Онлайн чтение книги Ягненок The lamb
Глава третья. Триумф

    Одним летним днем лавку посетила надушенная леди, разодетая в чопорное длинное платье, старик со слащавой улыбочкой кинулся предлагать свои услуги.

    Миан занял привычное для него место для наблюдения — под прилавком — и начал решать очень любопытный и проблемный для себя вопрос: «Как этой динозаврихе не жарко в этом древнем платье?».

    Ему не разрешалось показываться, так как он был «слишком неопытен и ничего в людях не знал», как говорил Лавочник. В городке никто не знал фамилию торгаша, и никто никогда не видел его семью, просто все звали его «Юзеф-Лавочник», хоть кроме его магазинчика подобные, и даже богаче, были по всему городу.

    Но Миан не зря с первых своих дней на базаре присмотрел себе именно его лавку. Этот старик славился своей хваткой и умением во всём искать выгоду. Он жил торговлей, общением с людьми, жил своим магазином. Он, словно хамелеон, менял личины под интересы покупателей — для детей он был добродушным дедушкой, для старух — потешным молодящимся старичком, для озадаченных мужей, которых жены послали за тканью, назначение и название которой уже давно для них покрылось мраком — сочувствующим мудрецом, понимающим их с полуслова: «Тсс! Я знаю, что ей нужно…»; для одних — заискивающим трусом, готовым распластаться на пороге (ибо бывают и такие напыщенные индюки), для других — грубым и меркантильным мужчиной, нацеленным лишь на выгоду (ибо есть и те, с кем всегда нужно переходить прямо к делу, а не тянуть кота за хвост). И у каждого из них была своя легенда и история, скрашивающие время примерки и выбора. А Миан всегда лишь сидел и с интересом наблюдал за всем — его жизнь в лавке была как театр. Наблюдал, как приходили богатые и бедные, как прогонялись нищие, как для тех, у кого набит кошелек, приносились из темного закутка склада самые мягкие ткани, как в руки прямо с прилавка отдавались выцветшие, мятые вещи не имеющим такого кошелька. Он любил, спрятавшись с ворованной едой, смотреть, как Лавочник мельтешил между стеллажами, нахваливая товар покупателям, как переругивался с соседними старьевщиками, клялся и божился, что более низких расценок в мире и быть не может.

   Миан наблюдал и теперь, жуя кислые яблоки, которые стянул из садика рядом с приютом.

— Я узнала, что у тебя, барахольщик, продаются редкие виды ткани, которые стоят огромных денег, — леди обвела магазинчик презрительным взглядом. — Я хочу себе роскошный материал для платья! Дай мне легкую ткань, да покачественней. И подороже! И тогда я смогу в пух и прах унизить мою безмозглую швею. Неси!

    Оценив, видимо, для себя лавку Юзефа, она начала высматривать более состоятельные лавки дальше по улице. Лавочник расплылся в подобострастной улыбке и, не оборачиваясь, махнул рукой. Нельзя позволить чему бы то ни было завладеть вниманием этой дамы!

    Миан оставил свои яблоки и сорвался с места, делая на ходу собственные выводы: «Железные леди, похоже, на то и железные — не потеют». А старик затянул свою старую басню — как в наше время трудно добыть такие заморские товары, как эти. Миан принес связку, отмеченную Юзефом как «особенная». Это означало, что такие ткани будут продаваться по высшей цене.

    Женщина уже нетерпеливо тянула навстречу свои костлявые длинные, увешанные перстнями пальцы.

— Что это такое? — она одну за другой начала раскидывать товар, принесенный по ее запросу. — И это всё, что у тебя есть? Ты уверен, что это не половые тряпки?

    Старик, внимательно рассматривая леди, сосредоточенно теребил редкую бородку. Миан спрятался обратно под прилавок, обложился ворохом цветных обрезков и продолжил грызть яблоки, исподтишка наблюдая за разыгрывавшимся спектаклем.

— Глупо! Некрасиво!

— Слишком просто! Слишком броско, за кого вы меня принимаете?!

    Старик находился в полном замешательстве, стоя и нахмурив брови. Леди, определенно, не подходила ни под какие его стандарты, его уловки не работали. А она тем временем продолжала бушевать.

— И за эту тряпку ты дерешь так дорого?

— Как тебе не стыдно! Я обязана поставить на место эту дрянную девчонку. Где моя ткань?! — нетерпеливая женщина разошлась и в ярости швыряла вещи.

Старик уже заикался и болезненно оглядывался на других продавцов, со злорадством оглядывавших горы

тряпья. В адрес женщины из глубины толпы послышалось приглушенное хлопанье, словно в издевку над торговцем.

— Почему же? Есть один экземпляр именно для вас… очень редкая ткань… для такой леди, как вы, я сделаю специальную скидку… Я иду вам навстречу — это очень выгодное предложение, вы не откажетесь!

    И Юзеф с поклоном преподнес сложенное полотно этой змеевидной женщине, будто какую-то реликвию. Развернул.

