Онлайн чтение книги Всё ещё я
Сделка

На протяжении нескольких недель длились напряженные переговоры между инвесторами и акционерами обеих заинтересованных сторон. Наконец, к концу пятой недели, шейх Мухаммед аль-Мактум изъявил желание обсудить все с Эйденом с глазу на глаз и прилетел в Нью-Йорк вместе со своей свитой, состоящей из адвокатов, юристов, телохранителей и личной прислуги.

Эйден любезно предоставил семье Мактумов в распоряжение целый этаж гостиницы «Гранд Палас». Более ста человек в белых кандурах и платках заполонили его гостиницу, смущая своим поведением других проживающих. Каждый день они по пять раз на дню совершали намаз под оглушительные крики личного муэдзина шейха. Как оказалось, Мухаммед был крайне религиозным человеком.

На вид Мухаммеду аль-Мактуму было уже далеко за пятьдесят, но, несмотря на это, кожа его лица была гладкой, слегка обожженной солнечным загаром. У него были густые, слегка подернутые сединой, брови, из-под которых выглядывали темно-карие глаза. Над тонкими губами росли черные усы, соединенные на подбородке с аккуратно подстриженной бородой. Шейх был невысокого роста и заставлял своих слуг, которые были выше ростом, подходить к нему в согнутом состоянии так, чтобы их головы не возвышались над ним.

В первую встречу с ним Эйден Драфт был весьма удивлен тем, как столь многоуважаемый у себя на родине человек мог проявлять такую инфантильность по отношению к людям выше его ростом. И в то же время его восхищало то, с каким благоговением и страхом в глазах к шейху относились подданные.

Благодаря еще совсем юному и сообразительному переводчику, которого нашел Алекс, первый день переговоров прошел весьма успешно. Он отлично разбирался в арабской культуре и менталитете, об этом можно было судить по довольному выражению лица шейха. Переводчик беспрестанно подсказывал Эйдену, как лучше всего ответить шейху и на какой ноте следует сделать акцент сначала, прежде чем перейти к основной, забирая порой хлеб не только у его юристов, но иногда даже у инженеров-строителей.

Его профессионализм не мог не радовать Эйдена, ведь он был так кстати после десяти лет перерыва в проведении подобных переговоров.

Как оказалось, шейх был намерен построить новый туристический центр между городом Медины и Красным морем, состоящий из целого комплекса связанных между собой небоскребов, которые должны были включать в себя как бизнес-центры с пентхаусами, так и фешенебельные отели, построенные по последнему слову техники и сервисы обслуживания, с больницами и мечетями, тем самым продолжив всемирную гонку по застройке Ближнего Востока.

По словам инженеров самого шейха, тот уже много лет завидовал «небоскребному» комплексу Абрадж аль-Баит в Мекке, хотел возвести не менее величественное и многофункциональное здание возле города Медины. И именно в старом проекте Эйдена – «Золотом Оазисе», он усмотрел то же грандиозное величие, от которого захватывало дух так же, как и от проекта в Мекке.

Эйден не был готов к такому раскладу – все оказалось намного масштабнее того, о чем говорил ему Алекс и уже хотел отказаться, но сын настоял на том, что им следует принять участие, ведь они будут не единственной компанией-застройщиком в этом глобальном проекте. Он говорил, что шейх намерен сделать проект Эйдена центральным звеном, основным архитектурным украшением всего комплекса, от которого уже будет отталкиваться остальная часть генерального плана застройки.

Эйден, в свою очередь, постоянно находил, к чему придраться. То ему не нравилось, что проекту «Золотой Оазис» уже более десяти лет, и он мог морально устареть для столь масштабного замысла. Что проекту требуется фундаментальный пересмотр и доработка, которая может занять несколько месяцев. Всем своим видом он пытался показать неуверенность, но только благодаря правильно подобранным выражениям и профессиональной подкованности его переводчика переговоры с шейхом не заходили в тупик.

Александр понимал, почему отец был в столь подавленном состоянии – причиной являлась его жена, которую он до сих пор не мог разыскать, и сын, находящийся в тяжелом состоянии после аварии, а также то, что он может в любую минуту сорвать все переговоры и послать всех к черту.

– Ну и денек выдался, – тяжело выдыхая, проговорил голубоглазый и сильно кучерявый переводчик, выходя из конференц-зала, где пять минут назад закончились очередные переговоры.

– Что у вас было на повестке дня? – поинтересовался Алекс, наблюдая поверх макушки невысокого юноши за отцом, сидящим в зале и хмуро читающим какие-то документы.

– Договор по страховке…

– Твою мать! – выругался Алекс.

– Почему тебя не было? – удивился переводчик.

