Онлайн чтение книги Король и Шут The King and the Clown
Вышел на тропу войны. И зашел обратно.

Южная Корея. Сеул и не только. Наши дни.

Императорская жизнь научила Ван Со многому. Он наизусть знал все гримасы власти и политические уловки, умел управлять общественным мнением и обладал четким пониманием, когда худой мир лучше доброй войны, а когда и наоборот.

И, осознавая, что в современном мире пока ориентируется слабо, он не гнушался обратиться за помощью к тем, кто действительно мог помочь. Ведь у него самого нет здесь былого могущества, но он попал именно в ту сферу деятельности человечества, которая буквально из ничего создает целые миры, строит воздушные замки, зачастую выглядящие реальнее настоящих, и обладает поразительной властью над воображением и чувствами людей.

Южнокорейское общество много времени и денег тратит на развлечения. А шоу-бизнес их создает. Если подумать, то эта структура во многом схожа с правительством, ведь в условиях демократии, руководители должны уметь нравиться народу. А уж артистам – Сам Бог велел вызывать восторг и преклонение.

Что ж, ему, Со, этот восторг достался, так сказать, по наследству. А вот Джин… Его фан-клуб почти на сто процентов состоит из женщин. Но женщины могут быть очень жестокими к тем, в ком видят соперниц, это Со узнал на примере Ен Хва. Да и матушка его… Та еще гиена. Была… Однако должен существовать способ заставить фанаток полюбить никому пока не известную, маленькую звездочку по имени Го Ха Джин! И кому об этом знать, как не режиссеру? Человеку, который видит одновременно сотни сюжетных поворотов, и нутром чувствует, как можно все изменить одним лишь в нужное время и в нужном месте сказанным словом!

И Со не ошибся. Ким Го Тэ мгновенно выдал ему формулу успеха: надо, чтобы фанаты ЗАХОТЕЛИ того же, чего хочет их кумир. Умный и проницательный мужик давно понял, откуда дует ветер, но на этот раз отложил в сторону свои вечные подначки и деловито заявил:

-Если ты хочешь, чтобы фанаты благословили твои отношения с Джин, ее тоже следует вознести на пьедестал. Собственно, я предполагал такой ход событий, когда брал ее на главную роль, даже не принимая в расчет тебя. Но пока не занимался этим целенаправленно. Что ж, время пришло… Скажи, Джун-а, вы ведь с ней давно знакомы? 

-Лет пятнадцать, - машинально ответил Со, и прикусил губу. Когда же он перестанет так идиотски палиться?

Но режиссер не почуял подвоха. Наоборот, в его голосе зазвучало торжество и невольное уважение:

-Я так и знал! Она для тебя – не подружка-однодневка, ты действительно любишь Ха Джин… Помнишь ее, несмотря на потерю памяти… Эх, как же редко можно встретить подобное в этой жизни, где любовь превратилась в развлечение на час… Честно признаться, я потому и взял ее героиней. Больно было смотреть, как ты изображаешь чувства к другой… Особенно, в сравнении с тем, как ведешь себя с Джин… Ты, конечно, актер, но… контраст был слишком силен. Ваша взаимная тяга просто прет через экран и деформирует привычные представления об актерской игре! Но… Скажи, Ван… тьфу! Джун-а, она и правда хорошо поет? Вон, даже Ким Ханыль заметил… 

-Божественно, - Со мечтательно прикрыл глаза. – Она нигде этому не училась, но поет гораздо лучше меня, хотя со мной персонально занимаются… - И сварливо добавил: - И почему это он Ким? Он Кан! Самая ему фамилия…

-Ханыль-то? – засмеялся режиссер. – Он правда Ким. Кан – это псевдоним. Ладно, раз Джин-а хорошо поет, значит будет певицей… Но ты будь готов к тому, что вы с ней долго не сможете видеться! Только на съемках! Ким Чон До намерен взяться за нее всерьез! 

