Онлайн чтение книги Король и Шут The King and the Clown
Больно ли звездам падать?

Корё. Х век.

7 лет спустя.

      Время быстротечно, и не щадит никого. Эти семь лет пролетели для Джун Ки незаметно. Постепенно он привык к новой жизни, и все меньше думал о прошлой. Да, память о родителях, друзьях и знакомых, конечно, осталась, но он понимал, что самое важное сейчас с ним здесь и сейчас. 

Он вышел в сад. По обыкновению, там, в беседке, украшенной цветами, сидела Ён Хва в бледно-розовом ханбоке чосонского кроя с венком из ромашек на красиво уложенных косах. Завидев его, она улыбнулась и махнула рукой. Рядом сидели две маленькие девочки и заливисто смеялись. Это были его младшие дочери, двойняшки Ён Хи и Ён Джу. Еще была старшая Ми Ран, ей шел уже восьмой год, она была большой проказницей и постоянно заставляла беспокоится о ней. Никто не мог с ней справиться, кроме Се Уль. Девочка очень любила приемную дочку генерала, хотела полностью походить на нее, что ей, в общем-то, с лёгкостью удавалось. Императорский двор словно заново переживал нашествие маленького любопытного «хитрожопика», который всюду совал свой вздернутый носик и находил себе кучу неприятностей. «Зато Его величеству не скучно!» - всегда оправдывалась Ми Ран, выглядывая из-за спины своей заступницы - Се Уль -, зная, что папа их обеих очень любит, а гнев на его лице - лишь временное явление. И даже забавное. 

Ли Джун Ки улыбнулся: да, он не умел сердиться и ругаться на своих чад, и старшая, видимо, просекла эту фишку и свила из него не просто моток веревки, а целое гнездо из Кванджона, который никак не мог повлиять на своего избалованного ребенка. Сам виноват! Нечего было воспитывать по-сеульски! Вот она и стала – вылитая Се Уль… 

- А где Ми Ран? – спросил Ли, заметив, что непоседы, как всегда, нет и присел рядом с обожаемой супругой.

- Ты же ее знаешь, никогда не сидит на месте. Краем уха слышала, что сегодня ее цель - Чжу, - хихикнула Ён Хва и поставила белую фарфоровую чашку с чаем на блюдце.

- Опять чай из трав? – вдохнул аромат Джун Ки и с волнением добавил: - Снова плохо себя чувствуешь?

- Успокойся, все будет хорошо. Наш малыш будет здоровым и крепким, - уверенно сказала императрица и положила голову на плечо мужу.

- Ох, надеюсь, что это будет мальчик… - выдохнул он и приобнял Ён Хву. - Еще одну Се Уль, я не вынесу.

- Это будет мальчик.

- Да? Почему ты так уверена?

- Мне снился сон. Он будет очень похож на тебя. 

- Да?! – радостно воскликнул Кванджон и поцеловал жену. Время шло, а его чувства не менялись, казалось, они, словно вино, с каждым годом все крепли и приобретали новые оттенки. Да и самого его годы словно обходили стороной. Они совершенно не коснулись его лица, разве что, шрам на левой скуле побледнел и стал практически невидим. Вот, что значит - хорошая экология, как повторял он сам, глядясь в зеркало по старой актерской привычке.

Порою Джун Ки задумывался, что вся его жизнь в Корё - сон, который никак не заканчивается, и был благодарен Богу, за то, что занес его сюда и позволил остаться. Для народа император КванДжун сделал многое, в последние годы укрепляя свою власть не через войны, кровопролитие и политические браки, а... с помощью возведения новых буддистских храмов. 

Нет, это совсем не значило, что наш католик-актер принял буддизм, скорее он хотел, чтобы в народе не угасала божественная искра. Иногда, конечно, он хотел поделиться с окружающими той Истиной, которая была открыта ему, и с каждым прожитым годом становилась все яснее и логичнее, но... Вот только еще миссионерства ему и не хватает для полного аута. Призвания и сил к этому роду деятельности Кванджон в себе не находил, поэтому просто оставил все так, как есть. Однажды ход истории сам приведет Корею туда, куда надо.

Бог - Он есть Бог, какой бы ты не был религии, и у каждого внутри есть тяга к Нему. И какими бы ни были имена, мы слушаем и соблюдаем те правила, которые не идут в разрез с нашим собственным пониманием добра и зла. Та мораль, нравственность, все то, чему нас учат старшие, и наше личное внутреннее знание, что есть "хорошо" или "плохо" - это и есть Божественное начало, которое дает нам право называться человеком. Да и Писание это подтверждает: "...ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую".

Ли не мог с точностью утверждать, что все, что произошло в Корё по его инициативе верно и правильно, но мог твердо сказать одно: он сделал все, что мог. Конечно, не без помощи своих братьев. Чжон так и остался жить при дворе, даже прослыл "тенью Императора" (если честно, генерала боялись даже больше). Бэк А сначала тоже долгое время околачивался во дворце, наблюдая со стороны, как взрослеет и расцветает Бок Сун, не решаясь напомнить брату, что изначально она была его невестой, а не наследного принца… Впрочем, Джун Ки этого и не забывал, он просто не хотел расставаться с хорошим другом. Но и на коротком поводке держать его не собирался. И когда император почувствовал, что пора подарить счастье 13-ому принцу и отправить его в свободное плавание, он, все подготовив, вызвал его на личный неформальный разговор.

