Онлайн чтение книги Всё ещё я
Блэйм

Два месяца назад.

– Да, привет.

– Я звоню тебе с самого утра. Почему ты не отвечаешь?

– Мам, ты же знаешь, я только переехал, у меня дел по горло! Ищу работу. Гостиницу.

– А мог бы обойтись и без этого, если бы…

– Давай не будем!

– Хорошо. В общем, я звоню не за этим. Я перенаправила твой рецепт на выдачу таблеток в аптеку CVS Pharmacy на Флэтбуш Авеню в Бруклине, сегодня мне звонили и сказали, что ты до сих пор не забрал их. Уже неделя прошла с тех пор, как ты принимал лекарство в последний раз! Я хочу, чтобы ты немедленно сходил за ними!

– Черт! Я совсем замотался. Хорошо, я сегодня схожу и заберу их…

– Если ты не сходишь до моего приезда, я не позволю тебе остаться в этом городе одному. Ты же знаешь, что тебе без них нельзя, или ты добиваешься очередного срыва?

– Да-да, я понял тебя! Я же сказал, что забыл!

– Не нравится мне этот твой Бруклин. Я слышала, что это не самый благополучный район Нью-Йорка…

– Здесь дешевые гостиницы!

– Я даже слышать не хочу про то, что ты живешь в какой-то гостинице…

– Мама… – развозчик пиццы, проезжающий мимо на мопеде, не вписался в поворот и задел худощавого высокого юношу, выбив из его рук мобильный телефон. – Ну, спасибо, приятель!

Парень на мопеде, не останавливаясь, махнул ему рукой и тут же скрылся за очередным поворотом.

«Еще и панель треснула, вот кретин!» – ругался юноша про себя, провожая развозчика пиццы злобным взглядом, горящим из-под густых рыжих бровей.

Тут же раздался очередной звонок.

«Я не могу сейчас разговаривать с тобой, – думал юноша, переводя телефон в спящий режим. – Мне нужно успеть на собеседование!»

– Ты что-то задержался, – возле входа в здание, где ему была назначена встреча, стоял человек в брючном костюме и теплой зимней куртке, в руках он держал кожаный портфель.

– Простите, мистер Лонгман, – поспешил извиниться юноша. – Я еще очень плохо ориентируюсь в нью-йоркском метро.

– Ну, это ты сбежал из отеля сразу же после того, как мы прилетели сюда, – возмущенно проговорил мужчина. – Я уже хотел связаться с министерством в Лондоне, чтобы тебя отыскали и отправили обратно.

– Такого больше не повторится, – выдыхая пар изо рта, ответил он.

– Разумеется, не повторится, через пару дней приедет твоя мать…

– Спасибо, я знаю, – перебил он мужчину. – Может быть, пройдем уже на собеседование, мы и так задержались.

Они поспешили зайти в неприметное серое здание, над входом которого металлическими буквами поблескивала надпись: «Министерство социальной опеки».

– Значит, Блэйм*, – сотрудница министерства ходила по кабинету, хмуро просматривая резюме изпод очков на цепочке. – Блэйм, – снова зачем-то повторила его имя. – А вы, мистер? – обратилась она к мужчине средних лет, сопровождавшему парня.

– Фрэнсис Лонгман. Меня приставили к нему, чтобы я временно курировал пребывание моего подопечного в США…

– Ах, значит социальный работник из лондонского министерства? – удивилась она, просматривая протянутое удостоверение.

– Да, с этим юношей мы уже давно знакомы, он состоит у нас на особом учете, – с какой-то злой иронией проговорил мужчина. – Пару недель назад мы вынуждены были временно перенаправить его дело в Нью-Йорк по семейным обстоятельствам…

– Я знаю подробности, – грубо перебила сотрудница министерства. – А теперь, мистер Лонгман, не могли бы вы оставить нас наедине.

– Да, конечно, – он тут же встал, достал из портфеля какие-то документы, положил их на стол и вышел из кабинета, но по неразборчивому силуэту за прозрачной перегородкой было видно, что далеко мужчина не ушел и стоял совсем рядом, так что ему не составило труда услышать дальнейший разговор.

После того, как они остались наедине, женщина снова обратилась к парню:

– Вы… ты же понимаешь, что это Нью-Йорк? – она бросила резюме на свой стол и постучала по пластиковой перегородке к соседке по офису. – Мелисса, дорогая, принеси мне кофе!

– Да, мэм! – отозвалась сотрудница, после чего тут же сорвалась с места и побежала к кофейному автомату в коридоре. Там сидели еще около двадцати человек, которые на данный момент находились в поисках работы, и им, также как и Блэйму, было назначено собеседование на восемь утра. Все они сидели в старых низких коричневых креслах, занимающих половину и без того узкого прохода и расположенных вдоль обшарпанных стен с облупившейся краской. Среди безработных было очень много афроамериканцев, одетых в желтые ботинки, мятые джинсы и широченные куртки – они сверкали огромными белками глаз и с каким-то пошлым интересом, посмеиваясь, рассматривали сотрудницу, которой с трудом удавалось перешагивать через их ноги, чтобы не разлить кофе.