Ван Со светло улыбнулся. Видеться только на съемках? Ничего страшного. Он-то, конечно, предпочел бы вообще не расставаться… но нельзя быть слишком жадным. Подождать? Он подождет. Он невероятно, невыносимо долго жил – существовал! - совсем не имея никакой надежды, медленно умирая изнутри, поглощаемый черной, безысходной тоской, которая с годами не становилась слабее. А сейчас – что сейчас… Су жива, здорова и по-прежнему принадлежит ему! И в конце этого ожидания он получит самый драгоценный на свете приз…

-Ты чего там хихикаешь? – подозрительно спросил режиссер, слыша в трубке телефона тихий смех Ван Со. – Задумал чего?

-Вовсе нет! – возразил Со. – Я полностью готов к труду и обороне! 

…Ван Со погорячился. К эпизодам с императрицей Ю он до сих пор готов не был. Но вот настал день, когда ему предстояло отыграть одну из первых по ходу сюжета сцен, в которой принц так и не смог подарить матери украшение для волос. В сцене также принимали участие оба его «брата», актеры Хон Чон Хен и Джи Су. Репетиция прошла нормально, реплики все заучили хорошо, прозвучала команда «Мотор!», и съемка началась.

Ван Со стал замечать за собой странную особенность: эта самая команда словно телепортирует его обратно в юные годы. После нее Со переставал слышать посторонние звуки, видеть оборудование и стафф, воспоминания оживали просто на глазах, а вместе с ними пробуждались прежние чувства. Хотя, умом он где-то понимал, что происходящее – всего лишь игра, перестроиться не мог.

И сейчас тоже, выслушав пренебрежительные, полунасмешливые фразы императрицы и едкие, как уксус, слова Ван Ё, в груди Со удушающей волной всколыхнулась давняя обида, о коей он, казалось, прочно забыл. Но вот, оказывается, нет. Он помнил, что стараниями именно этих людей, родной клан восстал против него, а когда-то любимый младший брат едва не возглавил смуту.

Бывший император Кванджон, а ныне – снова четвертый принц Со, перед тем, как, проглотив всю желчь, выплеснутую на него ближайшими «родственниками», выйти из кадра, очень внимательно посмотрел на каждого участника эпизода. Со недоумевал, почему он, бешеный Волк, демон, без лишней скромности - один из умнейших стратегов своего времени, проявил такую мягкотелость и не постарался заранее нейтрализовать этих троих, пока двое из них еще не успели своими интригами причинить фатальный вред Хэ Су, и не запудрили маленький, недалекий мозг третьему? Был слишком юн, и не смог просчитать всей глубины их подлости? Теперь Со искренне этого не понимал. Он бы сумел отправить Ё на дыбу за измену, старуху сослать в дальний монастырь, а затем, объединившись с теми же Хванбо и Хэ, указать обнаглевшим Ю их место! Что же ему помешало тогда?..

А когда черный принц все-таки вышел, чуть не сметя плащом со стола посуду, Пак Джи Ён, Хон Чон Хен и Джи Су, так и остались неподвижно сидеть на своих местах и таращиться ему вслед. Команда «Снято!» была ими дружно проигнорирована, они молчали еще, как минимум, полминуты, пока первой не подала голос госпожа Пак:

-Дети мои, - проскрипела она, не сводя глаз с закрывшихся дверей, - помогите маме встать…

Оба «принца» зашевелились и кое-как подняли с циновки актрису, которая тут же покачнулась на дрожащих ногах.

-Мальчики, у вас есть еще сегодня съемки? – спросила она, все так же глядя на дверь. Те синхронно закивали. Императрица тяжело вздохнула и призывно махнула широким рукавом:

-Тогда пошли бухнем. Иначе нам день до конца не доработать…

Со привычно поискал глазами Ха Джин на площадке. Не нашел и окончательно впал в дурное расположение духа. Поинтересовался у режиссера с мрачным огнем в глазах:

-Сейчас у меня по плану боёвка? Давайте не будем тянуть резину, я готов.

