Онлайн чтение книги Снежинка на ладони Snowflake on the palm
4.74

           Когда человек приболел, ему для улучшения самочувствия желательно укрепить свой организм. Если медицина чаще всего предлагает больному пилюли, то Димка видел вклад в процесс выздоровления только через витамины. В магазине им были куплены мандарины. Ароматные шарики-плоды лежали в пакете, в непросвечивающем пакете, который он выбрал специально.

Приобрести мандарины Димка смог довольно быстро и уверенно, а вот со второй покупкой для больной у него с самого начала были трудности. Изначально он и не планировал эту вторую покупку. Но в его планы бесцеремонно вмешалась Софья Ивановна, её неотступно преследующие смеющиеся дотошные глаза сделали-таки своё дело, поэтому Диме после долгих раздумий пришлось купить ещё и цветы.

Обстоятельства были настолько неумолимы к нему, что не оставили ни одной щёлочки для лавирования. Свободный день на этой неделе выпадал как раз на этот праздник. Навестить больную в такой день и не поздравить выглядело бы, конечно, некрасиво. Вздохнув, Дима заставил себя согласиться с Софьей Ивановной — главным инициатором покупки цветов.

Чем ближе он подходил к конечной точке своего маршрута, тем короче почему-то становился его шаг, а голова шла кругом от предстоящих действий, которые сегодня необходимо было исполнить.

Опасения Софьи Ивановны на сегодняшний день были не беспочвенны. Цветы, как и обещал, Дима купил, но это не означало, что он лично будет дарить их девушке. Это даже и обсуждению не подлежало. Он даже представить не мог, как бы стал вручать ей цветы. Ему вспомнился недавно прочитанный отрывок про то, что каждый цветок имеет своё значение… А в этом деле он ни бум-бум… Понимание этого, как звук лопающихся мыльных пузырей, засело в подсознании очень крепко. Оправдывая себя подобными размышлениями и подводя окончательный итог, Дима решил, что лучше всего — не вторгаться в личное пространство больного человека. Но это не означало, что он отказывался вручать свои подарки. Тут он, как обычно, полагался на свою фантазию и смекалку. Мандарины он просто попросит передать в палату. Для этого у него была заготовлена шоколадка, и ему оставалось лишь найти подходящего человека.

Свернув с дороги, упирающейся в главный вход больницы, мальчишка засеменил по лёгкому белому налёту снега, огибая здание и направляясь во внутренний двор. Пропустив мимо себя ехавшую машину скорой помощи, он стал внимательно изучать расположенный под окнами высокого здания небольшой сквер. Сквер скромно представлял собой площадку с расставленными по кругу скамейками и деревьями-подростками, разбежавшимися по аллеям небольшими группами и сонно взиравшими на молодого человека, появившегося перед ними. Тонкая, но зато хорошо протоптанная тропинка в сторону сквера заканчивалась возле скамейки, на которой кем-то старательно был убран снег, вернее, часть снега, что позволяло рассмотреть окрашенные бруски, ровными рядами соединяющие изогнутые ножки скамьи.

Опустив пакет с мандаринами на чистую поверхность, Дима вытянул из-под куртки шуршащий пакет с цветами и задумался. Первое, что пришло в голову — слепить снеговика и к его руке прикрепить цветы – пришлось отложить. Снега, пригодного для изготовления больших кругляшей, явно не хватало. Причиной тому были чередующиеся с ночными морозными часами тёплые дневные перемены. Под тонким белым налётом находилась спрессованная корка жёсткого и непригодного для лепки снега. Всё же, заставив себя сделать одну попытку, Димка был разочарован — с трудом собранный шар почти сразу развалился и превратился в обычный светлый холмик. «Что же делать?» — рассеянно выдохнул в прохладный мартовский воздух юноша.

Вдруг он с удивлением заметил, что тень, скользящая перед ним по серо-белому весеннему полотну, неожиданно стала двухголовой, и при этом одна голова, возвышаясь над другой, постоянно двигалась то влево, то вправо. Осторожно повернув свою голову в сторону, он разглядел силуэт человека, стоящего у него за спиной. Увлечённый некоторое время назад, он и не заметил, как из очередной подъехавшей машины скорой помощи вышла женщина и направилась в его сторону. Из-под её плаща выглядывал тонкий край белого халата. Женщина шла по тропинке и сосредоточенно вслушивалась в прижатый к уху блестящий телефончик. Два человека одновременно заметили присутствие друг друга, и через несколько секунд взгляды их встретились.

— Телефон… — непроизвольно протягивая свою руку в сторону появившегося человека, сказал Дима, узнав в стоящей перед ним женщине знакомый образ, который, видимо, прочно засел в памяти.

— Ха! Нет-нет, этот телефон мы ломать не будем! Мне его коллеги подарили, — бодро, с улыбкой воскликнула женщина, с любопытством разглядывая парнишку, цветы на скамейке и мандарины, шустро выбежавшие из пакета «на прогулку». — Второй раз встречаемся. Интересно!

