Онлайн чтение книги Ягненок The lamb
Глава седьмая. Узнать то, что было скрыто.

    Из интерната Демьян вышел уже в чистой рубашке. Не решился отдать в стирку только брюки да безразмерную куртку, вот уже как несколько лет сопровождавшую его во всех переделках. Сам как-нибудь справится и приведет ее в порядок.

    И вновь Демьян рвался к Инессе. Но все больше понимал, что его беспокоит что-то еще. Он совершил нечто глупое, еще глупее, чем согласиться на сделку с кем-то, чей голос идет из-под земли. И это «что-то» преследовало его, словно те огни из темноты.

    Он вдруг вспомнил, о чем думал, когда шел к Лавочнику. Он что-то пообещал этому Голосу? Но что?

    Почему же он не мог вспомнить?

    Однако Демьян принадлежал к тем людям, которые верят, что-то, что должно случиться — обязательно случится. Судьба сама направит его и подскажет ответы. Он лишь должен выбрать путь, по которому хочет идти, и ждать. Как каждая дорога имеет свое направление, так и любое решение имеет свою судьбу.

    Поэтому парень не стал вдумываться в смутные призраки своей памяти и опять отбросил колебания. Сейчас он хочет увидеть Инессу, значит, он пойдет прямо к ней.

    В интернате он Миана не нашел. Значит, проблем с тем, как два одинаковых человека будут жить в одном месте, возникнуть не должно. Даже если бы они и встретились, близнецов бы в них никто не признал (если не с расстояния одного метра и носом к носу, конечно). Демьян сильно вытянулся и окреп. Правда, когда он, хвастаясь, заметил это Юзефу, тот распугал своим хохотом ворон с соседних крыш. «Да-да! Вытянуться-то ты вытянулся. А вот окреп ты, похоже, только черепушкой. Теперь еще больше походишь на костлявого призрака. Ха-ха-ха! Позоришь меня перед конкурентами — они всё смеются, что я тебя голодом морю!».

«Подумаешь, однофамилец завелся!», — оскалился парень. По старой привычке он опять вышел на главную улицу. Его внимание привлекла длинная процессия людей, тянущаяся вдоль дороги. Шатающиеся рабочие медленно несли гробк кладбищу. Он был обит красным бархатом.

«Крупный чиновник? Знаменитость? Откуда же в нашем городке такие лица? Иных хоронят с меньшими почестями», — подумал парень. Но ребячье любопытство взяло вверх, и он подскочил к первому попавшемуся в толпе человеку.

— Кого хороним? — кивнул он в начало процессии.

— Известно, кого. Торговца Юзефа. Разорился, а потом, говорят, сам пришел, заказал себе гроб, услуги, даже завещание написал, говорят, на несколько страниц… Будто знал, что умрет. Всем говорил, что счастлив, он, видишь ли, бесценные жизни спас! — глухо отозвался мужчина и, усмехнувшись, поплелся дальше.

    Демьян застыл, стоя в движущемся живом потоке, переваривая свои чувства.

Он мучительно пытался отделить две реальности, в которых жил одновременно. В одной он уже мертв, а в другой мертвы все, кто его окружает, ведь для них он — ничто…

    Внутри него постепенно нарастала злоба и бессмысленная обида. Но почему же он злился на Юзефа больше, чем на себя? Он ведь так хотел его увидеть!

«Это сон! Еще один бесполезный сон…», — твердил он себе.

    «Почему же ты так поступил? За что в первую же нашу встречу я должен провожать тебя в последний путь?»

    Если бы он знал это… Если бы не отлеживался в бессознательном состоянии в больнице, Если бы он сразу нашел его! Тогда бы не было сейчас так больно и обидно…

    Понимая, что больше ничего не может сделать для Юзефа, он увязался за гробом, шаркая ногами и топча от бессильной злобы упавшие цветы.

    Он думал, что в его распоряжении много времени, но оказалось, что его мало у других. Времени совсем нет. Оно летит, его нельзя отложить «на потом», остановить, отсрочить. Похоже, он поплатился за свою беспечность. Жизнь — это время. А тот, кто не ценит время — не ценит и саму жизнь…

    Кладбище было не ухожено и заброшено, большинство людей толпилось у входа. Их было действительно много.

