Онлайн чтение книги Единство. Возмездие. Тишина Unanimity. Revenge. Silence
17 - Понятия о чести и достоинстве порой принимают странные формы

***

– Сэр, – в голосе таксиста неуверенность и даже опаска. – Разрешите спросить?..

– М-м-м?

– Почему вы в халате?

Хиджиката Тоширо замирает и медленно опускает взгляд вниз.

– …

И как же так получилось?..

Час назад его разбудило смс от Гинтоки, потом обнаружилось, что Сого сбежал... Но куда? И зачем? Парень вёл себя странно после случившегося, но Тоширо даже представить себе не мог, что тот исчезнет. Неужели, решил вернуться в Кобу?

«Гин, пока я спал, Сого сбежал. Я думаю, он поехал домой.»

«Правильно думаешь, только не домой, а искать босса Ямагучи. По крайней мере, я бы на его месте поступил именно так.»

«Считаешь, это сделала она? Та, что усыновила его? Поверить не могу, это просто чудовищно: растить ребёнка, чьих родителей сама же и приказала убить...»

Пальцы замирают над телефоном, и застарелая боль сдавливает внутренности. А ведь казалось, ушла навсегда... Так почему же он написал "родителей"? Тоширо стирает слово и заменяет на "родных", но всё равно чувство вины не отпускает. Нет, он не забыл Митсубу, не собирался забывать. Но как же это трудно – просто помнить. И знать, что полюбил другого человека. Словно предал...

Становится нечем дышать. И в тоже время с ног до головы пронзает желание закурить. И Тоширо лезет искать сигареты. Но не успевает он ощутить вкус никотина, как приходит новая смс:

«А я поверить не могу, что ты не догадался приковать этого сопляка к чему покрепче. Неужели, он настолько хорош в постели? Или что там тебя так утомило, что ты спал без задних ног?! В прятки играли? Входит-выходит, да? (‡▼益▼)»

Дочитав, Тоширо обводит розовый номер тяжёлым взглядом – наверное, это всё же была плохая идея: спрятаться здесь. В том же участке можно было прекрасно выспаться в дежурке, да и из-за решётки Сого никуда бы не делся. А Гинтоки словно откуда-то знает о том, что произошло в этих стенах... Да, они общаются будто бы ничего не случилось, но на деле пропасть становится только шире. Вполне возможно, после всей этой истории Гинтоки просто исчезнет – и они не успеют даже поговорить... Но оправдываться сил просто нет. Тупо ноет в груди. А пальцы набирают сами собой:

«Меня волнует его безопасность.»

«Кто бы сомневался», – в ответ. – «Верну я тебе твоего пацана, не ссы.»

Это последняя смс. Тоширо около ещё получаса пялится на телефон, докуривая пятую сигарету подряд, пока не приходит осознание, что сообщений больше не будет. И как это вообще понимать?

Что он должен сидеть на месте и ждать у моря погоды? Как бы не так.

– Кондо-сан? Это Хиджиката беспокоит… Вы не могли бы снова поделиться кое-какой информацией?.. В данный момент меня интересует местонахождение оябуна Ямагучи-гуми… Встреча? Сегодня? Где?!. Нет, Гинтоки не со мной, а что?..

Да, наверное, именно после этого разговора у Тоширо и вышибло напрочь из памяти, что он одет в гостиничный розовый халат и такие же тапки. То-то баба, сменившая старика за окошком регистрации, возмущенно закричала вслед, когда он выскочил из отеля и принялся ловить такси.

Одно то, что Сого может попасть в неприятности, пытаясь отомстить главе клана – уже приличный повод для беспокойства, а если учесть, что тот не постесняется заявиться на встречу трех оябунов… Нет, однажды Тоширо уже совершил ошибку, бросив парня на произвол судьбы и сбежав, больше он её не повторит. Дело даже не в любви… или уж точно не в той, о которой, наверное, подумал Гинтоки – но с ним он попробует объясниться потом.

А пока такси везёт его в Сагамихару. Водитель то и дело поглядывает в зеркало заднего вида, возможно, принял его за психа, но сам виноват, раз посадил такого пассажира. Хорошо, что, выскочив из номера, Тоширо не забыл сигареты и деньги...

Стоп, дома он распихал наличку по карманам брюк… а те осталась в номере! С собой нет даже значка!

А счётчик отсчитывает милю за милей.

– Далеко ещё?

Водитель что-то мычит. После съезда с шоссе, такси довольно медленно ползёт мимо огромного парка. Но вот сворачивает на узкую улочку. И Тоширо вдруг замечает в проплывающем мимо переулке пошире знакомую до боли машину. Свою.

– Здесь! Здесь останови... те.