Кванджон ждал на берегу озера Донджи, наблюдая, как по небу мерно плывут облака. Ветер, постепенно изменяя их внешний вид, задавал им путь. Сможет ли он, Ли Джун Ки, стать ветром перемен для своего одинокого и в последнее время понурого младшего брата? 

- Ваше Величество, вы звали меня? – послышался за спиной голос Бэк А.

- Тебе здесь нравится? – не оборачиваясь, спросил Джун Ки.

- Очень красивое место…

- Последнее время ты часто приходишь сюда. Не будешь скучать? – многозначительно продолжал император. Бэк А сразу насторожился. Тонкий слух позволял ему улавливать малейшие интонации голоса, и интонация Ли Со ему совсем не понравилась. Что он опять удумал?

- Вы хотите, чтобы я ушел из дворца? Надолго? Новый приказ? Нужно разведать обстановку на границах? – музыкант просто засыпал государя вопросами, беспокоясь о том, что придется жить какое-то время вдали от своей музы.

- Боюсь, что навсегда, мой друг, - повернулся к нему Кванджон, не скрывая грустной улыбки. Отпускать дорогого человека всегда больно, но он понимал, что этот человек, как никто, заслуживает счастья, а оставаясь во дворце, 13-ый принц обрекает себя на печальную жизнь среди воспоминаний…

- Что значит "навсегда"? – медленно проговорил Бэк А, не понимая, почему Его величество так на него смотрит. 

- Я отправляю тебя в ссылку, брат! – еле сдерживая наворачивающиеся слезы выдавил Ли Джун Ки и заново устремил свой взор в небеса. Впервые в этом мире он с кем-то прощался, но не ожидал, что это будет настолько больно. 

- Подождите... В ссылку?! – переспросил взволнованный Бэк А. Его сердце бешено заколотилось, а главное - он не мог уяснить, с чего вдруг попал в такую немилость.

- Успокойся, тебе понравится, - спокойно ответил император, собрался с силами, и не сдерживая своей дружеской любви, крепко обнял 13-ого принца. – Бок Сун ждет тебя на корабле. Я подумал, что ссылка для вас - более приемлемый вариант, чем всякие разводы и тонны формальностей. Поэтому не теряй время и иди! А то я могу и передумать!

- Ваше величество… - не верил в услышанное Бэк А. А когда с объятиями было закончено, он все еще стоял и завороженно смотрел на КванДжуна, по щеке которого ползла скупая, одинокая мужская слеза.

- Иди! Я распорядился вас снабдить всем необходимым. Можете отправиться куда угодно и там спокойно жить, - стараясь не выказать внутренней боли, проговорил Джун Ки. – То, что ты отправлен в ссылку, будет для истории и потомков, а для меня ты навсегда останешься братом, Бэк А. А теперь, иди!

- Спасибо, Ли Джун Ки, - сказал музыкант в ответ. - Буду верить, что ветер еще не раз столкнет наши судна, и я смогу увидеть своего названного брата.

- Будь счастлив, друг мой, брат мой... – одними губами прошептал ему вслед Кванджон и сморгнул влагу с ресниц.

Потом он еще долго стоял и смотрел на гладь воды, пытаясь успокоиться. Но внутренняя пустота разрасталась. Джун Ки понимал, что так будет лучше, и что со временем дыра в сердце затянется, а светлые воспоминания помогут жить дальше. К тому же, у него есть еще один брат... Да уж… Кхм... Теперь бедняга Ван Чжон получит двойную порцию любви от хёна-Императора...

Генерал в очередной раз, как по расписанию, совершал обход территории дворца по давно заученному маршруту. Остаться во дворце оказалось для него не таким уж и плохим выбором. Он уже почти привык к причудам и заскокам своего Императора. Да уж, этот приблудный хитрый лис не давал ему прожить и дня спокойно, не то, что скучать по Со и Су, как в былые времена… Все семь лет правления Ли Джун Ки были для него ну очень насыщенными и захватывающим, можно сказать, год шел за три. 

Нет, вы не подумайте, что наш актер измывался над беднягой Чжоном, просто он его загружал работой, в корне отличающейся от обязанностей военного... И был еще один фактор, который не давал покоя нашему 14-ому принцу. Имя этому фактору, как вы уже догадались, – Се Уль. "Малышкой" в семнадцать лет ее уже не назовешь, да и "проказница" тоже слишком мелко звучит в сравнении с ее нравом... Скорее - авантюристка. Вся в мать! Хотя, кое-чего ей и от Ван Со перепало: упертость и непокорность. Всегда все делает по-своему. 

А между тем во дворце подрастал еще один такой бунтовщик, отпрыск того же папаши - Его Высочество Чжу Мин. Тут еще страшнее: копия отца, что внутри, что снаружи, только без шрамов на лице и сердце. Порою взгляд этого парня пробирал до костей, и сам Ван Чжон замечал за собой, как невольно стынет в жилах кровь, когда ловил на себе настойчивый, сверлящий взгляд принца. Возможно, это были отголоски прошлого, а может, страх перед будущим. Ведь, как ни крути, а этому парню предстоит занять престол, а как он себя поведет - неизвестно. И Боже упаси, если он от матушки унаследовал жажду власти! 

