Онлайн чтение книги Всё ещё я
Пустой дом

Эта безумная мысль мелькнула у Юкии в голове еще вчера, когда его привезли в Лондон. У него дико билось сердце и он с трудом соображал. Он хотел сбежать еще из аэропорта, но не вышло.

Он схватился за голову от приступа страшной боли, которая вдруг эхом раздалась во всей голове: ему пришлось схватиться за нее, чтобы утихомирить стук в висках и заглушить странный шум в ушах, который отвлекал его от принятия нужного решения. Тревожное чувство безысходности сотрясало все его тело лихорадочным ознобом. Холодный пот выступил на лбу, а зубы судорожно стучали друг об друга, отбивая непонятный волнообразный ритм. Сознание и трезвость ума с трудом сплетались с действиями – казалось, что он не мог совладать со своим телом и давать ему четкие указания к действию. Мысли путались, он не мог найти среди хаоса, творящегося у него в голове, свое «я».

Глядя в зеркало заднего вида, водитель начал возмущаться, что до Лондона ехать около трех часов, и что они приедут туда только к утру, но после того, как парень сунул ему в руку несколько сотен фунтов стерлингов, тот тут же замолчал и завел машину. Пока машина разворачивалась в неудобной, тесной улице, Юкия продолжал смотреть в сторону родового склепа, и, хотя на улице была кромешная тьма, перед ним всплывали яркие образы кислотно-желтого цвета. Будучи еще совсем маленьким, он убежал из поместья, как сегодня, и его не могли найти несколько дней.

Его всегда тянуло к этому склепу – каждый раз, когда его привозили из школы домой, он просил, чтобы водитель остановился и позволил ему погулять по кладбищу, но водитель никогда не останавливался, всегда проезжая мимо. Однажды, знойным летним днем, воспользовавшись суматохой, вызванной очередным приездом гостей в имение, Юкия не выдержал и сбежал в деревню. Перелез через каменный забор и на согнутых от волнения ногах побежал в сторону кладбища, стараясь двигаться как можно быстрее, пока его не увидела охрана. Подбегая к деревне, он издали увидел нескольких детей, играющих на пригорке возле кладбища, и поспешил спрятаться за огромным стволом вяза. Ему не разрешали общаться с детьми из деревни, он часто наблюдал за ними из окон, отмечая про себя, что они сильно отличаются от детей, с которыми ему приходилось учиться в закрытой школе для мальчиков. Они казались ему простодушными, не такими высокомерными, создавалось впечатление, что с ними будет легко подружиться и найти общий язык. Но ни тогда, ни в дальнейшем ему так и представилось возможности пообщаться с ними.

В тот день его больше интересовал склеп, нежели новые знакомства, поэтому, просидев за стволом дерева около часа, попеременно глядя то на детей, то на поместье в надежде, что его никто не придет искать, и, дождавшись сильного ветра, который гнал свинцовые тучи с запада, предвещая своим черно-синим цветом сильную грозу, он услышал, как родители начали звать детей домой. Вскоре они разбежались, бросив все игрушки на холме. Убедившись в том, что остался один, он, наконец, вышел из-за своего укрытия и засеменил трусцой в сторону кладбища.

Чугунная решетка была слишком высокой для него, поэтому ему не оставалось ничего другого, кроме как протискиваться между узкими прутьями.

Пока он с таким трудом пробирался до заветного места, начал накрапывать небольшой дождь.

Оказавшись на кладбище, он увидел проходящих мимо решетки со стороны главной улицы людей и поспешил спрятаться за надгробьями. Продолжая прятаться, подполз к огромному каменному склепу, основание которого все поросло мхом, а стены покрылись трещинами в некоторых местах. Над входом были выгравированы инициалы семьи Драфт.

Но больше всего его интересовал не внешний вид склепа, а то, что находилось внутри. Юкия уже было собрался зайти внутрь, но к своему разочарованию обнаружил, что массивные дубовые двери были заперты на огромный железный замок. Он несколько раз дернул их за металлические ручки, чтобы убедиться в том, что они действительно заперты, после чего принялся исследовать строение в поисках какой-нибудь лазейки.