«Старик был со многими знаком. Я не сомневался в этом. Не имеет значения, с какими намерениями, но чтобы все эти люди пришли на твои похороны? А ты, оказывается, действительно был уважаемым и влиятельным человеком, Юзеф», — задумался Демьян.

    «Кто же ты?»

    Гроб опустили в землю. Демьян стоял поодаль и наблюдал за погребением. Люди вставали в очередь, неловко склонялись, зачерпывая землю, и бросали ее в глубокую яму, на гроб, обшитый красным бархатом.

    А внутри покоился тот, к кому он не успел. Кого он не поблагодарил за подаренный шанс жить иной жизнью. Тот, кто принял такого оборванца из забытого миром приюта под свое крыло, кто совсем недавно улыбался ему и совсем недавно жал ему руку. И до сих пор ладонь чувствовала его тепло. Вот только другая ладонь была теперь холодна, как лед.

«Для меня ты был хорошим человеком», — шептал про себя Демьян. «И мне очень часто доставались от тебя оплеухи. И мне пришлось вынести много твоей крепкой ругани. И как только моя бедная голова не раскололась? Но я все же знал, что ты меня любишь и очень ко мне привык, поэтому не прогонишь. Но что мне скрывать? Я и сам к тебе привязался… И нам теперь, похоже, уже не разорвать эту связь, раз уж я волей-неволей стою здесь, перед тобой».

    Рабочие взялись за лопаты, толпа обступила их кругом. Демьян со своего места не мог больше видеть гроб, как ни вытягивал шею. Он рассчитывал спокойно дождаться, когда рабочие закончат погребение, и уйти. К чему ему здесь оставаться? Ведь даже если бы он и ушел, здесь его никто не знал и не осудил бы. Остановить было бы просто некому.

    Но он всё стоял.

    Он слышал глухие удары комьев земли о крышку гроба, лязг лопат о камни. Не это он сейчас хотел бы слышать…

    Не выдержав, будто от его действий зависит ход событий, он сорвался со своего места и подступил к окружавшим яму людям. Еще несколько взмахов, и земля полностью покроет гроб.

    Демьян тупо провожал мутным взглядом красный бархат, исчезающий под землей. Зачем ему нужно было это? Этим он Юзефу не поможет и не вернет его. Почему же он до последнего стоял и ждал, когда яма сравняется с землей, будто сомневался в произошедшем?

    Это было необходимо, Демьян чувствовал это. Он явно был лишним и в этой процессии, и в этом мире. Но «Голос» ясно дал ему понять, что обратно он вернуться уже не сможет, ведь в своей реальности, дома, он уже мертв. Интересно, провожают ли его гроб такой же процессией? Смотрит ли на него Инесса?

    Похоже, он совершил большую ошибку. Он отправился ловить даже не «журавля в небе», нет! Дракона. Туда, откуда уже не вернется. И забыл о маленьком счастье, что уже имел у себя в руках. Маленькое, хрупкое улыбчивое счастье с тонкими холодными ручками и огромными глазами… Он уже тоскует.

    И еще он больше не сможет увидеть учителя. Поэтому нужно прощаться сейчас. И уходить. И вообще, попрощаться надо было намного раньше, потому что никогда не знаешь, когда придет час расставания…

    Пора уходить.

    Но будто ледяные цепи удерживали его сейчас здесь, они захлестнули его шею, и тот не мог отвести застывший взгляд.Все больше его глаза застилала пелена. Все эти размытые люди вокруг… Они тоже ждут, но не ради себя, а чтобы показать другим, что они скорбят. И эта смутно знакомая женщина, и эти старики, сбившиеся в группу — они наверняка тоже торговцы и были его конкурентами. И он мертв. Чего же они хотят теперь? Потешить себя?

    Дождавшись окончания погребения, народ стал расходиться. Над могилой установили надгробие. Людей становилось все меньше. Демьян был уверен, что у Юзефа нет родственников, поэтому кладбище вскоре опустеет. Люди отправятся на поминки. Но кто же устроит их ему?

