Онлайн чтение книги Единство. Возмездие. Тишина Unanimity. Revenge. Silence
18 - Не опекайте слишком сильно ребёнка и позвольте ему упасть пару раз, иначе он так и не научится самостоятельно мыслить и отвечать за свои поступки

***

Ну вот какого хера?!

Почему здесь этот белобрысый козёл?!

И что это вообще за: «кончать жизнь самоубийством от безответной любви»?

– Вы правы, Саката-сан. Давайте я лучше с вашей жизнью покончу?

– Тоже вариант.

Почему-то мужчина не спорит, только смотрит на него своими равнодушными глазами. А ведь и правда: что он тут забыл?

Не хочется думать. В этой комнате три на три метра душно как в том туалете, где Сого заперли шесть лет назад – точно также сдвигаются стены, точно также хочется кричать. Но сюда он притащил себя сам. Он не должен был выжить. Мёртвым действительно легче, для них уже не существует проблем… проблемы – они для живых. И сейчас так хочется вскочить, разломать что-нибудь, но внутренние батарейки сели – и даже злиться сил больше нет. Разве что можно нажать на две кнопки по бокам электрошокера и закончить с этим со всем, наконец.

– Дяденька, как же вы мне надоели… Я оставил вашего Хиджикату в покое, вот и вы оставьте меня.

– Гинтоки, дай пистолет, я его пристрелю.

Чей это голос?.. Из-за плеча Сакаты появляется уже знакомая рожа. Такасуги. И этот здесь…

– Шин-чан, хочешь отправиться к небесам? Разве ты не заметил, как плохо тут пахнет? – мужчина прикрывает нос рукавом. – Кому-то надо поменьше налегать на острое... Кстати, разве я не оставил тебя отвлекать охрану?

– И что? Мне до второго пришествия с ними хороводы вокруг дома водить?!

Они действительно странные – оба в курсе опасности, но почему-то ещё здесь. Не принимают его всерьёз? Интересно, почему? Айка вон… этот трансвестит уже заметно трясётся от страха. То ли осознал наконец-то, что Сого не шутит, то ли просто выдержка кончилась. Но сейчас это уже не важный босс Ямагучи, а таракан, пытающийся слиться с обстановкой и шарящий глазками по углам и стенам в поисках какой-нибудь щели.

– На кого вы работаете? – вдруг подаёт он/она голос. – Сколько стоит услуга по избавлению от этого идиота?

Гинтоки переводит взгляд на Айку и поднимает брови, кажется, что он только что её/его заметил.

– Вам как? Со смертельным исходом? – интересуется. – Или не очень?

– Естественно, со смертельным, – голос трансвестита становится выше и твёрже. – И не важно, сколько это будет стоить.

– Ага, знаю я вас... – Гинтоки оглядывается на Такасуги, потом смотрит обратно. – Деньги вперёд.

Даже сквозь пудру заметно, как бледнеет раскрашенное лицо.

– Вы… издеваетесь?

– Если только совсем немного, – улыбается мужчина. – А что, так боитесь смерти? Разве тот, кто убивает, не должен быть готов умереть в любой момент?

– Я… не боюсь, – губы с полустёршейся помадой дрожат. – Я просто не хочу умереть некрасивой…

Интересно, как много народа в курсе, какого «мамми» действительно пола? Сого обнаружил это случайно, зайдя как-то в комнату, когда та переодевалась. Но вряд ли это известно хоть одному вакагисире… Чтобы уничтожить её, достаточно слова, даже намёка. Но совсем недавно Сого даже восхищался ею, тем, как она рискует всем ради признания. Да, он знал, что приёмная «мама» хочет остаться во главе клана подольше, и даже ничего против этого не имел. Ему вообще до наследства не было дела…

– Айка-нее-сан, – собственный голос звучит сипло. – У вас это не получится в любом случае. Разве что перед смертью успеете сделать ещё десяток пластических операций... Кстати, вы ведь только грудь нарастили, а то, что ниже пояса, всё ещё как при рождении?.. Саката-сан, в вашем возрасте тоже уже пора задуматься о подобном.

