Онлайн чтение книги Всё ещё я
Гранд Палас

– Завтра же мы вернемся домой, – Нэнси сидела на скамейке в больничном коридоре рядом с Блэймом, к руке которого была присоединена капельница: в палатах не было свободных мест, поэтому им пришлось сидеть в проходе. – С твоим отцом ничего не случится, через неделю его переведут обратно в Лондон.

Голова Блэйма была закинута назад, глаза полузакрыты: из-за раствора, который ему ввели, пространство расплывалось, а состояние было полусонным. Перед его взглядом стояла высокая фигура человека, которого он ненавидел больше всего на свете. Каждый сделанный им шаг в той комнате разрывал его сердце от боли на части. Словно тысячи кинжалов протыкали его плоть, и от боли было некуда бежать.

«Он отделился от глади безмятежного пространства, медленно создавая колебания своим неожиданным присутствием. Сначала чуть заметные, со временем эти колебания стали взрывом отчаяния.

В пустых глазах, таких, словно их клевали птицы, еще теплилась жизнь убийцы. В черном и безмятежном, холодном и надменном взгляде, как будто этот ничтожнейший из людей не совершал того, что он совершил. Он посмел оказаться с ним в одном помещении, дышать одним и тем же воздухом с тем, кто по какой-то причине был еще живым в этом мертвом теле. И сердце его билось в такт его дикому стуку, – в полусознательной дреме думал Блэйм.

Убийство – это грех. Но как же жить, если не иметь единственно права ничтожного человека под синим небом – права мести? Сгорать от вечной жажды. Идти по огненной пустыне жизни, иссыхая до костей, превращаясь в покорного раба судьбы.

Нести бремя, непосильное самим атлантам, и прогибаться под мощью его неумолимого натиска. Трескаться, как иссохшая земля, под палящими лучами каменной жестокости. Чувствовать на руках могильную плесень, забившуюся под ногти грязь от собственноручно вырытой могилы.

Как нечеловеческое существо, такого не предвидишь и никогда не осознаешь, до тех пор, пока не увидишь сам. Моего отца оторвало от земли, как будто он не человек, а созданный каркас из веток и почвы – он разлетелся на глазах на маленькие, несклеивающиеся осколки.

Ты разбил его.

Портфель выпал из рук, падая рядом с моими ногами. Сам же он пролетел несколько метров и ударился о землю возле автобусной остановки. Всегда такое прямое и правильное тело было странно изогнуто, и казалось, что это не человек, а переломанная пополам сухая ветка.

По черным следам, – точно это были указатели – оставленным шинами резко тормозящего автомобиля я, будто продавливая саму кору земную, на не сгибающихся в коленях ногах побрел к тому, что в один миг и навсегда осталось от моего отца.

Видел ли я тебя тогда? – Нет».

– Нужно было убить его еще тогда, два года назад, – еле шевеля потрескавшимися губами, прошептал Блэйм.

– И что же тебе помешало? – спокойно спросила Нэнси.

– Мистер Уилкс, он с оглушительным криком бросился ко мне, оттаскивая от отца и от этого урода, а дальше ты сама все прекрасно знаешь.

– Он глупый мальчишка, я даже не знаю, как к нему относиться. Я бы могла ненавидеть его, но в то же время знаю, что он ведь такой же, как и ты – ты тоже мог бы такое сделать, Блэйм.

– Нет. Я бы никогда не смог убить человека.

– Он не специально это сделал. Это был несчастный случай!

– Ты ошибаешься. Он долбаный наркоман. Алкоголик. Он прекрасно знал, что нельзя садиться в таком состоянии за руль и все же сел. Он не должен жить… он не человек…

– Прекрати сейчас же, – она больно сжала руку сына. – Ты слышишь меня, хватит говорить об убийстве! Ты – не он, тебя пожизненно посадят в тюрьму!

– В железной клетке я буду намного свободнее, чем находясь где-то здесь, на бескрайних просторах этих улиц, зная, что он по ним тоже ходит, такой же свободный, как и я.

Глаза Нэнси от ужаса сделались большими, и в них засверкали слезы.

– Сиди здесь, я скоро вернусь, мне нужно позвонить в аэропорт. Я сейчас же забронирую билеты, – в растерянности она схватила свой телефон и направилась к информационной стойке, чтобы узнать номер телефона диспетчерской аэропорта.

Блэйм, воспользовавшись отсутствием матери, медленно вытащил иголку из вены, достал пару сотен баксов из ее кошелька и, пошатываясь, вскочил со скамейки и по пожарной лестнице выбежал из здания больницы.

