Онлайн чтение книги Всё ещё я
Сестра

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивала в это туманное утро Виктория Драфт своего младшего брата, вывозя его на кресле-каталке в небольшую парковую аллею, располагающуюся на территории больницы.

Была уже середина апреля, и природа начинала потихоньку пробуждаться после непродолжительной зимы. Наступили дождливые весенние дни, сопровождающиеся то заморозками, то внезапными потеплениями. По бокам тропинки, вдоль которой они продвигались, росли голые кустарники – их ветки были украшены оставшимися после небольшого дождя водяными бусинами, на которых только-только начали набухать почки. После внезапного снега обычно в Нью-Йорке неизбежно наступает жара – все начинает цвести между последним месяцем зимы и началом весны дикими темпами, но в этот сезон погода вдруг решила следовать сценарию более структурированному, чем обычный, бурный и спонтанный, но привычный для города.

– Да ладно тебе, я же только спросила! – подшучивая над Юкией, проговорила она, пытаясь хоть как-то растормошить его застывший силуэт. – Не так уж все и плохо, скоро ты сможешь ходить самостоятельно, опираясь на клюку…

Она снова посмотрела на него из-под бровей и, заметив, что он начал хмурится еще сильнее, добавила:

– Ну или о мои сильные женские плечи!

– Кхм, это очень мило с твоей стороны, но… – он запнулся, отвлекаясь на маленькую птичку, подлетевшую к ним и севшую на одну из веток кустарника.

– Весна в Нью-Йорке? – неожиданно спросила она.

– Что?

– Просто ты задумался, наблюдая за ней, – вот я и решила, что ты думаешь, почему до сих пор ничего не зацвело?!

– Да это даже к лучшему, жара бы просто добила меня, – он дернулся в кресле, чтобы обернуться и посмотреть на сестру. Кресло заскрипело и чуть не перевернулось, но Викки вовремя успела удержать его на месте.

– Ну, ты, «сорвиголова», сиди и не брыкайся, – начала причитать она, поднимая свалившийся с его ног плед. – Только вчера была очередная операция, а вдруг у тебя снова возникнут осложнения!

– Что может быть хуже этого? – он озадаченно посмотрел на свои ноги и положил руки на колеса каталки, затем дернул ее вперед. После чего каталка неспешно покатилась вдоль тропинки, скрипя колесами по серому гравию.

– Вообще я сегодня думала посмотреть «Римские каникулы»*…

– Что? Опять?!

– Одри Хепберн** такая душка!

– По-моему, она похожа на худосочную корову!

– Много ты понимаешь! – возмутилась Викки.

– Ну, знаешь, до того, как я стал инвалидом, у меня была девушка, которая была очень даже ничего!

– Ты про ту бдсмщицу? Она вообще хоть что-нибудь другое носит, кроме латекса? – Викки немного задумалась, глядя на молчаливого брата. – Она к тебе ни разу не приходила.

– Наверное, потому что мы расстались.

Виктория обошла коляску и присела рядом с братом, заглядывая ему прямо в глаза:

– Скажи мне, Юкия, что произошло на самом деле той ночью, я не дура и понимаю, что ты пытался свести счеты с жизнью.

Он прыснул от смеха:

– Ты сейчас очень похожа на героиню фильма в стиле «нуар».

– Я серьезно, – она вцепилась ему в руки. – Не уходи от ответа!

Юкия молча посмотрел ей в глаза.

– И это тоже на меня не действует, этот твой томный взгляд, – с иронией проговорила она.

– Где ты была, когда приходила мать? – вдруг спросил он ее с какой-то болью в голосе.

Викки широко раскрыла глаза от удивления.

– Врачи сказали, что из-за травмы, которую ты сам себе нанес в тот день, тебе пришлось сегодня перенести еще одну операцию! – проговорила она, вставая.

– Ты не ответила на вопрос, – возмутился он.

– Ты тоже не отвечаешь на все вопросы, которые тебе задают.

– Ты невыносима!

– А ты – малолетний болван!

Юкия начал смеяться, понимая, что вывел сестру из себя.

Она больно дернула его за черные волосы, которые отросли до плеч за то время, что он лежал в больнице.

– Скажи, где ты познакомился с Сэмюэльсом Беннетом?

– Кто это? – морщась от боли, спросил Юкия.

– Что, ты не знаешь полное имя своего друга? Я про Сэма! – недоумевала Викки.

– А, ты про него, – безразлично отозвался Юкия.

– Алекс предположил, что это из-за него ты попал в аварию. Их семья уже давно точит на нас зуб.

– Я не помню, что произошло той ночью, – разговор с сестрой явно начинал действовать ему на нервы.

– Он приходил к тебе несколько раз, я не пускала его.

– А еще кто-нибудь приходил? – с какой-то странной надеждой в голосе поинтересовался он у сестры.

– Поначалу много кто приходил, но потом ажиотаж как-то спал и только Сэм приходит чуть ли не каждый день, – недовольно ответила она.

– Почему ты не пускаешь его ко мне?

– А потому, что я нашла у тебя пластинку с кислотой после того, как он все-таки проскочил к тебе в палату, и один бог знает, сколько ты положил их себе под язык прежде, чем я заметила! – Викки уже перешла на крик.

– Он просто решил немного облегчить мои страдания, – как можно более поэтично проговорил Юкия.

– Да неужели! – продолжала негодовать она, – похоже, что Алекс был прав насчет него. А если бы ты отравился? Ведь врачи дают тебе диаморфин***!

– Отличная вещь! – с каким-то блаженством в голосе проговорил Юкия. – Вставляет с них как надо!

Снова начал накрапывать небольшой дождь и Виктория решила как можно скорее отвезти брата обратно в больницу.

– А что отец? – как-то неуверенно спросил он ее, уходя от разговора о Сэме.

