Онлайн чтение книги Черный Дракон The Black Dragon
Глава 8, или Гидеон

625 год от Прибытия на Материк

До логова загадочного Гидеона они добираются невообразимо долго, и все же за все время никто так и не решается задать ни единого вопроса. Процессию возглавляет плененный карманник, то и дело нервно оглядывающийся по сторонам и на тенью следующего за ним наемника.

Они минуют центральные кварталы, занятые самыми знатными или же просто богатыми жителями города, минуют рабочие, где всевозможных мастерских (по большей части направленных на строительство и снабжение кораблей) на каждом шагу оказывается больше, чем блох у бродячей псины. Со всех сторон тянутся и покачиваются облупившиеся вывески трактиров, различающиеся между собой лишь цветами хвостов намалеванных на них обнаженных русалок; полностью выкованные из стали мечи, топоры и сабли, вывешенные будто знамена, зазывают прохожих заглянуть в многочисленные кузницы. Подковы не находится ни над одной из них — в городе, испещренном паутиной водных каналов, лошади всегда были не в большом почете.

Миновав очередной трактир, из окон которого нестройный ряд пьяных голосов тянет тоскливую песню о погибшем в дальнем плавании морячке и его оставленной невесте, они пересекают новый мост, особенно длинный. Под ними, далеко внизу, проплывает небольшое суденышко, забитое людьми.

На другом конце моста будто открывает свои врата совсем иной мир. Ада даже бросает быстрый взгляд назад, чтобы убедиться, что и правда ничего не пропустила на пути.

Нищета и разруха набрасываются со всех сторон, будто обезумевшее в шторм море. Старые, но все еще крепкие каменные дома на оставшейся за каналом улице сменяют трущобы, способные, похоже, припомнить еще времена правления самого Малькольма. Некоторые стены, пребывающие в особенно плачевном состоянии, подпирают вбитые в землю балки, а сами поросшие мхом и плющом, потемневшие и покосившиеся дома со всех сторон облепляют деревянные пристройки. Кое-где с окон свисают ставни, а кое-где их и вовсе нет. Местами в стенах недостает камней.

Если бы не галдящие оборванные люди, заполонившие улицы, можно было бы подумать, что эта часть города была заброшена еще добрый век назад.

В распахнутых настежь окнах за протертыми занавесками мелькает нищенское убранство. Большинство занавесок усыпано заплатами, как весенняя поляна цветами, а на некоторых из них ещё можно различить воротники старых рубах, из которых они и были перешиты. Кое-где на натянутых между верхними этажами веревках сушится, роняя на дорогу капли дурно пахнущей воды из каналов, чье-то белье. Из открытой двери доносится детский плач.

— Что это за место? — не выдержав, шепотом спрашивает Ада, и тут же испуганно шарахается от завернутого в бесформенный балахон старика, чуть не сбившего ее с ног. Тот поправляет соломенную шляпу, уже растерявшую большую часть полей, и что-то зло бормочет себе под нос.

— Трущобы Траноса, — так же тихо отвечает ей Коннор, быстро растерявший весь задор среди ветхих строений, пропахших вареной капустой, немытым телом и дерьмом. Проходящая мимо группка местных смотрит на них с никак не скрываемой враждебностью. — Держись ближе. Слыхал, раньше и здесь был рабочий квартал, а с полвека назад все полыхнуло. Аккурат на Белтейн. Символично, чтоб его...

Идущий чуть впереди них Ричард не спешит убирать ладонь с рукояти меча. Куда более спокойным выглядит Блез, по-прежнему ни на шаг не отстающий от своего проводника. В подобном месте, думается Коннору, он, должно быть, чувствует себя как рыба в воде.

— Нихера это не символично, — вдруг отзывается наемник оглянувшись, — местные отыскали в эльфийском празднике повод упиться до беспамятства. А уж потом небось кто-то из них и рассыпал горящие угли спьяну, — он отворачивается и обращается к мальчишке, даже не думая понизить голоса: — А ты, выходит, убеждаешь меня, что Гидеон поселился в этой выгребной яме? Неужто настолько паршивы у него дела?

— Хер его знает, где он поселился, — зло огрызается тот, но все же не решается взглянуть теллонцу в лицо, — здесь наше логово, а уж где он там срет, жрет и трахается — не моя забота, — он осматривается по сторонам. — Почти пришли.

