Онлайн чтение книги Плывущий по течению Floating with the flow
Горький выбор

Спустя час прибыл сопровождающий, матёрый дядька в такой же, как у них одежде, только более потрёпанной, и с торчащими в разные стороны светлыми волосами. Со словами:  «Ну что, салаги, потопали до казармы» - и повёл их за собой. 

Казармы, в которых временно пребывал сто седьмой взвод, к которому был приписан девятый отряд, находились высоко в холмах, за городской стеной Тевхота. Это были большие круглые одноэтажные строения с черепичными крышами, в них на грубых широких скамьях спали, ели и проводили короткий досуг около полусотни молодых солдат. Холодные ночные ветра тревожно завывали под этими крышами, а шустрые сквозняки постоянно норовили забраться под армейский кафтан и пробежаться по коже холодком, вызвав мурашки. А вот от дневного зноя не удавалось укрыться даже в тени.

Еда  в армии ничем не отличалась от еды в Тренировочном лагере и была такой же гадкой, как прежде, хоть и питательной. Правда, ещё тяжелее её стало есть после того, как Рей всё таки узнал, из чего делают эту бурду, но выбора не было, она хорошо восстанавливала силы после тренировок. 

Тренировки тоже ничем новым не отличались, но стали значительно грубее. Отряду несладко пришлось на них, особенно в самом начале, когда их тела ещё не приспособились к изменениям. Шла первая неделя пребывания в армии, у всех новеньких к концу дня всё тело было в синяках и ссадинах, возвращаясь в казармы, под недружелюбные взгляды однополчан, новобранцы падали от усталости, но сон не приносил облегчения. Каждую ночь кто-то из них просыпался с криком от ночных кошмаров, чем изрядно бесил своих сослуживцев. Среди них был и Рей.

Каждую ночь ему снился один и тот же сон, как он натыкается на невидимую водную преграду, не может выбраться и задыхается от недостатка кислорода, окружённый голубым лунным светом. После этого он всегда просыпался с криком и в холодном, липком поту, под неодобрительное ворчание старших солдат.  Но то, что произошло дальше, добавило разнообразие в его кошмары и ещё больше пошатнуло душевное равновесие. 

Это произошло на пятую ночь пребывания Рея в армии. Он проснулся под утро, в холодном липком поту, но в этот раз у него получилось не закричать, поэтому сослуживцев не разбудил. Оставаться в неудобной и мокрой от пота постели у него не было желания, поэтому Рей встал, оделся и вышел из казармы в предрассветный сумрак. 

Посмотрев на розовеющее небо, он размял затёкшие конечности, встряхнул головой, прогоняя остатки неприятных снов, и сразу почувствовал себя лучше. Потом он направился в сторону отдельно стоящего небольшого строения, где располагались умывальники с водой и уборная. Открыв дверь, Рей сразу почувствовал, что что-то здесь не так, и только потом увидел что. На привязанной к потолку верёвке висело неподвижное тело. По коротким, огненно рыжим волосам, он узнал в нём Далайна. Верёвка туго стягивала его шею, а посиневшие губы, бледное неподвижное лицо и остекленевшие мутные глаза давали понять, что его друг мертв уже несколько часов. То, что это не убийство и он сделал это сам, не вызывало сомнения, следов борьбы не было, а на светло-коричневой стене углём было нацарапано: «Простите, ребята, я так больше не могу».  

Волна горечи подступила к горлу, отвернувшись от печального зрелища, Рей прислонился лбом к дверному косяку и тихо застонал, стараясь сдержать рыдания. В последние дни Далайн был непривычно молчаливым и задумчивым, на тренировках часто пропускал удары и его, так же как и Рея, мучили кошмары, но кто бы мог подумать, что дойдёт до такого. Чёртов колдун, он принёс им столько горя своими экспериментами, от злости Рей со всей дури стал бить кулаком об дверной косяк, рыча от бессильной ярости, его всего трясло, он сбил костяшки в кровь, от косяка отлетели несколько крупных деревянных щепок, но легче на душе не стало. 

Тут краем глаза он заметил, как первые лучи Эхнила залили светом комнату и осветили висевшее там безжизненное тело, от которого тут же оторвался пронзительный луч света и взмыл в небо. Это душа Далайна покинула этот мир. Скорее всего, у него в кармане был Проводящий камень, который раздавали всем солдатам и, под влиянием магии камня, с рассветом, его душа отправилась по ту сторону бытия. Рей грузно осел на землю возле входа, прислонившись спиной к стене, закрыл лицо руками и тихо заплакал.