Распахнув дверь, выпрыгивает наружу. Хлопок двери заглушает протестующий вопль. Кажется, водитель выскакивает на улицу следом, но Тоширо уже бежит назад. Вот, поворот. Чёрт подери, и зачем он только затонировал заднее стекло? Теперь не видно, есть ли кто-то внутри…

***

– Нас не пустят.

Гинтоки не слушает, прёт напролом. Пусть ворота открыты, но за ними столько людей в чёрных костюмах и чёрных очках, что даже самому тупорылому идиоту должно хватить одного только взгляда, чтобы передумать и развернуться. А этот же даже не сбивается с шага. И Шинске идёт следом за ним.

Но дорогу тут же перегораживают двое.

– Вот, я же говорил.

– Вход запрещён! Поворачивайте назад!

Почему-то Гинтоки даже сейчас скорости не снижает, один из парней встаёт прямо перед ним – и едва не оказывается опрокинут. Но ему на помощь уже бегут ещё люди – два... нет, три человека.

– В чём дело? – в голосе Гинтоки столько гонора и нетерпения, что Шинске невольно уважительно хмыкает. – Что за толпа? Президент что ли приехал?!

Видно, как лица якудза краснеют.

– Проваливай, кому сказано?! Или оглох?!!

Нет, их явно разозлило что-то ещё… Вдруг звуки из воздуха исчезают. И в спину толкает волна. Грохот, жар, рухнувшая в нескольких метрах впереди покорёженная металлическая пластина, очень похожая на крышку багажника… Шинске пытается встать и обнаруживает на затылке чужую ладонь, тяжёлую, как сотня грехов. Гинтоки, пригнувшись, стоит, опустившись на одно колено. Смотрит куда-то назад через плечо, потом переводит взгляд вперед, ведёт вдоль забора. И неожиданно начинает тянуть Шинске назад, к воротам. А вот охрана почему-то не бежит наружу, проверить, что это там взорвалось, нет, всё это время якудза в костюмах вжимают сильнее наушники в уши, кого-то слушают и что-то цедят сквозь зубы.

– … десять миллионов ему подавай…

– … какой-то сумасшедший…

– … может, это происки кого-то из..?

Дальше Шинске не слышит, они уже за забором. Гинтоки быстро перебирает ногами, приближаясь к повороту. Хочется верить, что он не передумал и ведёт его к Сого.

– Кажется, наш беглец уже тут, – напоминает о себе Шинске. – И даже действовать начал.

Гинтоки не отвечает, но вдруг останавливается и, обернувшись, протягивает к нему свои грабли. Инстинкт заставляет тут же отпрыгнуть.

– Ч-чего тебе?

– Вставай мне на плечи.

Боже, как же давно он не перелазил через заборы. Есть в этом что-то глупое и настолько не солидное, что хочется отказаться. Только ведь это будет ещё более глупо.

Ступня на сцепленные руки, потом на плечо. И вот в живот уже давит шов черепицы. Из-за близко растущего дерева и крыши какого-то строения со двора их не видно. Но, уходя из дома, Шинске не надел хакама, и сейчас в одном кимоно чувствует себя почти обнаженным.

Усевшись на широком заборе, протягивает руку вниз. Гинтоки хватается, подпрыгивает, цепляется за край, черепица крошится в пальцах – Шинске приходится изо всех сил дёрнуть его на себя. Но, как только тот оказывается наверху, опора выскальзывает из-под ног. Шинске разжимает пальцы. И прыгает вниз. Секунду спустя рядом приземляется Гинтоки – на четыре конечности и мягко, как кошка.

Строение оказывается конюшней. Глянув в открытое стойло и встретившись взглядом со связанным человеком с кляпом во рту, Шинске отводит глаза. И вдруг видит направляющихся прямо к ним двух человек. Они уже шепчут что-то себе в лацканы пиджаков… Но тут раздаётся громкий треск – и отломанная от стены деревяшка сбивает одного словно кеглю. Второй спотыкается на ровном месте и ошалело оглядывается на рухнувшего напарника. Но тот уже пытается подняться... А из-за угла выбегают ещё двое в чёрном.

– Гинтоки, – нож прыгает в ладонь, – как считаешь, большой будет скандал, если я убью несколько человек?

– Лучше не надо.

В руке мужчины уже новая палка, прямая и длинная, словно боккен.

– Просто не дай им вызвать подмогу. Или отвлеки на себя.

***

Молоточки в голове стучат по вискам всё сильнее – это от запаха? Что за гадость... У мальчишки кишка тонка подорвать себя, но вот отравиться из-за него газом – очень даже возможно. Мелкий паршивец!

А ведь всё шло так хорошо!