Они сворачивают в темный закоулок, почти целиком занятый огромной зловонной лужей. Ада замечает торчащий из нее лысый крысиный хвост и ощущает подкатывающую к горлу тошноту. Ловко перепрыгнув через мутную жижу, паренек останавливается у одной из дверей:

— Сюда. Дальше лестница, уж не заплутаете. А я пошел...

— Далеко намылился, крысеныш? — Блез преграждает ему путь, заставляя спиной вжаться в заскрипевшую створку. — Штаны высушил уже?

— У нас уговор: я провожу, а вы меня не сдадите...

— На будущее припомни, — наемник ухмыляется. — Триада договаривается на крови. Хочешь, у сира спроси — ему доводилось. А уж если я тебе контракта не подсунул, а ты по нему царапиной не поелозил, то и договора у нас нет. Вперед пойдешь — мне ваши ловушки как третья нога нужны. Сир, — он оборачивается через плечо, — идешь со мной. А ты, Рыжий, здесь девчонку посторожи. Гидеон осторожный говнюк, волнуется больно, когда чужих много.

Карманник смотрит на них округлившимися от страха глазами, прежде чем Блез распахивает нужную дверь и грубо вталкивает его внутрь. В этот раз не решаясь спорить с его методами, Ричард следует за ними в темноту.

Внутри старого каменного дома пахнет плесенью и затхлостью, где-то с потолка капает вода, а идти по ведущей вниз лестнице во тьме приходится медленно и на ощупь. Впереди часто и судорожно дышит парнишка.

— Нет там ловушек, клянусь я, — шепчет он полным слез голосом. — А мне нож промеж ребер засадят, ежели вас приведу.

— Заткнись, — устало вздыхает Адан, — если только не хочешь остаток пути пролететь.

— А ты? Ты ж рыцарь, да? — Ричард вздрагивает от неожиданности и кивает, хотя никто и не может видеть этого в темноте. — Скажи хоть ты ему!

— Плохой день у тебя, — с издевательски притворным сочувствием вздыхает Блез, — прямо паршивый. Ты ему противен ничуть не меньше меня, потому как карманы чужие обшариваешь и живешь не по чести рыцарской. Правильно я говорю, сир?

Монд стискивает кулаки так, что скрипят перчатки, не находя что ответить. Наемник в своем арсенале имел поистине отвратительный талант извернуть все так, что и собственные убеждения на какую-то долю секунды могли показаться мерзким лицемерием.

Ступеньки заканчиваются и осторожно, вслед за остальными, Ричард нащупывает ногой ровную площадку под лестницей. Впереди Блез коротко шикает и едва различимо шепчет "Давай!" Стук кулака по дереву разносится по сырому подвальному помещению, эхом отражаясь от стен. Поначалу ничего не происходит, но следом раздается едва слышное шебуршание и сильно приглушенный дверью голос:

— Кто?

— Пит, — коротко, чтобы не выдать дрожь в голосе, бросает парень, — открывай.

Глухо лязгает металлический засов, и тяжелая дубовая дверь приоткрывается, разливая в темноту желтый свет ламп. Ричард даже опомниться не успевает, когда стоящий перед ним Блез вдруг с силой вталкивает в помещение своего пленника. Не устояв на ногах, тот мешком рушится на такого же малолетнего парнишку, открывшего дверь, заваливая его на пол. Заряженный самострел, от неожиданности вылетевший из его рук, приземляется у дальней стены, и, шагнув за порог, наемник удобнее перехватывает кинжал, прежде приставленный к горлу их проводника.

— Ничего оригинального, — с долей разочарования вздыхает теллонец, обходя все еще возящихся на полу мальчишек. — Я было подумал старик меня уди...

— Стой где стоишь, ублюдок!

Из неосвещенного угла тенью выныривает щуплая девушка с копной огненных волос, на лбу перехваченных красной повязкой. Она закидывает на плечо подобранный самострел и, краем глаза покосившись на замершего у входа рыцаря, нацеливает острие стрелы в лицо обернувшемуся наемнику.

— Брось кинжал или всажу болт в глаз! Стреляю я метко, уж поверь. Быстро!