– У него сейчас проходят важные переговоры с арабами, ему явно не до тебя, – затем она добавила, – пока ты был без сознания, я случайно заметила на твоей руке татуировку.

Юкия машинально спрятал руку, на пальце которой была татуировка, сжав ее в кулак и прикрыв сверху другой. Увидев, как он занервничал, она сразу поняла, что это как-то связано с недавними событиями, касающимися семьи Хаббардов.

«Может быть, он хотел покончить с собой из-за этого?» – вдруг мелькнуло у нее в голове.

Они уже подъезжали ко входу в больницу, как вдруг она увидела группу людей, проходящих мимо них, и поняла, что Юкие сейчас меньше всего хочется возвращаться в свою палату, с которой связана одна сплошная боль. С самого начала она была с братом и видела, как он страдал. Врачи обращались с ним, как с тряпичной куклой: перекручивали и перештопывали в нем все, что можно. Конечно, они пытались ему помочь, но все это сопровождалось адской болью. Временами он терял сознание, а когда приходил в себя, ему снова становилось невыносимо, даже под действием сильных медикаментов. Она с ужасом представляла, как он может существовать, просыпаясь и засыпая с невыносимым чувством постоянной боли, пытаясь поставить себя на его место и понимая, что не вынесла бы подобных мук.

Виктория резко развернула кресло-каталку и направилась под навес у входа, решив, что ее брату следует передохнуть подольше, прежде чем снова попасть в руки этих мучителей. Сев на лавку, она молча посмотрела на брата, взгляд которого снова потупился и стал отсутствующим. Девушка часто видела его таким. Порой ей казалось, что он погружается в свой внутренний мир, который отличается от ее, внешнего, мира. В такие моменты Викки начинала думать, что ее брат не совсем здоров.

– Знаешь, десять лет назад я тоже ходила в школу и понимаю, каково это – быть ребенком известного строительного магната – наркотики сами лезли мне в рот, – волна ностальгии охватила ее.

Юкия поднял глаза и внимательно посмотрел на нее.

– Я училась в закрытой католической школе для девочек, в «Монастыре святого сердца», и одному Богу известно, что там происходило с юными урсулинками, – она откинула пару мокрых кудряшек со своего лица. – Помню, как в туалете на первом этаже парни прямо в окно совали нам косяки за деньги. Я до сих пор не могу найти этому оправдания. Все видели во мне зазнавшуюся пухлую девчонку с кудряшками, а имя отца лишь усугубляло мое положение. Всем хотелось урвать свой кусок, и я не могла сопротивляться. Я просто отдавала им всю себя.

Он молча выслушал ее, а затем неожиданно сказал:

– Викки, это было не десять лет назад…

– Ах да, я забыла, что ты у нас особо одаренный и в восемнадцать лет до сих пор не окончил школу, – она потрепала его по голове. – Кстати, больше тебе туда ходить не придется.

– Это еще почему? – удивился он.

– В связи с последними событиями тебя перевели на дистанционное обучение. Школе не нужны еще большие неприятности.

– Да брось, я там появлялся от силы раза три или четыре!

– И каждый раз наносил сокрушительные удары по репутации школы. В последнее твое посещение ты чуть не утопил своего одноклассника! – возмутилась она.

Юкия резко опустил голову, гримаса боли исказила его лицо, и это случилось не только из-за воспоминаний – в еще не совсем здоровой шее продолжало что-то невыносимо болеть каждый раз, когда он поднимал или опускал голову.

– В общем, к чему я начала этот разговор, – она развернула его кресло к себе. – Всегда найдутся те, кто захочет тебя раздавить, высосать из тебя все соки, чтобы осталась одна пустая оболочка. Каждый раз их будет все больше и больше, до тех пор, пока ты сам не решишь, что для тебя важно в этой жизни. Пока ты не определишься, вот это, – она ткнула пальцем ему в лоб, – будет пожирать тебя заживо.

Юкия неуверенно улыбнулся:

– Это тебе психоаналитик так мозги промывает?

– Что в этом плохого? – осознавая свою ущемленность, спросила она. – Я живу в большом городе, здесь даже у психологов есть свои личные психологи.

Юкия лишь добродушно посмотрел на нее.

– Я думала, шрам будет сильно виден, – она снова провела пальцем по его лбу. На том месте, прямо вдоль корней волос, виднелась белая ровная полоса, оставшаяся после глубоко пореза стеклом. – Ты ведь у нас такой красоточка, – не унималась она и начала щипать его за щеки.

– Слушай, ну ты уже совсем оборзела, – он пытался убрать от себя ее руки.

Их общение прервал лечащий врач Юкии, который пришел за ним сам, потому что Виктория, прогуливаясь с братом, сильно задержалась. Он грозно посмотрел на обоих, заявив, что Юкия опоздал на ежедневные процедуры и теперь они выбиваются из лечебного графика. Отчитал Викки за невнимательность и в сопровождении еще нескольких врачей увез Юкию обратно в больницу. Сама девушка, нахмурив брови, не спеша последовала за ними.

Вечером она позвонила Алексу, чтобы узнать, как продвигаются переговоры с арабами, и, судя по недовольному тону брата, поняла, что отец сильно разозлил их, уехав с процедуры подписания договора из-за своей жены. Теперь арабы тянут лямку, придираясь ко всяким мелочам и отказываясь идти на компромисс. Плюс ко всему, шейх Мухаммед улетает обратно в Саудовскую Аравию уже через неделю, поэтому все очень плохо.

– А как же яхт-клуб? – шепотом спросила она, сидя в палате рядом со спящим Юкией.

– А что с ним не так? – удивился Алекс.

– Я слышала, у вашего шейха есть одна слабость – это красивые яхты. Может, покатаете его по Гудзон-реке, покажите залив при закате, я думаю, он будет в восторге. К тому же, скоро начнется яхтенный сезон, – уточнила она. – Потянете время.