– Я похож на того, кому нравится краситься и переодеваться? – за насмешливым возмущением в голосе мужчины слышно угрозу. – Но я могу оплатить смену пола тебе. Что скажешь?

Всё это так глупо, так по-идиотски…

– Валите уже отсюда.

Сого поднимает руку с шокером, сдвигая пальцы на кнопки.

– В доме уже достаточно газа, так почему же я пока не сделал ничего? Саката-сан, Хиджиката не заслужил потерять любимого человека ещё раз. Так что просто уходите.

– Насчёт этого... – вдруг вновь подаёт голос Такасуги, до этого лишь молча наблюдавший за их перепалкой. – Я, кажется, видел где-то здесь этого копа… Правда, странно одетого, но уверен, он в доме.

Нет, этого не может быть... Как? Почему и он здесь?!

Сого закрывает глаза.

Нет, некоторые люди не меняются никогда…

Вновь открывает. Из груди рвётся смех. Шокер выпадает из рук, Айка дёргается, но Такасуги уже рядом, наклоняется и подбирает его. Видно почему-то нечётко, но кажется, тот задумчиво смотрит на кнопки.

– Знаешь, – начинает медленно, – не то чтобы мне не нравилась твоя затея: укокошить всех разом, это так соблазнительно… Слушай, Окита-кун, давай я пообещаю тебе найти и вывести наружу этого копа… А ты всё же устроишь тут мега-бум?

Сого не успевает ответить, за спиной Такасуги вырастает фигура Сакаты. Тот отвешивает парню подзатыльник, отбирает шокер и переводит взгляд на Айку, кажется, переставшую даже дышать.

– Не в моих правилах обижать женщин… даже если они таковые только наполовину… но ты же и сама всё понимаешь, не так ли?

***

Зачем он вообще сюда приехал?.. Чтобы кого-то остановить… Но кого? И зачем? Ему нужно на свежий воздух и срочно, иначе вывернет прямо здесь, перед этими суровыми мужиками в чёрных костюмах. Ну и выдержка у людей… Иногда кто-то забегает, чтобы отчитаться, но два оябуна сидят за столом, а их подчиненные подпирают стены и продолжают дышать этой вонью.

Вот, из коридора снова доносится топот, неужели обнаружили бомбу? Или поймали Сого?

Да, точно, он приехал сюда, чтобы найти мальчишку…

В зал вваливается парень лет двадцати, высокий и худой – как фонарный столб, он беззвучно разевает рот. И вдруг просто шарахается в сторону. А там, где он только что стоял, приземляется тело… в дорогом женском кимоно. С измятой причёской. Подбитым глазом. Заткнутым какой-то тряпкой ртом. И ужасно искаженным лицом… Не женщина, демон.

– Тоши, мило выглядишь.

Тоширо щурится, всматриваясь в ухмыляющееся лицо альбиноса… и вдруг вспоминает, что тот не совсем альбинос, ведь волосы у него имеют серебристый оттенок.

– Гин?..

– Господа якудза! – Гинтоки уже смотрит не на него, а на сидящих за столом, при этом взгромоздив ногу на бедро лежащей женщины словно на трофей. – Прошу обменять психа в розовом халатике на настоящего преступника. Узнаёте даму?

– Узнаём, – толстяк тяжело поднимается на ноги. – Так, значит, это всё-таки заговор Ямагучи? Кто ты и по чьему здесь приказу?

– О… – Гинтоки отступает на шаг. – Разрешите представить моего господина, Шинске Такасуги.

Из коридора выходит парень лет восемнадцати – его лицо кажется Тоширо очень знакомым, но мысли путаются, а перед глазами всё плывёт. Где-то тут была дверь во двор...

– Мой господин, – этот Такасуги опускается на колени и кланяется в пол. – Прошу, прикажите вашим людям покинуть помещение и вызвать аварийную службу.

Потом поднимает взгляд на оставшегося сидеть за столом мужчину в фиолетовом костюме.

– Никакой бомбы в доме нет, но всё равно здесь оставаться опасно.