    Вскоре он останется здесь совсем один, поэтому у него будет время привести мысли в порядок, осмыслить свои поступки и обдумать свою дальнейшую жизнь. А сейчас у него просто нет сил поднять голову и взглянуть в его глаза.

    Парня окружали всхлипы, но он стоял, понурив голову, и пытался забыть те болезненные чувства, что уже когда-то пережил, и боялся ощутить эту боль вновь. Но было уже поздно, и он вспомнил то, как когда-то впервые встретился с Инессой. Как и сейчас, его тело тоже окутали ледяные змеи, когда он посмотрел в ее глубокие прозрачные глаза в первый раз. Ему казалось, что его кровь выпили, и он пуст. Сейчас его сердцу так же тяжело. Как же оно будет биться, если, казалось бы, кровь застыла? Ему лишь остается тоже застыть.

    Но постепенно кровь оттаивала, и из глухой тишины вокруг него начали проступать иные звуки, кроме биения его сердца. Тяжелые рыдания рядом с ним душили его безмолвие.

— На что же ты меня покинул? За что хочешь заставить страдать еще больше? За те жестокие слова, что сказала тебе перед болезнью?

    Демьян удивленно повернулся на плач. Рядом с ним стояла, никого не замечая, как и он, та показавшаяся ему смутно знакомой женщина.

    В его голову закралась странная догадка, которой он сам еще не мог осмыслить. Он медленно поднял глаза на фотографию Юзефа на надгробии и понял, что обязан прочитать то последнее, что посвящено его учителю в этой жизни.

« «Родился»… «умер в возрасте 67 лет»… это годы жизни… «благодарю тебя за вместе прожитые годы»… это эпитафия… его имя…"Юзеф». И его фамилия…», — парень бегло читал снизу вверх. Если подумать, то он даже не знал фамилию учителя, ведь это ему было не нужно…

    И внезапно будто треснуло стекло, окружавшее его во все время похорон, и в его мир хлынули те звуки, от которых он отгородился и спрятался. Вдали замолкал гам толпы, сухими листьями шелестела трава на кладбище, а из соседнего леса доносилось пение птиц. «Они и до этого пели? Я не слышал…», — мельком удивился Демьян. С глаз спала пелена, и занавес вокруг исчез. Жизнь вокруг будто бы возобновила свой путь.

    Он посмотрел на женщину. Рядом с ним стояла Пелагея Григорьевна, нежно любимая всеми бывшая директриса его интерната.

    Ее взгляд потерянно блуждал по надгробию, а лицо было воспаленным и изможденным из-за болезни и слез. На надгробии была высечена фамилия директрисы.

    Кроме них двоих, на кладбище больше не было никого.

    «Благодарю за вместе прожитые годы» …

— Вы — жена Юзефа? — тихо прошептал Демьян.

Женщина прекратила свои рыдания и отняла платок от красных глаз.

— Да. Откуда вы знаете его? — так же тихо, подавляя всхлипы, спросила она. Было видно, как ей тяжело, как рыдания сдавливают ей горло, ей наверняка еще больше остальных хотелось отгородиться от внешнего мира и закрыться в себе, в воспоминаниях. Но она всё же пришла в себя, понимая, что должна ответить. — Я его жена, я…

— Я знаю директора приюта, в котором я вырос, Пелагея Григорьевна, я знаю вас, — перебил ее Демьян, грустно улыбнувшись.

«Сколько бы ни прошло времени, и какую бы жизнь вы не проживали, вы не изменитесь. В какой бы ситуации вы не оказались, благодаря вашей чувствительной душе и такому мягкому характеру вы всегда видите тех, кто окружает вас, и думаете в первую очередь о них.

Наверное, поэтому ваши коллеги никогда не позволяли себе поступать грубо с вами и собеседники никогда не чувствовали себя неуютно», — с теплотой думал парень.

— Я благодарен Юзефу. Он помог мне встать на ноги, — уклончиво сказал Демьян, отвечая на ее вопрос. — Но теперь я здесь.