Ее губы едва заметно дрожат от напряжения, а во взгляде горит вызов. Не отводя глаз от ее лица, Ричард осторожно тянет руку к рукояти меча, прикрываясь наброшенным на плечи плащом. Он знает, что не сможет отбить стрелу, в особенности пущенную со столь близкого расстояния, или ранить девушку, но тело действует само по себе, полагаясь на рефлексы, а не на рассудок.

— Третий раз повторять не стану — бросай!

Адан склоняет голову набок, словно изучая нахмуренные брови и сжатые в нитку губы девушки и вдруг криво ухмыляется, по своему обыкновению. Резким движением он выбрасывает в сторону руку с зажатым в ней кинжалом и, коротко свистнув в воздухе, лезвие впивается в дверную створку, точно в узкий зазор между двух досок. Стоящий едва ли в футе Ричард отшатывается в сторону и судорожно сглатывает, не отводя глаз от все еще чуть дрожащей части клинка, оставшейся снаружи.

Девчонка испуганно вздрагивает, но тут же еще сильнее хмурит брови, и упрямо смотрит в лицо наемнику, будто пытаясь напугать его своей решительностью.

— Остальное оружие. На пол, — она заминается, но все же переводит взгляд на Ричарда: — Ты тоже! Давай! Придурки... — тихо добавляет она в сторону испуганно косящихся на кинжал в двери соратников.

— Довольно демонстраций, — Блез морщится и приглаживает назад непослушные пряди, выбившиеся из-под шнурка, — я пришел к Гидеону. Где он?

— Пошел ты, — ее верхняя губа чуть приподнимается, обнажая зубы, будто у маленького хищного зверька. — Скажи спасибо если мы не убьем тебя за то, что разнюхал, где наше логово!

— Мое имя Блез Адан. Передай ему, будь добра, солнышко.

— Назовешь так еще раз — выстрелю, — она зло скалится. — Чем докажешь?

— Так ты обо мне слышала? — он вскидывает бровь и тянется к перчатке на правой руке.

— Стоять! Я сказала не двигаться!

— Спокойно, солнышко, — он ухмыляется, будто не в его лицо сейчас нацелена стрела, и Ричард ловит себя на мысли, что, похоже, нынешнее положение наемника напрягает его куда сильнее, чем самого Блеза. — Ты ведь хотела доказательств?

Она громко сопит, широко раздувая ноздри, прежде чем неохотно кивнуть:

— Без резких движений. Чтобы я все видела.

Он неторопливо стягивает перчатку с правой руки и поднимает ее вверх, демонстрируя тыльную сторону ладони.

— Настоящая? — девица недоверчиво щурится.

— А я похожу на человека, по собственной воле набившего рабское клеймо?

— Сиськи Тары! Я бы и сам не поверил, что это ты, Бел, выглядишь старше моей бабки, мир ее праху.

Словно из ниоткуда возникший самодовольно ухмыляющийся мужчина может быть лишь одним человеком. И все же он меньше всего походит на то, как Ричард представлял себе главаря траносских карманников, скрывающегося в подобном месте. Его щегольский зеленый камзол щедро расшит золотой нитью, короткие черные волосы аккуратно зализаны назад, а широко улыбающееся лицо гладко выбрито, не считая тонкой полоски усов. Выглядит он будто типичный теллонец, с помощью собственной изворотливости поднявшийся настолько, чтобы заслужить подданство империи и приходящую вместе с ним обманчиво почетную фамилию Дитрих, которая, вопреки задумывавшемуся, у собеседников отвращение вызывала в большей степени, нежели уважение. Речь у него, впрочем, правильная, без тени характерного акцента, что оказывается особенно заметно после длительного общения с Блезом, каждой своей фразой будто специально издевающимся над слухом собеседника.

— Если она, как и положено шлюхе, померла до тридцати — сочту за комплимент, — меж тем не моргнув отбивает Адан.

Рыжая девочка в растерянности переводит взгляд с них на все еще нацеленный на наемника самострел и переминается с ноги на ногу. На какое-то мгновение возникшее на лице Гидеона выражение заставляет Ричарда напрячься еще больше чем прежде, но в следующую секунду тот вдруг заливается смехом и с силой хлопает Блеза по плечу:

— Я и не думал, что буду скучать по твоей мерзкой ухмылке, картавый ублюдок!

Уголки губ наемника приподнимаются, но даже в теплом свете огня, сглаживающем острые черты его лица, в жутковатых глазах не прибавляется и капли тепла.