Ким Го Тэ поморгал, сглотнул и замотал головой:

-Не-не, давай сначала Хва Ен тебе рану обработает! Пока мы в павильоне…

-То есть, сначала мне перевяжут рану, а ранят задним числом? – нервно хохотнул Ван Со. – Как страшно жить… Ладно. Где эта зараза?

Зараза, она же Ю Ин На, отделилась от разноцветной стайки актрис, пьющих кофе, и сделала ручкой:

-Я здесь. Но, Ван Со, ты пока не император, веди себя повежливее! Не «зараза», а хотя бы «инфекция», что ли…

-Одна холера… - отозвался Со и поплелся в другой угол павильона. Где, после очередной команды «Мотор!», сумел в полной мере оценить решение Ким Гю Тэ взять на роль Ен Хва именно эту актрису. Ангельское личико Ин Ны ни в малейшей степени не напоминало надменный лик его венценосной супруги. И это обстоятельство позволило взвинченному Со успокоиться и взаимодействовать с ней в кадре вполне благодушно, как и полагалось по сценарию. 

А у Го Ха Джин началась очень странная жизнь. Она на какой-то срок даже переехала в агентство, поскольку добираться до дома и обратно времени вообще не оставалось. Для начала учителя по вокалу послушали, как она поет. Показали несколько упражнений для постановки правильного дыхания, четкой дикции, позанимались немного и почти сразу потащили в студию звукозаписи. 

Она должна была записать дебютный сингл, призванный стать ее визитной карточкой. Множество людей уже вовсю трудилось над первым видеоклипом, который решили сделать… мультиком. В китайском стиле уся. Главной героине придали некоторое сходство с Джин и сочинили мини-историю ее приключений. Потом, когда добавится саунд, клип запустят в интернет. Аналитики агентства уже просчитали, что по предварительным исходным данным, он должен побить рекорд Псая примерно вдвое, благодаря завесе тайны. Личность Ха Джин пока раскрывать не планировалось. Этот клип будет не единственным, героиня с необычным именем Нийя продолжит свое путешествие по просторам интернета, а потом, когда долгожданный сагык выйдет в эфир, шоумены агентства в четко выверенное время взорвут эту «бомбу». 

Имиджмейкеры уже состряпали для нее легенду. Поскольку она выглядела значительно моложе своих лет, в профайле изменили дату рождения. Теперь Джин было всего двадцать три. Ее настоящее имя тоже будет изменено, но псевдоним пока не придумали. Не к спеху.

Также она училась актерскому мастерству, сценической речи, танцам и многому другому. Сагык оказался отодвинутым на длительное «потом», а так внезапно обретенный Ван Со вдруг превратился в усталый голос в телефонной трубке и сотни смс, которыми они обменивались каждый день. 

Но все когда-то заканчивается, вот и настало время чередовать обучение на «фабрике звезд» с продолжением съемок…

Это оказалось очень трудно. Да еще и совместных сцен с Ван Со пока не было, они даже нигде не пересекались. Джин уже просто безумно соскучилась и пожалела о том времени, когда она была простой стилисткой. Тогда она хотя бы была рядом с ним каждый день, в перерывах они вместе пили чай, болтали обо всем, смеялись, она могла касаться его лица, волос, купаться в сияющих глазах… Пусть Джин не знала, кто он на самом деле, но хорошо понимала, что этот человек ее очень сильно любит. Сейчас Джин совсем не помнила, какие странные сомнения и дежавю одолевали ее в его присутствии, ей казалось, что она была безоблачно счастлива рядом с ним…

А теперь… «Лунные влюбленные»… Какие к черту влюбленные, если он только и делает, что дерется с кем-то и общается попеременно с папой-мамой-братанами, а она… А она пока видит одного лишь Кан Ханыля с семейством. И он, кстати, вредный гаденыш, совсем не похожий на интеллигентного Ван Ука… Впрочем, это и понятно – он музыкант. Видать, у нее действительно с музыкантами какая-то особая несовместимость… А если учесть, что она сама теперь певица, то вообще становится страшно: как ей выплыть живой из этого акульего питомника?