Но была еще одна проблема, видимо, семейная… Эти двое, Чжу и Уль, как бы ни хотел генерал это отрицать, испытывали к друг другу отнюдь не родственные и не дружеские чувства. И как бы его это не страшило, ничего изменить он не мог. День за днем Ван Чжон наблюдал за влюбленной парочкой, как они встречаются тайком от посторонних глаз, и как лаются, словно кошка с собакой (или Со и Су) при придворных и семье. Но с каждым днем играть в злодеев им становиться все сложнее, а искры симпатии проскальзывают гораздо чаще, чем это уместно. Чжон понимал, что нужно что-то с этим делать, иначе эта парочка очень скоро наделает глупостей - ведь юная кровь горяча, а стратегический ум обоих вполне может отказать, уступая желанию и пляске гормонов. 

Думая обо всем этом, генерал не заметил, как оказался возле императорского сада и не успел вовремя удрать от Ли Со, глаза которого при его виде нездорово заблестели. 

- Брат, давно не виделись! – радостно воскликнул император и широко раскинул руки, что выглядело прямой угрозой для Ван Чжона.

- Приветствую, Ваше Величество! – покорно поклонился генерал, а про себя чертыхнулся и, стиснув зубы, натянуто улыбнулся в лицо Кванджону. - Вижу, у вас сегодня отличное настроение, впрочем, как всегда…

- Да, сегодня прекрасный день. Настолько прекрасный, что я подумал: а не повторить ли нам наш прошлый опыт в постановке пьес? – и Джун Ки обнял брата за плечи, в то время, как у Чжона от услышанного подкосились колени и задергался глаз. Ну что на этот-то раз?!!! Чжон слабо трепыхнулся и сделал попытку увильнуть от очередной "очереднушки" Великого.

- Увольте, Ваше Вашество… Мне того раза было вполне достаточно. К тому же, вы хотели сына и уверяли, что если мы сыграем комедию «Двенадцатая ночь или как там её…», это сработает. Но нет! Сама судьба над вами посмеялась, и у вас родились целых две дочери! Поэтому я не думаю, что это хорошая идея... – Ван Чжон с усилием отодрал от себя руки императора и умоляюще посмотрел тому в лицо. Он искренне не хотел больше принимать участие в подобного рода занятиях, к тому же, в прошлый раз ему досталась не просто главная роль, а главная женская роль!

- Погоди с выводами. На этот раз будет трагедия! – Джун Ки воодушевлённо воздел руки к небу, пропустив мимо своих длинных ушей мольбы и упреки. Здесь, в Коре, нашему страннику было очень скучно жить без профессии, но открывать школу искусств Ли не собирался. Поэтому отрывался на подручных средствах. Было, конечно, жалко, что своего собрата по безумным творческим идеям пришлось отправить в ссылку, но он намеревался привлечь свежую кровь, к тому же, дочь генерала еще тогда ему все уши прожужжала, что тоже хочет принять участие в подобном действе.

- Трагедия… - тихо повторил генерал, и подавил в себе непреодолимое желание убежать и спрятаться. Нехорошее предчувствие закралось в его душу, но он знал, что спорить с этим сумасшедшим бесполезно и даже опасно. В тот раз ему удалось даже Чи Мона нарядить в юбку и окрестить Оливией! И всего-то - за какую-то незначительную фразу, вроде как: "А, фигня это всё..." или нечто подобное. Видел бы Шекспир сей шедевр, перевернулся бы в гро… точнее, не захотел бы родиться поэтом.

- Да! Самая великая трагедия о прекрасной любви под названием «Ромео и Джульетта»! – пафосно выдохнул Ли Джун Ки и застыл в позе мыслителя. Затем схватил несчастного Чжона за руку, и усадил на траву, продолжая красочно и эмоционально расписывать сюжет сей драмы. 

Когда император закончил повествование, в надежде на восторженную реакцию своего единственного слушателя, он сам себе поаплодировал и согнулся в низком поклоне:

– Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте…

- Знаем, слыхали... Все семь лет только это и слышим... Но, боюсь, что у нас трагедия в реальности назревает, и не менее печальная… - пробормотал зритель вслух и тут же прикусил язык, так как мимо чуткого уха этого "волколиса" неосторожное высказывание не прошло.

- В смысле - назревает трагедия? – еще не остывший от художественной эйфории Кванджон сузил глаза и, навострив свои уже упомянутые выше немаленькие ушки, присел на корточки перед подданным.

Но Ван Чжон не успел и словом обмолвиться, как на горизонте показались сами виновники этой трагедии, явно не подозревающие о сидящих в кустах бдительных папках. Генерал приложил палец к губам и беззвучно шикнул, увлекая Кванджона за собой в горизонтальное положение. Моментально сообразив, что сейчас будет игра в шпионов, Ли Джун Ки с преувеличенно серьёзной миной отломил пару веток с листьями и заткнул их себе за уши, на что получил от брата презрительный взгляд. 

Се Уль и Чжу Мин со стороны были похожи на двух оленей в брачный период. Олениха убегала от своего возлюбленного, давая ему возможность не только догнать ее, но в процессе погони хорошенько рассмотреть всю свою грацию, изящество движений, манящий шелк растрепавшихся волос и услышать звонкий заливистый смех, который брюзга Ван Чжон назвал бы "призывным". А либеральный олух Джун Ки, увидев брачные игры подрастающего поколения, только засиял еще ярче:

- Ва-а! Ты хочешь сказать, что наши голубки - того?

