Онлайн чтение книги Я стала матерью злодея I Became the Villain's Mother
Глава 12. Ночь, пахнущая кровью

Доктор деловито обрабатывал уже затягивающиеся порезы на руках. Чесались они, к слову, просто жутко, но я обычно их просто поглаживала пальцами, стараясь не сделать хуже. Размазав мазь по уродливым царапинам, доктор принялся накладывать бинты.

— Если не будете расчёсывать раны, то они быстро заживут, — деликатно положив мои руки на одеяло, сказал он. Затем добавил: — И если не додумаетесь калечиться. Вы ведь не додумаетесь?

Я натянуто улыбнулась. От долгого лежания в кровати тело адски затекло, но не настолько, чтобы выдать себя.

— Приступы такие болезненные… Но я постараюсь, — добавив жалобности в голос, проныла я.

Покачав головой, доктор поднялся со стула.

— И принимайте лекарства. Не забывайте заботиться о своём здоровье.

— Роза, проводи доктора? — попросила я.

Роза послушно отворила двери доктору и вывела его из комнаты. Лишь когда его и след простыл, я выдохнула. Можно подниматься с кровати.

Откинув одеяло, я встала и потянулась, после чего начала делать разминку.

— Каков лицемер! — не стерпев, возмутилась Роза и сжала кулачки.

— Да уж, актёрского мастерства ему не занимать, — согласилась я.

— Я думала, меня стошнит от его речей! У-у-у! Как я зла!

Мне действительно была приятна такая забота, искренняя и тёплая. Я подошла к Розе и ласково потрепала её за плечо.

— Понимаю, Роза, но мы должны подыгрывать ему.

— Знаю, но… Это всё равно злит!

— Лучше налей мне чаю, — улыбнулась я.

Ворча себе под нос, Роза выполнила мою просьбу. Из двух чайных чашек, дымясь и благоухая цветочными ароматами, поднимался пар. Подхватив свою чашечку, я подошла к окну и отхлебнула. Роза налила и себе. За несколько дней я приучила её садиться в моём присутствии (когда никто не видит), говорить на «ты» и много ещё чему, создавая равные отношения. Сперва она противилась, но вскоре сдалась.

— Мы справимся?

Я обернулась к Розе, стоящей подле меня у окна, и приобняла её свободной рукой.

— Розочка, милая моя, дорогая, у нас нет выхода. Я не сильна в интригах, но придётся во всём этом участвовать.

— Мне страшно.

— И мне…

За четыре дня мне удалось захватить власть в своём особняке, заручившись верностью помощницы камеристки Джулии, пяти горничных и трёх кухарок. Если последние по сути своей ничего против меня не имели и были из простого люда, то с Джулией и горничными было сложнее. У меня был на них нехилый такой компромат в виде отчётности и ещё всякое по мелочи, и пока я давлю на них, они остаются мне верны. Самое важное приобретение было в лице Джулии, которой я поручила выяснить, с кем пересекается личный доктор герцогства, Джон Ливзс. Джулия, как помощница камеристки, имела много куда доступ, и, соответственно, множество связей. По итогам шпионства доктор видится с Любеллой у розария в теплицах, которые расположены в зимнем саду главного особняка, с кухаркой (везде), давая ей лекарства от мигреней, с конюхом в конюшне и наведывается в казармы к двум рыцарям.

Я отхлебнула чаю, чувствуя, как горячая жидкость скатывается по пищеводу вниз, согревая. Не то, чтобы мне было холодно, но вот руки и ноги заледенели. От нервов, скорее всего. Оно и неудивительно! Такие страсти творятся.

Мы так и стояли с Розой, приобнявшись, и смотрели в окно. Перспективы были не радужными. Ещё больше меня в очередной раз удивила детская прозорливость. Я-то думала, Эд просто так тогда решил, что Любелла желает мне самого плохого, ан нет. Она действительно в сговоре с доктором. Вот только сомневаюсь, что её скудного умишки хватило бы на организацию всего этого. Всё же я прожила достаточно, чтобы научиться разбираться в людях. Любелла не тот человек, который становится духовным деятелем. Над ней стоит кто-то другой.

В общем, пока сидим и не отсвечиваем. И не выздоравливаем особенно, а то меня быстро «подлечат» чем-то посуровей.