Присев на край скамьи и мягко охватив своим взором растерянную фигурку мальчишки, женщина неожиданно предложила:

— Может, познакомимся? Меня зовут Лариса Дмитриевна… Да, благодарю тебя за прошлый раз. Я тогда так хорошо пообщалась с твоей птичкой.

— Дима, — смущённо обронил мальчишка, продолжая разглядывать горку снега возле своих ног.

— Пришёл навестить? — участливо поинтересовалась Лариса Дмитриевна и, открыв свою сумочку, стала в ней что-то искать, но через несколько секунд, видимо, решив отложить поиск на потом, щёлкнула замочком и внимательно посмотрела на Диму, ожидая ответа.

— Да, — робко ответил Дима, не зная как себя вести сейчас в присутствии взрослого человека. Он не ожидал, что кто-то разделит с ним минуты, такие волнительные для него сейчас.

— И, кто она? — заговорщически подмигнув Димке и почему-то убавляя голос до шёпота.

— А… это больной… он… знакомый, — уклончиво пытался ответить Дима, с опаской ожидая следующих вопросов.

— Да, ты прав, в больнице здоровых не держат. И всё-таки, наверное, знакомая? — настойчиво продолжала Лариса Дмитриевна.

Юноша ничего не ответил ей, обречённо кивнул головой, понимая в очередной раз, что женское любопытство не имеет ограничений по определению.

— Что же ты тут изобретаешь? — сменив эту сложную для Димы тему, Лариса Дмитриевна указала на белую насыпь снега перед ним.

— А это я хотел снеговика сделать, но не получилось, — облегчённо выдохнул парнишка, довольный тем, что разговор пошёл по другому руслу.

— Снеговика? Здорово! Но тогда ему надо метлу и ведро, — озираясь в поиске только что озвученных предметов, шутливо произнесла она.

— Этот снеговик особый, он должен был держать цветы вместо метлы, — увлечённо подхватив разговор, продолжил Дима.

— Да? Жаль, что снеговик не получился.., — сочувственно добавила Лариса Дмитриевна и, словно между прочим, быстро спросила: — А больной в какой палате у нас отдыхает?

— В двести тридцать седьмой, — машинально ответил Дима, всё ещё разглядывая разрушенную конструкцию снеговика.

— Так ведь у неё окна выходят на другую сторону, — растерянно произнесла женщина, ожидая объяснений.

— Я знаю, поэтому и хочу именно здесь слепить, да вот не получается, — уверенно ответил Дима, и только после этого к нему пришло осознание, что он только что сказал гораздо больше, чем надо, и самое главное — сказал то, что говорить никому не следовало.

— Понимаю, — доверительно произнесла Лариса Дмитриевна и вопросительно добавила: — А мандарины тоже здесь оставишь?

— Нет, мандарины я хочу передать в палату, — утвердительно произнёс Дима и покраснел, как спелый помидор, невольно вызвав у женщины красивую улыбку.

— Хорошо, я тебе помогу, ты ведь мне тоже помог тогда… с телефоном.

— Только не говорите ей про меня, пожалуйста, — попросил Дима, настороженно ожидая ответа на свою просьбу.

— По рукам, — услышал он. Лариса Дмитриевна поднялась со скамьи. — Запомни, своих не выдаю. Конечно же, я промолчу о тебе. А мандарины просто занесу в палату и скажу, что с вахты просили передать. Правильно?

— Да, — довольно произнёс юноша, не веря своим ушам и признавая, что так удачно нашлось решение с передачей гостинцев для Феи.

Зазвонил телефон и, вытянув блестящую коробочку из кармана, женщина ответила на звонок. Она говорила негромко, но отчётливо. При этом она несколько раз повторила номер своего домашнего телефона. Видимо, человек говоривший с ней, торопился записать его. Завершив разговор, она повернулась к юноше, чтобы попрощаться. Перед ней с вытянутой рукой стоял Дима. Он держал двумя пальцами шоколадку со вставленной в её бумажную обертку гвоздикой.

— Это ей? — спросила женщина.

— Поздравляю с праздником Вас! — порывисто выдохнул юноша и смущённо опустил глаза.

— Хороший сегодня день! — улыбаясь, произнесла Лариса Дмитриевна, принимая подарок, и, снова переходя на шёпот, тихо спросила юношу: — Как её зовут? Это, чтобы мне не попасть впросак.

— Светлана… — едва слышно произнес Дима.

— Ладно, бывай! Лепи своих снеговиков! А в остальном можешь довериться мне! — многозначительно выделив вторую часть своей фразы и помахав на прощанье рукой, она скрылась в дверях здания, а Дима всё стоял и пытался переварить последнюю, сказанную в его адрес, реплику…