Его знобило и лихорадило. Он застегнул куртку и накинул капюшон на голову, чтобы рыжие волосы не привлекали внимание. Его легко можно было опознать в толпе, в случае чего.

Он заскочил в гостиницу, чтобы забрать оттуда вещи: мать знала адрес, поэтому ему пришлось найти новую.

Гостиница, в которой ему пришлось остановиться на этот раз, была еще хуже предыдущей. Она располагалась вдоль шоссе, возле бензозаправки, и была одноэтажной. С жутко холодными номерами, со стенами изъеденными грибком, от которых сильно пахло плесенью.

Забравшись в кровать прямо в одежде и накрывшись с головой, Блэйм погрузился в глубокий и тревожный сон.

Всю ночь его преследовали черные глаза врага. Он шел за ним по пятам, но не мог настигнуть: тот постоянно отворачивался, не давая возможности смотреть в свои глаза, а смотреть хотелось, и чем сильнее во сне Блэйм это осознавал, тем дурнее ему становилось и, в конце концов, в себя его привело ощущение того, что он скатывается с постели прямо на пол.

Удар головой обо что-то твердое и искры в глазах резко разбудили его. Комнату заливали лучи утреннего солнца. Электронные часы возле кровати показывали десять утра.

С трудом поднявшись, он побрел в ванную комнату и ахнул, когда увидел свое отражение в зеркале. Черные круги под глазами, впавшие из-за почти полного отсутствия нормального питания вот уже на протяжении недели щеки и бока. Ребра сильно выпирали из-под кожи. Джинсы просто свалились с него еще перед тем, как он зашел в душевую кабину.

– Похож на черта, – засмеялся он, стоя под водой и намыливая голову шампунем.

Перекусив чипсами и кофе из автомата во дворе гостиницы, он начал пристально смотреть на дверь, за которой находился офис администратора отеля.

Он вспомнил вчерашний вечер, когда вломился к администратору отеля, чтобы снять номер на ночь – тот в ужасе схватился за что-то под столом, думая, что это грабитель.

Сейчас Блэйм знал, что это был пистолет, и ждал подходящего момента, чтобы заскочить в его офис и убедиться в этом.

Наконец, через полчаса администратор вышел, провожая новых жильцов до их номера. Блэйм, не раздумывая, тут же бросился в офис и заглянул под стол: как он и думал, для самообороны к столешнице на железных крюках был подвешен револьвер.

Он откинул барабан и проверил его на наличие патронов. К его удивлению, их там оказалось семь. Убедившись в том, что револьвер на предохранителе, он спрятал его за ремень на спине и выбежал из офиса.

Это был не первый раз, когда Блэйм держал в руках оружие. Его отец, помимо растений и синапсов, также увлекался охотой. Каждый год, осенью, они ездили в графство Норфолк охотиться на фазанов, уток и кроликов вместе с приятелем отца Саймоном Уилксом.

Впервые ему дали оружие в тринадцать лет, чтобы он пристрелил загнанного кокер-спаниелем по кличке Шпеер, хозяином которого был мистер Уилкс, в капкан кролика – это было ружье «Браунинг Голд Хантер». Оно принадлежало Саймону. У его отца не было своего из-за проблем с лицензией на оружие.

До этого Блэйм просто наблюдал за охотой вместе с другими детьми. Они смотрели, как загонщики цепью, двигаясь по пастбищу с большими белыми флагами в руках на стрелковую линию, сгоняли в загоны свою добычу, чтобы потом устроить массовый расстрел.

Саймон объяснил ему, как пользоваться ружьем. Это было дробовое ружье, заряженное картечью, с увесистым и неудобным для маленького мальчика прикладом. Тем не менее, после двух оглушительных выстрелов, Блэйму все же удалось пристрелить кролика.

Юноша хорошо помнил тот случай: на его плече осталось огромное лиловое пятно от мощной отдачи ружья.

Можно сказать, это был единственный случай, когда он держал оружие в руках, ведь после этого ему больше не представилось возможности выехать с отцом на охоту.

Чистые волосы распушились и засветились в лучах солнца рыжевато-медным оттенком, сочетаясь с такого же цвета веснушками на лбу, переносице, щеках и подбородке. Зеленые глаза ярко блестели и переливались.

