Онлайн чтение книги Я стала матерью злодея I Became the Villain's Mother
Глава 17. Взлёты и падения

— Леди Любелла — та ещё сука, — вливая в себя очередные полбокала вина, изрекла Лукреция.

— Какая точная трактовка, — усмехнулась в ответ я.

Ветерок из окна подхватывал мои слова, развеивая их, превращая в ничто.

— Нет, мадам, вы не поняли. — Она недовольно повела носом. — Я в первую очередь работаю на Его Светлость, и уж только потом на эту суку. Но она вечно найдёт, чем нагрузить, дабы разделить ложе с Его светлостью!

Перед нами как на ладони расстилался ночной двор. Мы сидели на расчищенном от всего лишнего столе и взирали на звёздное небо через окно. Созвездия были мне абсолютно незнакомы, да и две местных Луны горели полумесяцами. Вино хорошо прошибало мозги с непривычки — тело Виолы оказалось неприученным к алкоголю. Держалась я на одной силе воли, выработанной ещё со времён студенческих попоек, когда надо было возвращаться домой на своих двоих.

— Согласна, довольно нечестно, — кивнула я. Вино красиво перекатывалось в бокале, стоило лениво наклонить его то влево, то вправо.

Поставив свой бокал на стол, Лукреция открыла очередную бутыль коллекционного вина моего дражайшего супруга. Пусть только попробует мне потом что-то высказать по поводу своих запасов. У меня есть куча аргументов, сводящих на нет его претензии. Умело откупорив пробку — чувствовался опыт, — Лукреция вновь подхватила свой бокал и от души плеснула в него, наполнив наполовину, и поднесла к губам.

— Знаю, что на рожу не вышла, — продолжала изливать мне душу она. — Но это не даёт ей права использовать меня!

— Вот уж верно, — поддакивая, хихикнула я.

Я обняла колени, прижав их к груди. Россыпь звёздных брызг гипнотизировала меня. У меня раскраснелись щёки, но отнюдь не от стыда. Алкоголь сильно дал по организму. Желудок чуть горел от выпитого, распространяя тепло по телу.

Когда я допила остатки вина, Лукреция заботливо подлила мне новую порцию.

— О, спасибо, — пьяно хихикнула я, отпивая.

Две луны горели в темноте, как пламя надежды.

Смешок.

— Всегда пожалуйста, мадам. Вы хоть не шарахаетесь от меня, как от чумной, и пьёте рядом.

— Да ладно тебе. Внешность — не главное.

Я опрокинула в себя вино. Лукреция подлила мне, после — себе. К концу подходила третья бутыль.

— Хоть кто-то мне это сказал… — она аж всплакнула и уронила мне голову на плечо. Я возложила ладонь ей на голову и присосалась к бокалу, глядя на луны:

— Жизнь — одно большое дерьмо. Со временем начинаешь ценить душу, а не внешность.

— За такие слова я готова хоть сейчас уйти со службы моим хозяевам… — плача, пропыхтела Лукреция.

— За это и выпьем, — предложила я, поднимая бокал.

Мы распили оставшиеся полбутылки.

— Чего, тогда работаешь на меня теперь? Или наврала? — с подозрением спросила я чуть погодя.

— Даю слово! — гордо провозгласила Лукреция и, выписав пальцами знак у себя на груди, что-то пробормотала. У неё под сердцем засветился символ, удивив меня. Я аж пьяно икнула и чуть не выронила бокал. — Отныне я — ваша собственность! — Её страшную мордашку озарила счастливая улыбка.

Улыбаясь, как две дуры — хотя почему как, собственно? — мы продолжили уничтожать коллекционные вина моего дражайшего супруга.

***

Альфред закончил со своими делами, наконец-то разобрав все бумаги, накопившиеся за время его отсутствия. Потянувшись, он выбрался из-за стола. Взгляд случайно мазнул по барельефу на камине. Герцог невольно вспомнил трюк, закончившийся неудачей. Пусть и небольшим обманом, но у Альфреда был такой шанс на физическое сближение с супругой без принуждения, но эта чёртова чернильница!

В памяти всплыло перекошенное от ярости лицо Виолы. Она явно решила, что он специально подложил под неё чернильницу, чтобы закончить неудобный разговор. Нет, разговор он действительно хотел свернуть и перейти на нечто поинтереснее, но он что, настолько плох в её глазах? Альфред бы ни за что не стал пользоваться столь низкими методами и просто прямо бы сказал ей, а не так вот! Но он слишком хорошо знал, как устроен мозг женщины. Лучше не спорить и просто согласиться с тем, что решила для себя женщина — этой жизненной правдой поделилась с ним как-то сестра Линнет. Но почему тогда так обидно?