Мальчик решил, что ему непременно нужно попасть внутрь склепа. Обойдя его несколько раз и тщательно проверив все кусты, растущие вдоль стен, к своему счастью, он обнаружил, что земля в одном месте потрескалась и осыпалась под одной из стен, образовав небольшое отверстие, в которое без труда можно было пролезть. Тьма, которая сочилась из образовавшейся дыры, привлекала и манила его своей загадочностью. Он поспешил пролезть под стену, но не ожидал, что внутреннее помещение склепа будет так сильно затоплено вниз. Неожиданно соскользнув с мокрой, заплесневелой стены, он камнем полетел вниз. Пролетев небольшое расстояние, он сильно ударился о каменный пол и потерял сознание.

Его разбудил сильный грохот: где-то за стенами склепа бушевала гроза. От раскатов грома вибрировал пол, на котором он очнулся. Вскоре раздался еще один мощный удар, из-за чего у мальчика начала болеть голова. Юкия заметил, что у него шла кровь из носа и губы, пока он был без сознания, и поспешил вытереть засохшую кровь тыльной стороной руки. Он поморщился от боли, задев свежие раны на лице, но вскоре забыл об этом: его внимание привлек огромный саркофаг, стоящий посреди захоронения с высеченным на библейские сюжеты барельефом, расположенными вдоль его боковых стен. На пьедестале, на котором он стоял, были выгравированы чьи-то инициалы и даты жизни. По бокам было еще много надгробных плит, и на каждой из них он отчетливо видел слово «Драфт».

Неожиданно ему стало неуютно в это темном и тихом месте. Мальчик захотел как можно скорее покинуть его. Посмотрев наверх, он с ужасом осознал, что ему не залезть обратно на высокую стену. Пару раз он попытался подпрыгнуть, чтобы зацепиться за край, и каждый раз съезжал животом по шершавой стене, больно царапая кожу. Потом Юкия бросился к двери и несколько раз с силой дернул за ручки, но вскоре вспомнил, что они заперты снаружи. Затем он принялся кричать, зовя на помощь, и, наконец, начал плакать от безысходности, понимая, что без помощи ему отсюда не выбраться.

Замуровав самого себя в стенах темного склепа, он находился там весь грязный без еды и воды несколько дней, пока его не нашли поисковые собаки.

За то время, что там был, он прочитал надписи на всех надгробьях – они врезались в его подсознание, и он еще долго мог по памяти воспроизвести в точном порядке местонахождение каждого надгробья с точными инициалами и датами.

Лежа там, на холодном каменном полу, иногда он слышал смех детей, играющих где-то наверху, он видел их игрушки, оставленные на холме, слышал шелест травы под их ногами, шум реки неподалеку, чувствовал ребристую поверхность коры дерева – все это слилось в одну сплошную массу.

Тогда он не различал разницы между днем и ночью. Тусклый свет, который проникал в маленькую дыру наверху, служил ему единственным порталом во внешний мир, до которого он не в силах был добраться. Часами мальчик не сводил с него глаз, сознанием пытаясь уменьшить расстояние между отверстием и полом, к которому был прикован.

Запах гнили и плесени пропитал всю его одежду. Он засыпал и просыпался с брезгливым чувством. Ему было грязно и темно. Его больше ничего не волновало: ни голод, ни усталость – только лишь непрерывное ощущение себя, помещенного в этот холодный мир безысходности, и страх перед тем, что он останется в нем навсегда, погребенный заживо вместе со своими предками. Страх, что он оказался в этом мире, полностью не раскрыв себя, загубив своими руками собственную жизнь. Вознес на пьедестал живую плоть, в которой еще билось сердце, и отдал ее мертвецам.

Реальный мир и мир его фантазий переплелись в те роковые дни. Что-то надломилось в его неокрепшем сознании и с тех пор постоянно врывалось в его жизнь, мешая ему воспринимать реальность происходящего. Часто уходя от ответственности, он ненамеренно надевал на себя прозрачный колпак, помогающий ему подменять и коверкать образы реального мира, отождествлять себя с чем-то эфемерным.

Впоследствии он часто гадал над тем, что же было раньше: происшествие со склепом или противоестественная связь с матерью – события которые полностью разрушили его, превратив в бесчувственного монстра, и привели к той ночи, когда в пьяном виде он сел за руль и сбил Лэсли Хаббарда.