И что теперь делать? Если он всё узнал, а происходящее говорит именно об этом, выход остался один – заставить его замолчать. И как можно скорее. К счастью, затеяв весь этот балаган, Сого подставился сам. Да и Айка взяла сюда только верных людей. И если подстроить так, словно его пристрелил кто-то из другой группировки – всё ещё может пройти по плану: объединение клана во имя мести и войны. Только вот как он попал в эту комнату? Неужели так преуспел в своём этом спорте, что смог справиться с её личной охраной?

Ничего, скоро Джино вернётся. Или парни очнутся – не убил же он их? А до тех пор мальчишку надо заговорить, потянуть время.

Хотя, оно прекрасно тянется и само – вот уже несколько минут Сого просто стоит у порога. Ждёт чего-то? Что кто-то попытается его отговорить? Или что она начнёт извиняться? Да чёрта с два.

– Я всегда знала, что ты догадливый мальчик, – руки некуда деть, разве что крутить пудреницу в пальцах. – Но неужели ни о чём не хочешь спросить? Например, зачем я это сделала? Или задать какой-нибудь другой глупый вопрос?

Сого пожимает плечами.

– Да брось, Нее-сан, и так всё понятно.

А он довольно силён. И, возможно, из него получился бы достойный лидер… но, увы, всё уже решено. Клан Ямагучи разросся и разжирел, у людей пропал стимул к чему-то стремиться, им нужен лишь мир – чтобы спокойно спать, срать и жрать, собирая налоги за крышу, снимая всё новое порно, строя дома и покупая красивых женщин. Но так Айка никому не сможет ничего доказать. И ничего – добиться. А, значит, наследнику суждено умереть, а ей – войти в историю, как первой женщине-боссу.

– Тогда к чему весь этот спектакль?

Айка всё так же сидит у зеркала, спина начала затекать, но она всё равно держит её как можно прямее. А Сого оглядывается на проём двери, потом делает шаг внутрь комнаты и прислоняется плечом к стене. Вид у него очень уставший.

– А ты что-то не очень боишься… – как и голос. – Думаешь, раз не убил сразу, то и вовсе не трону?

Теперь черёд Айки пожимать плечами.

– Оружия у тебя нет. Если захочу, могу вый…

Неожиданно Сого оказывается совсем близко, сгребает за грудки – и пудовая гиря врезается прямо в глаз, заставляя вдруг осознать, что мальчишка на самом деле зол просто чертовски. А больно так, словно половина лица превратилась вдруг в кашу. Но Айка не издаёт ни звука. И Сого снова заносит кулак. В этой резкой вспышке ярости он просто прекрасен, и немного даже напомнил ей Кейко…

Но второго удара всё нет. Красные глаза всматриваются, словно пытаясь рассмотреть что-то на её лице... Но пальцы вдруг разжимаются, и парень отходит обратно к стене.

– Это странно, я совершенно не чувствую удовлетворения, – бормочет. – Видимо, мстить только тебе бесполезно.

Запрокинув голову, он съезжает вниз, на пол, раскидывая руки по острым коленям, потом вдруг лезет во внутренний карман пиджака, явно снятого с кого-то покрупнее, и вытаскивает электрошокер. А это зачем?..

Айка с трудом заставляет себя глянуть в зеркало. Глаз покраснел… и уже опухает. Вот ведь скотина!

– И что? – голос совсем немного дрожит, от гнева, а не от страха. – Решил отомстить всем якудза?

– Почему бы и нет? Обезглавить три змеи за раз – хорошая месть. За все жизни, выброшенные вами на помойку.

И всё же, зачем ему этот шокер? На случай, если Айка попытается убежать? Кружится голова, к горлу подступает тошнота… последствия удара или это в воздухе уже скопилось столько газа?

– Вот почему ты всего лишь глупый ребёнок… – пудреница открывается не сразу, спонж в пальцах дрожит. – Соичиро-кун, как думаешь, сколько погибнет людей, пока в кланах будут грызться за власть?

Смешок.

– Какое мне до этого дело?

– Сам противоречишь себе. Или решил сдохнуть вместе со всеми?

– А почему бы и да?

Нет, это странно. Чего же он ждёт? Взорвал был уже свою бомбу, пока её не нашли… Или…

– Бомбы ведь нет?

Взгляды встречаются в отражении зеркала. Сого дёргает уголком рта, похоже, ещё одна усмешка. Но Айка замечает и кое-что другое. Точнее, кое-кого. Сдвинув с пути прислонённую дверь, в комнату заглядывает мужчина, на нём белое кимоно с узором поверх чёрной рубашки, а волосы странного цвета.

– Вот ты где, – выдыхает гость, заметив Сого. – Я, конечно, слышал, что подросткам свойственно кончать жизнь самоубийством от безответной любви, но ты, парень, выбрал способ какой-то уж совсем извращенный.