***

Эд прискакал аккурат к обеду. Мы с Розой как раз заканчивали мой сегодняшний урок этикета, а именно рукоделие. Начали мы с простого вышивания крестиком, эдакой ностальгии школьных времён и занятий труда. Выходило у меня не то, чтобы плохо, но и не хорошо. Человек я максимально талантливый, мне всегда всё удавалось, но вот эти нитки и иголки… Не моё.

— Мамочка! — налетел на меня мой маленький вихрь.

— На шею не дави!.. — прохрипела я, выронив вышивку.

Эд заливисто рассмеялся, колотя ножками в воздухе. Чуть сапожком не заехал мне по груди, хотя уверена: «подушка безопасности» выдержала бы нападение. Но Роза пришла мне на помощь и отодрала Эда с шеи, усадив его мне на колени.

— Молодой господин, вы так задушите свою маму, — посмеиваясь в ладошку, фыркнула Роза.

— Вовсе я и не душил мамочку! — нахохлился Эд.

— Да-да, милый. Никто тебя и не обвиняет, — нарочито серьёзно, пряча улыбку, проговорила я. — Лучше расскажи, как прошли занятия.

За обедом Эд в красках рассказывал, как и что изучал с учителями. Роза сидела с нами, но Эда это даже не удивило. Он с таким жаром похвастался мне плюшевым медведем, которого ему отправил герцог из столицы и с которым теперь не расставался, что моё сердце окончательно оттаяло. Мужик так любит своего сына, что любо-дорого смотреть.

Дневной сон я также обеспечивала Эду самолично, используя его — или он меня? — как подушку-обнимашку. Продрыхли мы с ним часа полтора, пока Роза нас не растолкала. После Эд разводил у меня на полу беспорядок, выставив свои оловянные полки против армии плюшевых медведей (с любовью от папочки). Я же бодалась с вышивкой, слушая наставления Розы. Мне предстояло изучить огромнейший мир рукоделия, и я с ужасом думала о гобеленах.

Мирно наступил вечер, прибрав к своим загребущим рукам бесконечный пласт неба и земли, окрасив их в тёмную мглу. Всё также мирно мы поужинали. Эд не менее мирно искатал своего коняшку, покачиваясь на нём, да так и задремал. Мы с Розой раздели нашего бравого всадника и уложили спать.

— Что-то всё слишком спокойно, — вздохнула я.

— Пусть так и дальше будет. — Роза осенила себя крестным знаменем.

— Розочка, милая, такая тишина очень зловещая. Ничего хорошего она не предвещает.

— Надеюсь, ты ошибаешься…

Мы ещё немного поболтали за вышивкой. Но время было позднее, перевалило за десять. Зевая, я забралась в тёплую кроватку к Эду. Моё солнышко во сне вцепилось в меня, уткнувшись носом в живот, и засопело себе дальше.

— Спокойной ночи, — шепнула мне Роза, выключая масляную лампу.

— И тебе хороших снов, — смещая нового плюшевого медведя в сторону, зевнула я.

Роза ушла к себе в соседнюю комнату спать. Я же, устроившись поудобнее, тихонько потискала Эда, мою маленькую спящую прелесть, отгоняя прочь все посторонние мысли. С проблемами я буду разбираться по мере их поступления.

…Из сна меня вырвал шум в коридоре. Подняв ухо от подушки, я прислушалась. В доме было шумно. Доносились взволнованные голоса горничных. Чувствуя, что произошло что-то нехорошее, я потянулась к лампе и зажгла её; от лампы неприятно потянуло жиром и маслом. Комнату озарил тусклый свет.

— М-м? — щурясь, пробурчал Эд.

— Не вставай, милый. — Я потрепала его по голове и вылезла из кровати, на ходу натягивая на себя пеньюар поверх сорочки. Взяв лампу, быстро выглянула в коридор. Было шумно. Из своего закутка вылетела такая же, как и я, взлохмаченная и сонная Роза.

— Господи, боже мой, что случилось? — сокрушалась она.

— Пойдем узнаем, — скомандовала я.

Когда мы вышли на лестницу, то столкнулись с бегущей к нам наверх Джулией.

— Ваша Светлость, беда! — сходу сообщила она, пугая нас своим бледным лицом.

Да-да, я так поняла и без тебя, — так и хотелось сказать ей, но спросила я другое:

— Что произошло?

Джулия оттянула нас в конец коридора, высматривая, нет ли никого поблизости. И только когда убедилась, что никого нет и все остальные внизу, зашептала:

— Конюха убили!

— Господи, не говори, что того самого?! — ахнула Роза.