На глаза снова навернулись слезы, когда он начал вспоминать о его сыне, ворвавшемся словно ураган, в его жизнь, которая, как тот древний склеп, поросла плесенью и сгнила изнутри, оставив лишь пустую, темную оболочку с выгравированными на каменных плитах грехами. Блэйм надавил на самое больное – на остатки человечности, от которых он уже готов был отказаться, потеряв себя окончательно. Он ненавидел его за это, за то, что тот поселил в нем надежду.

Недовольный водитель высадил его в нескольких кварталах от нужной ему улицы. Уже было около трех часов ночи, ноги сами понесли его в нужном направлении. Он неуверенно шел вдоль дороги и слышал рев мотора своей машины, несущейся на огромной скорости. Наконец он остановился на том самом месте, где сбил Лэсли три года назад.

Машинально Юкия посмотрел по сторонам в поисках нужного дома. Рядом находилось несколько однотипных двухэтажных домов. В окнах было темно и только тусклый свет от фонарных столбов помогал ему различать нечеткие контуры улицы. Он начал подходить к почтовым ящикам и читать фамилии семей, проживающих в этих домах, пока не остановился возле нужного ему дома.

Неуверенно он поднялся по деревянным ступенькам крыльца и заглянул в темные окна, ничего толком не смог разглядеть внутри, поэтому тут же начал названивать в дверной звонок, но никто не открывал ему. Затем он обошел дом с внутренней стороны и попал в небольшой садик за ним – пробравшись в него, он, на свое счастье, увидел, что окно в одну из комнат немного приоткрыто. Поддев створку снизу, тихо открыл ее и влез в комнату. Некоторое время он стоял не двигаясь, привыкая к темноте, а затем начал различать нечеткие очертания мебели.

Возле окна находился письменный стол, чуть поодаль стояла небольшая кровать, над ней висели полки с книгами, около самой двери стоял деревянный шкаф. На стенах были плакаты с изображением игроков какой-то футбольной команды, в темноте он не мог прочитать ее название. Комната, в которой он оказался, показалась ему чересчур простой и скудной на тона – обычной комнатой подростка, в которой было мало деталей, и только все самое необходимое. Почему-то он сразу понял, кому она принадлежала. В его голове промелькнула мысль, что ее владелец намного сложнее, чем эта неприметная комната.

Увидев, что тут никого нет, он поспешил выйти в коридор, остановившись на мгновение, чтобы прислушаться к звукам, но везде было тихо. Затем Юкия начал нервно бегать по дому и открывать двери одну за другой, но в комнатах тоже никого не было. Не выдержав, он крикнул, чтобы его услышали, но, кроме скрипа половиц под ногами, больше ничего не услышал. Он не мог поверить и продолжал бегать по дому в поисках хоть кого-нибудь. Наконец, он снова обнаружил себя в комнате с плакатами и с ужасом осознал, что в доме никого нет.

Совсем обессилев, он рухнул на узкую кровать; приятный запах одеяла и подушки защекотал ему нос, отвлекая от ноющей боли во всем теле. Юноша начал быстро проваливаться в тревожный сон, мечтая проснуться и увидеть рядом с собой того, ради кого он сюда пришел.

Через некоторое время кто-то начал лизать ему лицо шершавым языком – открыв глаза, он с удивлением увидел собаку и недовольного пожилого человека в плаще в коричневую клетку, похожего на детектива из книг про Шерлока Холмса. За окном было уже светло.

– Ко мне, Шпеер! – грозно скомандовал мужчина. – А ты ни с места, сейчас я вызову полицию!

– Нет, подождите, вы все не так поняли! – Юкия резко вскочил с кровати. – Дайте мне объяснить!

Неожиданно из-под плаща старик достал трость и замахнулся ею, предупреждая, чтобы тот не делал резких движений. Собака взвизгнула и, поджав хвост, выбежала из комнаты.

– Кто ты такой? – спросил его никто иной, как Саймон Уилкс. – Ты вор?

– Да нет же, я пришел сюда из-за Блэйма, но его нет дома…

– Их нет, они уже давно уехали, – подозрительно всматриваясь в лицо Юкии, проговорил он.