— Я рада, что ты помнишь его, — она склонила голову. — Он всегда ворчал, огрызался, но у него было большое сердце… Вечно он кидался всем помогать… А потом он пожертвовал всем ради одной девочки… и его магазинчик обанкротился… У него было много долгов. Нам пришлось продать дом…

— Но этого не могло произойти! Как же все те ткани, что у него были? А его огромный склад? А Небесный Шелк? Продав ценителям лишь его, можно было заработать целое состояние! — Демьян путал реальность с его прошлой жизнью, отчаянно пытаясь найти выход из этой ловушки.

    Пелагея устало покачала головой.

— Все его состояние было продано за копейки. Он не решился продать только Небесный Шелк — цена на него была еще ниже, чем на половую тряпку. Он был уверен, что это временно. Даже на смертном одре он утверждал, что не продаст Шелк и что спрятал его в надежном месте…

«Как был всю жизнь скрягой, так им и остался…», — подумал парень.

— Но почему всё так случилось? — вслух спросил он.

— Одним днем к нему пришла немало известная Леди Марта. Та, которая из немцев-эмигрантов, Канингов. Она хотела купить лучшую ткань для платья, какой нет у других торговцев, но ничего ей не подходило. Она все бормотала про какую-то швею, про спор, и что она должна кого-то поставить на место… И тогда Юзеф предложил ей Небесный Шелк. Перед толпой и остальными продавцами она выбросила его в грязь. Муж был унижен перед всеми, а Леди Марта высмеяла его лавку и его товары и ушла.И все стало бессмысленным. У Юзефа больше никто не хотел покупать.

    Демьян вспомнил тот день, когда получил имя и работу. Вспомнил свою первую сделку и надушенную даму в чопорном платье, от которого так и веяло духотой. Так вот как тебя звали, проклятая Леди-Третий-Месяц. Однако всё до сих пор не складывалось.

— Но Марту же все ненавидели, почему люди все равно ее послушали и сделали Юзефа изгоем?

— Да… ее ненавидят. Но и боятся тоже… Она очень влиятельная и богатая особа… После того случая покупатели просили Юзефа снизить цену на товар, а если он не соглашался, напоминали ему о том, как его любимейшая ткань была растоптана в пыли. Его гордость и авторитет тоже были раздавлены, и болезнь окончательно подкосила его… Ах, как я могла сказать ему те жестокие слова? Как верная жена, я должна была поддерживать его во время болезни… — Пелагею опять душили слезы.

— Прошу, расскажите мне о нем больше. От чего он страдал?

    Но женщина уже не слушала его. Она вновь вспомнила тот тяжелый период времени, за который перенесла столько испытаний.

— Когда это произошло… когда эти фестеровы собаки на моих деток… как же я могла это допустить! Я сложила с себя полномочия директора и ушла из интерната. А он все работал и работал, пропадал в поездках неделями, ночевал у себя в магазине… он даже не обращал на меня внимания… Я всегда просила его помочь моим сироткам, выделить деньги на благотворительность, но он отказывал, говорил, что у него большой долг… И когда это случилось, я вновь обратилась к нему, а он опять за свое! И тогда я сказала, что он жестокий и бессердечный! Как я могла так поступить… ах… Я сказала, что уйду из дома, что не хочу жить с ним… но не смогла уйти. Уже на пороге я потеряла сознание и провела в горячке несколько дней… а когда пришла в себя, он уже стоял у моей постели… на коленях… сказал, что продал свой магазин, и отдал все деньги на лечение брата и сестры, которые пострадали из-за собак. Он сказал мне больше не волноваться о здоровье своих сирот, так как позаботится о них… Сита и Миан не брат с сестрой…но я не знала, что тогда, на обрыве, она тоже была с моими ребятами, ее ведь тогда уже удочерили, и мои полномочия к девочке были прекращены… А потом нашего бедного Миана забрали в ту же приемную семью. Я не понимала, почему так происходит, и тогда заглянула в документы. Теперь я осознала… Я была таким безответственным и бездарным руководителем! Я никогда не проверяла отчеты и забывала про документы. А в них было сказано, что семья, которая удочерила Ситу, передавала ее супружеской паре, забравшей к себе Миана. Я рада, что теперь они вновь будут вместе, словно брат и сестра… Но мне так жаль, что доктора не смогли помочь мальчику! Его спина была серьезно повреждена, они не уверены, сможет ли он встать на ноги… Ах, не прочитай я это, я бы даже не знала, что Сита пострадала и что от нее отказались родители! Я бы не простила себя за это незнание…

    Слушая рыдания и причитания этой больной, немолодой женщины, Демьян наконец начал понимать, что же случилось 6 лет назад.