- Э-э-эй… что ты имеешь в виду под словом «того»? – в недоумении прошипел Ван Чжон, осуждающе сверкнув глазами на друга. Он, конечно, подозревал об испорченности Его величества, но не думал, что тот настолько бесстыжий... Хотя, что там говорить, стоит одни лишь танцы его вспомнить - уже хочется сквозь землю провалиться... Уму непостижимо: да ни одна кисэн во всем Корё не способна своими ухищрениями вызвать такой всплеск непристойных мыслей, как этот, мать его, Великий Император, одним лишь развратным покачиванием бедер! Обольститель хренов! Неудивительно, что от него и дети такие же родились! Хотя нет, это же дети Со... Хм... Забавно. Выходит, тот на самом-то деле такой же... этот... Как его там? Sex bomb? Не волк, а жеребец?.. Нда-а... А с виду и не скажешь...

Влюбленные тем временем проскакали совсем рядом, что заставило наших наблюдателей пригнуться, почти сровнявшись с землей. Когда опасность быть обнаруженными миновала, мужчины дружно поднялись и начали приводить себя в порядок. 

- Нет, это же прекрасно, когда среди моих детей зарождается любовь! Ах… Я их помню еще совсем малютками, и за всей этой суматохой совсем не заметил, как детишки стали взрослыми... – сентиментально ворковал император, чуть не плача от счастья.

- Вообще-то, они как бы не совсем твои дети, – буркнул генерал и, раздраженно пыхтя, наконец вытащил дурацкие ветки из-за ушей Ли Со.

- Как это не мои?! – возмутился Кванджон. – Я уже столько лет замещаю их родителей, так почему я не имею права называться отцом?! Я – отец! Пусть не биологический, но… Духовный! Вот!

- Ба-а, нашелся мне отец-духовник! - язвительно захохотал Чжон. - Ты еще монахом заделайся, старый извращенец! Чего вдруг так обрадовался? Ведь раньше о любви между братом и сестрой даже слышать не хотел… И какой ты отец, раз столько времени не замечал очевидного?! 

- Столько времени?! Так у них это давно началось?! – захлопал в ладоши Джун Ки. – Ах, любовь — это прекрасно! А то, что они брат и сестра... Ну, я тоже как бы брат Ен Хвы... Но дети-то наши нормальными рождаются, без отклонений. А это - главное и, кажись, единственное условие для запрета инцеста... Так что - позволим им расправить крылья Амура и воспарить над бренной землей...

- Ага, "воспарить", - передразнил брата генерал. - Им эти крылья в мгновение ока обломает ваша прекрасная Императрица, стоит ей только об этом пронюхать. И будет вам печальная повесть… 

Чжон тяжело вздохнул. Отношения Ён Хвы с Се Уль были не просто натянутыми, казалось, Даэмок совсем не переваривала принцессу. И если сейчас вдруг до нее дойдет слух об этой «прекрасной любви», добром это точно не кончится, с беременной мегерой милый лисенок-император не справится... 

– Поэтому представь, что ты ничего не видел, и я тебе ничего не говорил. 

- Как это - ничего не видел?! Я видел и продолжаю видеть, и совсем не понимаю, почему ты думаешь, что Ён Хва будет против... – все еще недоумевал Ли, следуя за братом, наворачивающим круги по саду.

- Нет, ты и правда осел! - в сердцах воскликнул генерал и схватился за голову.

- Ого, ты только что назвал своего Императора ослом?! – остановился Кванджон, но его голос не был обиженным или злым. Скорее, ехидным. В последнее время было ощущение, что император совсем не замечает мрачных сторон жизни. Этакий оптимист, видящий во всем лишь позитив. Нет, трудности, конечно, случались, но наш венценосный приятель справлялся с ними, не переставая улыбаться. Может, от этого они и не казались столь уж тяжкими?

Но генерал Ван Чжон был слеплен немного из другого теста.

-А как тебя еще назвать? - рассердился он на своего легкомысленного не по годам братца. - Разве не осел тот, кто ослеп и не видит ничего, кроме шелковых юбок своей жены? Согласен, сестра изменилась, ты смог благотворно на нее повлиять, но вот ее отношение к дочери Су осталось прежним! Хэ Су забрала у нее Со, а теперь ее дочь может забрать и любимого сына… Не думаю, что она будет прыгать от счастья! – Чжон чётко расставил все по своим местам и от безысходности пнул соседнее дерево, с веток которого вспорхнула пара жирненьких птиц.

- А я думаю, что не нужно спешить с выводами! Поговорю сегодня с Чжу начистоту и все выясню, тебе советую сделать тоже самое с Уль, – актер продолжал сыпать идеями. В его голове теперь сидела мысль, куда похлеще пьесы Шекспира...

- Что? Поговорить с Се Уль?! - Чжон испуганно моргнул и замотал головой. - Нетушки, умываю руки. Я себе не враг, она и так мало со мной разговаривает, а так и совсем перестанет. Лучше пусть Бэк А с ней поговорит, она любит с ним болтать.

- Ну, теперь она не сможет с ним беседовать… - замялся Ли Со и отвел виноватый взгляд в сторону.

- В смысле? – побледнел Ван Чжон, полностью потеряв причинно-следственную связь слов больного на голову брата. 

- Я отправил Бэк А и Бок Сун в свадебное путешествие на неограниченный срок, – пожал плечами Кванджон и мило улыбнулся. Та реакция, которую он только что увидел на лице брата, вполне оправдала его надежды. Джун Ки просто обожал удивлять вечно серьезного генерала.

- Что?! – раскрыл рот Чжон.