Он медленно шел по Пятой Авеню мимо огромных рекламных вывесок. Наконец, дойдя до гостиницы «Гранд Палас», Блэйм убедился в том, что там его никто не ищет и шмыгнул в центральный вестибюль, чтобы пройти к лифтам, но оттуда его тут же выпроводили швейцары и сказали, что без предварительной записи к семье Драфт никого не допускают.

Блэйм не стал настаивать, с сожалением посмотрел на лифт и вышел на улицу, чтобы покурить, думая о том, на каком этаже проживает это семейство. Эйден говорил, что в этой гостинице несколько этажей принадлежат ему.

«Не будет же он все переделывать под жилые помещения, значит, скорее всего, все они живут на сорок восьмом этаже», – думал Блэйм перед тем, как пройти с обслуживающим персоналом в служебный вход и оттуда, не доходя до контрольного пункта, быстро проскочить на пожарную лестницу.

Задержавшись на несколько секунд на первом этаже, он посмотрел вверх. У него закружилась голова от того, сколько лестничных пролетов ему придется преодолеть пешком.

– Десять, потом еще десять, еще десять, и еще десять и восемь этажей – раз плюнуть, – сняв с себя куртку и запихнув ее вместе с револьвером в рюкзак, он начал подниматься.

Лестницы были пыльные, видимо, по ним редко ходили пешком, камер слежения тоже не было видно, но даже если они и были, никто его по-прежнему не заметил. На двадцать пятом этаже он оступился на одной из ступенек и чуть не полетел кубарем вниз, но вовремя ухватился за перила.

– Чертова принцесса в неприступной башне, ну подожди еще немного, скоро твой принц придет и спасет тебя, – пот тек по его лицу, пока он из последних сил поднимался наверх.

Около часа ему потребовалось, чтобы забраться на сорок восьмой этаж. Добравшись до него, Блэйм рухнул на лестничную площадку и минут пять лежал не двигаясь, приходя в себя и давая себе, как загнанной лошади, отдышаться.

Парень тихо приоткрыл дверь на этаж, вестибюль которого был устлан бежевым ковром и изысканно украшен картинами, вазами, настенными панелями в виде колонн, гобеленами с изображениями богов античности и огромными хрустальными люстрами, и был абсолютно пустой. Ни единой живой души. Блэйм прислушался и уловил лишь звук ходящего туда-сюда лифта, который находился как раз возле лестничной площадки, где он и засел, поджидая свою жертву.

Он просидел так весь день. За целый день лишь пара человек в черных костюмах прошли по вестибюлю этажа.

– А я говорил тебе, что за все время эксплуатации здания здесь было совершено более тридцати самоубийств? – рассказывал ему Джерри на смотровой площадке Эмпайр-стейт-билдинг. – Одна женщина прыгнула с восемьдесят шестого этажа, и ветром ее забросило на восемьдесят пятый…

Блэйм резко раскрыл глаза из-за шума открывающейся двери лифта, из которого вышел разговаривавший с кем-то по телефону Юкия.

«Должно быть, я уснул», – злился на себя Блэйм, вцепившись диким взглядом в своего врага.

Он прошел в противоположную от лестничной площадки сторону и зашел в одну из дверей, к которой тут же направился Блэйм.

Подождав немного, он схватился за позолоченную ручку двери и тихо нажал на нее. Дверь поддалась, он проскользнул в темное помещение. Парень не сразу сообразил, что за окном уже давно наступила ночь, и что он прождал Юкию, сидя на лестнице, весь день.

Где-то наверху послышались шаги. Блэйм заметил, что в апартаментах была лестница, он тихо достал револьвер из рюкзака и осторожно начал подниматься наверх.

Юкия ничего не говорил, только в динамике сотого телефона слышался чей-то тревожный голос, а после недолгого молчания раздался звук бьющегося предмета, телефон упал прямо к ногам Блэйму.

Он стянул с себя куртку и проследовал в ванную комнату, не замечая Блэйма, который с направленным на него револьвером шел за ним по пятам.

С остервенением стянув с себя кеды, Юкия начал что-то искать в ящике ванной комнаты. Найдя там какую-то баночку, он открыл ее, высыпал на мраморную поверхность туалетного столика белый порошок и уже наклонился, чтобы затянуться, как в зеркальном отражении заметил Блэйма.

Юкия резко развернулся.

– Т… ты? – дрожащим голосом только и сумел проговорить он.

Блэйм обеими руками вцепился в железную рукоять револьвера и уже хотел было снять его с предохранителя, но в последнее мгновение передумал, увидев, что его враг совершенно обескуражен и мало что соображает. Ему показалось, что такая смерть была бы слишком простой для него.