Однако вскоре ей пришлось решать другой вопрос: как выплыть живой из королевской купальни? Ведь там ее будет ждать ОН. И опять начнутся зарисовки из прошлого… Джин вдруг испугалась. Что, если она не сможет сыграть? Что, если, увидев своего принца в старых декорациях, она элементарно потеряет над собой контроль и расплачется? Странно, раньше такого не было. А вот сейчас, сидя в машине, везущей ее к месту съемки, Джин запаниковала. Кажется, она успела отвыкнуть от него… Отвыкнуть от того, что он настоящий, живой и горячий, такой же, как и всегда… И что он все еще принадлежит ей…

Солнце давно село, за окнами авто пролетали укутанные сумраком луга и рощи, а на горизонте ночное небо оттеняли величественные горы. Полная луна провожала девушку загадочным взглядом, и все это вызывало у Джин ощущение какой-то нереальности происходящего. Словно, ей это снилось. И принц тоже снился… А был ли он вообще, или это странные, манящие грезы вновь овладели ее больным сознанием? Ха Джин схватилась за телефон. Она сегодня была слишком занята и не проверила сообщения. Но увы – хэнди благополучно умер, не получив вовремя должного питания. И зарядку она с собой не взяла… Менеджер, ведущий машину, на вопрос о зарядке только пожал плечами. Девушка глубоко вздохнула и, сжавшись в комочек, постаралась успокоиться и справиться с этой неожиданной атакой внутренних страхов.

Среди её тайных страхов жил еще один. Джин о нем знала, но малодушно загоняла на самое дно души, не осмеливаясь взглянуть ему в лицо… Ведь они с Ван Со пока ни о чем не разговаривали… Не касались тем общего прошлого. Да и времени на это у них еще не было. В ту единственную ночь им было не до разговоров. Тогда беседу вели их тела и сердца, познавая и принимая друг друга заново. А потом они оба, как будто избегали всяких разговоров о Корё, о тех годах, что провели врозь, словно боясь растревожить старые раны. Но, рано или поздно, им придется ступить на этот тонкий лед, рискуя провалиться в кромешный ад минувшей боли. И самое главное…

Се Уль. Джин понимала, что должна рассказать ему все, но… простит ли он ее на этот раз? Она утаила от него самое дорогое, очередной раз не смогла довериться ему до конца. Есть ли смысл теперь рассказывать ему об этом? Из истории она знала, что с девочкой не случится ничего плохого, она проживет долгую и относительно спокойную жизнь. Ее муж, Джу Мин, пятый император Корё, станет первым и единственным правителем этой страны, который оставит трон добровольно и уедет жить в Пэкче. Прямо корёсский Диоклетиан… Интересное совпадение, но ту местность, спустя века, почему-то назовут Сеулом… 

Машина остановилась, доехав до места. Джин сразу побежала туда, где ярко горел свет и сновали люди, занятые делом. Это была площадь перед постройками, напоминающими Большой Императорский Дворец Сонгака. Джин огляделась, но не увидел ни одного знакомого лица. Почувствовав, как к сердцу вновь подступает паника, она схватила за руку первого попавшегося человека:

-Простите… Скажите, где сейчас господин… Ли Джун Ки? Он мой сонбэ…

-Кто? – с искренним недоумением переспросил тот. Джин оцепенела от страха. Что? Его здесь нет, или… Его вообще нет?! Но парень тут же добавил, хлопнув себя по лбу:

-А-а, Ван Со! Он закончил съемки часа три назад, теперь, наверное, спит где-нибудь. Вон стоит его микроавтобус, может, он там?

Джин неловко поклонилась и рванула к микроавтобусу, прячущемуся в тени кроны раскидистого платана. Девушка заглянула в окно, но оно было тонировано, и не позволяло видеть салон. Тогда она осторожно приоткрыла дверцу. 