– Я был вынужден отлучиться по семейным делам, – не сводя глаз с Эйдена, проговорил он и поторопился отойти от зала, пока его не увидел отец. – И как все прошло?

– Мистеру Драфту не понравилась пара пунктов в договоре с арабской стороны – скорее всего, они будут пересмотрены, и уже на следующих переговорах…

– Ладно, можешь не продолжать, – перебил его Алекс, понимая всю суть положения дел и то, что отец, словно муха, ползает по контракту, цепляясь за каждую запятую своими ворсистыми лапками. – Ты хорошо справляешься, Габи. – Он потрепал его по плечу, – а то этого старого сноба трудно в чем-либо переубедить!

– Да брось, в этих старых пороховницах еще тлеет уголь, – неожиданно пошутил он.

– Он тебя за такие шутки может отправить сразу на пенсию, – рассмеялся Алекс.

– Уже весь в предвкушении, – серьезным тоном ответил он. – Как твой брат?

– Сегодня была очередная операция, поэтому меня не было. Заменял сестру – обычно она дежурит возле брата, но на сегодня решила взять тайм-аут, говорит, что сильно устала. Забота о брате так неожиданно свалилась на ее плечи! – отозвался Алекс. – Отец, наверное, в ярости – я его не предупредил…

Их разговор прервали люди из прислуги сына шейха Хамдана аль-Мактума и попросили перевести Алексу несколько посланий.

Как оказалось, двадцатипятилетнему сыну Мухаммеда Хамдану, который приехал вместе с отцом на переговоры, было страшно скучно целыми днями сидеть в гостинице и он хотел бы посмотреть Нью-Йорк в обществе Алекса.

Алекса перспектива работы в образе импресарио не особо прельщала – забот у него и так было по горло. С усмешкой он подумал, что надо бы познакомить его с Юкией. Он знал своего взбалмошного брата: тот бы точно нашел, чем развлечь гостя. Например, въехать в дерево на скорости восемьдесят километров в час.

Он попросил Габриэля – так звали переводчика, с которым Алекс случайно познакомился все в том же Дубае – сказать им, что позаботится о Хамдане, как только освободится, после чего поспешил зайти к отцу, который продолжал сидеть в зале для переговоров.

– Эти арабы сожрут меня с потрохами и даже не подавятся! – набросился на него Эйден.

– Что именно тебя не устраивает?

– Абсолютно все! Я никак не застрахован, и если вдруг твой шейх захочет разорвать с нами договор, то мы будем выплачивать неустойку! И я уже не говорю о том, что он может разорвать договор со мной в любой момент, а я не имею права этого сделать! – проревел он на весь зал.

– Подожди, не кипятись, – начал успокаивать его Алекс, подсаживаясь как можно ближе. – Я постараюсь как-нибудь обезопасить нас через его сына.

Эйден ничего не ответил и с подозрением посмотрел на Алекса.

– Ему здесь скучно и он просил его развлечь. Я вывезу парня, покажу ему город, девочек, чем-нибудь напою и под шумок постараюсь найти выгодную лазейку, – поспешил объяснить Алекс. – Может, он как-то повлияет на решение отца!

– Не сравнивай всех с собой, сын Мухаммеда аль-Мактума не имеет над своим отцом абсолютно никакой власти, – он с раздражением кинул бумаги на стеклянный стол. – Этот шейх ничего не видит дальше своего носа! Его ничем не удивить!

– Но ведь пока нет повода для беспокойства, все идет, как по маслу…

– Этот полнейший штиль меня и настораживает! – перебил его Эйден. – Вот только он предлагает сотрудничество на таких условиях, что сунь в эту мутную воду руку – акулы сожрут тебя целиком! Не нравится мне все это, Алекс. Я не защищен, и нет ничего, что бы могло обезопасить меня со всех фронтов. Во всех договорах, которые предлагают арабы, есть свои изъяны: начиная от финансирования и заканчивая поставкой строительных материалов. У моих юристов уже мозги пухнут, а инженеры опасаются, что такую махину не удастся возвести за полтора года!

– Я что-нибудь придумаю, а ты не горячись и слушай, что тебе говорит Габриэль.

– Где ты его отрыл?

– Я знал, что он тебе понравится!

– Он еще совсем молодой, а уже такой смышленый! – продолжал восхищаться своим переводчиком Эйден.

– Да, он всего на два года младше Джеймса. Его мать из Объединенных Арабских Эмиратов, а отец – американец. С ним мы тоже познакомились на конных бегах. Кажется, он был переводчиком при одном из шейхов, – начал рассказывать Алекс.

– Я смотрю, вы с Джеймсом зря времени там не теряли, – укоризненным тоном заметил Эйден.