– Куда? – взмолился Юкия.

– С чего это вдруг я должен тебе говорить? – возмутился Саймон.

– У меня мало времени…

– Настолько мало, что ты находишь время ночевать в чужих домах, – злорадно посмеиваясь, сказал мистер Уилкс. – Я еще ночью заметил, когда встал попить воды, что кто-то ошивается возле дома Хаббардов. Я думаю, что вам пора уходить, молодой человек, иначе я вызову полицию, – снова пригрозил он.

– Нет, прошу вас, не гоните меня, прежде скажите, куда они уехали! – пропуская мимо ушей его угрозы, настаивал на своем Юкия.

Внимательно посмотрев на него из-под нахмуренных седых бровей, Саймон заметил, что тот еле стоит на ногах и вид у него сильно измотанный. Держа трость на уровне его головы, Саймон знаком дал понять Юкие, чтобы тот вышел из комнаты. Проведя его на кухню и усадив за стол, он поставил чайник на плиту и зажег огонь.

– А зовут тебя как? – пробубнил он, наливая чай в кружку.

– Юкия, – тревожно отозвался парень.

– Хм, – мистер Уилкс нахмурил брови, явно о чем-то размышляя. – А зачем тебе знать, куда они уехали?

– Я друг Блэйма! – тут же выпалил Юкия.

– Врешь! – вдруг накинулся на него Саймон. – У Блэйма нет таких друзей!

– А вы откуда знаете? – начал препираться с ним Юкия.

Мистер Уилкс с раздражением на лице снял чайник с плиты и налил кипяток в кружку, расплескав воду по столу.

– Я все про него знаю, он мне как сын, – он поставил перед ним кружку с чаем, громко стукнув ею по столу.

– Спасибо, – тихо поблагодарил его Юкия.

– В последнее время в их семье творится настоящий ад, – неожиданно выругался Саймон. – Все началось после того, как его отца сбила машина прямо возле дома.

– Я знаю, – с болью в голосе проговорил Юкия.

– Откуда? – подозрительно спросил он.

– Мы познакомились в Нью-Йорке, – неловко ответил тот.

– Что? – удивился он. – Но они там были от силы неделю, не думаю, что он мог так… – оборвал себя на полуслове мистер Уилкс. – Если только ты не…

Вдруг он резко кинулся к трости, которую оставил возле плиты, и снова направил ее, видимо думая, что держит в руке огнестрельное оружие, на Юкию.

– … тот самый убийца Лэсли Хаббарда? – закончил за него Юкия.

– Мерзавец! Как у тебя только духу хватило прийти сюда?! – уничтожающе прогремел Саймон. – Убирайся отсюда, живо!

Он пошел в наступление, ловко размахивая тростью почти перед самым носом Юкии.

– Прошу вас… – неуверенно прошептал Юкия, отступая к выходу из дома.

– Как ты только посмел заявиться сюда, преступник и убийца, свободно разгуливающий на воле вместо того, чтобы гнить в тюрьме! – гневно прорычал Уилкс. – Сейчас я тебя так изуродую, что мама не узнает!

– Вы ничего не знаете…

– Да что ты?! – возмутился он. – Может, просветишь меня, о чем конкретно я не знаю?

– Как чувство вины медленно убивает меня изнутри!

– Ни у тебя, ни у твоей семьи нет совести, вы не способны на сострадание, только на лицемерие!

– Нет, вы не правы! – продолжал защищать себя Юкия.

– Да неужели, – мистер Уилкс хищно прищурил глаза, глядя на него.

– Вы внушили Блэйму, что я зло, но это не так! – уже стоя на деревянном крыльце, продолжал возражать Юкия.

– И хорошо, что их нет, у мальчика итак нервы ни к черту. Вам не стоит видеться, никогда, ты слышишь? Забудь, что он существует! – неожиданно проговорил мистер Уилкс и поспешил закрыть двери.

– О чем вы? Что с ним? – Юкия вцепился в дверь, не давая ему закрыть ее.

– Ну-ка, отцепись! – прорычал Саймон.

– Я не уйду отсюда, пока вы не скажете мне всю правду!