– Из Англии? – в следующий раз женщина заговорила только тогда, когда кофе стоял на ее столе и приятно щекотал нос своим терпким дешевым ароматом.

– Да, все верно… из Лондона, если быть точнее. Там указан адрес.

– У меня от твоего акцента уши в трубочку сворачиваются, – засмеялась она. – Мелисса, ты хоть что-нибудь понимаешь из того, что он говорит?

Из-за перегородки послышался обрывистый смех.

– Ох уж эти англичане, никогда не понимала ваш клокочущий говор. Вас специально ему учат?

– В провинциях еще хуже, – пытался шутить в ответ юноша.

– Аха-ха-хах, наверное, я бы там и слова не поняла, и пришлось бы покупать специальный разговорник, расшифровывающий все эти странные фонетические особенности языка.

– Думаю, до этого бы не дошло, – снова улыбнулся юноша.

– Ты чертовски обаятельный парень, – она вдруг резко ударила кулаком по столу, схватила бланк и начала в нем что-то выписывать. Через некоторое время, уже отложив бумаги в сторону, она снова откинулась на спинку стула и, не спеша попивая кофе и пристально рассматривая парня, продолжила: – Так вот, желающих найти работу в этом чертовом городе – без конца и края! Что же тебе не сиделось в родной Англии? В резюме не указано, что ты где-то учишься. Значит, ты сюда не учиться приехал?

– Все правильно, но мне срочно нужна работа.

– Всем нужна работа! – снова нахмурилась она и указала на людей, сидящих в коридоре. – Все, кто там сидит, приходят ко мне каждый день, многие из них уже месяц сюда ходят. У большинства грудные дети, которых нечем кормить, и я не могу дать им работу из-за возраста, цвета кожи, отсутствия образования. У большинства даже школа не окончена! И тут приходишь ты – весь такой англичанин, еще и несовершеннолетний – и просишь у меня работу?

– К резюме прилагается разрешение моей матери и пригласительное письмо…

– Я не слепая – видела!

– Простите…

– Не извиняйся, я ознакомилась с твоим делом и даже уже позвонила куда надо и все разузнала про тебя. На нас возлагается огромная ответственность по делам несовершеннолетних, если мы устареваем их на работу, не дай бог с вами, болванами, что-то случится – администрация города тут же прикроет все наши конторы к чертовой матери. Я буду с тобой честна, мне не нравятся две вещи: первая – это то, что ты сидишь на «Прозаке»**, а вторая – твоя судимость. Что может гарантировать твое самообладание и то, что ты снова не выкинешь подобное, как два года назад? Там сидят люди намного адекватнее и здоровее тебя, почему я должна отдавать их рабочие места таким, как ты? Из-за цвета кожи?

Парень уже не знал, куда деть ноги от волнения, они то и дело дрожали под столом, руки вспотели.

«Мама была права, нужно было принять лекарство», – подумал про себя он.

– Конечно, попробуй я отдать место чернокожему, а не англичанину там какому-то по специальной программе иммигрантов, меня, мексиканку, тут же уволят с работы! – она злобно сверкнула карими глазами и пристально посмотрела в мутно-зеленые глаза парня. – Я буду каждый день звонить и интересоваться, не натворил ли ты чего. Даже если бумажку мимо мусорного бака бросишь, я тут же вышлю тебя обратно в Лондон, – она протянула Блэйму документы по устройству на работу, ехидно улыбнувшись.

– Спасибо вам огромное! – тут же вскочил парень. – Я… я очень рассчитывал на эту работу, спасибо вам!

– Да-да, исчезни с глаз моих.

Не смея больше задерживаться в этом месте, Блэйм схватил свой рюкзак, промчался мимо мистера Лонгмана, который что-то крикнул ему вслед, и, перепрыгивая через ноги сидящих в узком коридоре, выбежал из душного помещения на улицу, сжимая в руках папку с документами о приеме на работу. Он достал из рюкзака пачку сигарет и закурил.

Пальцы, сжимающие сигарету, тряслись, ноги тоже ходили ходуном – ему пришлось присесть на ступеньки под огромной вывеской желтого цвета «Министерство социальной опеки США», чтобы хоть как-то успокоить дрожь, охватившую все тело. Шнурок на черных кедах развязался, мешковатые изношенные джинсы серого цвета почти спадали с бедер, тонкая жилетка, из-под которой выглядывал воротник рубашки в серо-белую полоску, и легкая ветровка – он явно был одет не по погоде, на улице вот уже несколько дней стоял сильный мороз. Докурив и хоть как-то усмирив очередной приступ паники, он, наконец, развернул папку и начал просматривать документы.

– Черт, я ничего не понимаю! Она должна была прочитать мне! – крикнул он в голос, когда на одном из документов увидел, что должен прибыть на место работы в двенадцать дня. Посмотрев на часы, он с ужасом осознал, что не успеет осилить такой объем текста и сориентироваться в метро до полудня.

«Ну уж нет, обратно я не вернусь», – вставая со ступенек и надевая рюкзак, подумал он и накинул на свои темно-рыжие волосы капюшон.

Блэйм поспешил уйти от здания до того, как оттуда выйдет куратор, который, судя по всему, задержался у новой наставницы обсудить его нелегкую судьбу.