– Куда еще дольше тянуть, Викки – этому человеку даже в глаза нельзя посмотреть, чтобы хоть как-то не оскорбить его.

– Ну, смотри сам, я пытаюсь как лучше…

– Я знаю, – он тяжело выдохнул в телефонную трубку. – Как он себя сегодня чувствует?

– Уже разговаривает без особого труда, – воодушевленно ответила она. – Врачи говорят, что скоро его можно будет забрать домой.

– Не думаю, что отцу понравится идея устроить в своих апартаментах больничную палату…

– Что за вздор?! Я не оставлю Юкию здесь и дня, если будет возможность забрать его из этой больницы! – крикнула она, но тут же опомнилась, так как брат начал беспокойно ворочаться во сне.

– Хватит строить из себя заботливую мать!

– А кто, если не я, – эта вздорная наркоманка, его мать, устроила здесь скандал неделю назад, – зашипела она в трубку. – А если она снова заявится сюда? Лучше всего перевести его в гостиницу!

– Она больше не появится там: отец нашел ее и отвез обратно в Дербишир, – усталым голосом пробубнил он.

– Мне все равно, я не оставлю его тут с этими извергами врачами. Дома он поправится быстрее, – настаивала она. – Если отцу так противно его общество, значит я отвезу Юкию в свой загородный дом.

– Хорошо, я поговорю с отцом о его переводе из больницы домой, но только, чтобы никаких его немыслимых подруг и друзей там не было, особенно этого Беннета!

– Знаешь, наверное, ты был прав тогда, когда сказал, что Сэм плохо влияет на Юкию. Он в самом деле оставил ему кислоту, пока меня не было, ты представляешь?! – недоумевала она.

– Я тебе еще больше скажу, надеюсь, ты сидишь – этот Сэмюэльс – конченый гомосексуалист!

– Что? – она в ужасе посмотрела на Юкию. – Ты же не думаешь, что он и Юкия… они…

– Я ничего не думаю, – перебил ее Алекс. – Просто держи этого типа подальше от Юкии. Если понадобится, я выделю охрану, чтобы он постоянно был под присмотром.

– Почему, Алекс?

– Отец очень зол на него, я бы даже сказал, что он его ненавидит. Если Юкия опять что-нибудь вычудит, и из-за этого у нас все окончательно расстроится с арабами, мне кажется, он его убьет.

После этого Александр поспешил попрощаться с Викторией и повесил трубку телефона, оставив недоумевающую сестру в обществе спящего брата. Она хотела подбежать и растормошить его чтобы узнать, правда ли то, что сказал Алекс о Сэме. Ей не верилось, что Юкия мог пасть так низко и начать спать и с мужчинами тоже. Слезы начали жечь ей глаза. Она очень сильно любила своего младшего брата – конечно, он был далеко не идеальным и глупым, но она все равно относилась к нему с пониманием. С тем пониманием, которого была сама лишена в его годы и сильно страдала из-за этого в дальнейшем. Виктории не хотелось, чтобы у ее брата была такая же судьба, как и у нее. Чтобы потом, через много лет, если он, конечно, не убьет себя прежде, он не был обозлен на мир и людей из-за равнодушия, с которым они относились к нему, когда он был совершенно потерянным. Рано или поздно все равно придет осознание себя, как самостоятельного человека – он станет взрослым мужчиной, и когда это осознание встанет в противоборство с обидой, причиненной в детстве, это нанесет ему еще более сокрушительный удар, чем все то, что он уже успел натворить. И тогда он точно покончит с собой.

Страшные мысли одолевали ее всю ночь. Уже под самое утро она забылась тревожным сном с мыслью о том, что обязательно спросит обо всем брата, когда тот проснется.

Но на следующий день, когда она проснулась, палата была забита врачами, за которыми нельзя было разглядеть Юкию. Она тут же вскочила и начала пробираться к постели брата. Он был очень бледным и не подавал признаков жизни. Викки начала спрашивать врачей, что происходит. В суматохе они не заметили, что девушка все еще была здесь, и поторопились вывести ее из палаты.

Как оказалось, ночью Юкие стало хуже – возникли осложнения после кифопластики, и ему потребовалось немедленное переливание крови.

Только к вечеру Виктория узнала у главного лечащего врача о его состоянии.

Она недоумевала:

– Ведь он себя так хорошо чувствовал, я уже думала забрать его на реабилитацию домой, что могло пойти не так? – плача, спрашивала она доктора.

– Имплантат, который мы вживили ему вместо раздробленного шейного позвонка, не прижился и внезапно началось воспаление. Мы будем делать ему повторную кифопластику после переливания крови, – объяснял он ей.

Большие голубые глаза девушки расширились от ужаса услышанного, ведь она даже не успела сообщить кому-то из родных, думая, что ситуация не так серьезна, как оказалось на самом деле.

– Сейчас мы делаем все возможное, чтобы сохранить ему жизнь, – поспешил успокоить ее врач, а затем скрылся за дверью операционной комнаты.

Вся последующая неделя прошла, как в кошмарном сне. Юкия редко приходил в себя. К нему перестали пускать всех, полностью огородив от внешнего мира. Викторию часто приходилось буквально вытаскивать из больницы, нередко с помощью охраны. Она толком не ела и не спала, виня себя за то, что так плохо думала о брате накануне того, как возникли осложнения.

Часто по дороге домой она, сидя в машине напротив Алекса, просто молча смотрела в окно, не желая разговаривать с братом, который приезжал за ней в больницу. Иногда он пытался разбавить ее мрачные мысли новостями о предстоящей сделке с арабами и словами о том, что идея с яхт-клубом была весьма удачной. Они устроили яхтенные гонки прямо в бухте Гудзон-реки ради шейха, затем, прямо во время плавания по Нью-Йоркскому заливу, он, наконец, подписал договор по страховке.