– Так значит, вот ты каков, наследник Такасуги-гуми?.. – вздыхает глава Сумиёши и задирает голову. – Инагава-саньё, кажется, мой клан решил нашу небольшую проблемку… Да и правда, дышать тут уже нечем. Прогуляемся?

Тучный кумичо Инагавы-кай кивает.

И тут из коридора выносит крупного бородатого старика. Тоширо невольно оглядывается назад – ведь он видел его здесь, в зале, совсем недавно, и когда только успел исчезнуть?

– Моя госпожа! – бородач падает на колени, пытаясь развязать верёвки на руках женщины. – Кто посмел?.. Как…

За ним в зал проталкиваются ещё люди, Гинтоки прижимается к стене – и вот его уже не видно за боевиками Ямагучи. Тоширо же, успевший незаметно добрать до двери во двор и подышать свежим воздухом, чувствует, как мозг начинает немного лучше работать. Хотя, чтобы догадаться, что именно сейчас тут случится, не требуется особых усилий.

Не успевает он об этом подумать, как женщина выталкивает кляп изо рта.

– Убейте всех! – хриплый голос напоминает скорее рёв мужика. – Отмстите за моё унижение!

Между её людьми и боссами двух оставшихся кланов лишь один человек – всё ещё стоящий на коленях Такасуги. Но вот он делает странно-плавное движение рукой, и Тоширо замечает отблеск металла. Парень не спеша встаёт с пола, разворачивается и… кто-то с воем вылетает из строя прямо на него, держась за яйца. Такасуги просто делает шаг в сторону – и тот падает на циновки, скрючившись и уже просто тихо скуля. А люди Ямагучи начинают переглядываться и озираться.

Внезапно, на пол падает ещё одно тело, но на этот раз – совершенно беззвучно.

И начинается. Боевики Инагавы и Сумиёши, до сих под подпиравшие стен, перепрыгивают через стол, мелькают кастеты, цепи, ножи... что-то орёт дамочка с пола… Размахивающий тесаком боевик прорывается к тучному главе Инагавы, но Тоширо подставляет ему подножку – и тот кубарем врезается мордой в стол. Не то что бы стало жалко этого якудзу, просто если хоть один оябун тут погибнет – Токио захлебнётся в крови.

И вдруг в дверь со двора вваливается… Сого. Его шатает, лицо в капельках пота, ладонь стирает что-то со рта, а взгляд как у наркомана, но голос…

– Хватит! – кажется, в этот крик он вложил последние силы. – Всем Ямагучи остановиться. Сейчас же!

Зря он… если та баба – его приёмная мать, вряд ли она взяла с собой кого-то, кто послушается приказа мальчишки. Хотя, пока Тоширо отводил взгляд, в зале стало немного свободней… Вон Гинтоки, орудует откуда-то взявшейся палкой, вон мелькнул за его спиной молодой Такасуги. Остальных тяжело различить, разве что по эмблемам на значках, только их не видно… Каша, а не драка. Куча мала. И захочешь помочь, хрен разберёшь, кто есть кто. Хотя, Тоширо не уверен, что вообще сможет встать, в теле просто отвратная слабость.

– Эта баба, – вновь напрягает связки Сого, – подлая истеричка и интриганка.

Уже не кричит, наоборот, голос его становится тише.

– Она собиралась стравить наши кланы… устроить войну… Кто хочет за неё сдохнуть, хрен с вами, подыхайте... а остальные должны оружие опустить.

Похоже, кто-то его всё же услышал. Вон один остановился, оглянулся. Вон другой уже отходит к стене, шатаясь, спотыкается… Да, на полу уже ступить некуда из-за тел. Но кое-кто продолжает упрямо махать кулаками.

Вдруг взгляд выцепляет Гинтоки. Того как раз согнуло пополам от удара под дых, а бородач уже снова заносит руку. На костяшках сверкает металл. Тоширо вскакивает на ноги, но Гинтоки в последний момент как-то так разворачивается всем телом, что кулак Джино рассекает воздух уже за его спиной… а сам старик уже ловит виском острый локоть. Любого другого такой удар свалил бы, а этот лишь отшатывается. Но Гинтоки уже хватает его за грудки и с размаху бьёт лбом в лицо. На этот раз ноги бородача подгибаются, и Гинтоки позволяет ему упасть на пол. Как раз рядом с его полоумной хозяйкой.