 Последний раз он плакал на похоронах Римуса, и с тех пор, как бы трудно ему не было, Рей старался держаться стойко и глаза его всегда остались сухими, но горе, захлестнувшее его от потери друга, заставило сердце сжаться от боли, а глазам наполниться слезами. В таком положении и застал его капитан взвода, Хадуур Бардам, первым пришедший к уборной:

- Эй, салага, ты чё тут расселся и нюни распустил… - и тут же осёкся, увидав неподвижно висящее тело. – Твою ж мать! – заорал он. 

На звук его крика сбежался весь взвод, когда солдаты видели своего мертвого сослуживца, застывали в шоке, а потом выражали свое отношение ко всему случившемуся отборным матом.  Друзья Рея, увидев, что натворил Далайн, прикрывали глаза руками, пытаясь сдержать слёзы скорби. 

Мощная рука капитана Хадуура за шкирку поставила Рея на ноги, всё-таки капитан был настоящим великаном, на пол головы выше Оргилуна и шире его в плечах. Злобно заглянув в покрасневшие глаза Рея, капитан спросил:

- Так, ничтожество, быстро рассказывай, что тут произошло! – ноги новобранца слегка оторвались от земли, мощная рука держала его за воротник, дышать становилось трудно, хриплым голосом Рей ответил:

- Я нашёл его в таком состоянии несколько минут назад…это был мой друг…его звали Далайн Элсулан…

После этого капитан швырнул его на землю и со злостью сказал:

- Твой друг трус, раз выбрал такой путь! Пятьдесят кругов по стадиону и двести отжиманий, всем! В назидание! А вы, – и он показал пальцем на девятый отряд, -  сначала снимите своего дохлого друга и приведите в порядок помещение, я не собираюсь каждое утро любоваться этой писаниной! А мне теперь, из-за этой пакости, предстоит весь день писать кучу рапортов, что б вас всех!

И ушёл, оставив новобранцам самим разбираться с происшедшим. Сто седьмой взвод, ругаясь и ворча, отправился на стадион, выполнять приказ капитана, а остатки девятого отряда приступили к своей грустной обязанности. Они в молчании сняли окоченевшее тело друга и положили на землю возле стены, прикрыв  лицо шарфом. Рей смочил тряпку и принялся стирать со стены прощальные слова Далайна, непрошеные слёзы капали на рубаху. Он живо представил, как его товарищ болтается в петле, задыхаясь, вспомнил, что при этом чувствуешь, ведь сам недавно испытал подобное, когда умирал захлёбываясь водой. А ведь Далайн, как и все его товарищи по отряду, тоже через это прошёл, и, тем не менее,  решил расстаться с жизнью именно таким способом?

Он повернулся к Гилу и прямо об этом спросил:

- Я не понимаю, как пройдя через то, что мы с вами прошли, испытав ужас смерти от недостатка воздуха, он решил покончить с собой таким способом? Я понимаю, что нам всем сейчас очень тяжело, но зачем он так?

 Оргилун грустно на него посмотрел, задумался, а потом сказал:

- Капитан не прав, Далайн был необычайно смелым человеком, и этот поступок как раз это доказывает. Он прекрасно понимал, на что идёт и что будет при этом чувствовать, и не отступил… Он не смог принять тех изменений, что ему навязали, не смог смириться и пойти на поводу у своих мучителей, не захотел послушно плыть по течению, это было не в его характере… поэтому он выбрал смерть.

Тут он повернулся к своим товарищам, внимательно его слушавшим и в сердцах сказал:

- Это был его выбор, не нужно за это осуждать, только прошу, найдите в себе силы жить дальше и не берите с него пример… и помните его таким, каким он был при жизни. 

Ребята грустно закивали, соглашаясь с командиром, и вышли на свежий воздух. В это время как раз за телом прибыли два суровых мужика, представителя военной полиции. Они осмотрели останки, сделали заметки в небольшом блокноте, опросили Рея, что он видел, когда нашёл тело, опросили его товарищей о том, каким был погибший. 

Оргилун, как командир отделения, рассказал им всё, за исключением  ритуала трансформации: что его товарищу было нелегко в последнее время, и что он страдал депрессией и ночными кошмарами. И что погибший оставил предсмертную записку, которую капитан приказал стереть, но которую видел весь взвод. Сочтя это  вескими доказательствами самоубийства, и не желая заморачиваться, представители полиции сложили на носилки тело, и унесли, очевидно, на кремацию. 

Тяжело вздохнув, остатки девятого отряда принялись исполнять наказание, возложенное на весь взвод капитаном Хадууром, двести отжиманий и пятьдесят кругов по стадиону. Это позволило немного отвлечься от произошедшего. Теперь их осталось только двенадцать.