– Вчера он со своей свитой улетел обратно на родину, но обещал вернуться через месяц для заключения договора по окончательному генеральному плану застройки. Наши инженеры уже приступили к составлению сметы…

Он оборвал себя на полуслове, увидев, что сестра спит, откинувшись в кресло машины.

– Не жалеешь себя совсем, – он попросил водителя остановить машину. Накинув на сестру свой пиджак, он вышел из салона, решив, что не будет ее будить и даст сильно изнуренной девушке немного поспать.

Он закурил, стоя напротив Центрального парка рядом с лимузином – весна началась как обычно резко, и все неожиданно начало цвести. На улице стояла жара.

Все последующие дни они поочередно сменяли друг друга, дежуря возле брата. Алекс тоже начал сильно переживать за его состояние. Долгое время врачи не говорили ничего конкретного.

По их словам, они сделали ему реимплантацию:

– В этот раз нам пришлось заменить поврежденный межпозвонковый диск на межпозвонковый кейдж для стабилизации сегмента и удержания связок в напряженном состоянии. Впоследствии он срастется с позвонком в единый костный блок, – проговорил усталый врач после очередной десятичасовой операции, стоя в больничном коридоре напротив Алекса.

Александру приходилось лишь разводить перед врачами руками каждый раз, когда они выходили к нему с объяснениями. Он уже сбился со счета, какая это была операция.

Эйден был прав – лечение было не из дешевых и, если бы не деньги их семьи, Юкия навсегда остался бы прикованным к инвалидному креслу. Вообще, зная отца, Алекс был уверен, что тот откажется оплачивать медицинские расходы, но, видимо, Хэрит его уговорила. Краем уха он слышал разговор, который произошел перед тем, как отец увез ее обратно в Англию – он пригрозил ей, что не будет оплачивать лечение Юкии и тот останется калекой до конца своих дней. Конечно, женщина не выдержала такого давления, и ей пришлось согласиться на все условия, которые выдвинул Эйден.

Не менее жаркий май пришел на смену апрелю. Состояние Юкии, наконец, улучшилось и Виктории удалось добиться его перевода в апартаменты гостиницы «Гранд Палас».

Как она и думала, дома он начал быстрее поправляться и мертвенно-бледный цвет кожи сменился на более яркий и живой, приняв свой обычный матово-смуглый оттенок.

Потихоньку он начал ходить, опираясь то на трость, то на плечо своей сестры. Часто они ходили по просторному вестибюлю гостиницы мимо гобеленов с изображением героев из греческой мифологии. Показывая на тот или иной гобелен, она заставляла его вспоминать, что за герой был на нем изображен.

– Ты что, издеваешься? Да я даже не могу вспомнить, как слово «Минотавр» пишется! – жаловался Юкия.

– Давай, вспоминай, я из-за тебя обнаружила у себя на голове два седых волоса!

– Да брось, ты же блондинка, на тебе и не заметно!

– Может быть и не заметно, но ты мне за эти два волоса ответишь! – с наигранной сердитой интонацией угрожала она ему.

– Что ты пристала к инвалиду, не видишь, я мучаюсь, – еле перебирая ногами, кряхтя, отвечал Юкия. – И не стыдно тебе?

Ходьба давалась ему еще с трудом, по всему телу тек пот. Ему приходилось прилагать огромные усилия, чтобы сделать хотя бы один шаг.

– Скажи спасибо, что ты вообще можешь ходить!

– Ой, Викки, не начинай! Сначала врачи в больнице: «Так не сиди! Туда не ходи!» – теперь ты! – застонал Юкия, выбившись из сил и облокотившись о статую рядом с лифтами.

– А чего ты хотел? – возмутилась Викки. – Думал, что тебе все на блюдечке с голубой каемочкой будут подносить, а ты будешь целыми днями лежать и смотреть телевизор, да?

– Ты знаешь, мне за три месяца, что я провел в больнице, хватило и твоих черно-белых фильмов. Сейчас я просто отдыхаю, лежа один в своей кровати.

Длинная прядь волос упала на вспотевшее лицо, так как он обеими руками вцепился в статую льва и не мог ее убрать. Он мотнул головой, чтобы прядь соскочила обратно, но ничего не получилась, и Викки, подавив смех, поспешила помочь ему:

– Надо бы тебе их подстричь, совсем длинные стали, – сказала Викки, бережно убирая с его лица за ухо черную прядь. – С ними ты очень сильно похож на Хэрит.

Юкия поморщился от отвращения.

– Я, наверное, пойду к себе, что-то мне нехорошо, – снова заканючил он.

– Ладно, иди, только на этот раз без моей помощи, – отозвалась сестра, наблюдая за тем, как неуклюже он передвигает ноги.

За время, проведенное в больнице, он сильно прибавил в росте, но из-за того, что постоянно находился в лежачем состоянии, его мышцы сильно атрофировались. Сейчас он казался каким-то несуразным и карикатурным, похожим на огромного паука. Врачи прописали ему особую диету, на которой он должен был сидеть еще около года, но Викки уже давно отошла от указаний врачей и назначила ему свою диету, чтобы хоть как-то привести брата в норму, а не пугаться каждый раз при виде его.

Сейчас, после столь продолжительного времени, проведенного в полнейшей изоляции от внешнего мира, Юкия начал соображать намного лучше и взгляд стал ясным. Викки знала о многолетней наркотической зависимости своего брата и ничего не могла с этим сделать. То он убегал из дома и не появлялся месяцами, пропадая в сомнительном обществе Сэма, то врывался домой в совершенно невменяемом состоянии и запирался у себя в комнате. У девушки было так много вопросов, которые она хотела ему задать.