    Она жалеет, что сказала Юзефу те жестокие слова… Возможно, так она поступила и в своей прошлой жизни… А сказала это, потому что он не хотел пожертвовать деньги сиротам на лечение, верно?

    После того, как он, Миан, помог Юзефу продать ту тряпку с «фруктовым ароматом» Леди Марте и поднять его авторитет, бизнес стал процветать. Это значит, что Юзеф не стал спасать чью-то жизнь и остался при деньгах. Почему? По рассказу Пелагеи Григорьевны похоже, будто он был сильно обеспокоен состоянием своей жены.И выходит, что тогда, в прошлой жизни, она была здорова, поэтому Юзеф не был встревожен самочувствием жены и не пожертвовал ради ее спокойствия все свои средства.И она беспрепятственно ушла из дома после ссоры. После этого они, вероятно, долго не пересекались. Юзеф не знал, что случилось с детьми из интерната, или узнал об этом слишком поздно, потому что никто ему не рассказал — некому было рассказывать, кроме его собственной жены…

Демьян прекрасно помнил, что после того несчастного случая директриса оставалась на посту. Горе не подкосило ее здоровья, ведь серьезнее всего из её ребят пострадал только Миан… но его шрам вскоре перестал представлять угрозу для жизни. Вот почему она не корила себя за безответственность — она не знала, что случилось с Инессой, потому что всегда оставляла документы на полке и позже забывала о них или же теряла их. Если бы она была немного внимательней в тот раз и прочла это, как сейчас, то знала бы, где Инесса и что с ней. Она считала, что Инесс счастлива и здорова в богатой семье. Как же это наивно и легкомысленно!

    Обдумывая всё это, Демьян понимал, что он всё равно что-то упустил в своих рассуждениях. Что-то, о чем он не знал, как и все остальные. Важное звено, которое всё поставит на свои места… Почему Юзеф не знал, что случилось с сиротами? Почему Пелагея не знала, что случилось с Инессой, со слов других людей или, например, из разговоров сирот? Почему Тая так злилась, что не нашли виновных? Почему она сказала, что во всем произошедшем обвинили детей? Это неправильно.

    Тем временем Пелагея успокоилась и поникла. Был уже поздний вечер, поэтому она предложила парню двигаться дальше:

— Так как оставшихся у нас с Юзефом средств хватило лишь на организацию похорон, поминальный ужин вызвалась провести семья Инессы и Миана. Они сказали, что в долгу перед моим мужем… Я думаю, мы можем пойти вместе, так как ты хорошо его знал.

    Демьян молча кивнул и медленно направился к воротам кладбища, оставляя позади то, чего никто уже никогда не узнает.

    Не узнает о том, что в первую встречу Лавочника с Мианом тот уже хорошо был знаком с мальчиком.

    Не узнает о том, что Юзеф взял его на работу не просто из-за того, что Миану нужны были деньги, а из-за чувства вины. И вскоре, сам того не ожидая, он привязался к наивному мальчику, который ничего не знал о произошедшем. Не знал, что его не наказывали за побеги из приюта, потому что этого хотела сама директриса, ведь она видела, что муж взял мальчика под свое крыло. Вскоре к чувству вины примешались жалость и страх, ведь старик знал, сколько мальчику придется вытерпеть, когда он столкнется с реальностью. Он винил себя в том, что отпустил жену, что не исполнил ее просьбы. Винил себя в том, что не смог помочь детям, так как было уже слишком поздно. По городу быстро разносятся слухи, а множатся они среди толп людей, на ярмарках и рынках.

А в то время, шесть лет назад, рынок не принес вестей о трагедии. Стремительный сокрушающий механизм был остановлен. И никто не узнает — почему. Не узнает, что хоть Юзеф и не жертвовал деньги сиротам в то время, но боль за случившееся с Инессой пронес через всю жизнь. Он не смог помочь ей вовремя.