- Конь в пальто! Возлюби ближнего своего – одна из заповедей. Вот я и отпустил его... любить. Ах, любовь, любовь… - блаженно прикрыв бесстыжие лисьи глаза, пропел Джун и танцующей походкой направился следом за убежавшими "оленями".

- Сумасшедший, напялил розовые очки и ходит, будто по радуге, ничего не замечая... – оставшись наедине сам с собой, проворчал 14-ый принц и пошел в противоположную сторону, чувствуя, что покоя в ближайшее время ему не дождаться. 

      Выдался на редкость теплый вечер. После разговора с принцем, Ли Джун Ки не знал, чем заняться. Спать не хотелось совсем, и он решил пойти проведать императрицу, а заодно прощупать почву для смягчения обстоятельств молодых да ранних "оленят". Но, проходя мимо покоев генерала, он заметил беспалевную тень кронпринца, что промелькнула прямо под окнами Се Уль. 

«А вот и наш Ромео», - улыбнулся Кванджон и спрятался за стволом большого дерева, этот живой спектакль он не мог пропустить. Чжу Мин по старинке бросил в окно камушек, но Джульетта не выходила. Тогда, оглянувшись по сторонам, принц начал издавать звуки различных животных и птиц. Джун Ки чуть не помер со смеху, но сдержался, плотно прикрыв рот ладонью. 

- Ты опоздал! – на пороге появилась хмурая девушка и, скрестив руки на груди, добавила: – Я вышла только потому, что твои вопли мешали уснуть. 

- Прости, я разговаривал с отцом, не мог же я ему сказать о наших ночных встречах… Хотя, думаю, он бы сразу отпустил меня, – засмеялся Чжу Мин и протянул руку своей недовольной леди.

- Фи… Можно подумать, Его величество прям так и разрешит Вашему высочеству в столь поздний час встречаться с девушкой... – Се Уль отвернулась.

- А вам не кажется, достопочтенная леди, что это у вас будут проблемы, если кто узнает, что вы тайком встречаетесь с принцем? – еще шире улыбнулся Его высочество, и рывком притянул к себе девушку, не давая возможности вырваться из объятий. После тщетных попыток освободиться, Се Уль утихла и получила в награду поцелуй в лоб, что полностью отбило охоту сопротивляться. 

– О, да, забыл сказать, мы с ним говорили о нас. Он все знает.

- Что?! – девушка широко открыла глаза и даже начала заикаться. – И-и чт-то он сказал?

- Что поддержит нас и будет на нашей стороне, – уверенно ответил Чжу Мин и, выпустив дочь генерала из объятий, уселся прямо на ступеньки.

- То есть, поможет нам сбежать так же, как Бок Сун с дядей?! – радостно воскликнула Се Уль, всплеснув руками, и запрыгала за спиной принца издавая восторженный писк.

- А почему ты хочешь сбежать? Ведь я кронпринц, я не могу просто так сбежать и бросить страну. Я должен буду стать Императором... – грустно сказал Ромео. 

- А я не хочу быть женой Императора! – заявила Джульетта и приземлилась рядом, специально с силой задев принца плечом. – Ты мне нравишься и так, без короны!

- Почему? – поперхнулся Чжу Мин и вопросительно уставился своими раскосыми темными глазами. - Ведь в детстве ты…

- То было в детстве! Теперь мне хватило по горло этой дворцовой жизни! – прервала его Уль, а потом оценивающее осмотрела собеседника. Парень продолжал молчать. Тогда она пододвинулась ближе, легким движением руки отодвинула в сторону длинную челку принца и прямо в глаза заявила: - Неужели тебе нравится жить и любить по расписанию? Неужели тебе никогда не хотелось жить свободно и не быть никому обязанным? Ты предлагаешь мне стать женой императора. Но каково мне соглашаться на это, зная, что я буду далеко не единственной твоей женой? Роль пятой справа в третьем ряду меня совсем не радует… 

- Какая разница сколько жен, мы с тобой уже обсуждали это, – принц уже не раз слышал эти аргументы против статуса Императора, но сейчас его волновала новая серьёзность, с которой Се Уль их высказывала.

- А ты мне обещал, что если у тебя родится брат, то ты передашь ему право наследования трона и попросишь отца устроить нам свободную жизнь! – решительно продолжала девушка, внимательно следя за малейшим изменением выражения лица принца. Наконец она остановила свой взгляд на черной с золотистыми искорками радужке его глаз и увидела там свое отражение.

- Да, я обещал. Поэтому очень надеюсь, что это будет именно брат, – словно под гипнозом, проговорил Чжу Мин и медленно наклонился, чтобы поцеловать свою принцессу.

- Смотри - звезда! Говорят, когда падает звезда, нужно загадать желание! – резко увернулась от него Се Уль и вытянутой рукой ткнула в небо, радуясь, что опять смогла ускользнуть от любовных уловок молодого волка.

- И что же ты загадала? – не пылая особым энтузиазмом играть в эту романтику, спросил принц и продолжил ласкать свою хитрую подругу горячим раздевающим взглядом.

- Чтобы наша любовь была такой же, как у моих мамы и папы, и чтобы мы всегда были вместе, несмотря ни на что! – улыбнулась она и легонько поцеловала его в губы. Зрачки Чжу Мина расширились и, уже не обращая внимания на протесты и возмущение, он закончил начатое дело совсем не целомудренным поцелуем.

Джун Ки тоже видел падающую звезду, но ничего не загадал. Глядя на этих двоих, он вспомнил молодого и наивного себя, а услышав слова о вечной любви, мысленно поклялся, что сделает для них все, что в его силах. 