Блэйму не хотелось лишний раз слушать унизительные наставления. Куратор был крайне ему неприятен, но если бы не его помощь, то, скорее всего, парень бы не смог прилететь в этот город самостоятельно и уж тем более найти работу.

Направляясь по скользкому тротуару в сторону метро, он быстро набрал номер матери, надеясь на то, что она сможет ему помочь:

– Мам, это я.

– Ты сходил в аптеку?

– Нет, я…

– Я же предупреждала! Почему ты не берешь трубку?

– Мама, послушай меня. Я только что был в этом министерстве, они дали мне работу!

– Меня это мало интересует, тебе не нуж…

– Послушай меня, я не могу разобраться в…

– И что ты предлагаешь? Меня ничего не интересует до тех пор, пока не заберешь свои таблетки!

В телефонной трубке послышались короткие гудки.

– Чтоб тебя! – крикнул Блэйм, спускаясь по лестнице в метро.

Оказавшись на перроне, он подождал, пока толпа людей загрузится в электричку, затем пошел по опустевшей станции и вскоре наткнулся на двух смуглых школьниц-латиноамериканок лет тринадцати, к которым, не раздумывая, и направился.

– Привет!

Те сначала смутились, затем засмеялись.

– Вы не могли бы мне помочь?

Девочки снова засмеялись, краснея одна сильнее другой.

Блэйм глубоко вздохнул, давая им время на то, чтобы посмеяться.

– А… а что у тебя случилось? – наконец отозвалась одна, и тут же раздался новый взрыв хохота.

Он, не раздумывая, сунул им папку с документами:

– Вот, прочитайте мне, пожалуйста, первую страницу, – тоже краснея, попросил парень.

Девочки замолчали и с недоумением посмотрели на него.

– Черт, ладно, – он уже собрался уходить, как одна из них выхватила папку из его рук.

– Ну, хорошо, что там у тебя?

Блэйм улыбнулся им, и девочки опять растаяли, став совсем пунцовыми.

– Тут написано, – немного запинаясь, начала одна из них, – «Министерство социальной опеки США»…

– Нет, не то. Что на другой странице? Вот здесь… – Блэйм вырвал из ее рук первую страницу и указал на середину другого листа.

Девочки с минуту смотрели на него округлившимися от удивления глазами, а затем начали зачитывать ему следующее:

– В двенадцать часов Мистер Холлдэй будет ожидать вас в кабинете по приему персонала №7, на втором этаже торгового центра «Росс Нью-Йорк»…

– А метро, станция метро какая?

– Ах, это, – девочки забегали глазами по листку. – «Пенн-Стейшн»! – в один голос прокричали они и снова залились смехом.

Послышался грохот приближающейся электрички и топот людей, спускающихся по ступеням.

– Спасибо, – Блэйм выхватил папку из рук девочки, – вы выручили меня…

– А что с тобой не так? Почему ты не умеешь читать? – спросила одна охрипшим от смеха голосом.

– Это долгая и скучная история, – медленно выговаривая каждое слово, с какой-то странной болью в голосе проговорил он. Глаза его вдруг сделались мутными, взгляд потупился, парень всматривался в лица приближающихся людей.

Девочки попытались его успокоить, но шум от электрички заглушил их слова. Через мгновение Блэйм скрылся в толпе, заходящей в вагон, без конца повторяя название станции метро.

В вагоне выяснилось, что, по крайней мере, пять человек едут до «Пенн-Стейшн», а один из них совершенно случайно направлялся на работу в торговый центр «Росс», куда и надо было попасть Блэйму.

– Ты здесь недавно? – парень в черной кепке, надетой задом наперед, закурил, выходя из метро на «Пенн-Стейшн».

– Третий день, – Блэйм поднес зажигалку и помог ему зажечь сигарету, затем закурил и сам. – У меня едет крыша от всех этих зданий, – он развел руки в стороны.

– Аха-ха-ха, там чуть дальше находится Эмпайр-стейт-билдинг.

– Да ты что? Небоскреб на этой станции метро? – Блэйм посмотрел в ту сторону, куда указывал парень, и увидел пик одного из самых высоких зданий в городе.

– Если хочешь, можем вместе сходить на смотровую площадку после работы.

Блэйм улыбнулся, и они обменялись номерами телефонов. Парень по имени Джерри стал неожиданно полезным знакомым, работающим логистом в торговом центре «Росс Нью-Йорк» на полставки вот уже на протяжении трех лет.

– Скажи, а кем именно тебя взяли на работу? – удивился он. – Сюда очень трудно устроиться.

– Я и сам еще не знаю, – Блэйм потрепал изрядно измятую папку с документами в руках и злорадно усмехнулся. – Не думаю, что что-то серьезное, мне еще нет восемнадцати лет.

– Что? – у Джерри чуть не выпала сигарета изо рта. – Что же ты тут делаешь?.. А, ты вроде этих, которые приезжают сюда, ну, знаешь, модельный бизнес и все такое?

Блэйм окинул его серьезным взглядом, в котором не осталось и капли от прежней веселости и доброжелательности:

– Я уже опоздал на час. Наверное, мне влетит. Увидимся, Джерри, – бросил он на ходу, поднимаясь на второй этаж в офис №7.