— Бри, — тем временем продолжает Гидеон, — убери эту штуку, будь добра, — девчонка спохватывается и спешно опускает оружие. — Молодец. Так что же привело тебя в Транос на этот раз, позволь узнать?

— Не строй из себя идиота.

Мужчина хмыкает и наконец, будто только заметив, без какого-либо стеснения обводит Ричарда оценивающим взглядом, прежде чем вновь заговорить:

— Представить себе не могу, сколько он тебе платит, раз ты в одиночку разгуливаешь по Траносу днем — продай я свою семью в рабство до седьмого колена, и то бы столько не выручил!

— Не жалуюсь. Впрочем, — Блез нарочито медленно одного за другим оглядывает трех собравшихся карманников, — я здесь из-за них. Он, — наемник кивает на Ричарда, — может и выглядит как тепличный цветочек, и обокрасть его не попытался бы разве что полный идиот, но так уж вышло, что он со мной, и кому-то из вас придется все вернуть. Если он не хочет поговорить со мной уже по другому... И без арбалета.

Бри, на которой останавливается его взгляд, с вызовом вскидывает голову:

— Ты хоть представляешь сколько нас в городе? И что, из всех именно я?

— Выходит, так.

— Вы двое, — Гидеон оборачивается к оставшимся карманникам, — вздрисните отсюда, — дождавшись, пока они спешно исчезнут в одном из коридоров, он разводит руками: — Ну что я за хозяин, если держу всех на пороге?..

— Херовый, — обрывает его Блез и, не дожидаясь приглашения, направляется к двери, из-за которой главарь карманников прежде и появился.

***

Помещение, в котором они оказываются, напоминает нищету и разруху верхнего мира, как небо землю. В какой-то момент, в окружении дорогих картин и гобеленов, книжных шкафов и украшенных резьбой сундуков, камина и увенчанного двумя золотыми подсвечниками стола, бедность прямо над их головами кажется Ричарду призрачным видением.

И все же, проходить вглубь комнаты он не рискует, предпочитая с почтительного расстояния наблюдать за происходящим, целиком и полностью отдавая ведение переговоров в руки Блезу. Все происходящее в этом месте кажется ему слишком неестественным и совершенно точно неправильным поворотом на пути к величайшему подвигу. Еще пару дней назад само путешествие с эксцентричным наемным убийцей казалось ему величайшей возможной уступкой, теперь же он будто по собственной воле влезает в змеиное гнездо, все глубже и глубже. Блез же, напротив, судя по поведению, чувствует себя спокойно и расслабленно. Устроившись в кресле и без смущения закинув ноги на письменный стол, он теперь молча играет с сидящим напротив хозяином в гляделки. Ричарду же остается лишь ждать, пока одному из них все же надоест этот глупый наигранный фарс. Первым сдается Гидеон:

— Вина?

— Валяй.

Стоящая с другой стороны комнаты Бри старательно изображает интерес к обстановке помещения и висящей рядом с ней картине в частности, но взгляд ее то и дело мечется на вальяжно раскинувшегося наемника.

— Мы не договорили, — наконец заговаривает тот, пока Гидеон открывает одну из дверец ближайшего шкафа и внимательно изучает его содержимое. — Мне бы не хотелось испытывать на прочность наши отношения, пусть девчонка вернет то, что украла. Может не извиняться — не люблю этих дешевых унижений.

Девушка вспыхивает:

— Тогда можешь идти на...

— Бри! — с наигранной строгостью обрывает Гидеон, опуская на стол темно-зеленую бутылку. — Повежливее, — он вновь оборачивается к Адану: — Тогда я сам извинюсь за ее поведение, без унижений. Пойми, Бел — я люблю их, как родных детей, а Бри из них самая талантливая, но и твое расположение я, разумеется, ценю, так что дорогая, верни все мессиру... — он вопросительно смотрит на Ричарда.

— Сиру, — вместо него поправляет Блез. — Сиру Ричарду.

Монд смотрит на него с искренним удивлением, впервые за их непродолжительное знакомство услышав, как, сильно картавя, тот называет его по имени.

— Сильно же ты, должно быть, ненавидишь его имя, — Гидеон разливает вино по кубкам и усмехается, демонстрируя зубы. — Бри, верни сиру Ричарду его кошель, будь умницей.