«Надеюсь, я смогу уговорить Ён Хва подарить этим детям счастье? Но сначала должен родиться ТЫ. Мальчик мой, пообещай, что заберешь всю тяжесть короны со своего старшего брата, а я уж позабочусь, чтобы ты стал правителем помудрее, чем я». - Ли Со посмотрел на яркие звезды, что были разбросаны по небосводу, и тихонько, чтоб никто не увидел, прошмыгнул в сторону покоев Даэмок.

      По пути он заметил странное оживление: придворные дамы сновали туда-сюда без остановки, факелы горели во всей западной части дворца, но самое тревожное - это лекарь Кан, который при всем своем почтенном возрасте, летел, как заправский спринтер, обогнав своих помощников. Джун Ки был слишком безмятежен и спокоен и не сразу сообразил, в чем дело: его сын слишком торопился родиться. Особенно слишком - для этой эпохи…

- Лекарь Кан, к чему такая спешка в столь позднее время? – непринужденно улыбаясь, спросил император, поймав старика за развевающиеся от скорости одежды.

- Ваше Величество! О-о, Ваше... Только, умоляю, не волнуйтесь! - лекарь, забывшись, схватил правителя за руки. Впрочем, этот правитель часто позволял лишнего своим подданным...

- Почему я должен волноваться? – Ли хотел приобнять старика, предвкушая интересную научную беседу о новых открытиях в сфере фармакологии.

- Господин Кан, скорее! – послышался истошный крик придворной дамы из покоев императрицы.

- Что случилось? – наконец-то насторожился Ли Со. Эта странно напряженная атмосфера резко противоречила его мечтательному настроению.

- Её Величеству плохо!!! - в отчаянии выкрикнула женщина, и буквально вырвала доктора Кана из рук императора. Джун Ки, пока не понимая, что происходит, бросился следом:

- Что?! Как так? Почему меня не известили?! Что с ней?!

- Мы посылали за вами, но нигде не могли вас найти… - послышалось в ответ. Но он уже ничего не слышал. Перед его глазами лежала она, бледная, покрытая испариной, с мучительно искривленными губами. Случилось то, чего он всегда так боялся. Неожиданно, резко его счастье разбилось, как хрупкое радужное витражное стекло...

- Со… Прости... Я… - еле слышно проговорила Ён Хва.

- Не говори, молчи… - подскочил к ней Кванджон и вцепился руками в простыню, боясь дотронуться до любимой жены, словно от его прикосновения ей может стать хуже. - Лекарь Кан, что с ней? Почему она такая бледная?

- Ваше Величество, боюсь я не могу сказать вам, что все хорошо, – оценив ситуацию, сообщил лекарь Кан.

- Что будет с малышом? – тут же, не думая, выпалил Джун Ки, он просто не мог сейчас думать, настолько он был испуган и сбит с толку. Но и выслушать ответ ему тоже не удалось. Даэмок громко вскрикнула, ее лицо исказилось и, словно ища поддержи, она ухватилась за своего супруга.

- Тебе больно?! Ён Хва, что с тобой?! Что происходит?! – завопил Ли Со, все еще не понимая, как в одно мгновение он из рая перенесся в ад.

- Пожалуйста, успокойтесь, криком сейчас никак не поможешь! - старик Кан умоляюще посмотрел на императора. - Паника только навредит! Отойдите, мне нужно осмотреть Её величество...

Ли Со отступил на шаг и сел на пол, вцепившись себе в волосы. Пробормотал потрясенно:

- Как тут можно быть спокойным?! Еще днем все было хорошо...

- Подождите снаружи, Ваше величество, не думаю, что ваше присутствие поспособствует правильности действий моих ассистентов! - безапелляционно заявил врач и осмелился подтолкнуть государя в сторону выхода. 

И тот пошел на полусогнутых, трясущихся ногах. Вокруг бегали люди, что-то кричали, тащили воду и полотенца, а он, словно впав в анабиоз, слышал только, как гулко бьётся его сердце. Мир застыл в ожидании страшного приговора. Неизвестность провоцировала, пробуждала разные мысли и предположения, что он может сейчас потерять жену или сына, или даже обоих…

Спустя примерно полчаса к императору подбежала одна из помощниц лекаря:

- Ваше величество, господин Кан ищет вас..

-Что? Ищет? Да, иду! - Джун Ки сорвался с места и помчался к покоям жены. Кан ждал его на улице, нервно озираясь и давая какие-то указания двум придворным дамам.

-Я здесь, что случилось?! - подлетел к ним Кванджон. Врач кивнул придворным, и те с поклоном удалились. Ли Со с нетерпением всматривался в лицо своего верного лекаря, ища на нем признаки надежды. Но в ярком свете факелов врач выглядел мрачным и тревожным.

-Что... - выдохнул Джун, чувствуя, как слабеют ноги.

-У императрицы начались схватки, - сказал доктор. - Её тело отторгает плод.

- Как это, начались схватки, ведь еще не время?! – Кванджон судорожно ухватил лекаря за рукав.

- Не думаю, что обошлось без чьей-либо помощи… - многозначительно предположил Кан и пошел обратно внутрь комнат, ведя за собой Его величество.

- Вы хотите сказать, что ее отравили?! – опешил Джуня и содрогнулся еще раз, взглянув на полуживую Ён Хву.

- Думаю, это сделал тот, кто приготовил этот чай, – старик указал на небольшой столик, на котором стоял поднос с чашкой и чайником.