– Мистер Холлдэй? – спросил парень, осторожно открывая дверь в кабинет. Там сидел мужчина лет пятидесяти с изрядно поседевшей макушкой и наливал себе в бумажный стаканчик из-под кофе виски «Джек Дэниэлс».

– Ты еще кто такой? – пряча бутылку под стол, прорычал начальник отдела по работе с персоналом.

– А, ну, я из министерства по трудоустройству несовершеннолетних, вам должны были позвонить по поводу меня. Вот все необходимые док…

– Давай документы. Вон там лежит одежда и листовки, – буркнул он. – Сегодня будешь работать до пяти со стороны Шестой Авеню. Выплата после смены в офисе на первом этаже. У меня все.

Без лишних вопросов Блэйм взял вещи, которые предназначались для него – костюм зеленого попугая с огромной головой и листовки, на которых пестрели надписи об акциях и скидках на всю осеннюю коллекцию одежды в суперцентре «Росс».

На улице было очень холодно, но по Блэйму текли капли пота под душным и неудобным синтетическим костюмом попугая нелепого размера. Где-то в середине смены он увидел еще одного человека, разгуливающего в таком же наряде. Промоутер подошел к Блэйму поздороваться и сказал, что работает со стороны Бродвея.

Люди с каким-то остервенением вырывали листовки из зеленых с плюшевыми коричневыми когтями рук Блэйма.

Уже ближе к вечеру повалил пар из канализаций, начали загораться неоновые вывески магазинов, включались фонари, пошел редкий снег, засверкала елка возле входа в торговый центр, где стоял Блэйм. Вскоре ему на смену пришел другой попугай.

– Как первый день? – Джерри зашел в раздевалку, в которой Блэйм просто срывал с себя уже ненавистный ему костюм.

Весь красный, как рак, он что-то невнятно проговорил и начал снимать прилипшую к телу мокрую футболку.

– Это еще что, ты не представляешь, как жарко в них летом.

– Ты издеваешься? – выдохнул Блэйм. – Они еще и летом в этих костюмах заставляют работать?

Джерри сочувственно развел руками.

Раздался звонок мобильного телефона Блэйма.

– Да, я только отработал первую смену. Хорошо. Я уже иду. Да. Пока. – неразборчиво ответил он, стараясь как можно быстрее закончить разговор.

– Девушка? – поинтересовался Джерри.

– Что? – Блэйм неожиданно растерялся, натягивая на себя жилетку. – Ах, нет, мама.

– Аха-ха-хах, просто это так необычно, чтобы подростки твоего возраста работали здесь. Большинство из малолеток либо с девушками, либо уже с детьми. Я тоже подумал, что у тебя есть семья. Ладно, не буду задерживать, – Джерри докурил сигарету, пожал Блэйму руку и пообещал, что в следующий раз сводит его в Эмпайр-стейт-билдинг.

По пути в гостиницу, где он снимал комнату, Блэйм заскочил в аптеку и наконец забрал «Прозак». Так и не дойдя до своего номера, он рухнул на лавку возле автомата с напитками и трясущимися руками положил себе в рот сразу две таблетки. На часах было уже девять вечера, когда раздался очередной звонок от матери.

– Да?

– Ты забрал таблетки?

– Да.

– По голосу слышу, что да, – сердито прохрипела она в трубку. – Кем ты работаешь?

– Промоутером.

– Ты что смеешься? Ты пошутил?

– Нет. А ты думала, они дадут мне руководящую должность в шестнадцать лет?

– Не ерничай, Блэйм! Ты совсем отбился от рук, я уже не знаю, что мне с тобой делать!

Повисла напряженная пауза.

– Я звонила в центр, они сказали, что ты можешь приходить в любое время, когда будет удобно, их адрес в Бруклине я уже выслала на твой телефон, не забудь проверить почту. Групповые занятия проходят ежедневно. Обязательно сходи туда, ведь ты уже давно не посещал встречи.

– Да, хорошо, сегодня… сегодня мне пришлось просить маленьких девочек, чтобы они прочитали адрес, куда я должен был ехать на работу.

– Это потому, что ты уже месяц не ходил на занятия! – уже еле сдерживаясь, проговорила мать Блэйма.

– На выходных схожу туда.

– Я скоро приеду к тебе. Мне сегодня уже звонили, сказали, что…

– Я не хочу слушать.

– Блэйм, ты же понимаешь, что все это благодаря тому человеку.

– Давай не сейчас, я устал и хочу спать.

– Пожалуйста, береги себя там, это огромный город, я ночами не сплю спокойно, зная, что ты там один!

– Мама, ну я же не девушка, я могу постоять за себя.

– Да мало ли что!

– Я позвоню тебе завтра.

Убрав телефон в карман куртки, Блэйм достал из белого пакетика пузырек с таблетками, открыл крышку, взял еще одну, а остальные бело-зелеными шариками посыпались на покрытый инеем асфальт.