Со действительно спал на разложенном кресле. Затаив дыхание, Ха Джин ступила на подножку… Ощутив движение, принц-волк мгновенно открыл глаза, сел и, наклонившись вперед, схватил ее за запястье. Через миг она уже сидела у него на коленях, сжатая в стальных объятиях. И Джин тоже обняла его покрепче. Слава Богу, он здесь. Значит, все хорошо…

-Посидим так минутку… - пробормотал Со. – Мне такой страшный сон приснился… Будто это все иллюзия… Этот мир, новая жизнь… И ты…

-Я-то? – Джин даже не удивилась подобной схожести их страхов. Его мучало то же, что и ее. Девушка улыбнулась в попытке изгнать этот общий страх: - И не надейся от меня отделаться. Ты сам выбрал свою судьбу, так что…

-До чего же рядом с тобой хорошо… - выдохнул Со и уткнулся носом ей в шею. – Сидеть бы так вечность…

Но их вечность длилась не более пяти минут. У Ван Со зазвонил телефон. Это режиссер Ким вторгся в идиллию с напоминанием, что отдых, конечно, необходим, но неплохо бы и меру знать…

Освещение в купальне было потрясающе красивым: стафф постарался на славу, чтобы электрический свет не заглушал, но подчеркивал таинственное мерцание сотен зажженных свечей. Но Ван Со плевать хотел на эту красоту, он стоял за ширмой и отчаянно боролся с собой. Страшно сказать – ему надо РАЗДЕТЬСЯ! Перед камерой. По пояс. Для современных мужчин любого телосложения это не проблема, однако, Со… Он всегда считал подобную прилюдную демонстрацию тела унижением. Как до сих пор не мог привыкнуть к отсутствию оружия, без которого чувствовал себя голым. И не помогали никакие психотерапевтические уверения Чи Мона, что в этом мире он сам – оружие, пострашнее любой катаны. А тут еще это… Су тогда едва жизнью не поплатилась за то, что увидела его полуобнаженным и без маски. Ему же предстоит поплатиться очередным своим представлением о чести.

Короче, вышедший под объективы камер человек сейчас был не императором, не принцем, и даже не Ван Со. Он был бешеным волком, у которого разве что пена с клыков не капает. А ему нужно изобразить расслабленное состояние, он ванну принять пришел, в конце концов, а не на поле боя! 

Как?!!

Но Со все же преодолел себя, сжал зубы, опустил глаза, чтоб ненароком никого не напугать до нервного поноса, и ступил в воду. 

Джин наблюдала за ним с другого края купальни и видела все его метания. Она должна что-то сделать, иначе, без жертв не обойтись… Но что?.. Без определенного плана, Джин пошла ему навстречу, ободряюще улыбаясь. Ни фига. Не работает. Зыркнул глазищами, как дикий зверь, дернул углом рта и отвернулся. Что ж, режиссер пока молчит, значит, продолжаем играть…

Подойдя к Со почти вплотную, девушка погрузилась с головой под воду, чтобы выскочить у него перед носом, как черт из табакерки. Но, надо отметить, что после того своего «дальнего плавания» аж до Корё Х века, к воде Джин относилась нервно. Вот и теперь, она забеспокоилась, запуталась в ханбоке и собственных ногах и выпрыгнула из воды так резко, что не рассчитала и со всей дури врезалась в Ван Со. Он, не ожидая такой подлянки, поскользнулся, взмахнул руками и обрушился на спину, вздымая тучу брызг. Джин взвизгнула и тоже потеряла равновесие, упав на него. 

-Сто-о-оп! – с запозданием завопил Ким Го Тэ. – Народ, блин, вы чего?!

А наши герои, мокрые, жалкие, оскальзываясь и ругаясь, кое-как уселись на скрытые водой ступеньки и уставились друг на друга. Джин оглядела своего принца и невольно вспомнила ту, прежнюю их встречу в купальнях Дамивона. И тогда, и сейчас его взгляд был беспомощным, но совершенно по-разному. Хэ Су в свое время увидела в его глазах затравленного, загнанного в угол зверька, взору же Ха Джин предстало нечто иное. Со был не просто сбитым с ног, мокрым и смешным. Он был в шоке от самого себя. Ведь Со даже перед гримерами не смог раздеться, Джин изображала на нем шрамы сама, под скрип его зубов и искренне сочувствовала: Со переживал очередную «ломку». 