— Да, Якоба! С которым общался наш доктор! — зашипела Джулия. — В главном особняке огромный переполох!

— И каким образом? — поинтересовалась я.

— Не знаю… Было не ясно…

Я развернулась на пятках домашних туфель и направилась в сторону своей комнаты. Роза и Джулия двинули за мной. Зайдя в комнату, я занырнула в гардеробную, сняла пеньюар и прямо поверх ночнушки натянула первое попавшееся платье. Сменив домашнюю обувь на прогулочную, вынырнула обратно.

— Мамочка, что происходит? — вопросил с постели уже проснувшийся Эд.

— Роза, — быстро заговорила я, — бери Эда и схоронись в одной из пустых комнат. Запритесь изнутри и никого не впускайте, если это не я и не герцог.

— А вы куда? — вперилась в меня Роза.

— А я отправляюсь в главный особняк узнавать, что там происходит. Раз герцог отсутствует, то я…

— Мамочка! Я с тобой! — вклинился в разговор донельзя бодрый Эд.

Я поволокла Джулию из комнаты, на ходу скомандовав:

— Эд, слушайся Розу и не шали. Можешь взять с собой своего нового медведя. Роза, оставляю тебя за старшую!

— Мамочка! Мама! — слышала я крики на протяжении всего своего спуска по лестнице, но моё сердце не дрогнуло. Я обязана защитить Эда и Розу, и тащить их с собой опасно.

Не понимаю, что происходит от слова совсем. Почему убили конюха? С Любеллой что-то не поделили? Или конюх оплошал? Может, так решил идейный вдохновитель Любеллы?

Теряясь в догадках, мы спустились вниз.

— Как ты попала сюда? Сама прибежала? — не оборачиваясь, спросила я.

— Да, Ваша Светлость! — Джулия, подхватив юбки, неслась за мной.

Адреналин в крови кипел, в висках ухало. У меня было ощущение, что я сейчас в этом состоянии горы сверну. Или кому-то шею. Решу по ходу дела.

Горничные и кухарки, все взлохмаченные и в ночнушках, жались в холле перепуганные вусмерть. Я заприметила Марту, самую спокойную из всех.

— Всем успокоиться! — громко выдала я, хлопнув в ладоши. На меня обратили внимание. — Я отправляюсь в главный дом узнать, что произошло! Марта, ты со мной!

— Хорошо, — просто кивнула Марта.

Я взмахнула рукой и понеслась на выход. За мной следовали Марта и Джулия. Сориентировавшись по запаху и по схеме, которую мне в красках обрисовала Роза пару дней назад, я направилась в небольшую конюшню на две лошадки. Для Виолы построили такую ещё давным-давно, несколько лет назад, вот только она не пользовалась её услугами и сидела дома безвылазно.

Пахло рядом с конюшней соответственно и далеко не фиалками. В пристройке горел свет, доносились мужские голоса. Я ворвалась в пристройку с плеча, едва не вышибая дверцу. Два пьяных мужичка сидели с пузырями и квасили прямо из горла.

— Ну-ну, — хмыкнула я, — до кого-то ещё не дошли новости, я смотрю?

— Ик… Э-э… В-ваша Светлость?.. — пролепетал заплетающимся языком один из мужичков.

— Запрягите в коляску лошадей. Мне срочно нужно в главный дом! — велела я. — Пьянствовать будете после того, как работу свою выполните!

Организовали мужички нам коляску очень оперативно. Усадив на соседнее сидение Марту и Джулию, с одним из мужичков на козлах, мы поскакали «к центру мироздания».

Как и ожидалось, в окрестностях особняка было шумно, округа озарялась лампами. Моего появления никто не ожидал, но мне было плевать: нужно выяснить, почему убили конюха, и, надеюсь, это просто совпадение.

— Есть что нового? — Когда коляска остановилась, Джулия вырвалась вперёд и принялась расспрашивать челядь.

К моему удивлению Марта помогла мне спуститься с коляски, за что я метнула в неё удивлённо-благодарный взгляд. К тому моменту Джулия уже неслась к нам с новостями.

— Ну и чего узнала? — хмыкнула я, кутаясь в шаль. Ночью было совсем не жарко.

— Якобу размозжили голову! Только вот чем — неизвестно! Но всё в кровище! Сено, земля в конюшнях! — выдала как на духу Джулия.

— Прекрасно, просто прекрасно.