Но время шло, а она все не решалась остаться и поговорить с ним наедине. Какой-то внутренний барьер мешал ей отважится на откровенный разговор с братом. Она была уверена, что сейчас его лучше не трогать и дать разобраться в самом себе. Викки часто заставала его в глубоких раздумьях, и, даже когда он сидел с закрытыми глазами, она видела, как он хмурит брови, напряженно думая о чем-то.

Впоследствии она сильно жалела о том, что так и не поговорила с ним тогда.

Уже довольно-таки продолжительное время она выхаживала его в одиночку. Алекс то отлучался к отцу в Лондон, то прилетал обратно. Оба они ждали вестей от шейха и его юристов. Старший брат говорил, что окончательный этап в переговорах начнется ближе к лету, и ей было поручено распоряжается приготовлениями апартаментов для шейха к его очередному приезду. Видеться с Юкией у нее совсем не было времени, но она была уверена, что, раз он набрал в весе и стал выглядеть гораздо лучше, а, главное, ходил уже практически без труда, лишь изредка прихрамывая, он, наконец, взялся за ум и больше не навредит себе.

Сэм к нему больше не приходил, а значит, причин для волнения не было.

Это случилось на второй день после приезда шейха в Нью-Йорк на заключительный этап сделки – она, как обычно, зашла к брату, он как раз увлеченно читал какую-то книгу. Причесала его длинные волосы и аккуратно убрала их за спину.

– Ты так и не подстригся, – заметила она, откладывая расческу в сторону.

– Не хочу, – задумчиво ответил тот, перелистывая страницу.

– Ты сегодня такой красивый, – похвалила она брата, любуясь им.

Свет от солнца падал прямо на его волосы, отчего они блестели и переливались. Овальное лицо юноши имело совсем еще ребяческую припухлость, и с определенного ракурса его можно было принять за девушку. Еще большую схожесть с девчонкой придавали его ровные, пухлые губы. Викки всегда казалось, что с такими внешними данными Юкия был бы постоянным украшением для таблоидов – прямо как Хэрит много лет назад, еще до его рождения. Юкия был сильно похож на нее. Такой же дикий и необузданный. Иногда ей казалось, что Эйден – не его отец, ведь ничего общего между ним и Юкией во внешности не было, но иногда, когда брат сидел, задумавшись о чем-то, прямо как сейчас, она отдаленно видела в нем отца.

– Давай сходим куда-нибудь, ты уже много месяцев дальше своей веранды никуда не выходишь, – предложила она.

– На веранде мои тренажеры, я упражняюсь в ходьбе и ничего плохо в этом не вижу, – пробубнил он, – не хочу никуда идти.

Его веранду оборудовали специальными тренажерами, чтобы имплантат, который вживили в спину, прижился быстрее. Врачи приходили сюда на диагностику каждый день и занимались с ним на этом несуразном оборудовании. В больнице было для этого специальное отделение, но Викки настояла на том, чтобы Юкие все оборудовали дома.

– И девушку свою навестить не хочешь? – поинтересовалась Викки.

– Мы расстались еще в феврале, – грубо оборвал он, намекая, что это не тема для разговора. – Я же тебе говорил!

– Давай тогда сходим на Бродвей, сейчас идет куча интересных постановок новых пьес, я в этом сезоне еще ни на одной не была из-за тебя, – не отставала она от него, пытаясь хоть как-то растормошить.

Он понял, что просто так от нее не отделаться и, улыбнувшись, предложил:

– Хорошо, мы обязательно сходим с тобой куда-нибудь, но сначала надо бы поесть! – захлопывая книгу, сказал он и неуклюже спрыгнул с кровати. – Как ты думаешь, что сегодня в меню ресторана на двадцать первом этаже? Если честно, меня уже тошнит от их фирменного блюда.

– Наверное, как обычно – утка в сливочном соусе с трюфелями и спаржей, – посмотрев на свой маникюр, сказала она. – Может, тогда сходим в ресторан на шестидесятом этаже?

– Ладно, давай, а то меня уже тошнит от этой утки, – натягивая поверх футболки тонкий свитер, проворчал он и направился к выходу из апартаментов.

– Ну, ты хотя бы мог взять даму под руку, – возмутилась она, когда они поднимались на лифте в ресторан для туристов и постоянных жителей гостиницы «Гранд Палас – 2». – У тебя совершенно отсутствуют хотя бы малейшие знания этикета.

Юкия закатил глаза и предложил ей руку. Она довольно вцепилась в нее.

Они вошли в просторный зал ресторана с изысканной мебелью, отороченной бархатом, и столами с мраморными столешницами. Стены были украшены позолоченной лепниной и панелями из красного дерева вперемешку с цветочными обоями пастельных тонов. С потолка свисали огромные канделябры с хрустальными подвесками. На полу был глянцевый паркет с изображением птиц.

Викки не сразу заметила делегацию шейха аль-Мактума, который, судя по всему, тоже решил отобедать в этом ресторане. Арабы сидели прямо посреди пустого ресторана и что-то оживленно обсуждали. Среди людей в белых кандурах она различила знакомую физиономию старшего брата, находившегося тут вместе со своим переводчиком.

– Может, пойдем в другое место? – тихо предложила она Юкие.

Юкия посмотрел на арабов и понял, что она имела в виду:

– Ладно, и утка сойдет!

Они уже было собрались уходить, как Алекс окрикнул их и поспешил к ним навстречу. Он весь светился от счастья: щеки были красными, а вид немного растрепанным:

– Пойдемте, я познакомлю вас с Хамданом! – не дожидаясь ответа, он схватил сестру и брата за руки и потащил к столу. – Сегодня был последний день переговоров, и мы, наконец, заключили договор. Отец только что подписал документы, но не смог остаться с нами, ему срочно нужно было улетать в Лондон, – торжественно проговорил он.