– Сначала я думал выстрелить в тебя сразу, как только будет подходящий момент. Вот он, думаю я, находясь сейчас здесь, но, кажется, что это слишком просто для такой мрази, как ты, – тихо проговорил он.

Юкия ухмыльнулся и хотел уже было развернуться, чтобы снять дорожку, но Блэйм подошел и ткнул дулом прямо ему в затылок.

– Иди, – сказал Блэйм, указывая на комнату, где стояла кровать.

– И чего ты хочешь? – с насмешкой в голосе, спотыкаясь о дверной косяк, спросил Юкия. – Вот черт, – с болезненной гримасой от удара он проковылял в комнату.

– Я хочу, чтобы ты умер.

– Вставай в очередь, приятель! – с иронией проговорил Юкия.

– Садись, – Блэйм указал ему на кровать, затем швырнул кеды, которые тот, сняв с себя, раскидал по комнате, к его ногам. Юкия послушно сел.

– Убьешь меня прямо здесь?

– Нет.

– Нет? – удивился он.

– Обувайся!

– Это еще зачем?

– Мы пойдем наверх.

– Что?

– Сегодня ночью ты будешь летать.

Черные глаза Юкии расширились от удивления.

Они молча поднимались наверх, на сто второй этаж здания. Юкия шел впереди, Блэйм, не спуская с него глаз, чуть позади с направленным в его сторону револьвером.

– Скажи, – нарушил молчание Блэйм, – зачем ты живешь? Что тебе снится, когда ты остаешься наедине с собой? Ты ведь бываешь один?

Юкия засмеялся.

– Ты хочешь узнать, что я делаю, когда остаюсь один, ты, извращенец?!

– Не останавливайся, поднимайся дальше, – крикнул Блэйм, надавливая указательным пальцем на курок.

– Хорошо, хорошо, извини, если вывел тебя из себя, – Юкия продолжил подниматься. – Ну, иногда, когда я остаюсь один, я дрочу…

– Ты что, смеешься надо мной? Я могу пристрелить тебя прямо здесь!

– Ладно, ладно, – снова начал успокаивать его Юкия. – Когда я остаюсь один, нанюхавшись кокаина и запив все это дело виски, я пытаюсь провалиться в глубокий сон, но перед этим… и теперь я даже знаю имя этому… – начал он отрешенно бубнить себе под нос.

– О чем ты? Что ты несешь? – опять начал выходить из себя Блэйм.

– Я чувствую что-то большое, как оно давит на меня… – попытался объяснить Юкия.

– Ты, что, пытаешься мне исповедаться? Прости, но я не священник!

– А кто ты?

– Скорее, палач.

– Или слабоумный убийца. Ты хоть представляешь, сколько в этом здании этажей? Прежде чем доберемся до крыши, мы оба откинем ноги.

Блэйм подошел к нему вплотную – Юкия был выше на полголовы, но телосложения они были почти одинакового – и посмотрел своими зелеными глазами прямо в его черные.

– Если я устану, ты понесешь меня на себе.

– Что, преступник будет тащить своего палача вверх, на гильотину?

– Будешь сопротивляться, я тебе ногу прострелю, – Блэйм махнул пистолетом перед самым носом Юкии.

Дальше они шли молча, потому что оба зверски устали. Около двух часов парни поднимались к самому выходу на крышу, который оказался закрытым на амбарный замок с цепью.

– Отойди, – сказал Блэйм и выстрелил прямо в замок. Тот распался на две части.

– Да ты прямо как герой боевика, я начинаю тебя бояться! – вскрикнул Юкия после оглушительного выстрела. – Смотрел фильм «Крепкий орешек»*, помнишь момент, когда герой лез по системе вентиляций… кстати, а как ты попал в здание?

Блэйм уничижающе на него посмотрел и махнул головой, чтобы тот выходил на крышу.

– Вообще, я до последнего думал, что пистолет игрушечный, – ухмыльнулся Юкия и вышел на крышу.

Их тут же обдало сбивающим с ног порывом ледяного ветра.

– Не думай, что какой-то ветер испугает меня, и я начну молить о том, чтобы ты прострелил мне башку, – Юкия сказал это, глядя прямо в глаза Блэйму.

– Я думал, тебя напугает высота, а не какой-то там ветер. Ты что, ждал, когда я приду? – поинтересовался Блэйм.

– Да, у меня просто не было пистолета, чтобы разбить этот замок…

– Заткнись и иди, – грубо проговорил Блэйм.