- И что мне теперь делать? – в отчаянии произнес Джун Ки, полностью потеряв способность мыслить.

- Подумайте и скажите, за чью жизнь нам бороться? Спасать ли нам императрицу или ребенка? Ее величество больше не сможет иметь детей, а у плода мало шансов выжить в неполные семь месяцев… - лекарь Кан развел руками, сей приговор ему самому был неприятен, но он не мог утаить всей правды от государя, к тому же, решение принимать нужно было, как можно скорее.

- Что значит - выбрать, кого спасать?! Вы спасете обоих! – истерично выкрикнул император и припал к постели императрицы, сжав в своих руках ее холодную влажную ладонь.

- Прости, что не уберегла нашего сына... – слабым голосом сказала она и попыталась ответить на столь крепкое рукопожатие, на что Ли отрицательно замотал головой.

- Ён Хва, все будет хорошо. Этот глупый лекарь говорит, что наш сын не сможет выжить. Но это неправда, я что-нибудь придумаю... – Джун Ки пытался говорить спокойно и даже улыбался, но в горле стоял ком, а слезы были готовы вырваться наружу.

- Прости… Что тебе пришлось принять на себя часть моего проклятья... Вот она и пришла, моя расплата за незаслуженное счастье… Я не достойна жизни и не хочу больше жить... - Ён Хва обреченно прикрыла глаза.

- О чем ты говоришь? Ты ни в чем не виновата, за что я должен тебя прощать? Это же я - я виноват во всем! Это мне нужен был сын, я настаивал на его появлении! Почему ты просишь у меня прощения? И не говори мне о смерти! Ты - лучшее, что было со мной, я не позволю тебе умереть!

- Я люблю тебя, – едва слышно проговорила Даэмок, и слезы заблестели на ее щеках. - Но я не знаю, как теперь смотреть тебе в глаза... Я хочу уйти... 

После этих слов ее тело неестественно напряглось, а из горла вырвался ужасный крик, от которого у Ли Со помутился рассудок. Как и сказал лекарь Кан, утроба императрицы неумолимо отторгала ребенка, который еще не был готов к самостоятельному существованию...

- Не смей со мной прощаться! Слышишь, не смей!!! И умирать не смей! Я, Император, приказываю тебе жить! Борись и живи! – заорал Джун Ки, вскакивая. Попятился назад. Он не хотел видеть ее такой, не хотел слышать эти желанные слова о любви при таких обстоятельствах. Он сейчас сам не понимал, чего хочет. Кажется, больше всего сейчас он тоже хотел умереть...

И он убежал. Ли Джун Ки убегал подальше от слез своей возлюбленной и от той боли, что разрывала в клочья душу и мутила разум. Он в первый раз подумал о том, что станет с ним, если однажды ему придется увидеть смерть любимой? Или даже стать ее причиной? Джуну стало страшно, так страшно, как не было еще ни разу в жизни. Ён Хва отравили! Кто-то взял и отравил его безграничное счастье, в одночасье лишив всех надежд на будущее. Но кто мог это сделать?.. Кто так сильно ненавидел её? Или... его? И чтобы ударить, как можно больнее, решил действовать вот так, подло расправляясь с теми, кого он любит больше всего на свете?! Ли глухо застонал. Он понял, кто бы это мог быть...

- Ваше величество… - прервал его душевные терзания и догадки юный звонкий голос.

- Что? – отозвался он.

- Это я подала чай Её величеству... – слова набатом ударили Ли Со по ушам, разом отключив адекватное восприятие реальности, превращая ее в кошмарный гротескный сон...

- Зачем ты говоришь мне об этом? – безразлично спросил император, даже не обернувшись.

- Я хочу понести наказание... – настойчиво произнесла молодая девушка в одежде служанки и встала перед своим судьей.

- Почему ты сделала это? – актер безучастно посмотрел на нее, не понимая, что он должен испытывать к ней и как поступать.

- Потому что вы убили моего отца, – ответила она с вызовом, как будто видела перед собой пронзенную ножом грудь и хотела вбить в рану еще и рукоять.

- Прости, знает Бог, я не хотел этого, – извинился император и собрался пройти мимо. Он не помнил эту девушку и не знал, какое к нему отношение имел ее отец, но как ни крути, он уже уничтожил не одного человека, живя здесь. Кем из них был ее отец уже не важно.

- Почему? Почему вы не приказываете казнить меня? Почему сами извиняетесь?! – остановила его юная убийца, требуя должного внимания. Она совершила это зло не совсем по своему желанию, но была готова понести за него всю ответственность. А император оказался вовсе не таким устрашающим и величественным, как тогда на рыночной площади... 

И он вовсе не своими руками убил члена ее семьи. Просто она, по незнанию, стала орудием мести в руках князя Хванбо, к которому привели рыдающую сироту Мэй. И год за годом он внушал бедной девочке, что именно Кванджон повинен в ее несчастье, и что он, князь, поможет ей восстановить справедливость. А мстить-то нужно было как раз Хванбо, чьи люди безжалостно зарезали бедного торговца, боясь, что тот выдаст их людям Кванджона...

- Как твое имя? – Джун Ки посмотрел в лицо виновнице своего горя.

- Мэй, - робко ответила она и опустила глаза, совсем не ожидая такого вопроса.