– Алекс, я не хочу, – возмутилась Викки, пытаясь упираться и вырывая руку из его хватки. – Юкие нужен покой!

– Да ладно тебе, пообедаете и уйдете, – он довольно посмотрел на Юкию. – Ты себя хорошо чувствуешь?

Юкия не стал ничего отвечать, лишь показал пальцами «Ок».

– Итак, прошу минуточку вашего внимания, – обратился Алекс к людям, сидящим за столами. – Это моя неотразимая сестра Виктория, а это мой младший брат Юкиний!

Делегация шейха поприветствовала их на арабском языке, после чего все уселись за стол. Официанты принесли Викки и Юкие меню, в которое они оба поспешили уставиться молча.

– Александр постоянно говорил о вас, – вдруг Юкия услышал приятный голос рядом с собой.

Он обернулся и увидел молодого человека с кудрявыми волосами и пронзительно голубыми глазами, смотрящими на него из-под густых бровей.

– Габриэль, – поспешил представиться он, видя, что его пристально рассматривает собеседник.

– Очень приятно, – Юкия поспешил протянуть ему руку для пожатия. – И что же он такого говорил? – улыбаясь, поинтересовался он.

– О том, как вы…

– Да ладно тебе, мне всего восемнадцать, давай на «ты»! – перебил его Юкия.

– Кхм, о том, как ты чудом остался жив после аварии, – смутился юноша.

– Я думаю, ему было совершенно не обязательно рассказывать об этом всем направо и налево, – процедила Викки, услышав их разговор.

– Что вы, даже если бы он не рассказывал, я все равно читал об этом в газете, – поспешил оправдаться Габриэль. – Как бы там ни было, я очень рад, что все обошлось.

Юкия молча улыбнулся ему, глядя в глаза, а затем поспешил отвернуться, показывая всем своим видом, что не хочет продолжать этот разговор. Огорченный тем, что его проигнорировали, переводчик, продолжая сидеть, изредка посматривал в его сторону.

Вскоре им с Викки подали трюфельный суп. Арабы все не унимались и горячо обсуждали что-то между собой, иногда прося Габриэля, чтобы тот перевел Алексу их разговор.

– Это еще только начало нашей увеселительной программы, сегодня ночью мы собираемся оторваться в ночном клубе, – ворковал Алекс, сидя напротив сестры и брата.

– Девочки будут? – поинтересовался сидящий рядом с ним Юкия, от чего переводчик прыснул со смеху, а Викки подавилась хлебом.

Алекс прищурил глаза:

– Я вижу, ты уже совсем пришел в норму.

– Не надо на меня так смотреть, у меня не было секса полгода, – Юкия сузил глаза в ответ.

– Хочешь обсудить это? – предложил Алекс, наливая себе в бокал шампанское.

– Я не хочу обсуждать это, я хочу заняться этим, – не унимался Юкия.

– А как же медсестры в больнице? – поинтересовался как ни в чем не бывало Алекс. – Неужели ни одна не запала на тебя, пока ты был весь такой беззащитный и уязвимый, а потом, под покровом ночи, не пробралась к тебе в палату, чтобы продемонстрировать свои прелести…

– Алекс, – шикнула на него Викки, – немедленно перестань!

– Мы можем взять его с собой, – вмешался в разговор Габриэль.

– Только через мой труп! – четко выговаривая каждое слово, не выдержала Виктория.

– И ее мы тоже возьмем с собой, – Юкия нежно обхватил сестру за плечи и поцеловал в волосы. – Она так заботится обо мне!

Викки вся побагровела от негодования.

– Я тебе кляп в рот засуну, – прошипела она.

– Люблю тебя, – не унимался Юкия. – Люблю…

Переводчик, сидящий рядом, снова начал смеяться, а Алекс закатил глаза.

Как раз тогда в ресторан зашел сам шейх Мухаммед в сопровождении своей охраны и прислуги. Все сидящие за столом поспешили встать и склонили перед ним головы.

Алекс не сразу заметил его из-за представления, которое устроил Юкия, поэтому не успел вовремя их успокоить, и шум привлек внимание Мухаммеда.

Шейх посмотрел на небольшую группу людей, и его взгляд остановился на юноше с длинными черными, словно грива вороного жеребца, волосами, ниспадающими на левое плечо. Он громко смеялся, оголяя свои безупречно белые зубы, ярко выделяющиеся на фоне смуглой, бархатной кожи. Из-под густых черных бровей и ресниц, которые были видны даже на расстоянии, Мухаммед различил такого же цвета глаза, сверкающие, словно две маленькие искорки. Пораженный его красотой, он на мгновение растерялся, когда кто-то из слуг предложил ему сесть за стол. Даже когда он сел, то все равно продолжал пристально наблюдать за Юкией.

– Замолчите! Оба! – приказал Алекс брату и сестре, поглядывая в сторону шейха, который пристально смотрел на них.

Юкия вопросительно посмотрел на Алекса:

– Ты, может, еще и есть за меня будешь?

– Я сказал, заткнись, – пригрозил он ему. – Какого черта он пришел, я думал, он уже отобедал?! – тихо спросил он у Габриэля, который тоже не ожидал увидеть здесь Мухаммеда.

– Алекс, брось, мы же уже давно не сидели все вместе за столом, – вступилась за брата Викки.

– В последний раз, когда вы сидели все вместе, меня к столу не пригласили, – задумчиво ответил Юкия.

Алекс хотел было что-то ему ответить, но один из переводчиков со стороны Мухаммеда аль-Мактума на ломаном английском сказал:

– Шейх изъявил желание познакомиться с вашими гостями.