Тем не менее, Альфред отбросил самобичевания на потом. Успеется.

Покинув кабинет, он приблизился к своим покоям и замер, почувствовав, что внутри кто-то есть. Держа пальцы для щелчка, готовый активировать магическую формацию, Альфред коснулся ручки и распахнул дверь. Каково же было его удивление! Он так и замер в дверях, не веря увиденному.

Жена и его личная служанка, сметя со стола все, что им мешало, сидели и разоряли его коллекцию вин. На полу лежали так и сяк раскиданные пустые бутылки.

Альфред с шумом втянул в себя воздух и кинулся к полкам, где осталось всего ничего от коллекции, намереваясь спасти хоть что-то! Пока пьяные фурии его не заметили, он бесшумно приблизился к искомому месту. На виду покоились две бутылки вековых вин ещё из отцовского погреба, но это только на первый взгляд. Если углубиться, то можно было найти ящичек, в котором хранился ещё дедовский ликёр. Дед бодяжил отменное пойло по своему секретному рецепту, отправившемуся вместе с ним в семейный склеп. Альфред не мог позволить двум пьяным фуриям обнаружить этот воистину бесценный ликёр.

Осторожно выудив ларец из секретного тайника, он открыл его. Два небольших бутылька покрывала пыль. Альфред выдохнул — ликёр цел. Закрыв ларец, он убрал его подмышку и, только было собирался прихватить остатки вина, как наткнулся на осоловелый взгляд жены.

— Тц, тц, тц, — цокая языком, погрозила ему пальцем Виола. — Даже не надейтесь!

Альфред в панике молниеносным движением обнажил шпагу, направляя её на жену. Он опрометчиво пытался спасти ликёр.

— Нет, назад, женщина! — зашипел он.

— Это вы вот серьёзно? — Брови Виолы вспорхнули вверх.

Он подхватил одну из бутылок второй рукой, удерживая ларец подмышкой. Вшух! — и бутылка полетела в сторону кровати, грозя разбиться о деревянный подпорок или вовсе не долететь до мягкого. Жена и служанка кинулись спасать её. Альфред, пользуясь ситуацией, захватил оставшуюся бутылку и бросился прочь из покоев, для надёжности закрывая дверь снаружи.

***

Долгий поздний сон — главный враг девушек. Именно с этой мыслью я пробудилась в шестом часу вечера. Голова нещадно трещала. Хотелось раздобыть верёвку, хорошенько сдобрить её мылом и повеситься где-нибудь на балконе, чтоб наверняка.

Сколько же мы выпили? — такой вот животрепещущий вопрос стоял у меня в голове.

Голова трещала так, что жить попросту не хотелось. Сильно отдавалось в висках. Меня преследовало ощущение обруча, которым сдавили мою бедную головушку. Тело было ватным, силы точно покинули его — их просто откачали и развеяли по ветру. А ещё мутило. Мой бедный желудок совершал кульбит за кульбитом. Едва поднявшись на локтях, видя на себе полностью измятое нижнее платье, которое теперь только в стирку (или сразу на помойку, посмотрим), я почувствовала: мне нужно облегчить душу. На негнущихся ногах, затыкая ладонью рот, я не просто побежала — полетела в ванную при покоях герцога. Отпустило меня ещё не скоро. Я долго корпела над медным тазом, пока во мне не осталось абсолютно ничего. Пустота и горечь на языке.

Нужно знать меру или закусывать. Какого чёрта я забыла эту простую истину? Только так.

Я даже не знала, как мне сгладить это состояние. Лукреции подле меня не оказалось. Я была без понятия, где она. Может, отходит от попойки, умирая у себя в комнатушке, или её в наказание припахали к работе. Да и шут бы с ней, Лукрецией этой.

Над прикроватной тумбочкой обнаружился шнурок. Я потянула за него и упала обратно лицом в подушку. За окном шумел дождь. Капли барабанили по подоконнику и стеклу. Казалось, само небо рыдает, и я тоже чуть не плачу. Совсем не похоже, что мои душа и тело в порядке. Сердце обливалось кровавыми слезами, разгоняя их по венам. Мне было, мягко говоря, плохо. Я могла лишь иронизировать.

Дверь открылась. Я слегка повернула голову, и мой взгляд упёрся в молодую девушку. Чернявая, в форме как у Розы и других девушек из моего особняка. В омрачённой похмельем голове зазвонил тревожный звоночек.

— Как вам спалось, Ваша Светлость? — Её монотонная речь отозвалась в моей голове адскими трелями. Мелькнула мысль удавить эту скотину прямо на месте.