    Никто не узнает и то, почему он не поддерживал сирот в течение долгих месяцев. Несмотря на то, что в лавке было множество ценных тканей, она находилась в упадке, ведь не могла их сбыть. Все эти месяцы Юзеф был не в силах выплатить всё возрастающий долг за Небесный Шелк. Но не обладать этим сокровищем торговец не мог себе позволить.

За свой эгоизм он поплатился душевными терзаниями, которых никому не мог открыть.

    Всего этого Демьян не знал, отворачиваясь от портрета Юзефа, чтобы вновь встретиться с ним позже.

  ***

    ДорОгой Демьян ловил на себе любопытные взгляды Пелагеи. В своей рваной куртке он и правда выглядел опасно. Но после их разговора Пелагея чувствовала неизъяснимое доверие к нему, будто знала уже много лет. Но никак не могла вспомнить ни единого лица, которое бы напоминало ей его.

    Демьян заметил повышенный интерес к нему и у других людей. Но что поделать? Эта куртка была ему дорога.

    Он сгорбился, накинул капюшон, пытаясь защититься от шума улиц, и сунул руки в карманы, ускорив шаг. Кстати, о карманах… Ему постоянно что-то мешало. Внутри он нащупал смятый клок бумаги. Вероятно, это то письмо от Инессы, которое она отдала ему в день его смерти.

«Разве я не в карман брюк опустил это письмо? И свернул я его тогда аккуратней…», — засомневался Демьян.

    Следом он вспомнил тот день, когда они с Инессой сидели на траве позади имения и отдыхали. Неслышно за ее спиной он вынул скомканное письмо, которое она поручила отдать «Миану», бережно разгладил его и приложил к губам.

    Сейчас ему стало ужасно стыдно за свою совсем недавнюю детскую выходку, и он отбросил эти смущающие мысли.

    Письмо предназначалось не для него, но сразу же попало к адресату. Она говорила, что он будет ее послом во внешнем мире. Но для нее он хотел быть чем-то большим. Героем.

    «Знала ли ты, что писать вовсе не нужно? Что тебе не нужны здоровые ноги и зрение, чтобы донести свои чувства до того, кто так далеко. Я ведь всегда рядом. Ты меня не видишь, ты меня не узнаешь, но я очень близко — всегда позади тебя. Стоит только прошептать, и я услышу».

«Это не то, о чем сейчас следует беспокоиться. Для чтения писем нет времени», — одернул себя он.

    Он не знал, что расстроило его больше — смерть Юзефа или внезапно нахлынувшие болезненные воспоминания о прошлом, но ощутил себя подавленным и угнетенным.

    Еще он вспомнил, что нашел Инессу только благодаря Юзефу. Откуда тот знал Инессу, если о том, что с ней случилось, не знала даже Пелагея Григорьевна?

Совпадение ли это?

Старик часто расспрашивал мальчика о его жизни и давал полезные советы. Но в последнее время становился все хмурее и угрюмее, пропадал на сделках, прекратил появляться в лавке, что для человека с таким трудолюбием, как он, было весьма странно. Для него было характерно отобрать у работающего человека малярную кисть или швабру с рычанием: «Не так ты все делаешь! Отойди — я покажу, как надо! Вот ничего люди толкового не умеют!», и сделать работу самому. Но тут он пустил все на самотек.

Подросший Демьян управлялся с лавкой в одиночку.

    А потом старик появился вновь, и, сунув ему в руки сверток с тканями, сказал, что отправляет его на заслуженный отдых к своему старому другу и его дочке. И дочка это — его Сита из интерната номер 4.

Как много скрыла Инесса, сказав, что ее с Юзефом ничего не связывает? И что же это за «друг», если Демьян никогда его не встречал?

    Вероятно, то, что он сейчас направляется в особняк ее семьи — судьба. Ведь даже если бы не поминки Юзефа и приглашение Пелагеи Григорьевны, он все равно бы рвался к Инессе.

    Он чувствовал, что как только увидит ее — поймет, что ему теперь делать. Ведь то, на что он решился — было ради нее. Удалось ли ему исправить прошлое? Счастлива ли Инесса теперь?

                      «Хочу увидеть её»