«Сколько еще это будет продолжаться? В тайне от нее я уже год их не принимаю и со мной все хорошо, – думал Блэйм, медленно шагая к своей гостинице. – Я больше не сорвусь. Такого больше не произойдет. Я ведь все делаю, чтобы доказать ей, что у меня все в порядке, чего ей еще нужно?»

Дверь в номер Блэйма скрипнула, узкое окно было открыто, шторы порывом ветра занесло внутрь комнаты. Она была темной и маленькой: около стены стояла кровать, чуть поодаль располагался шкаф со сломанной дверцей, возле входа находилась кухонная стойка и дверь, ведущая в ванную комнату.

Скинув верхнюю одежду и рюкзак, Блэйм тут же прошел в ванную – после двух таблеток «Прозака» его тошнило. Выдавив из себя скудный завтрак и кофе, он, испытывая слабость, отполз от унитаза и умылся. На лбу выступил пот. Его начало лихорадить.

После душа юноше стало немного лучше. Рухнув на кровать, он проверил почту. Узнав новый адрес центра, о котором говорила мать, Блэйм отшвырнул телефон в сторону. Краем глаза увидел, что ему написал что-то новый знакомый, но намеренно проигнорировал это сообщение.

За стеной кто-то кричал, по коридору раздались чьи-то громкие шаги, сверху кто-то свалился на пол так, что штукатурка посыпалась прямо Блэйму на лицо.

– Это дурдом какой-то, – он перевернулся на живот и положил на голову подушку.

Но стоило закрыть глаза, как сверкающий монстр пронесся по улицам города, словно всадник без головы, и ничто – ни светофор, ни другие машины – не стояло на его пути: он летел со скоростью свободы на всех запрещенных скоростях.

«Уже так близко.

Уже так скоро.

И это снова произошло.

Мой утомленный свет.

Застывшее сияние».

– Нет! – завопил Блэйм, вскакивая с постели весь мокрый.

Тут же в стену забарабанили и закричали, чтобы он заткнулся и не мешал людям спать.

Оглядевшись по сторонам, Блэйм не сразу понял, что произошло, но потом постепенно, сначала опираясь на локти, а потом, полностью опустившись на подушку, он прислушался к бешеному биению своего сердца.

В темноте парень увидел отделившуюся от стены высокую фигуру – нечеловечески изогнутая она приближалась, покачиваясь и протягивая к нему что-то, издали напоминающее руки, с которых стекала черная вязкая субстанция, похожая на смолу.

– Это что-то новое, раньше такого не было, – тихо прошептал Блэйм. – Что за таблетки она мне выписала на этот раз? – сорвав с себя одеяло и натянув джинсы на длинные ноги, он вышел из номера в тускло освещенный коридор гостиницы и направился в кафетерий.

Кафе располагалось на первом этаже. К удивлению Блэйма, он был не единственным, кого мучили кошмары этой ночью – весь вестибюль гостиницы погрузился в терпкий сигаретный дым.

Он тут же вспомнил, что забыл свою пачку в номере.

Женщины с накрученными на бигуди волосами и в сползающих с плеч халатах ходили с огромными белыми кружками кофе, разговаривая по телефону. Мужчины в комнатных тапочках сидели в изодранных кожаных креслах и читали вчерашний выпуск газеты «Нью-Йорк Таймс».

Блэйм подошел к столику с кофеваркой и тоже налил себе кофе.

– Не спится? – обратилась к нему старая женщина с трясущимися руками.

– Не знаю почему, но сегодня я не могу уснуть, – Блэйм позволил себе немного откровенности с этой незнакомой женщиной. Ему показалось, что это была самая подходящая компания на всем белом свете.

– Ты не из Нью-Йорка, – она прищурила глаза пристально всматриваясь во внешность Блэйма. – Ты вообще не американец! – вдруг ахнула она.

– Я из Лондона.

– Что? Ну и акцент у тебя… Я такой слышала, наверное, в шестидесятых, когда запоем слушала радиопередачи «Би-би-си» про группу «Битлз».

Блэйм улыбнулся.

– Я сначала подумала, ты из Ирландии, такие рыжие только там, – немного подумав, сказала женщина.

Тут, к непередаваемому счастью Блэйма, она достала старый портсигар из кармана своего халата.

– Что, тоже куришь? – женщина протянула ему портсигар, и тот, не задумываясь, схватил сигарету в коричневой обертке. – Я тоже в твоем возрасте курила, – задумалась она, – но не помню, чтобы меня мучили кошмары. – Пока Блэйм с выступившими на глазах слезами еле подавлял кашель от невыносимой горечи сигареты, она продолжила: – Сейчас по телевизору показывают одни ужасы, неудивительно, что столько психов ходит по улице. Молодежь совсем слетела с катушек. Рядом с моим номером живут два каких-то парня, и, я тебе говорю, эти панки затеяли что-то недоброе.

– Кх-кх, вы уверены? – наконец выговорил Блэйм. – Вам следует заявить в полицию.

– А я уже это сделала!

– И что?

– И ничего. Сказали, что только по факту преступления! Так просто они не приедут.

– Вы поэтому не спите? Они мешают вам?

– Нет, – она махнула рукой, – мои болячки не дают мне спать, – женщина отогнула рукав халата и показала ему побледневшую опухоль на коже руки.