Но почему-то в этот самый момент та срывается с места. Ей как-то удалось освободиться. Стол – на расстоянии метра… а на столе зажигалка… нет, она уже у неё! Развернувшись, выбрасывает руку перед собой, палец нажимает на металлический колпачок…

Грохает выстрел.

Женщина замирает. И падает навзничь с аккуратным красным отверстием в центре лба. А Гинтоки прячет пистолет обратно за пазуху.

«Моя беретта…»

***

С того дня прошла неделя. Честно говоря, Шинске никогда не думал, что время может тянуться так отвратительно медленно. И беспощадно. Хотя первый день в больнице и пролетел незаметно – в драке он так надышался газом, что, когда приехала аварийная бригада и несколько скорых, уже даже не мог стоять на ногах. Но хуже всего пришлось тому копу в розовом халате…

Впрочем, досталось всем.

Для оказания первой помощи отравившихся и избитых отвезли в одну общественную больницу Сагамихары, смешав людей из разных кланов и раскидав по палатам, но уже на следующий день стало понятно, насколько это была плохая идея. Но Азарни забрала Шинске после обеда, так что развитие событий он пропустил. Однако, летающих под потолком уток и взрывающихся рвотных пакетов ему хватило с головой.

И вот завтра день выписки Сого. У его палаты Ямагучи выставили охрану, так что Шинске пришлось хорошенько подумать, как подобраться к наследнику столь огромного клана, да ещё и ставшего слишком нервным после выходки своего временного оябуна. Очевидно, что соваться со своими людьми к парню нельзя, так что он решил... пойти кружным путём.

Найти Гинтоки труда не составило, мужчина практически поселился в больнице, в которую перевели Хиджикату.

– Привет, – подсев на жесткое и холодное пластиковое сиденье в зале ожидания, Шинске ставит на подлокотник пластиковый стаканчик с клубничным мороженным, политым джемом и шоколадом. – Как он?

Гинтоки косится на подношение и возвращает взгляд обратно на телевизор, подвешенный под потолком.

– Чего тебе?

– Ничего. Неужели нельзя просто прийти и узнать, как дела у любовника друга моего покойного брата?

Намёк на улыбку и только.

– Ну так, как там твой коп?

– Понятия не имею.

Странно. Разве не из-за него он торчит тут уже несколько дней? Или между ними и правда что-то случилось, и поэтому в тот день Гинтоки вёл себя нервно?

– Ты что, не заходил к нему?

– Нет.

Подхватив не глядя стаканчик, Гинтоки срывает с него крышку и втыкает деревянную ложечку в подтаявшую массу до самого дна. Шинске отводит глаза. И слышит:

– Так зачем ты пришёл?

– У меня есть задание для тебя.

– Я больше не работаю на Такасуги.

– Я заплачу.

Звук скребущей по пластику палочки, влажный хлюп… Гинтоки явно не торопится отвечать. А по телевизору по второму разу включают длинную антирекламу алкоголя и никотина: показывают повреждения лёгких, сердца, сосудов... А рядом продолжает чавкать взрослый мужчина, уплетающий мороженное за обе щеки.

– Ладно, – вздох еле слышный, – чего именно ты от меня хочешь?

– Нужно похитить наследника Ямагучи-гуми.

– Ха-ха, а ты шалун.

Гинтоки прицеливается и запускает опустевший стаканчик в мусорную корзину для жестяных банок. И попадает точно в круглое отверстие. Только вот тот, войдя почти до конца, застревает.

– Ну так что, берёшься за заказ?

– А ты в курсе, что этот паршивец может запросто приказать бросить меня в Токийский залив? С бетонным блоком, привязанным к ногам?

– Знаешь, – Шинске склонят голову сначала к одному плечу, тянет шею, потом к другому. – Я ведь тоже могу приказать это сделать.