Крылья ее носа трепещут, когда она зло сопит, стиснув губы.

— С условием, — наконец цедит девушка, — если сможешь меня обогнать, хваленый убийца. По дороге бежать нельзя.

Он удивленно поднимает брови и садится ровно, сняв ноги со стола.

— А ты наглая, да, солнышко? Сколько тебе лет?

— А это важно? — огрызается она. — Семнадцать.

— Нас одна такая же дожидается наверху. Может, лучше мне вас свести — часок другой поиграете в куклы?

— Так вот чем будущие наемники из Триады занимаются в этом возрасте. Всегда было интересно, — Гидеон ухмыляется, отпив вина. — Или ты никак не простишь, что тебя в то время не пускали к девочкам?

— Я убил первого человека в семнадцать на инициации. Не провоцируй меня, Гидеон.

— Ты страшный человек, Бел. Не переживай, она все вернет, — на последних словах его ледяной взгляд вновь обращается к притихшей карманнице.

Ричард замечает, что девушка испуганно сжимается, прежде чем запустить руку под короткий плащик и выудить оттуда многострадальный кошель. Тот жалобно звякает, когда она с обидой кидает его на стол перед теллонцем.

— Молодец, — Гидеон расплывается в фальшивой улыбке. — А теперь оставь нас.

Она проходит к двери мимо Монда, и тот отшатывается в сторону, не давая ей шанса незаметно коснуться себя. В ответ Бри пренебрежительно фыркает, прежде чем хлопнуть дверью.

— Быстро учишься, сир, — замечает Блез прежде чем ополовинить свой кубок.

— Теперь к делу, — Гидеон подливает вина им обоим. — Ты ведь не только кошеля ради здесь, признай.

— Ждешь похвалы своей проницательности? Хер тебе. Мы ищем корабль, который за круглую сумму согласится заплыть в Пасть. Есть кто на примете?

— Надо же, — Гидеон театрально вздыхает, — паршивое время ты выбрал даже для простого визита в Транос, а тут еще и корабль до Языка. Мой совет: пожелай звезду с неба, даже ее достать будет проще. Да и зачем тебе туда?

— Не твое дело. Что с кораблями?

— Послушай-ка. И я, и ты сам прекрасно знаем, что тебя в этом городе терпят скрипя зубами лишь потому, что ты умудрился затесаться в друзья не абы к кому, а к самому Беспалому. А вот и беда — Беспалый отчалил из Траноса... Когда... В общем, с неделю назад.

Пальцы Блеза стискивают подлокотник кресла:

— Надолго?

— Кто знает? Он же пират, Бел. Может вернуться завтра, а может через три месяца. На твоем месте, я бы сбросил его со счетов.

— Раз так, — наемник склоняет голову, — что насчет тебя самого? Ты ведь знаешь всех в городе, неужто не сможешь отыскать в целом Траносе мелкого суденышка, хозяин которого согласится нам подсобить? С меня причитается.

— Заманчивое предложение, — Гидеон вновь отпивает вина и замолкает, держа его на языке, прежде чем продолжить: — Но видишь ли, в этом городе я, выражаясь фигурально, подвешен над мечом на тонкой ниточке. Если пираты прознают, что я прошу за тебя — она оборвется, ведь, к моему сожалению, со мной Беспалый дружить отчаянно не захотел, как бы я ни старался.

— Так ты не поможешь?

— Уволь.

Блез медленно осушает кубок, прежде чем подняться со своего места:

— Не рад был тебя видеть.

— Заходи в любое время.

***

— Кто этот Беспалый? — наконец спрашивает Ричард, когда они вновь оказываются на неосвещенной лестнице.

— Ну надо же! — судя по звуку, наемник сплевывает. — Я уж было подумал, что у тебя язык отсох от обилия яда в этой норе. Беспалый — мой друг.

— Такой же друг, как и этот?

— Этот — хитрый ублюдок. Ради своей выгоды и мать бы продал. Я бы не удивился, если бы узнал, что он так уже сделал.

— А ты многим лучше, да? — не выдерживает рыцарь.

— Я — другое дело, — Адан обгоняет его на ступенях. — Моя мамаша продала меня рабовладельцам. Я был бы не против отплатить ей тем же.