– Если честно, я и сам не ожидал, что так все сложится, – потирая виски, пробубнил Алекс, который уже и сам был не рад, что заварил эту кашу.

Еще через неделю интенсивных переговоров и пары вечеров, проведенных с сыном Мухаммеда, который был в восторге от ночных клубов в центре Манхэттена, Алексу, наконец, удалось добиться окончательной версии контракта, который удовлетворил обе стороны.

Но в день подписания договора Эйдену сообщили, что его жена снова была в больнице у Юкии, а тот устроил в палате настоящий погром и сильно навредил себе, пытаясь встать и уйти. Эйден, позабыв обо всем на свете, тут же сорвался и уехал туда, оставив недоумевающих арабов в обществе совершенно обескураженного Алекса.

По приезде в больницу Эйден услышал ее нетрезвый смех с хрипотцой, возникшей из-за частого курения, еще в лифте. Пытаясь придать лицу недовольное выражение, он вышел в больничный холл и увидел свою жену, которую, несмотря на ее настоящий возраст, легко можно было принять за подростка. Ее длинные стройные ноги обтягивали узкие синие джинсы, в которые была заправлена белая майка на тонких бретельках. Она, облокотившись о стену, еле стояла на высоченных каблуках. Ее длинные густые волосы были забраны в высокий хвост на затылке.

Хэрит была не одна – рядом с ней находилась какая-то еще совсем юная девушка в коротком черном платье. Ее лица было не различить из-под козырька кепки на голове.

– О, папочка приехал! – она снова начала громко смеяться.

Эйден сглотнул и молча подошел к жене. Она, в свою очередь, оттолкнулась от стены и шагнула навстречу. Он был выше ее на голову – приподнявшись на каблуках, женщина обняла мужа своими длинными, худыми руками за шею и уже было хотела его поцеловать, но он остановился.

– Где ты была? – серьезным тоном спросил мужчина.

Она внимательно посмотрела на него черными, как смоль, глазами и затем, прищурившись, как ни в чем не бывало ответила:

– У своей любовницы.

– Завязывай с этим, Хэрит! – прошипел Эйден.

– Говорю правду – ты не веришь, говорю неправду – ты тоже не веришь! – с раздражением проговорила она, после чего снова засмеялась и отошла к девушке, которая начала посмеиваться вместе с ней.

– Ты совершенно невменяемая!

– У нас вчера была вечеринка! – хрипло прокричала она на весь коридор. – Я нюхала и трахалась! Делала все, что не позволено в твоем «высшем» обществе. Сноб!

Эйден не выдержал – он подошел, схватил ее за предплечья и сильно тряхнул:

– Приди ты, наконец, в себя! Твой сын чуть не погиб пару дней назад!

Девушка в черном платье попыталась его остановить, но он грубо оттолкнул ее и та упала.

– Кретин, не трогай ее! – прокричала Хэрит и пнула Эйдена острым носом туфли в голень. Затем, выскользнув из его хватки, кинулась к девушке и помогла ей встать.

– Ты в порядке? – спросила она ее.

– Да, все нормально, – вставая и отряхивая платье, проговорила незнакомка.

– Слушай, Эйден, сколько раз я тебе говорила не трогать меня и моих подруг, – она заботливо подняла кепку девушки с пола и водрузила обратно ей на голову. – Ты что, думаешь, мы все бесчувственные куклы, или как? У нее завтра показ, а если бы ты ей ногу сломал?

Хэрит грозно направилась к мужу, тыкая пальцем ему в грудь.

– Ах, я уже и забыл, что у тебя здесь свое модельное агентство! Открытое на мои средства, конечно же. Теперь понятно, как ты оплачиваешь себе дорогих шлюх, – добавил он, извиваясь в кольцах собственного сарказма.

– Грязная свинья! – она попыталась ударить его по лицу, но Эйден помешал ей, вовремя схватив за руку.

– По крайней мере, теперь я знаю, где тебя искать, – довольно отозвался он на оскорбление.

– Что, думаешь снова заточить меня в своей темнице в Дербишире? Я не вернусь туда, ты меня не заставишь!

– Ну, это мы еще посмотрим.

– Держишь меня там, как буйнопомешанную! – крикнула она.

Эйден закатил глаза, намекая без слов, что так оно и есть.

– Ты мне противен, не подходи ко мне больше никогда! – прокричала она. – Я ухожу! – она схватила девушку за руку. – Ты меня не найдешь!

Пошатываясь, обе женщины направились к лифту.

– Что ты делала у Юкии? – неожиданно спросил он ее, пока она ждала лифт.