— Чего ж прекрасного? — не поняла Марта, удивлённо глядя на меня.

— Это я так… Место убрали?

— Вот этого я не знаю, — вылупилась на меня Джулия.

Да уж, много я хочу от них. Хотя и сама не Шерлок Холмс. Ну да и хрен с ним.

— Джулия, веди меня к конюшням. Хочу посмотреть своими глазами.

— Ваша Светлость, вы уверены? — с сомнением протянула Марта, поведя плечом. — Вам же сказали: всё в кровищи. Не место это для благородной дамы.

Я усмехнулась. Ничего вы не понимаете.

— Так и я не только на место преступления хочу посмотреть, а на окружение. Уверена, там есть, на что поглазеть.

— Ну как знаете…

— Ещё как знаю. Не сомневайтесь. Лучше ведите.

Меня и привели. Возле конюшен толпилась челядь. Кого там только не было. Была и Любелла в нарядном пеньюарчике с рюшами, а рядом с ней две девушки. Доверенные её служанки, небось. Я зашагала к Любелле.

— Как вам ночь, леди Любелла? Я нахожу её очень яркой и насыщенной, — приглушённо проворковала я ей в затылок. Любелла подскочила на месте, чуть не ударив меня наотмашь. Хорошо, что я успела увернуться.

— Господи! Только тебя тут не хватало! — ощетинилась Любелла.

— Я напомню вам, любезная, — уже строго заговорила я, — что я хозяйка этого дома. Не ты.

Сказав это, я прошла мимо, направляясь к конюшне. В воздухе так и чувствовался запах смерти, сдобренный железом, что в сочетании с навозом и сеном — целое амбре. Прикрыв лицо шалью, чтобы чуть сдобрить местный аромат, я протиснулась к командующему мужиками Карлосу.

— Ваша Светлость?! — взмыленный, не обрадовался моему появлению он. — Что вы тут делаете?

— Точно не видами любуюсь, — вздохнула я.

Конюшня была двухсторонняя, с двумя рядами стойл с разбуженными лошадьми, ржущими от возмущения. Между стойл был проход. То тут, то там валялись соломинки. Чуть дальше — лежащий страшной рожей вверх мужик, с выпученными ошалевшими глазами. Под ним поднабежала приличная такая красная лужа, задевающая стог сена, и от него уже ниточками тянущаяся в разные стороны. Метрах в двух от этого убитого бедолаги была другая лужа крови, но более размазанная. Видно, что Якоба сперва тащили, а затем бросили там, где он лежит сейчас. Да уж, воистину, зрелище не для слабонервных.

Позади меня скрутило Джулию. Марта благоразумно не смотрела. Вторая вывела первую блевать где-нибудь снаружи, а не тут.

— Мадам… — простонал Карлос.

— Ещё никто не сознался? — обернулась я к нему.

Он покачал головой.

— Нет, Ваша Светлость.

Я подошла к Якобу и молча помолилась, пусть и была всегда атеистом. Вот так подохнуть — очень уж жалко. Пусть и продажная скотина, но мне ли его осуждать? Все выживают как могут. Он тоже пытался, но не срослось.

Достав из кармашка между юбок расшитый цветами платок, я ухватила Якоба за чуб и потянула на себя голову, заглядывая на затылок.

— Ваша Светлость! — испуганно воскликнул Карлос и попытался меня поднять с корточек. Я не упиралась и позволила ему это. Что хотела уже посмотрела, и меня это порядком поразило, о чём я тихо оповестила Карлоса:

— Ему серьёзно вынули?..

— Да, мадам, — содрогнувшись и избегая смотреть на труп, сказал Карлос. — А теперь пойдёмте, я приготовлю вам ромашкового чая…

Карлос под руку вывел меня из конюшни. Я ловила обращённые на меня взгляды. У входа продолжали толпиться люди. Я мазнула по толпе взглядом, вычленяя доктора и Любеллу, перепуганных и не понимающих, что произошло. Как выглядели рыцари и кухарка, с которыми общался доктор, не знаю, а потому просто запоминала лица всех присутствующих. С именами у меня всегда было туго, но зато визуально я прекрасно ориентировалась.

Что ж, на пятый день моего пребывания в этом мире я оказалась втянута в чьи-то дворцовые интриги. На повестке дня был конюх, которому совершенно неаккуратно вынули мозги и засунули вместо них тряпицу. Просто за-ме-ча-те-ль-но. Я попаданка года.