На крыше не было никаких ограждений, кроме невысоких перил, через которые не составляло труда перебраться на другую сторону.

– Сто этажей! – крикнул Юкия в очередной порыв ветра, расставив руки в стороны, словно птица. Его волосы разметало в разные стороны, а полы рубашки запорхали, точно крылья бабочки, оголяя тонкий стройный силуэт. У него были худые руки и красивая, чуть смуглая, бархатная кожа, под которой, как у дикой лани, подрагивали мышцы. – Знаешь… – он повернулся к Блэйму лицом, пока они шли к перилам, – говорят, человек умирает от разрыва сердца при падении.

– Знаешь, говорят, что ветром человека может забросить в открытое окно и он останется живым.

Юкия остановился.

– Ты что, хочешь поиграть в рулетку? Хочешь испытать судьбу?

Блэйм ничего не ответил, только пистолет в его руках немного подрагивал.

Они подошли к перилам.

– Перелезай на ту сторону, – вдруг его голос немного задрожал, и предательский ком подкатил к горлу, из глаз потекли слезы.

Юкия положил руки на перила.

– Что же ты? – глядя в лицо своему убийце, спросил он. – Я думал, у тебя железные яйца…

– Перелезай! – прокричал Блэйм.

Юкия перекинул сначала одну ногу, развернулся корпусом к Блэйму и аккуратно перекинул другую, спустился по тонким металлическим прутьям перил на самый карниз, его красивое лицо хлестали черные волосы, раздуваемые ветром. Прикрыв глаза, так что его густые черные ресницы оказались почти на самых скулах, он немного виновато посмотрел на Блэйма и нерешительно улыбнулся.

– Ты же не будешь по мне скучать? – прошептал он.

По щекам Блэйма продолжали струиться предательские слезы.

– Почему… скажи, почему ты это сделал? – прокричал он в гневе, щуря глаза, которые начало щипать от слез. – Зачем ты убил моего отца?

Юкия протянул к нему руку и опустил пистолет, который юноша сжимал в ладонях.

– Он тебе больше не понадобится.

– Я видел твоего отца, твою сестру, твоих братьев, и никто из них не похож на тебя. Никто из них даже и слова не сказал про тебя, как будто ты уже умер для них! – срывающимся голосом прокричал Блэйм. – ЗАЧЕМ ТЫ ЖИВЕШЬ?!

– Прости меня.

– Этого недостаточно, ты слышишь, недостаточно, черт бы тебя побрал… – Блэйм начал плакать. – Я… он… был для меня всем… ты слышишь, он был для меня всем!!! – говоря обрывочными фразами, парень продолжил: – Он… он был профессором… но не таскал меня по неврологическим центрам… не ставил на мне опыты, хотя знал о моей проблеме, но никогда не обращался со мной, как с другими детьми… никогда не стеснялся того, что у него был такой сын… когда я не мог что-то прочитать, он читал мне это и никогда не ругал… ОТЕЦ ЛЮБИЛ МЕНЯ ТАКИМ, А ТЫ ОТНЯЛ ЕГО У МЕНЯ!

У Юкии из глаз тоже начали струиться слезы, чему он сильно удивился и, опустив перила, резко поднес руки к лицу, чтобы стереть их. В этот момент порыв ветра чуть не сбил его с ног – он потерял равновесие и начал падать.

Выронив пистолет, Блэйм бросился к перилам, упал на поручни животом и двумя руками схватил Юкию за футболку.

– Отпусти! – прокричал Юкия.

Они повисли над бездной, на дне которой горели тысячи огней мегаполиса. Порывы ветра срывали две крошечные фигуры с крыши здания. Не было видно ничего, кроме ночного неба и бездонной пропасти внизу.

Юкия вцепился в руки парня, чтобы убрать их с себя, Блэйм в ужасе смотрел на то, как его кулаки разжимаются и серая ткань футболки выскальзывает из рук.

Он снова посмотрел в черные глаза Юкии и увидел в них что-то белое: словно замурованная в стены белая птица, оно рвалось наружу.

– Если упадешь, тебе будет все равно, упаду я вместе с тобой или нет? – прокричал он.

Юкия на мгновение замер.

– Мне будет уже все равно, ведь я буду мертвым!

Блэйм снова сжал кулаки и, притянув его на себя, поставив обратно на карниз, продолжая удерживать, чтобы тот не упал, уже спокойным голосом сказал:

– Это я виноват. Когда автобус подъехал к остановке, я выбежал на тротуар, чтобы встретить отца. Он как раз переходил дорогу и, увидев меня, спросил, не начался ли матч по регби – он не смотрел по сторонам, и твоя машина сбила его. Это я виноват. Он смотрел в мои благодарные, как у собаки, глаза.