– Ничего, – нервно ответила Хэрит, выдергивая из рук девушки короткую джинсовую куртку и натягивая ее на себя, – похоже, что он был не рад меня видеть.

– Да, и почему же? – разыгрывая удивление, спросил Эйден и начал медленно подходить к жене.

– Откуда я, черт возьми, знаю?! – прокричала она и стукнула по металлической дверце лифта кулаком.

– Я же говорил тебе, что вам не надо видеться, – он подошел уже совсем близко и взял ее за плечо.

Она с отвращением оттолкнула его от себя:

– Я делаю то, что хочу! Ты мне не указ! – вдруг слезы навернулись на ее глаза. – Захотела увидеть своего мальчика – увидела, черт бы тебя побрал, Эйден!

Дверцы лифта открылись и девушка, с которой она пришла, начала тянуть ее за рукав куртки в лифт.

– Больше не приходи сюда, – предупредил ее Эйден.

Она лишь молча смотрела ему в глаза, пока дверцы лифта закрывались.

– Бешеная сука! – выругался Эйден уже в закрытую дверь лифта и направился к лечащему врачу Юкии.

Он начал кричать на доктора за то, что тот пустил Хэрит к сыну. Бледнея и зеленея на глазах, врач лишь оправдывался, говоря, что это была, мать Юкии и что он не мог не впустить ее. Эйден понимал, что было бессмысленно объяснять и говорить, что она не считает его своим сыном. Конечно, он впустил ее, думая, как и все нормальные люди, что мать пришла просто навестить сына, как сделала бы любая другая мать на ее месте. Не будет же он объяснять, что его жена воспринимает своего сына совсем иначе.

От этих мыслей тошнотворный ком подкатил к горлу, и он поспешил поинтересоваться, каково состояние его сына на данный момент.

– В связи с пережитым стрессом пришлось ввести ему наркоз, он будет спать несколько часов, – поспешил ответить врач.

Затем врач поинтересовался, не хочет ли Эйден зайти к нему, на что тот ответил отказом. Перед уходом он строго-настрого запретил пускать к Юкие кого бы то ни было, кроме него, Алекса и Викки.

Он спросил у врача, почему с Юкией не было Виктории, когда пришла его жена, и тот поспешил ответить, что он отправил ее домой, потому что девушка уже очень продолжительное время нормально не спала, не отходила от брата ни на шаг, что она могла в любую минуту упасть в обморок от изнеможения. Поэтому он настоял, чтобы телохранители Эйдена отвезли ее отдохнуть хотя бы на один день.

Эйден поймал себя на мысли, что ему все равно. Глубоко наплевать на то, что говорит врач. Ему было бы все равно, если бы неожиданно сказали, что сердце его сына отказало, и он уже мертв. Главным для него было увидеть ее. В любом состоянии. Он принимал от нее все удары и унижения, лишь бы увидеть ее краем глаза, хотя бы еще раз. Ему было все равно – он был одержим ею. Она подчинила его своей дикой и необузданной натуре. Столкнула в глубокую яму и теперь стоит, смеется над ним, даже не думая помогать вылезти наружу.

Как часто он мечтал о том, что его руки сомкнутся вокруг тонкой шеи и задушат ее, но каждый раз, когда ей стоило хоть немного посмотреть на него своими бархатными черными глазами, в которых горело пламя, сжигающее их обоих, как он забывал обо всем на свете.

Он понимал, что им обоим нужна помощь. Что только смерть избавит его от страданий и любви к ней. Чтобы она ни делала, он все равно, как верная собака, будет приползать к ней на коленях и, целуя ее ноги, словно раб, просить о том, чтобы она вернулась к нему.

И даже сейчас, под угрозой срыва сделки всей его жизни, он ринулся сюда, чтобы увидеть ее. Это снова повторилось. Ничто уже не имеет для него значения, кроме нее.

Сильно подставил сына, который, ни о чем не подозревая, из кожи вон лезет для того, чтобы у них все получилось. Как теперь он посмотрит ему в глаза? Примитивные инстинкты снова взяли вверх над ним.

Когда мужчина сел в машину, ему вдруг стало трудно дышать, и он поспешил сорвать с себя галстук, стягивавший шею, словно удавка.

«Я должен остановить это безумие. Надо положить этому конец. Нужно избавиться от него. Юкиний должен исчезнуть из моей жизни. Из нашей жизни. Никто не осудит меня. Он изначально был одной большой ошибкой. Болячкой, которая с годами стала настоящей язвой. Гнилое семя, которое породило подобное себе. Если встанет выбор, то из них двоих я выберу ее. Если понадобится, то я посажу ее на цепь, как бешеную собаку. Это мой мир. Она не убежит от меня!»