– Это меланома? – тут же спросил Блэйм.

– Да, а ты откуда знаешь? – удивилась женщина.

– Я видел однажды такую, – выдыхая сигаретный дым, неуверенно соврал он.

До утра они просидели в кафе, в основном говорила женщина. Блэйм многое узнал о ее семье и о ней самой. О том, что в сорок пятом году она состояла на службе в военном госпитале, где была медсестрой, и познакомилась с офицером, который служил в военно-морском флоте во время Второй Мировой войны. Мужчина был родом из Ирландии – в точности такой же рыжий, как Блэйм – и волей случая стал ее мужем. Вместе они прожили всю жизнь, она родила от него троих сыновей, но пару лет назад он скончался от инсульта прямо на ее руках.

– Дети сейчас уже выросли и разъехались кто куда, – женщина протянула потемневшую от времени фотокарточку, на которой она стояла вместе с мужчиной в военной форме и держала на руках маленького мальчика, а рядом к ней прижимались еще двое детей, только чуть повзрослее. – Счастливое было время, – с каким-то смиренным отчаянием проговорила она.

Блэйму нравилось, когда люди рассказывали ему о себе. Он с упоением прослушал историю ее жизни до самого утра.

Уже совсем рассвело, когда к их столику подошел какой-то человек и кинул газету, что-то ворча себе под нос.

– Что такое, мистер Дэниелс? – тут же поинтересовалась собеседница Блэйма.

– Да ребятня совсем с катушек слетела! – возмущенно бубнил он в свои гусарские усы.

– Что-то случилось? – спросил Блэйм.

– В Центральном парке вчера двое подростков провалились под лед, один из них был сыном какого-то миллиардера.

Женщина разразилась хохотом.

– Так это что, в этот пруд провалились?

– Да, прям под самый лед!

– Погибли?

Блэйм медленно встал из-за стола – на странице газеты он увидел статью, которая занимала практически всю полосу в разделе светской хроники, – и тихо вышел из кафетерия, так и не попрощавшись с пожилой дамой.

– А, ну это я еще не дочитал, – ехидно ухмыльнулся ее новый собеседник.

Блэйм не заметил, как оказался перед дверью своего номера. Заскочив в комнату, он начал лихорадочно искать телефон. Ему срочно нужно было убедиться, что прочитанное в газете произошло на самом деле.

– Мама? – шепотом обратился он к сонному голосу в телефоне.

– Что-то случилось? Почему ты звонишь мне в восемь утра? Ты разбудил меня!

– Прости. Тебе еще не звонил этот человек?

– С чего вдруг тебя стало это интересовать?

– Я увидел его имя в нью-йоркской газете. Похоже, у него случилось несчастье в семье.

– Ах, это. Значит, ты уже знаешь?

– Я всегда знал.

– Это не отменяет моей поездки. Я приеду в среду.

– Провалился под лед он?

– Зачем ты спрашиваешь? Мы больше не будем говорить о его семье! Я вообще не знаю, зачем ты уехал в Нью-Йорк!

– Кто провалился под лед?

– А что ты хочешь услышать?

– Имя.

– Ты, что, переживаешь за его семью?

– Просто скажи мне чертово имя!

– Не разговаривай так со мной!

– Он умер?

– Блэйм, что за разговор в восемь утра, я тебя умоляю!

– Хорошо. Прости меня. Я позвоню тебе вечером, нужно собираться на работу.

– Что… Блэйм!

День прошел как в тумане. Чуть ли не за руку Джерри затащил Блэйма на смотровую площадку Эмпайр-стейт-билдинг после смены. Ледяной ветер свистел в ушах и трепал волосы, пронизывая тело до самых костей. Близился закат.

Джерри, глядя в смотровой бинокль, показывал Блэйму реку Гудзон, торговый порт и еще один из самых значимых небоскребов Нью-Йорка, считающийся по праву, как и Статуя Свободы, лицом города – Крайслер-билдинг.

– А там находится Всемирный Торговый Центр, – Джерри нахмурился, увидев, что его приятель рассеян. – Ты меня вообще слушаешь, Блэйм?

– Что? – неуверенно отозвался тот, продолжая изучать брошюру, которую им выдали при входе в здание.

– У тебя что-то случилось? Ты сегодня сам на себя не похож, – взволнованно проговорил Джерри.

– Ты когда-нибудь желал смерти кому-либо? – резко повернув голову в сторону Джерри, глядя своими ледяными зелеными глазами прямо в его глаза, спросил Блэйм.

У Джерри мурашки побежали по всему телу то ли от ветра, то ли от этого взгляда.

– Да, было пару раз, когда напарник по смене чуть не свалил на меня целую палету с мужским нижним бельем.

Губы Блэйма начали расползаться в неуверенной улыбке, вскоре оба парня начали покатываться со смеху.

– Знаешь, ты очень красивый, – неожиданно сказал ему Джерри.

– И что это значит? – Блэйм выхватил бинокль из его рук и начал смотреть в сторону Центрального парка.

Джерри немного запнулся: он был на несколько лет старше Блэйма, но иногда просто не знал, что ему ответить, теряясь от охватывающего все его тело волнения каждый раз, как только видел своего нового знакомого.