А теперь он сидел перед камерами полуголый, и мокрая Хэ Су вызывала в нем совсем не те эмоции, что раньше. Совсем-совсем не те… А какие именно, Джин явственно прочитала в его глазах…

-Как-то вообще не по канону… - пролепетала девушка, и этой фразой, что называется, «порвала зал». Режиссер, приготовившийся их распекать за сорванную съемку, подавился словами, оператор нежно обнял камеру и повис на ней, стафф дружно пополз на перерыв, а толкущиеся поблизости актеры, наблюдающие за игрой мэтра – Ли Джун Ки – поползли в другую сторону. Что касается самого «мэтра» - выражение его лица стало осмысленным, он обвел взглядом рыдающий от смеха коллектив, и во второй раз, но уже по своей воле, опрокинулся назад. И, опять нахлебавшись невкусной воды, понял, что уже нормально реагирует на ситуацию. Собственный голый торс с нарисованными шрамами волшебным образом перестал его смущать!

-Уроды вы… - простонал Ким Гю Тэ. – Пошли вон… оба… сохнуть… Даю вам пятнадцать минут, и ни секундой больше!

-Уважаемый сонбэ, на тебя так полнолуние действует, или что? – хихикнул Кан Ханыль, просматривая вместе со всеми наконец отснятую в купальне сцену. Ван Со покосился в его сторону, ожидая подвоха. Между этими двумя за время совместной работы возникло странное подобие взаимопонимания. Язык у Ханыля был просто без костей, Со порой отчаянно жаждал его вырвать и скормить собакам, но не делал этого, ограничиваясь пинками и затрещинами. Потому что этот сволочной хорек всегда говорил то, что чувствовал и видел, не пытаясь лебезить и лицемерить. Похожим качеством когда-то обладал младший брат Ван Со Ван Чжон, но у опального генерала было избирательное зрение: он видел только то, что хотел и понимал только так, как ему было удобно и привычно. Не считаясь ни с чьими другими взглядами. 

Правда, Кан Ханыль тоже не особо считался с ним, Ван Со, несмотря на то, что упорно звал его сонбэ. И хамски превозносил до небес, говоря, что буквально ВЫРОС на фильмах Ли Джун Ки, с молоком матери, так сказать, впитал преклонение перед выдающимся гением! Хотя младше был всего-то лет на семь-восемь. (Это, не считая ту тысячу лет, что реально разделяла даты их рождения.) А выглядел и вовсе – ровесником, если не старше. И то, что Ван Со нещадно гонял его, Кана не останавливало, он даже на одном из совместных интервью умудрился поиздеваться над императором, за что после огреб самую натуральную порку: Ван Со отлупил его повернутым плашмя мечом.

Вот и сейчас Со кожей чуял, что хорек приготовился ляпнуть гадость. И услышал:

-Ты ж ее за горло хватаешь, потому что придушить хочешь, правда? Тогда почему это все выглядит так, будто вы играете в ролевую игру, а?

Со резко выбросил ногу вправо, впечатав ступню Ханылю в бок. Тот отлетел к стене и заржал:

-Правда глаза колет?

-Мне колет уши твоя манера общения, скотина невоспитанная!

-Я не виноват, сонбэ, что у тебя такие чувствительные локаторы!

-Зато твои локаторы давно мхом поросли! – заявила неожиданно появившаяся откуда-то Ин На. – Вообще ничего не улавливают.

-Это можно исправить, - произнесла госпожа Пак. – Оторвем их ему – и дело с концом.