– Ну и прекрасно, тогда у меня будет предостаточно времени, чтобы вызвать полицию, – насмехаясь над ним, проговорил старик.

Из дома на крыльцо выбежала собака и села рядом с Юкией.

– Шпеер, предатель, ну-ка быстро вернись в дом! – неожиданно начал бранить собаку мистер Уилкс.

– Прошу, скажите, куда они уехали? – взмолился Юкия.

– В Африку, – наконец проговорился тот.

– Что? – Юкия округлил от удивления глаза и отпустил дверь, из-за чего она сильно хлопнула и спугнула собаку, та ринулась через дорогу и заскочила в двери дома напротив.

Мистер Уилкс снова открыл дверь, вышел на крыльцо и начал запирать ее на ключ.

– Когда? – плохо соображая, спросил Юкия.

– Полгода назад, – бросил он ему через плечо.

– А куда именно? – не унимался Юкия.

– Я уже достаточно сказал, больше не желаю тебя видеть! – угрожающе размахивая тростью и гордо задрав голову кверху, он начал переходить дорогу.

У Юкии в голове вдруг пронеслись слова Блэйма, которые тот сказал ему в больнице, о том, что он перевел деньги в какой-то фонд в Африке, а потом еще и его отец говорил об этом фонде.

– Это из-за благотворительного фонда?! – выкрикнул Юкия ему через дорогу, когда тот уже был возле своего дома.

Он тут же развернулся и удивленно посмотрел на него, затем снова пересек дорогу и встал напротив Юкии. Саймон Уилкс был ниже его на полголовы, и ему пришлось сильно задрать голову вверх:

– Этот благотворительный медицинский фонд был основан Лэсли Хаббардом еще до рождения Блэйма: он строил больницу в городе Лубумбаши в Демократической Республике Конго, – выпалил Саймон на одном дыхании.

– Я не знал всех подробностей…

– Я бы удивился, если бы ты хоть что-нибудь знал, – уничижающе смотря на него сверху вниз, перебил его Саймон.

– Сколько мне еще раз извинится перед вами? – с раздражением прошипел Юкия.

– Твои извинения никому не нужны, – с ноткой сожаления в голосе проговорил он, затем добавил. – Даже если ты и предпримешь попытку добраться дотуда, то тебя все равно депортируют: это закрытая зона, находящаяся под юрисдикцией ООН, туризм там запрещен из-за нестабильной военной ситуации в стране.

– Как вы могли отпустить его туда, он же еще несовершеннолетний! – перебил его Юкия, явно пришедший в ярость от услышанного.

– Это не твое дело! – крикнул ему в ответ мистер Уилкс.

– Моя семья спонсирует все удовольствие, поэтому это и мое дело тоже! – продолжал отстаивать свои позиции в разговоре с ним Юкия.

– Он уехал туда с Нэнси как полноправный преемник своего отца и его фонда, – запинаясь, начал оправдываться мистер Уилкс. Юкия явно задел его за живое: и ему самому не очень нравилось то, где находится сейчас Блэйм.

– Вы говорите так, будто они какие-то фанатики!

– Не такому, как ты, судить их! – процедил он сквозь сжатые зубы.

Поняв, что Саймон Уилкс так и будет продолжать тыкать ему в нос своей тростью и словами о том, что он убийца, гуляющий на свободе, вместо того, чтобы помочь ему найти Блэйма, Юкия поспешил развернуться и уйти прочь как можно дальше от него.

– Что, терпение лопнуло? – услышал он визгливый крик из-за спины. – Даже не думай туда ехать, тебя там заживо съедят члены фонда Хаббарда, они все знают про тебя!

– Это лишь еще раз подтверждает мои слова, что они все чокнутые фанатики, и Блэйму там не место! – крикнул он ему через плечо.

Он слышал, как тот еще что-то прокричал ему вслед, но разобрать уже не смог, так как удалился на приличное расстояние.

Юкия не знал, куда идти – полученная новость совершенно сбила его с толку, он даже не заметил, что на улице все это время был густой туман и ничего было не видно на расстоянии вытянутой руки. Он не видел ни остановок, ни станций метро, ни машин и постоянно натыкался на людей. Туман был не только на улице, но и у него в глазах.