— Принеси мне чего-нибудь от похмелья, что вы сами пьёте в такой ситуации. И только попробуй меня под шумок отравить — герцог в курсе, что я выпивала.

— Да как бы я посмела вас отравить, Ваша Светлость!.. — ахнула девушка, но я бросила на неё злобный взгляд. Она резко заткнулась. — Будет исполнено.

Она побежала по поручению, а я же, обняв подушку, пыталась прийти в себя. Выходило так себе.

Вернулась та служанка, неся поднос с тарелкой. Поставив его на прикроватную тумбочку, она заботливо помогла мне сесть.

— Вас покормить? Или вы сами?

— Конечно же сама, — отмахнулась я.

Она поставила поднос с откидными ножками мне на колени. Передо мной оказался крепкий бульон-суп. Поморщившись, я уничтожила его в один присест. По мере того, как желудок заполнялся, мне действительно становилось лучше. Голова, правда, всё ещё гудела, но тело Виолы слишком слабо, чтобы задабривать его анальгетиками. Это в прошлой жизни я могла закинуть в себя таблетку или капсулу, задобрив её каким-нибудь «Мезимом», но тут лучше не экспериментировать.

— Что-нибудь еще? — осведомилась служанка, убирая поднос.

— Позови Розу, будь добра, — сказала я.

Мне нужна была Розочка, мой милый ангел. Уверена, она подействует на меня лучше всякого лекарства.

— Я сожалею, Ваша светлость… Но не могу выполнить вашу волю, — без всякого сожаления монотонно произнесла она.

— Что, прости?.. — не веря собственным ушам, вскинула левую бровь я.

— Роза сегодня вернулась к себе в деревню. Она больше не работает в замке.

Мне показалось, что я ослышалась.

— Ничего мне не сказав?

— Она торопилась, — всё также монотонно ответила она.

Я поднялась с постели, поставив босые ноги на пол. Те тут же утонули в мягкой шкуре какого-то животного.

— Кто приказал? — понимая, что Роза не сама меня покинула, осведомилась я.

— Никто, Ваша Светлость. Роза сама уехала, — твёрдо произнесла девушка.

Меня начинало злить её отношение, как и слова, которые исторгал её поганый рот. Я прищурилась, глядя прямо на эту наглую девицу глаза в глаза.

— Значит так. Чтобы в ближайшее же время Роза была подле меня! — прогремела я. Затем уточнила: — Живая, здоровая. Целая, не по частям. Я понятно выразилась?

Скучающее выражение схлынуло с её лица. Она заметно побледнела.

— Н-но… Ваша Светлость… Роза сама…

— Я. Понятно. Выразилась?! — не сбавляя оборотов, отчеканила я.

— Д-да, Ваша Светлость…

— Бегом выполнять! — прикрикнула я.

Её как ветром сдуло.

Я собиралась надеть поверх нижнего платья что-то из гардероба герцога, наверняка у него есть халаты, но дверь снова открылась. В комнату вошла хорошо знакомая мне Лукреция, держа в руках какой-то свёрток. Я тут же ринулась к ней, хватая ту за руки.

— Что произошло, пока я отсыпалась? Только честно?

Лукреция поморщилась. Подведя меня к ширме, заводя за неё, она развернула свёрток — это оказались новенькие туфельки и роскошное зелёное платье. Такого не было у Виолы, точно не её.

— Случился оползень из-за внезапного дождя. Его Светлость отбыл с рыцарями на место. Леди Любелла бесновалась с утра, и как только случилось несчастье, и Его Светлость уехал, велела стражникам прогнать вашу Розу.

— Вот же паскуда! — ахнула я, прерывая её.

Лукреция помогла мне облачиться в новое платье. Я отметила про себя, что оно великолепно, но было немного не до этого.

— Сэр Карлос распорядился, чтобы я отнесла вам это платье. Его Светлость, цитирую: «Дорогая, прости за испорченное платье. Прими новое в знак извинения», и я вам его принесла.

— Да чёрт бы с платьем! Что ещё? С моим сыном всё в порядке? — всё сильнее и сильнее свирепела я из-за действий Любеллы. Вот же паскудная каракатица!

— С юным господином все в порядке, — заверила меня Лукреция. — Правда, я слышала, что юный господин изволили дурно спать, из-за чего теперь себя плохо чувствует.

Последняя новость добила меня.

— Пошли, — скомандовала я, и двинула на выход.

И без того гудящей голове заухало. Эта паскуда Любелла объявила мне войну, значит? Мстит за порку? И какого чёрта Карлос позволил распоряжаться личной прислугой самой герцогини?

У меня было слишком много вопросов, и я планировала разнести эту богадельню по камешку.