***

Что может быть противнее вони горелой шерсти? Только запах собственных опалённых волос. Тоширо открывает глаза и пялится в голубое небо без единого облачка. А ведь ещё утром накрапывал дождь.

Каждая клеточка тела болит. Особенно ноет рука и отшибленная спина – всё же не слабо его отбросило и проволокло по асфальту. А ведь он почти добежал до машины… Перед глазами ещё пляшут черно-белые мушки. Надо бы сесть.

– Эй, он жив!

Скосив взгляд на источник голоса, Тоширо удивляется, что заметил людей только сейчас. Кажется, слух возвращается к нему постепенно.

– Давай, псих, – пинок под ребра, – хватит валяться, поднимайся.

Кто это псих? Почему это он? Хотя, кто ещё попрётся за пределы Токио в одном только халате… да ещё и розового цвета?

Тоширо садится, скрещивает перед собой ноги и любуется на обгоревший подол. Теперь он точно похож на беглеца из психушки. Под руки хватают, поднимают, толкают в спину. И он едва не падает опять. По лицу стекает что-то липкое, тёплое…

– Давай! Шагай быстрее!

– Да пошёл ты… – огрызается Тоширо, но делает шаг. – Лучше бы вызвали скорую…

– И скорую и труповозку – всё вызовем, но попозже.

Во дворе этой гостиницы (или как там её?) полный бедлам. Туда-сюда носятся люди, вот кто-то вбегает в дом со штукой, похожей на металлоискатель, а Тоширо толкают за угол. Там ещё одна узкая дверь. А за ней сразу зал с накрытым длинным столом. Но сидят за ним только двое, и ещё больше десятка человек в чёрных костюмах выстроилось вдоль стен.

Так вот, как выглядит встреча якудза? Похоже на бизнес-ланч, разве что на сидящих мужчинах слишком много наколок. Оба словно специально расстегнули рубашки, демонстрируя нанесённые на кожу рисунки. А в воздухе витает странно знакомый, противный запах – такой бывает, если у газовой зажигалки кнопка зажата, но колёсико долго не высекает искру. И хотя через дверь в зал поступает свежий воздух, вероятность взрыва весьма высока, потому что сквозняка практически нет. Тоширо всего лишь дошёл до середины помещения, а запах уже настолько силён, что начинает давить за грудиной.

– Что это за чудо? – спрашивает тучный мужчина в синем костюме.

И на плечи наваливаются так, что остаётся лишь упасть на колени.

– Нашли у взорвавшейся машины, кумичо!

– И? Сюда-то приволокли нахера?

Подчиненный, облапавший Тоширо перед входом, выходит вперёд и кладёт на стол его зажигалку.

Второй сидящий – моложе и сильно худее – тут же хмыкает громко.

– Твои подчиненные совсем отупели, Инагава-саньё. Если приняли этого чудика за того, кто заложил в доме бомбу.

В доме бомба? Вот тебе на…

– Сумиёши-сан, – покровительственно улыбается тучный мужчина. – Ни один нормальный на такую глупость просто не способен, разве что псих. Вот такой вот.

Кивок на него.

– Простите, – Тоширо стирает кровь, затёкшую в глаз, – я не совсем понимаю, что происходит... просто проходил мимо… но зажигалка есть у любого курящего человека…  

Нет, всё же хорошо, что он не взял с собой значок. Ещё не известно, что хуже – быть принятым за бомбиста или если якудза узнают, что он коп. Ещё какая-то мысль крутится в голове, но почему-то соображать становится трудно… Кружится голова. Кажется, он где-то слышал, что курильщики относятся к тем, кто первым и сильнее прочих страдает от газовых отравлений. Вроде так говорил инструктор в Афгане.

– Может, это всё – просто дурацкая шутка? – доносится словно бы издалека.

– А может, вы просто боитесь, Инагава-саньё? – смешок. – Если хотите, можете выйти через вон ту дверь хоть прямо сейчас. Думаю, ваши люди оценят стойкость и храбрость своего кумичо.

В комнате повисает напряжённая тишина. И вдруг:

– А, кстати, где наша дама? Джино, твоя хозяйка обещала появиться ещё минут пятнадцать назад.

Тоширо разлепляет успевшие сами собой закрыться глаза и смотрит на бородатого мужика лет пятидесяти, практически старика, но с широкими плечами и мощным торсом, на котором чёрный пиджак сходится лишь едва-едва. Тот опускает взгляд в пол.

– Уж не её ли это милая задумка? Избавиться от нас, подослав какого-то психа? Ха-ха…

По залу разносятся смешки. Но неуверенные. И быстро смолкают, а лица двух глав вдруг становятся серьёзными, и даже более чем.