- Месть порождает месть, Мэй. Уверен, если казню тебя, придет еще кто-нибудь, чтобы отомстить. И так будет всегда, - император понимал, что содеянного уже не исправить, и если он и обрушит весь свой гнев и злость на эту девушку, легче от этого никому не станет. Напротив, станет еще тяжелее. 

- Князь Чо Тха не оставит вас в покое! - угрожающе крикнула Мэй, чувствуя, что что-то в ее убеждениях неверно, словно ее дурачили, столько лет уча лжи. Необъяснимое чувство вины пробралось внутрь и требовало исповеди.

- Значит, это его рук дело... Так и знал, - его догадка была верна. Ли Со от безысходности беззвучно рассмеялся. Но он не жалел, что не казнил тогда Хванбо. Кровь всегда влечет за собой кровь. И сейчас он сам служил тому свидетельством. 

- Вам лучше наказать меня! - продолжала требовать виновница трагедии, немного испугавшись, что Кванджон тронулся умом от горя.

- Лучшим наказанием для тебя будет жизнь... - не глядя на нее, бросил Император и продолжил свой путь. Мэй осталась стоять в темноте ночи. Она пристально смотрела на свои руки, которые нервно дрожали. Эти руки были чисты и ухожены, но сейчас она видела на них кровь, кровь неродившегося, ни в чем не повинного ребенка. Она сделала то, что должна была, отомстила, но от этого ей не стало легче. Она не вернется к Чо Тха, и теперь она не может остаться во дворце, ведь у нее... такие грязные руки! Сначала надо их отмыть хорошенько, а после думать, что делать дальше. 

...Той ночью несколько человек видели на берегу озера странную служанку, которая тщательно мыла руки вплоть до самого рассвета...

А Ли Джун Ки тем временем, поднимался все выше и выше, на самый верх холма, к башне, где надеялся найти его. Единственного человека, который мог облегчить его страдания, подарив забвение...

- Чхве Чи Мон! Эй! Квон До Ю, я знаю, что ты здесь! - Ли Со приоткрыл дверь в верхнюю комнатушку, но астронома не обнаружил.

- Чего тебе надо в такой час? - прохрипел сонный голос с чердака. 

- Хочу попросить кое о чем, - как можно оптимистичней крикнул Джун Ки, сам еле держась на ногах. То, о чем он хотел просить, было тяжелым решением, но он не видел другого выхода.

- Если это очередная глупость, проваливай, - недовольно буркнул Чи Мон, но судя по грохоту наверху, все же поднялся с постели. - Ну давай, говори, чего тебе приспичило?

- Верни меня обратно, - озвучил просьбу Джун Ки, не узнавая свой голос, как будто это говорил кто-то другой. Ведь он-то всем своим существом желал остаться, чтобы хотя бы просто умереть рядом с ней.

- Что?! - ошарашенный астроном наконец полностью проснулся.

- Я прошу тебя, верни меня обратно. Я хочу вернуться! Понимаешь?! 

- Что случилось? - астроном, спотыкаясь, скатился вниз по лестнице, ведущей на чердак.

- Я не хочу больше управлять судьбами людей! Казнить, миловать, решать, как им жить... И я не хочу, чтобы еще кто-то умер по моей вине... особенно она... Или дети... Поэтому верни все на свои места, молю, сделай это! Я хочу уйти и забыть все, что здесь было! - Ли Со закрыл лицо руками и сполз по стене.

- Постой, кто тебе сказал, что я могу это сделать? - звездочет был в шоке от такой перемены в своем друге. Дотронулся до его лба, но тот был холодным. Если он не болен, тогда с чего вдруг такая истерическая горячка?

- Ён Хва отравили… Мой ребенок… Он умер... Понимаешь, и она теперь тоже хочет умереть, а все из-за меня! Я один достоин смерти! Но я не могу просить тебя убить меня. Поэтому просто верни меня в мой мир! Пусть эта жизнь станет лишь сном, зыбким, сладко-горьким воспоминанием о потерянном счастье... - зарыдал в отчаянии Ли, становясь на колени, хватаясь за единственную возможность все изменить. Джун Ки знал, что перед ним не простой человек, что он точно связан с Всевышним, и обязательно поможет ему.

- Но ты подумал, что будет с Со и Су, если все вернется на свои места? - ни капли не дрогнув, и без доли сожаления в голосе, спросил Проводник-между-мирами.

- Я подумаю об этом после, - всхлипнул от нехватки воздуха император, не глядя на астронома. 

- Он должен сам захотеть вернуться! - повысил голос звездочет, но и этот аргумент не смог разубедить актера в его отчаянном решении.

- Тогда сделай так, чтобы он захотел! - Ли Со из последних сил подскочил, вцепился Чи Мону в плечи и начал его трясти. Если этот засранец не хочет помочь ему добровольно, то он вытрясет из него душу, но заставит провернуть этот фокус с перемещением.

- Ты спятил? Как я это сделаю?! - отшатнулся от него астроном, но, посмотрев внимательно в полные горя и отчаяния глаза друга, готового уже ко всему, резко сбавил тон. - Ладно, не волнуйся, я что-нибудь придумаю. А пока ляг, отдохни, тебе нужно успокоиться и поспать...

Чи Мон ласково погладил его по голове и уложил на узкую спартанскую кушетку, лежа на которой когда-то любовался звездами принц Ван Со. 

...Сбои системы бывают крайне редко, но бывают. И это был один из тех случаев. Придется прибегнуть к крайним мерам, по-другому никак. Да и сон – самый простой способ перехода для смертных...