесь я согласна с Аней. Молодые люди не подумали ни о себе, ни о тех, кто, рискуя жизнью и здоровьем, вынужден их спасать. Другое дело – спортсмены-альпинисты. У них все рассчитано, выверено, они даже на казусы природы и погоды делают поправки. И если что-то случается, то виной тому – судьба, а не разгильдяйство мнимых героев. Вспомните случай с нашими ребятами.

– Не тревожь их память. До конца жизни не забыть нам гибель наших студентов-географов в горах на практике. Среди них был мой Леша. – Это Лера жестко остановила Риту.

Траурное молчание заполнило маленькую комнату.

Инна долго боролась с противоречивыми чувствами и все-таки не выдержала и зашептала, наклонившись к Рите:

– Оставь свой менторский тон. Хочу напомнить: у спасателей такая работа.

– Но подвергать их неоправданному риску – бесчеловечно и непорядочно. Спасатели не станут выяснять причины аварии, а честно и смело выполнят свой долг. Но им будет горько сознавать, что жизнь их погибших товарищей отдана на откуп глупости и безответственности, – возразила Рита.

– А всего-то надо было кому-то этим романтичным детишкам мозги прополоскать перед восхождением, – поддержала ее Эмма.

– Понятное дело, они себя самыми умными считают, – беззлобно проехалась по горе-альпинистам Галя.

– Сама-то больно послушной была? – Это Жанна спросила.

– Я-то? Я никогда не могла позволить себе неразумных действий. У меня чувство ответственности было слишком развито. Между прочим, романтизм рассудительности не убавляет. Вспомните наши стройотряды в тайге, на сплаве леса. В идею с головой ныряли, а в дурь не лезли, – спокойно ответила Галя.

– Да, вы с Милой всегда с добротной, крестьянской жилкой были. И в лесу, и в городе нас выручали. Помнишь, как ты «зеленых» под орех разделала, когда они к моим кожаным ботинкам привязались. Они отнесли меня к числу людей, которые верят в священное право без зазрения совести брать от природы все, чем она располагает. Как ты их тогда: «Диких кабанов нельзя уничтожать, а запрещать выращивать для своих нужд свиней вы не имеете права. Этим не нарушается баланс дикой природы. Если следовать вашей логике, то и хлеб, выращенный на полях, нельзя есть. Он ведь тоже часть живой природы». А им и крыть нечем, отступились, – заливисто рассмеялась Жанна. А потом как-то грустно добавила:

– Ненавижу охоту. Убивать вольную птицу, чувствовать ее угасающий трепет, трогать холодеющее тельце – это выше моих сил!

– Теперь все поголовно увлекаются экстремальными видами спорта, а для меня они всегда были неприемлемы, как и громкие, красивые слова. Я никогда не смогла бы стать настоящим альпинистом, поэтому и не стремилась. Не из трусости, нет, просто не мое это. Здесь нужно особое геройство. Совсем не то, с каким идут защищать родину. Защищать мне по силам. В горах другое…

Альпинисты – люди из иного мира. Они выражают себя на своем, только им понятном языке души. В горах эти люди находятся в состоянии преодоления, мобилизации и сосредоточенности, на пределе моральных и физических сил. Для них нет большего восторга, чем стоять на вершине и созерцать близкое небо и далекую землю. Тогда достигнутая цель и яркие эмоции компенсирует все моральные и физические затраты. Я по-доброму им завидую. Они, как Икар, – с высокой небесной мечтой, – сказала Галя.

– Сейчас мода пошла на экстремальный туризм, – поддакнула Мила.

– На умных, смелых и красивых мода никогда не проходит, – усмехнулась Рита.

– Быть и казаться героем – не одно и то же. Еще один штрих к портрету той девочки-альпинистки, – прервала излияния подруги Аня. – Меня беспокоит, что из этого трагичного урока спортсменка не сделала соответствующего вывода. Друг рядом на носилках стонет, а ей хоть бы что! Как же, прославилась на всю страну! Наверное, из-за этого и шла в горы. Пигалица. Для нее, наверное, этот подъем – трамплин к дальнейшим серьезным восхождениям по другого рода дорогам жизни. Одна радость: ее родители пережили сегодня момент бурного счастья – ведь их дочь жива и здорова.

– Аня, ты слишком категорична и нетерпима. У каждого есть слабости. Самые скучные на свете люди – те, что слишком правильные, – поддела сокурсницу Инна.