Он уже забыл о том, что было вчера. Казалось, все это было каким-то кошмарным сном. Почему-то только когда он оказывался рядом с Блэймом, все тут же начинало приобретать хоть какой-то здравый смысл. Юноша прекрасно осознавал, что без паспорта и денег не сможет прямиком отправиться в аэропорт и улететь в этот город, название которого он даже не мог толком выговорить. Да и зачем лететь туда? Чего бы он добился, если бы явился к нему? Старик был прав, Блэйм бы все равно отказался его видеть.

– Мне нужно как-то вытащить тебя оттуда, пока ты не погиб, – прошептал он, хватаясь за голову, которая снова начинала болеть. – Что же делать?

«Может быть, шейх аль-Мактум сможет мне помочь? – вдруг мелькнуло у него в голове. – Теперь мы с ним родственники, возможно, он не останется равнодушным. Нужно скорее вернуться в поместье, пока они не решили, что я сбежал».

Недолго думая и проверив карманы брюк на наличие денег, поняв, что ему не хватит на такси, он поинтересовался у прохожих, где здесь ближайшая железнодорожная станция и уже через час ехал на пригородном поезде обратно в деревню Эденсор.

Снаружи был густой туман, и он ничего толком не мог разглядеть за окном электрички. Злясь от этого еще больше, он начал оглядывать салон вагона. Так как было раннее утро, и мало кому нужно было возвращаться из Лондона в пригород, вагон был практически пустой, и все же его внимание привлекла к себе молодая женщина с ребенком. Маленький мальчик спокойно спал, сидя рядом с женщиной и облокотившись о ее грудь. Она нежно обнимала его и беспокойно смотрела в окно.

Внезапно она заметила, как Юкия пристально рассматривает ее, сердито нахмурила брови и тут же отвернулась, крепче прижимая к себе сына. Поняв, что ей неприятно от его пристального взгляда, он медленно повернул голову и снова уставился в окно. Неожиданно среди деревьев, утонувших в молочной мгле, он увидел, как замелькало красное платье.

«Никто не спросил меня, каково это – быть одному в кромешной тьме и видеть, как день за днем свет медленно ползет по каменной стене и исчезает, чтобы оставить меня во власти мертвецов. Никто не спросил меня, что сделало меня таким бездушным. Не думать. Не помнить. Не любить. Они не спрашивали, а ставили перед фактом свершенного, постепенно превращая в пустую обертку из глины и песка.

Но ведь остались ненависть и страх.

Что было раньше, тьма или ты? Отчего труднее убежать? От тьмы, что высасывает человечность, не оставляя ничего кроме костей и праха? Или от тебя, подарившей мне жизнь? Одно переплетается с другим. Два взаимосвязанных, так не похожих друг на друга элемента. Одно не может существовать без другого. Я был слишком маленьким, чтобы понимать, что бесполезно сопротивляться тьме, чтобы выжить, я ел червей. Ты не знала, что моя душа прогнила еще до того, как ты воспользовалась моим телом. Не ты, а я заразил тебя, отложив в тебя маленькие личинки, чтобы раны твои гноились вечно и никогда не затянулись, мама.

Никто не спросил меня, и уже не спросит.

Мне не нужно сострадание.

Ты можешь сочинять прекрасные стихи, срывающие внешнюю оболочку и оголяя раскаленные добела нервы бьющегося в конвульсиях наркомана. Ты можешь быть любовницей и подругой, уходящей в темноту и потерявшей веру на будущее рядом со мной. Ты можешь быть тем самым моментом, когда из глаз летят искры, словно кузнец, бьющий молотом по наковальне и раздувающий кузнечными мехами между нами горнило страсти, в котором мы оба медленно сгораем. Ты можешь быть всем, чем я не буду никогда…

Я найду тебя».

Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем?

«Я не знаю»…

Ты знаешь, зачем. Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? ЗАЧЕМ?

– Я НЕ ЗНАЮ!

Женщина, которая уже начала клевать носом, вздрогнула от его пронзительного крика, а затем поспешила встать и, взяв сына на руки, перешла в другой вагон.

«Я начинаю сходить с ума, – глядя ей вслед, подумал он. – Мне нужно срочно что-нибудь принять. Я подумаю о тебе позже, когда мне станет лучше»…