Сначала Алекс не сразу понял, о каких гостях идет речь, но потом, бледнея на глазах, попросил Габриэля сопровождать его вместе с братом и сестрой к столу шейха. Все, кроме Юкии, который с большим аппетитом ел суп, уже собрались идти к Мухаммеду. Алекс грубо схватил брата за руку, и Юкия вылил на себя ложку супа, которую уже подносил ко рту.

– Алекс… – начал возмущаться он, отряхиваясь.

– Делай, что я тебе говорю и не перечь мне, – он больно ткнул его в спину, силой поднимая со стула, это заставило Юкию поморщиться от боли.

Все четверо подошли к сидящему во главе стола, словно на троне, шейху. Габриэль начал приветствовать его на арабском языке от имени всех присутствующих. Внезапно шейх поднял руку, давая понять, чтобы тот замолчал. Габриэль тут же притих и отошел в сторону.

Юкия повернулся и посмотрел на него, ничего не понимая:

– Да что не так-то? – возмутился он, – кто это?

– Меня зовут Мухаммед бин Мустафа аль-Мактум, – неожиданно проговорил сам на чистом английском шейх.

Алекс и Габриэль переглянулись между собой – никто из них не ожидал, что шейх знает английский язык и все это время притворялся, на самом деле понимая всю суть переговоров без перевода.

Затем он подал знак, чтобы ему помогли встать. Опираясь на позолоченные ручки кресла, он вальяжно встал и медленно направился к стоящему напротив него Юкие.

Подойдя к юноше вплотную, Мухаммед оказался на уровне его груди, что вынудило шейха, который был невысокого роста, запрокинуть голову, чтобы посмотреть Юкие в глаза. Затем он начал медленно обходить парня, казалось, рассматривая каждый миллиметр его тела, словно он был статуей, пока наконец не остановился за его спиной и не протянул руки к черным волосам.

Юкия не выдержал, резко развернулся и оттолкнул его. Шейх упал. Прислуга тут же ринулась его поднимать.

– Какого черта ты творишь? – начал кричать на него весь побагровевший Алекс.

– Что, ты не видел? – возмутился в ответ Юкия. – Да он рассматривал меня, как проститутку в клубе!

Алекс влепил ему пощечину.

– Довольно с вас обедов! – взвизгнула Виктория, хватая брата за руку и отталкивая Алекса в сторону. Она потащила Юкию к выходу из ресторана.

Юкия, недоумевая, продолжал оглядываться то на Алекса, то на шейха, который поправлял на себе кандуру после падения, гневно отталкивая от себя прислугу, пытающуюся ему помочь.

– Какого черта, Викки? – спросил он сестру уже в лифте. – Все ведь нормально было, я же…

– Не надо было тебе этого делать!

– Мне, может, затворником стать? – не выдержал он. – Почему стоит мне из дома выйти, как кто-то обязательно набрасывается на меня?!

– Успокойся, – испугалась его истерики Викки. – Тебе нельзя нервничать!

– Да пошло все к черту! – он вытолкнул ее из лифта на сороковом этаже и не дал войти, пока закрывались двери. – Передай этому кретину, чтобы к ужину меня не ждал!

– Юкия, не смей, ты слышишь! – кричала Викки в закрывающиеся дверцы лифта. – Сейчас же вернись!

Она тут же ринулась к телефону предупредить охрану внизу, чтобы его не выпускали из здания.

Внизу его так и не смогли найти, и уже потом охрана сообразила искать возле служебного выхода из гостиницы, но все было тщетно – он успел ускользнуть.

К вечеру стало известно, что шейх был сильно оскорблен поведением Юкии и больше не желает видеть никого из семейства Драфтов, планируя свое скорейшее отбытие обратно в Саудовскую Аравию.

Виктория еще никогда в жизни не видела Алекса таким злым, как в тот вечер. К чему бы он ни прикоснулся, все летело в стены или на пол. Он впал в настоящее буйство. Он кричал, что отец предупреждал его, а он не придал его словам особого значения. Что отец всегда прав.

– Он как раковая опухоль, от него надо избавиться! – орал он на весь вестибюль возле апартаментов Юкии, которого до сих пор не удалось найти.

– Алекс, может быть, все образуется, и к утру шейх придет в себя? – умоляла успокоиться его Викки.

– Нет, он сильно обижен, нельзя было так принижать его достоинство в присутствии слуг, он этого никогда не простит, – прокричал он. – Отец убьет меня!

– За что? – не могла понять Викки.

– А ты разве не поняла, этот недоносок только что сорвал нам сделку! Шейх теперь аннулирует все контракты!

– Не пори горячку, не может же твой шейх быть настолько глуп!

– Может, – откуда ни возьмись к ним подошел Габриэль. – Я только что переговорил с его адвокатами, они сказали, что он в ярости.

– Что я тебе говорил?! – снова сорвался на крик Алекс. – Это конец, теперь ни одна уважающая себя компания из-за срыва этой сделки не будет с нами сотрудничать!

Он схватился за голову.

Викки не знала, что ответить, и обратилась к Габриэлю:

– Отведи меня к нему, давай я с ним поговорю.

– Вы что, лучше этого не делать, – испугался юноша. – Если к нему обратится женщина, он тоже примет это за оскорбление. Разве вы не знаете, что у арабов женщина не имеет права голоса…

– Знаешь что, передай своему шейху, чтобы пошел на…

– Где этот ублюдок? – перебил ее Алекс.

– Он сбежал, – ответила виноватым голосом Викки.

– Я найду его и убью! – он направился в сторону своих апартаментов.

– Прошу тебя, Алекс, ведь он только пошел на поправку, – взмолилась Викки. – К тому же, ты все равно не знаешь, куда он мог пойти!

– Уж я-то знаю, – прошипел Александр, открывая с ноги свою дверь.