– Лучше быть скучной, чем непорядочной, упрямой и безрассудной, – сердито отрезала Аня. И, вконец расстроившись, с отчаянием крикнула: «Утихомирься!»

– Не могу я принудить себя замолчать. Это ты у нас выдающаяся личность по усмирению своего характера, – рассмеялась Инна.

– А ты так и не созрела до понимания элементарных истин. Привыкла любым способом подминать под себя…

Сокурсницы сделали вид, что между Аней и Инной ничего не происходит (привычная картина?)

– И все же они герои. На таких примерах воспитывались целые поколения молодежи, – попыталась вставить слово Эмма.

– Только не на таких, как эти юные альпинисты! – переключившись на Эмму, с неожиданной горячностью не дала ей закончить свою мысль Аня. – Спасатели – герои. Их риск оправдан. А эти мальчишки, как пить дать, гоняются за славой. Потехи ради получать адреналин за счет чужой жизни и за деньги государства – жестоко и непорядочно.

Развлеклись, в герои попали! Какое счастье! Такое поведение надо пресекать на корню. Отстегать бы девчонку, чтобы самодовольную улыбку с лица убрала. Глупышка. Конечно, сегодня, спасая студентов, не ее отец или брат погиб. До нее, наверное, пока еще не дошло, что она натворила.

– Есть люди, которые всегда рвутся в неизведанное. Они первопроходцы. Например, ученые. А мне не дано. Я – серая мышка. Обидно, – ни на кого не обращая внимания, как бы сама с собой рассуждала Жанна.

– Альпинисты стремятся достичь почти невозможного, считают, что риск как раз и есть то, что делает человека человеком. У них возникает острейшее чувство, что они обязательно должны достичь поставленной цели. Одно только знание, что покорили вершину, переворачивает всю их жизнь, они будто заново ее открывают. А, с другой стороны, после экстремальных событий они проще смотрят на неприятности в быту. Опасные ситуации, как ничто другое, помогают подросткам в самовоспитании, в развитии многогранных душевных качеств. Они учат соотносить то, что есть и что могло быть, – продолжала горячо отстаивать свою точку зрения Инна.

– По девочке этого не видно, – упрямо заявила Аня.

Вошла Кира с кофейными чашками на подносе, внимательно вслушалась в телесюжет и вдруг сделала плечом еле заметный знак Ане, все еще державшей в руке пульт от телевизора. Та, будучи раздраженной, не среагировала. Но когда почувствовала грубоватый толчок в бедро то, еще не поняв в чем дело, сначала понизила голос, а потом бодро попросила:

– Девчонки, я временно переключу на пятую программу, там должен быть сюжет о нашем университете, если я ничего не путаю.

И только после манипуляций с программами телевизора она тихо спросила Киру:

– В чем дело?

Та, внимательно оглядывая присутствующих, ответила шепотом:

– Подожди.

Поискала глазами Лену и, убедившись, что ее нет среди подруг, объяснила:

– Сын у Лены в шестнадцать лет погиб под снежной лавиной. Она одна его растила, гордилась им. Столько лет прошло, а горе все равно рвет ей сердце.

Оживление стихло, уступив место тяжелому молчанию.

– Мы не знали. Она все: «Сынок мой Антошенька, счастье мое». Рассказывала, что с юмором он у нее. Зная ее пристрастие, как-то пошутил: «Мама, дикторы канала «Культура» с тобой еще не здороваются?»

– Так вот почему она молча ушла из комнаты, стараясь остаться незамеченной, – после мучительной паузы произнесла Аня, считавшая себя главной виновницей происшедшего и потому особенно больно переживавшая случившееся.

– Ладно, успокойтесь, ничего тут не поделаешь, случайное совпадение. Не ходите за ней, дайте возможность оправиться от нечаянно нанесенной боли. Да, девочки, имейте в виду: у Люды дочка умерла при рождении. Халатность медперсонала. А у Тамары единственный сын погиб в аварии по вине нетрезвого водителя. Не касайтесь этих тем, если они завтра придут, – предостерегла всех Кира. – Да, еще: если вдруг приедет Зина, ничему не удивляйтесь. Временами у нее бывает плохо с головой. Она обезумела от горя. Внук в армии погиб. Теперь она совсем одна осталась.

Тяжелые беды сокурсниц словно придавили присутствующих в комнате женщин.

Кира ушла на кухню.

– Если сын погиб, откуда тогда у нее внучок Андрюша? – недоумевая, тихо спросила Жанна.