– Я не хочу обидеть тебя.

– Мне не обидно, – Блэйм убрал бинокль от глаз и протянул его Джерри. – Пойдем, мне нужно успеть еще в одно место.

– Что, вот так просто возьмешь и уйдешь?

– А ты чего-то ждешь от меня?

– Я бы все отдал, чтобы ты поцеловал меня.

– Даже свою жизнь?

Джерри засмеялся.

– Прости, Джерри, я не готов к таким экспериментам. До завтра, – Блэйм покинул смотровую площадку первым, оставив совершенно растерянного приятеля в полном одиночестве.

«Он что, думал, я брошусь на него с поцелуями? – недоумевал Блэйм, спускаясь в лифте. – Если он гей, то значит все вокруг тоже геи что ли? – выйдя из здания, он остановился, чтобы закурить. – Я сразу понял, как только он подошел ко мне в электричке, что у него на уме. Как будто он первый…».

Раздался звонок мобильного телефона.

– Да, мам?

– Ты уже ходил к отцу?

– Давай не сейчас! – Блэйм закричал на всю улицу так, что несколько прохожих шарахнулись в сторону, в телефоне тут же послышались обрывистые гудки.

«Она точно издевается надо мной», – думал он всю дорогу, возвращаясь в гостиницу. Из раздумий его вывела машина скорой помощи, отъезжающая от входа.

Как только машина скрылась из виду, Блэйм заметил мистера Дэниелса, стоящего в комнатных тапочках на заснеженном асфальте.

– Что случилось, мистер Дэниелс? – спросил у него встревоженным голосом Блэйм.

– Марта, она… о, боже, Марта… – и старик разразился рыданиями.

Как позже выяснилось, пожилой даме, которая стала случайной собеседницей Блэйма накануне, стало плохо – ремиссия ее болезни оказалась недолгой, и ее снова положили в больницу, чтобы сделать курс химиотерапии.

Блэйма это обстоятельство несколько огорчило, но убиваться он не стал, ограничившись бутылкой пива и пачкой сигарет на подоконнике своего номера.

Ближе к ночи пришло сообщение от Джерри с извинениями, и только тогда Блэйм вспомнил, что хотел пойти в центр после работы, а Джерри сбил его с толку. Со злости он просто удалил сообщение, даже не ответив.

«И снова ночь. Как же я не люблю это время суток. Не хочу оставаться один. Может, пойти к панкам, о которых говорила Марта?», – думал он, сидя на подоконнике и докуривая последнюю сигарету.

В результате закончив свой день тем, что нашел в интернете аудиокнигу про падение великой Римской империи под натиском северных племен гуннов и под нее вскоре погрузился в глубокий и тревожный сон.

На следующее утро, между 400 и 600 годами н.э. и звонком матери, он проснулся как обычно в полной растерянности и с трясущимися руками.

– Да?

– Я сегодня прилетаю.

– Что, уже сегодня? Во сколько?

– Не нужно меня встречать! Ты слышишь, не встречай меня. За мной приедут. Я не люблю путешествовать налегке. Когда я приеду в гостиницу, уже оттуда позвоню тебе и вышлю за тобой машину, вместе поедем к отцу.

– Ты что, поедешь вместе с этим человеком в гостиницу?

– Да, а что?

– Нет, ничего. Совсем все нормально, – Блэйм снова начал срываться на крик.

– Ты принимаешь таблетки?

– Да.

– Что-то непохоже.

– Я работаю сегодня до пяти, завтра у меня будет выходной, так что, если хочешь прислать за мной машину, то лучше сделай это завтра.

– Хорошо.

– Твою мать! – срывая с себя пропитанную потом футболку, Блэйм направился в ванную, пытаясь хоть как-то усмирить дрожь в теле, не дававшую ему спокойно стоять и чистить зубы. В конце концов, швырнув зубную щетку, он вцепился обеими руками в раковину. – Нужно успокоиться, или меня уволят, – говорил он своему отражению в зеркале.

Где-то вдалеке послышался разрывной шум мотора приближающейся на большой скорости машины.

– «Папа!»

– Остановись, – Блэйм зажмурился и вцепился в раковину еще сильнее.

– «Матч еще не начался?»

– Нет. Остановись!

– «Я решил, что дождусь тебя!»

– «Сегодня на работе у меня было внеплановое совещание с профессором из Нью-Йорка по поводу предстоящей операции, поэтому я задержался».

– Прошу тебя.

– «Мама знает, что ты пришел меня встретить? Уже поз…»

Свет от фар заглушил собой это пространство. Уже совсем близко послышался скрежет рвущихся об асфальт дымящихся шин автомобиля.

– Не-е-ет!

В дверь забарабанили.

– Эй, чертов наркоман! А ну, хватит орать! Я тебе все кости переломаю!

Блэйм пришел в себя на кафельном полу ванной комнаты, из носа шла кровь, из глаз текли слезы, голова разрывалась от страшной боли, ко рту подкатил тошнотворный ком, в животе все скрутило.