Через некоторое время он с взъерошенными волосами вылетел из своих апартаментов в одной белой рубашке с расстегнутым воротом, потеряв где-то по пути пиджак:

– Если я к утру не вернусь, звони отцу, – сказал он, направляясь к лифту.

– Алекс, куда ты собрался? – кинулась за ним вдогонку Викки.

– К Сэмюэльсу Беннету, – кривя рот, проговорил он в закрывающиеся дверцы лифта.

Оставшиеся в одиночестве Викки и Габриэль молча переглянулись. Из глаз девушки побежали слезы, и она поспешила убежать в свои апартаменты.

Она не сомкнула глаз за всю ночь, сидя рядом с телефоном в ожидании, что ей позвонит Алекс, или Юкия, или отец, но звонков не было вплоть до самого утра. Затем она начала прислушиваться к шагам за дверью, но по вестибюлю гостиной никто не проходил. Уже утром она, наконец, решилась открыть дверь и выйти наружу.

Пустой холл заливали лучи утреннего солнца. Она медленно прошла по коридору в сторону апартаментов Юкии. Открыв дверь, она с удивлением обнаружила брата спящим на диване на первом этаже. Подойдя к нему, она присела на край и погладила его по волосам. Только сейчас она поняла, на что так пристально смотрел вчера в ресторане шейх, и это напугало ее. Он действительно бесцеремонно рассматривал его при всех, даже не пытаясь скрыть своего восхищения. Он мог бы потом лично выразить свои чувства, но не так претенциозно, как будто он захотел, чтобы все вокруг поняли, что он заявил права на свою собственность.

«Юкия ему никто, он не имеет права так себя вести, чтобы там у него на уме ни было, сейчас он находится в цивилизованной стране, здесь перед ним не станет пресмыкаться каждая собака!» – гневно думала она, не обращая внимания на то, что брат заворочался и начал просыпаться. – Приехал сюда и ведет себя, как полноправный хозяин, а не гость, которого пригласили в чужой дом. Люди боятся его охраны. Постоянные клиенты отеля не выходят из своих номеров и жалуются на балаган, который он тут устроил…»

– Викки, что ты здесь делаешь? – хриплым голосом спросил ее Юкия, потершись лицом о руку, которую она забыла убрать с его головы.

– Я не спала всю ночь, – начала она. – Переживала за тебя…

– Глупая, я всю ночь был в гостинице, – поспешил он успокоить ее. – В ресторане на двадцать первом. Я подумал, что умру с голоду, прежде чем дойду до выхода из гостиницы, поэтому опять пришлось есть утку под сливочным соусом.

Она громко рассмеялась.

– Я думала, что ты снова принялся за старое и ушел к этому своему другу, Сэму…

Ей не дал договорить Алекс, ворвавшийся в апартаменты Юкии, словно фурия.

– Ну конечно, ты здесь, – выдохнул он и начал истерично посмеиваться. Глаза после бессонной ночи у него были красные, как у рака. – Я бегаю по всему городу, ищу его, а он тут, как ни в чем не бывало спокойно себе спит.

Начал паясничать перед ними Алекс, что совсем было на него не похоже.

– Знаешь, Алекс, тебе совершенно не к лицу подобное поведение, – серьезным тоном заявила Викки.

– Ох, простите меня, ваше преподобие, – он сделал неловкую попытку реверанса в ее честь, – но не могли бы вы оставить нас наедине.

– Нет, не могла бы, – она встала с дивана и скрестила руки на груди. – Ты не можешь приказывать мне, я не твоя собственность, и, если мне не изменяет память, я нахожусь в США, а не в Саудовской Аравии. Что, уже нахватался вредных привычек у своего шейха?

Протирая глаза и еще плохо соображая, что происходит, Юкия начал сползать с дивана.

– Ты вообще ничего не понимаешь, – начал нападать на нее Алекс.

– Ну куда мне, – прищурив глаза, зашипела она. – Я не оставлю тебя наедине с Юкией в таком состоянии. Иди, проспись!

– Этот сукин сын сорвал нам сделку! – завопил он. – Шейх не отвечает ни на мои звонки, ни на звонки наших адвокатов.

– Похоже, что твой шейх заднеприводный, – вдруг спокойно проговорил Юкия, окончательно проснувшись и вспоминая события прошлого дня. – Передай ему, что это был защитный рефлекс.

– Я убью тебя! – Алекс уже хотел было наброситься на него, но его прервал человек из службы безопасности отеля, забежав в апартаменты и сказав, что их отец только что прилетел в аэропорт «Кеннеди».

С минуту все в комнате молчали, затем Алекс резко развернулся и направился к выходу, на ходу небрежно бросив через плечо:

– Зачем марать руки, теперь с тобой будет разбираться отец!

Виктория нахмурила брови – она поняла, что если даже отец вернулся из Лондона, значит, действительно все обстоит очень серьезно. Она посмотрела на брата, который, стаскивая на ходу свитер, как ни в чем не бывало пошел вверх по лестнице на второй этаж, чтобы принять душ.

– Юкия! – она ринулась за ним на второй этаж. – Возьми с собой необходимые вещи, я увезу тебя в свой загородный дом на некоторое время, – вдруг выпалила она.

– Но… – только и смог растерянно выговорить он.

– Никаких «но», собирайся! – она схватила его за руку. – Мы уезжаем сейчас же!

____________________

* Римские каникулы (англ. Roman Holiday) – американская романтическая комедия с элементами мелодрамы 1953 года. Режиссер и продюсер Уильям Уайлер по литературному сценарию Далтона Трамбо. В главной мужской роли Грегори Пек, в главной женской роли Одри Хепберн. Первая значительная роль Хепберн, которая принесла актрисе премию «Оскар».

**Одри Хепберн – британская актриса, фотомодель, танцовщица и гуманитарный деятель.

***Диаморфин – сильное обезболивающее, содержит героин.