Мужчина вздыхает.

– Тоже верно... – косится на вход в отделение для лежачих больных. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

И встаёт.

***

Как же болит голова. Разговоры, разговоры, разговоры… С утра полиция, потом сразу двое вакагасира… В обед репетитор, вечером следователь по делам несовершеннолетних. С одной стороны, Сого теперь нужен новый опекун, иначе светит отправиться обратно в детский дом, с другой – адвокаты уже занялись вопросом получения наследства, и этих денег более чем предостаточно, чтобы построить сотни новых детских домов.

Всё, он велел никого к себе не пускать. Завтра поедет домой, а там уже эти следователи его не достанут.

Вечерний обход. Медсестра заставляет измерить температуру и выпить какую-то гадость, которую Сого тут же выплёвывает, стоит той выйти за дверь. Наконец, тишина… Можно почитать что-нибудь с планшета в сети. Темнеет. Клонит в сон. Но из дрёмы вдруг вырывает странный шум за дверью.

Скрип двери…

Какого чёрта?

Включив свет, Сого ожидал увидеть кого угодно, только не медсестру... по крайней мере, не такую: два пышных хвоста по бокам головы, не менее пышный бюст и ярко-розовая помада.

– А говорил, что склонностей к переодеваниям и косметике не имеешь. Хиджиката в курсе твоих пристрастий?

– Очень смешно.

Гинтоки стаскивает маленькую белую шапочку с головы и кидает на заставленный лекарствами столик на колёсах.

– Зачем ты здесь?

– Велено похитить тебя, – тяжёлый вздох. – Пойдешь сам или тебя понести?

В руке Гинтоки шприц. Подходит к кровати. Сого не может с собой ничего поделать, на ум приходит одна сцена из шаблонного порно – и из глаз брызгают слёзы, ржач царапает горло и рвёт лёгкие в клочья.

– Ой, не могу… После такого… зрелища… Ха-ха! Это же надо! Ха-ха-ха!..

Живот сводит судорога, но Сого не перестаёт кататься туда-сюда по кровати. А когда краем глаза замечает серьезное выражение чересчур накрашенного лица, эти неожиданно пухлые губы и обиженные глаза, смех разбирает по-новой.

Как вдруг в ягодицу втыкается игла. Сого замирает и вцепляется в металлический край кушетки. Но мышцы просто отказываются подчиниться и тело обмякает, в мгновение ока становясь чужим. Он даже не может моргнуть. А Гинтоки открывает боковую дверцу у столика на колесах и пихает его внутрь. Как какую-то куклу.

Всё. Темнота, тряска, рёв двигателя, шум ветра, стук по ступеням.

И вдруг – яркий свет.

То есть, он кажется ярким, на самом деле в комнате темно, только пылает камин. Прямо посреди помещения. С потолка спускаются две полукруглые и прозрачные стенки, но не закрывают огонь до конца, и дым, поднимаясь в них вверх, закручивается в чарующую спираль. Сого начинает немного чувствовать руки и ноги, но Гинтоки всё равно приходится перенести его на диван.

В кресле напротив сидит Такасуги Шинске.

– Доброй ночи. Прости за это немного грубое приглашение.

– Ничего… – язык ворочается вяло, но говорить он всё же способен. – Что ты… задумал?

– Хочу, чтобы ты встретился кое с кем.

– И… зачем это мне?

Гинтоки плюхается рядом и закидывает руки на спинку дивана, громко вздыхает. Покосившись на него, Шинске поднимается с кресла и подходит к стене. Там встроенный шкаф или холодильник… Возвращается он с высоким бокалом, в котором какая-то белая масса. Протягивает Гинтоки, но смотрит на Сого:

– Не придуривайся, я знаю, что ты можешь уже шевелиться… А что до твоего вопроса – просто окажи мне любезность. Или все три клана узнают, кто именно игрался с газом и требовал за жизни их глав десять миллионов долларов.

Чёрт возьми, так он и знал. Эти якудза… Надо было их всё же взорвать.