Руки Юкии, болтавшиеся по бокам, дрогнули и поползли наверх.

– Если бы хотел убить меня, то сделал бы это сразу, дурак… – с какой-то болью в голосе проговорил он и оттолкнул Блэйма от себя, затем с ловкостью перепрыгнул через перила обратно на твердую поверхность крыши.

Блэйм, почти обезумев от гнева, с затуманенными глазами бросился к револьверу, схватив его, тут же выстрелил и промахнулся – все было в пелене из-за слез на глазах. Затем раздалась еще пара выстрелов.

– Кто учил тебя стрелять, – засмеялся Юкия, стоявший в нескольких шагах от него.

– Сдохни! – прокричал Блэйм и снова выстрелил.

– Ты же слепой, как крот, – он подошел еще ближе. – Может быть, так ты не промахнешься.

Юкия встал в одном метре от него, прямо напротив дымящегося дула револьвера.

Блэйм уже хотел спустить курок, как вдруг что-то щелкнуло в пояснице, ноги подогнулись сами по себе, он рухнул на колени, пистолет выпал из рук.

– Чтоб ты провалился! – задыхаясь от слез и гнева, прокричал Блэйм, пытаясь нащупать рукой пистолет.

Наконец, увидев его, он попытался встать и не смог, снова рухнув на пол.

– Что с тобой? – поинтересовался Юкия.

– Заткнись! – Блэйм начал бить руками себя по ногам, ничего при этом не чувствуя. – Я не могу встать!!! – наконец прокричал он.

– Ладно, сиди здесь, я схожу за охра…

– Нет! Ты отсюда живым не уйдешь! – прокричал Блэйм и на руках пополз к револьверу, но Юкия, быстро опередив его, подбежал и схватил оружие.

– Все, твой меч у меня, сдавайся!

Блэйм с ненавистью посмотрел на него снизу вверх.

– Ты безоружный, а теперь еще и без ног, как ты собираешься мне мстить? – потирая дулом пистолета свой висок, самодовольно спросил Юкия.

– Просто застрелись! – прошипел Блэйм сквозь зубы.

– Значит, ты хочешь, чтобы я сам себе выстрелил в голову? – Юкия согнул ноги в коленях и сел напротив Блэйма.

Посмотрев в глаза юноши, он крутанул барабан револьвера, тот со щелчком остановился, и Юкия поднес его к своему виску.

– Кажется, там должно было быть семь пуль, пять ты уже израсходовал, значит, осталось только две, – продолжая смотреть в полусознательные глаза Блэйма, он, не раздумывая, резко нажал на курок. Раздался щелчок.

– О… остановись, – прохрипел Блэйм.

– Хм, кажется, сегодня я нахожусь под непробиваемой защитой, – парень снова крутанул барабан, и снова раздался щелчок, но выстрела не последовало. Когда Юкия крутанул барабан в третий раз, глаза Блэйма закатились и юноша рухнул без сознания прямо к его ногам.

Немного погодя Юкия отвел пистолет от своего виска, поднял его вверх и нажал на курок, тот с треском выстрелил в воздух.

Посмотрев пустым взглядом куда-то вдаль, он засунул пистолет в карман джинсов, схватил Блэйма подмышки и поволок с крыши обратно в здание гостиницы.

Завалившись с ним в лифт на сто втором этаже, напугав при этом двух престарелых пассажиров до смерти и доехав под их возмущенные возгласы до своего этажа, выйдя из лифта, он закричал на весь этаж, вызывая охрану, но ее нигде не было. После недолгих раздумий он затащил бессознательное тело Блэйма в свои апартаменты и бросил на пол.

– Тяжелый, зараза, – задыхаясь и пошатываясь, он начал подниматься по лестнице на второй этаж, его лихорадило, пот выступил на лбу и переносице. – Где же этот долбаный телефон?! – Юкия упал на колени и начал искать предмет, ползая по полу, но его внимание привлек просыпанный в ванной комнате героин. Туда он и пополз. Стоя на коленях и глубоко вдыхая порошок прямо с пола, он постепенно начал терять реальность происходящего.

Вскоре от пережитого потрясения, вдоволь нанюхавшись наркотика, он тоже отключился.

___________________

*Крепкий орешек – американский боевик 1988 года, снятый режиссером Джоном Мактирненом.