Ричард растерянно осекается, а Блез продолжает:

— Если ты думал, что преступный мир существует в хаосе, то ты наивный дурак. Пираты те еще отморозки, но даже у них есть своя иерархия. Заправляет у них совет Пяти — сборище главных пиратов каждой страны побережья.

— Пиратские короли?

— Вроде того. По правде сказать, поодиночке их власть не то чтобы безгранична. Транос их главное пристанище, так что каждому здесь подчиняется примерно равная часть. Беспалый — главарь пиратов империи. Их здесь чуть больше остальных, сам понимаешь. Его боятся, так что нож промеж ребер я здесь надеюсь не получить, но без него и помогать мне не станут.

— И что теперь?

— Поплывешь своим ходом, "отринув сомнения и доспехи", само собой, — Блез фыркает и останавливается, копаясь в поисках дверной ручки. — Я придумаю. Не за это ли ты мне не платишь?

Яркий свет дня резко бьет в отвыкшие от него глаза, заставляя зажмуриться. Они выбираются наружу, обратно в пропахший помоями и дерьмом верхний мир. В отдалении слышится гул большой улицы, но закуток на пути к логову карманников все так же пустынен. Первым их появление замечает измеряющий длину переулка в своих шагах Коннор:

— Как оно?

— Деньги достали, — мрачно отзывается наемник. — Корабль — нет.

— И что нам делать?

— Не переживай, принцесса. День долгий, я еще успею наведаться к паре других ублю...

— Эй!

Все вчетвером они оборачиваются к вновь приоткрывшейся за их спинами двери и высунувшейся из-за нее рыжеволосой девушке. Бри аккуратно притворяет за собой створку и приближается к ним, без сожалений шлепая ботинками по жидкой грязи.

— Я слышала, о чем вы говорили с Гидеоном, — без обиняков начинает она. — Но он лживый козел, а у меня есть информация, которая может пригодиться.

— Заинтересуй меня, — Блез скрещивает руки на груди.

— Я много где бываю и много чего знаю. Утром я слышала, как какой-то мужик выспрашивал про корабли до Языка, как и вы. Согласишься на сделку, и я расскажу где его найти. Кто знает, может, раздобудете себе места на нужном судне?

Ричард поворачивается к наемнику и видит кривую ухмылку на его лице:

— Какие у тебя условия, солнышко?

— Те же, что и раньше, — она гордо смотрит ему в глаза. — Пробежишь со мной до того шпиля. Не касаясь земли.

— Вы где ее нашли? — весело интересуется Коннор. — Гляди-ка, она собралась хорошенько тебя нагнуть.

— Что, надеешься похвастаться перед друзьями, что уделала наемного убийцу?

— А ты боишься проиграть девчонке? — подражая его интонации интересуется Бри.

Наемник закусывает губу и усмехается, глядя на ее решительно нахмуренные брови и задранный нос, прежде чем спросить:

— И откуда начинаем?

***

Уже оказавшись в двадцати футах от земли карманница натягивает на голову капюшон, пряча под ним огненные кудри, и поворачивается к стоящему на соседней крыше наемнику:

— Что, еще не испугался? — от ее крика в небо с испуганным воркованием вспархивают несколько голубей.

— Трудно же тебе с таким характером будет отыскать себе кого-нибудь — парирует теллонец. — Считай.

— Три. Два. Один!

Бри срывается с места, гремя черепицей. Она уже успела наметить свой будущий путь, пока стояла на месте, и теперь легко перемахивает на следующую крышу, приземляясь с кувырком. За стуком крови в ушах едва различимо шелестит на ветру чужой плащ, и краем глаза она замечает, как с ловкостью уличного кота наемник, почти не замедляясь, пробегает по узкой деревянной балке меж двух домов. Бри чертыхается и ускоряется.

Испуганные птицы разлетаются в стороны, снизу доносятся крики заметивших их людей, а капюшон слетает с головы, но девушка не слышит ничего, кроме свистящего в ушах ветра. Она цепляется за выступ и раскачивает себя, чтобы перелететь на новую крышу, когда различает впереди себя темную фигуру.

Бри хватается за оконную раму, сажая занозы в незащищенные перчатками пальцы, и подтягивает тело наверх. Нужный ей шпиль уже совсем близко, осталось лишь немного поднажать, и изо всех сил она рвется вперед, когда оттолкнувшаяся от крыши нога вдруг проваливается вниз, утягивая ее за собой.