-Прекратить сыр-бор! – воскликнул режиссер. – Эпизод сыгран идеально! Ведь пока что зритель будет поглощен развитием отношений между Хэ Ми и восьмым принцем, а четвертый появляется на горизонте редко. Но метко. При самом мимолетном контакте между ним и героиней должны лететь искры, вот и здесь ставка сделана на то, чтобы показать двойственность чувств Ван Со. Он, вроде бы, и убить ее хочет, и в то же время…

-Просто хочет! – опять заржал неугомонный Ханыль и потрясенно умолк. Потому что в стену, рядом с его головой, вонзилась катана, которую с пяти метров метнул Со. Бутафорский тупой меч вошел в стену, на добрый дюйм, и Ханыль понял, что сейчас только чудом не наделал в штаны. Он посмотрел на объект своих насмешек и помертвел: перед ним стоял вовсе не добродушный сонбэ Джун Ки, а далекий, грозный и невероятно величественный… император. Разгневанный император…

И Кан, сам того не подозревая, воспроизвел сцену, которую давным-давно сыграла юная оторва Хэ Су в присутствии короля Тэджо. Он рухнул на колени с воем:

-Ваше величество-о-о! Я достоин смерти, но Ваша милость так велика! Помилуйте грешника, Ваше величество-о!

-Моя милость велика, но не бесконечна, - тихо ответил Со. – Сегодня ты ее исчерпал.

Этот тихий холодный голос Ханыля добил. Мысленно он уже слышал свист меча, который вот-вот отделит его голову от тела…

-А что это вы тут делаете? – с любопытством спросила только что вошедшая Ха Джин, ставя на стол большое блюдо с персиками. – Я фрукты принесла…

Она окинула взглядом всю эту странную сцену, и сообразила, что дело плохо. Опять хищник вырвался из клетки… Она тронула Ван Со за плечо:

-Джун Ки-сонбэ, ты снова ребенка обижаешь? Хватит уже.

-Не смей его защищать! – рявкнул Со, но увидел отчетливый стоп-сигнал в ее широко распахнутых глазах. И он тут же на ходу перестроился: - Этот ребенок сам кого хочешь обидит! Я его всего лишь припугнул…

-Скушай персик, сонбэ, - Джин с кривоватой улыбкой воткнула ему в зубы сочный плод. – Только жуй медленно, это полезно для пищеварения…

Она обогнула стоящего на четвереньках Кан Ханыля и направилась в сторону гримерной. 

-Да чего я сделал-то?.. Джин-а, подожди! – Со побежал следом. По пути оглянулся и запустил надкушенным персиком Ханылю в голову. Попал. 

Кан, стирая со щеки липкую мякоть, понял, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах, он не станет троллить сонбэ. Особенно, если дело коснется Го Ха Джин. Он первым грудью встанет на защиту их отношений от чужих алчных взглядов и нездорового любопытства толпы… Забавно, но примерно то же самое пережили и все остальные члены команды…

-Су-я! – жалобно позвал Ван Со, стоя на пороге гримерки. – Прости… Иногда мне очень трудно притворяться не тем, кто я есть…

-За что извиняешься? – Джин пожала плечами и похлопала по соседнему креслу. – Присядь, давай выпьем чая… А паскуднику Кан Ханылю давно пора люлей навешать, я не против. Только вот убивать его не время, он нам еще нужен… Держи.

Со принял из ее рук стаканчик с душистым отваром и улыбнулся:

-Знакомый запах… Это тот, что успокаивает или тот, что бодрит?

-Куда тебя еще бодрить-то? – удивилась Джин. – Зверюга…

Со тихо засмеялся. Сегодня, поистине, счастливый день… Но, как всегда, благодать была грубо разрушена вмешательством третьего лица:

-Со! Су! – воскликнул шагнувший в гримерку звездочет-психолог-хрензнаетктоеще Чхве Чи Мон. Он утер скупую мужскую слезу и бросился обнимать оторопевшую Го Ха Джин на глазах у не менее изумленного императора. – Я хотел сказать, Джун и Джин! Как же я рад, что вы опять вместе, и у вас все хорошо! Я-то боялся… боялся, что вы… Но я очень рад, что ошибся! 

Но астроном не знал, что только что он ошибся по-настоящему. Прямо за дверью, словно пораженный громом, привалился к стене режиссер Ким Гю Тэ…