– Я должен был остаться дома и смотреть этот чертов матч, я отвлек его, когда он переходил дорогу! Я должен был просто сидеть и смотреть чертово регби! – он со всей силы ударил ногой о стальную ванну, та со скрежетом сдвинулась с места, оставляя под собой черную полосу на белом кафеле.

Через некоторое время он достал из заднего кармана джинсов сотовый телефон и набрал номер директора торгового центра:

– Алло, мистер Холлдэй, это Блэйм, да, я не смогу сегодня прийти на работу, с утра у меня идет кровь из носа, я только что из больницы…

– Что? Ты в больнице?

– Да, простите меня, им пришлось сделать мне кровоостанавливающий укол.

– О, господи, а я думал уже звонить твоему куратору. Ну, раз так, то я не буду сообщать ей о прогуле. Выздоравливай, мальчик, завтра у тебя выходной. Надеюсь, тебе станет лучше!

– Спасибо, сэр, – проговорил Блэйм, лежа на кафельном полу ванной комнаты.

Кое-как он дополз до рюкзака и достал из бокового кармана оставшуюся таблетку «Прозака» и только сейчас заметил, что на капсуле было написано: «60 мг».

– Шестьдесят миллиграмм, раньше же было двадцать, почему она… сумасшедшая! Позавчера я за один раз хватанул сто двадцать миллиграмм «Прозака»?! Идиот! – ругал себя Блэйм, вскрывая капсулу и высыпая содержимое на стол.

Аккуратно разделив порошок на две равные дозы, он слизал одну из них.

Через пятнадцать минут дрожь в руках и ногах начала проходить.

Окончательно придя в себя, Блэйм решил отправиться в центр, при этом заглотнув изрядную дозу кофеина из кафетерия гостиницы.

Доехав до «Парксайд Авеню», он, недолго поплутав, наконец, зашел в серое здание, на котором было написано: «Центр помощи людям, страдающим дислексией».

Налив себе еще один стакан кофе, он прошел в светлую широкую аудиторию, в центре которой находилась трибуна, а вокруг стояли стулья, большая часть которых была занята. Выбрав место подальше от основного скопления людей, он весьма удобно пристроился на задних рядах в ожидании начала.

Во время сеанса очередная жертва с врожденной дислексией вышла за трибуну и начала вещать о том, какие они все необычные люди и что все они, несомненно, одаренные и талантливые. Что даже сам Эйнштейн страдал от дислексии. Где-то в середине своей заученной речи женщина все же ошиблась, и ей потребовалось минуты две, чтобы прочитать забытое слово.

После выступления начались групповые сеансы, где участники в паре с любым из пришедших читали отрывок из понравившейся книги, подбадривая друг друга и с терпением выжидая, пока коллега по несчастью правильно разберет слово.

Блэйму досталась светловолосая девушка лет девятнадцати, без макияжа, с приятным светлым лицом. Он предложил ей читать первой.

– Спасибо, вообще я не люблю, когда меня слушают.

– Мне будет очень приятно, если ты почитаешь мне первой, – настаивал Блэйм.

Она зачитала отрывок из книги «Моби Дик».

Блэйм завидовал девушке, ведь у нее была не та форма дислексии, что у него. Болезнь девушки была излечимой, и со временем ей удастся научиться разбирать слова практически без ошибок. С каждым предложением у нее получалось все лучше и быстрее читать. Когда очередь дошла до Блэйма, они остановились на главе «Ковровый саквояж».

Уже на втором предложении он взмолился о помощи, и она присоединилась к нему, чтобы разбирать непонятные слова вместе. Девушка каждый раз удивлялась, как он раз за разом читал неправильно только что прочитанное слово.

– Только по памяти я могу произнести правильно с первого раза. А когда читаю, то вижу все наоборот, – улыбаясь, ответил Блэйм.

– Вот это да!

– Знаю, с первого взгляда кажется, что я притворяюсь, но это действительно так.

– Что же ты тогда делаешь здесь? – изумилась девушка. – Почему ты не в медицинских центрах… как их…

– Неврологических? – помог он ей с ответом.

– Да, я думала, над такими людьми ставят эксперименты, как над подопытными мышками, ну, знаешь, чтобы изучить болезнь еще глубже и помочь другим.

– И там я уже был…

Он с облегчением выдохнул, когда сеанс закончился и все начали расходиться. Девушка попросила у него номер телефона и сказала, что он может звонить ей, чтобы иногда, если ему станет совсем невмоготу, она могла читать ему книги. Блэйм не стал возражать и говорить об аудиокнигах, которых у него было предостаточно, не хотел обидеть ее.

После того, как он провел эти два часа в компании людей с той же проблемой, что и у него, Блэйму стало действительно легче. Ему захотелось расцеловать их всех, стоя на смотровой площадке Эмпайр-стейт-билдинг.

«Каждый из них был моей частичкой, и каждый дополнял меня. Дополнял этот безымянный остров, затерянный посреди бескрайнего океана имени самого себя».

___________________

* Blaime – правильное написание имени персонажа на английском языке, дело в том, что по-русски это имя пишется так же, как и слово «Blame», что означает «вина». Это имя является омофоном.

**Прозак или флуоксетин – антидепрессант, один из основных представителей группы селективных ингибиторов обратного захвата серотонина.