Девушка испуганно взвизгивает, съезжая в стремительно расширяющееся отверстие, но в последний момент успевает ухватиться за обломанную черепицу, царапая ладони острыми краями. Она бросает взгляд вниз и жмурится.

Проникающий через дыру свет обнажает содержимое пустующего двухэтажного дома. Осколки черепицы летят вниз, через почти полностью обрушившийся пол второго этажа и с отдаленным стуком падают далеко внизу.

Она судорожно сглатывает вязкую слюну и пытается сдвинуть руки дальше от краев отверстия, прежде чем под ее весом обломятся и они, когда кто-то грубо хватает ее за предплечье и тянет наверх, помогая выбраться. Уже оказавшись на твердой поверхности, она отползает как можно дальше от дыры и падает, тяжело дыша.

— Осторожней с амбициями, солнышко — наемник присаживается рядом на корточки. — Не стоит терять трезвость мыслей.

Бри садится и оглядывается по сторонам, пытаясь побороть головокружение. Теперь она видит полуразвалившуюся трубу и проступающую на черепице плесень. На попытку шевельнуть ногой лодыжка отзывается тупой болью.

— Надеюсь, мне не придется нести тебя назад к Гидеону? Я бы не хотел вновь видеть его наглую морду ближайшую пару лет.

Она морщится от подобной мысли и осторожно ощупывает ногу, прежде чем вновь попытаться ей шевельнуть.

— Нормально. Сейчас пройдет.

Он склоняет голову, чтобы заглянуть ей в глаза, и выбившиеся кучерявые пряди свешиваются на его бледное лицо.

— Так ты собираешься продолжать, или с тебя уже достаточно? Ты можешь быть сколько угодно лучшей из крысят Гидеона, но этого недостаточно, чтобы сравняться со мной... Разве что когда мне было одиннадцать.

— Ой ли? Не много на себя берешь?

— Я квартерон, солнышко. Я лучший боец Триады не потому, что могу разрубить человека пополам, а потому что сам могу увернуться от такого удара и всадить кинжал в шею врагу, прежде чем он поймет, что что-то не так.

— Квартерон? — она ненадолго замолкает, внимательно глядя ему в лицо, будто заново изучая все черты. — Так вот оно что, ты на четверть эльфийский ублюдок? А я все думала, откуда эта мерзкая рожа и змеиные глаза, — наемник хмыкает, а Бри облизывает пересохшие губы, прежде чем вновь заговорить: — Насчет того мужика...

— Я слушаю.

— Возможно, я преувеличила.

С его губ медленно сползает улыбка, и лишь теперь вблизи Бри замечает каким неестественным и по-змеиному неживым выглядит его лицо с этой молочной кожей, под которой со столь близкого расстояния можно различить голубые вены, правильными тонкими чертами и ледяными глазами нечеловеческого цвета.

— Постой, — она опускает взгляд, чтобы не смотреть на него. — Я не соврала, мужик там и правда про корабль выспрашивал.

— Дальше.

— Лица его я не видела, он прикрывался капюшоном, но дело было в портовом трактире. Там еще здоровенная белая рыбина на вывеске намалевана. В общем, он расспрашивал, кто согласится его в Пасть завести, да и денег обещал отвалить будь здоров, но кто там был, все артачились. Мол, без дозволения кого из пятерых заплывать туда нельзя. Бред собачий, будто скоро они у Пятерых и разрешения посрать просить будут, но он заглотил все и ушел.

— И это все?

— Порасспрашивай о нем, коли пиратов не боишься. Мутное тут дело, — она понижает голос. — Он когда ушел уже, я еще осталась: послушать о чем болтать станут, больно уж странно было. Так один из них, хрен с деревянной ногой, принялся другим толковать, дескать никак им нельзя мужику этому помогать, потому как тот упырь.

— Упырь? — саркастично переспрашивает Блез. — Пираты суевернее деревенских бабок, я уж думал ты что полезное расскажешь.

— Погоди ты, — Бри переходит на едва различимый шепот. — Рассказывал он, что лет пять назад корабль где он служил сошелся в море с другой пиратской посудиной. Капитаны здорово вспетушились, не знаю уж почему, и завязалась бойня. Так вот пират тот все оставшейся ногой остальным божился, что тому самому мужику дружок его тогда горло до самой кости вспорол, да за борт выкинул.