Изгибаясь, шелка легко скользнули на прилавок, будто огонь пробежался по нитям, и те засверкали, как струны. Словно магнитом ткань притягивала солнечный свет дня, излучая свой. Багровая кровь лилась с рук продавца на прилавок и, постепенно окрашиваясь в цвета позднего рассвета, с прилавка спадала уже янтарная, будто драконья чешуя. Но стоило провести рукой по чешуе, и она отливала зеленым, морским цветом, напоминая блеск кошачьих зрачков в темноте. А волнами по полу, в тени окружавших людей, стелилась черная ночь, в глубине которой сверкали звезды — камни — будто алмазы, накрепко вшитые в нити, млечным путем устремляясь по точеным изгибам тканого небосвода…

Артефакт, насчитывающий сотни лет. Знатоки отдали бы полжизни за это…

Миан резко оживился: «О, неужели? Неужели та самая?».

Ткань, которую Юзеф выкупил за огромные деньги, которая действительно стоила тех сказок, стравливаемых им своим соседям! Он показывал ее всем местным торговцам, но ни за какую плату не соглашался продавать свою ценность, ведь переливы этих позолоченных нитей на чешуе, будто бы сплетенных из драгоценных камней, кровавое переплетение тончайших кашемировых узоров, порожденных нечеловеческой рукой, кисейная легкость этой бархатной ночи вызывали такую дикую зависть в их глазах.

И он хочет продать «Небесный шелк» этой старой калоше?! Настолько дешево стоит твоя репутация?! Он спятил!

Миан вспомнил, как после удачных поездок старик, задыхаясь и страшно вращая глазами, скакал по лавке с бешеными криками: «Одеяние Богов! Ангельский дар! Я избран!». Но когда мальчик пришел к торговцу, Небесный Шелк уже как несколько месяцев был его реликвией. Не сразу он решился открыть его мальчику.

Что же тогда с ним было, когда он приобрел это чудо? Вероятно, будучи тонким специалистом, он был на грани сумасшествия.

Еще Миан вспомнил, как он приносил тщательно укрытое сокровище рано утром, прятал, а вечером уходил с торговой улицы самым последним, унося ее. Миан был уверен, что он и спит, положив ее в изголовье кровати и накрыв отполированным стеклом. Быть может, он на этот кусок материи и молился…

Еще вспомнил, как часто старик затевал игру в разные виды полотен, что были самыми ценными в его лавке — иностранные, заморские, горные, из нитей паучьих и тутовых.

Конечно, Миан ничего не знал. Его познания ограничивались сиротскими тряпками. Лишь бы в них не было холодно зимой — а остальное не важно.

Тогда Лавочник начинал хохотать над ним и, выговаривая непонятные заклинания, совать ему в руки редкие образцы — одни скользили, словно змеи, другие своим окрасом будто обжигали руки жаром пустыни — настолько были яркими и слепили глаза, третьи были настолько тонки и невесомы, что их целиком можно было собрать в кулак, так, что начинали скрипеть на пальцах, свернутые в несколько слоев. И смеялся: «Смотри же — и запоминай! Викунья! Кашемир! Аксамит! Алтабас! Атлас! Грогрон! Дамаст!..»

О, Небесный Шелк! И он хочет его продать? Старик сходит с ума! На кого он оглядывается, чего боится?

Дама заинтересованно склонилась над «небесным шелком». Придирчиво осмотрела, ощупала, встряхнула материю. Ветер приподнял материю над землей, пронесся по складкам чешуи, подставляя камни солнечным лучам. И солнце вновь заиграло на золотой паутине полотна, Млечный Путь обнажил сверкающие звезды.

Толпа заколыхалась, в глазах бедняков застыл суеверных восторг, а окружающие торговцы судорожно заскрипели зубами, сжимая кулаки — как бы не опозориться и не схватить хотя бы краешек чудесного шелка, не потрогать на ощупь, не поднести к глазам… М-м-м-м… Юзеф замер в предвкушении, ожидающе вытянулся.

— Как же вычурно! И какой циркач будет носить такую одежду? Из этого невозможно сшить что-то толковое! Ты хочешь выставить меня на посмешище? Знаешь ли ты, кто я такая?! — наконец вынесла она свой уничтожающий вердикт и возмущенно выдохнула. — Да ты обманщик! Я разочарована.

Яростно сверкнув глазами, она надменно отвернулась и отправилась прочь. Соседние прилавки содрогались от хохота. Старика трясло – сокровище всей его жизни было предано осуждению. Если бы ему вновь предложили купить эту ткань, но только со всей лавкой вместе, то он бы вновь скупил все свои товары ради нее одной. А Миан был глубоко поражен поступком этой ведьмы. Да, она не купила Шелк, как он и хотел, однако она посмела унизить Юзефа! «Ах, уходишь? Ну, получи же, мерзкая змеюка!» — думал он.

— А мы и не продадим такой обезьяне, как ты, наши лучшие образцы! Мы их тебе даже и не показывали, поганая ворчунья! — Миан вскочил, вздернул какой-то более-менее аккуратный отрез из стопок одежды, служивших ему убежищем, и запрыгнул на прилавок. — Потому что ты глупая и не разбираешься в этом!

Он начал размахивать тряпкой. По полу покатились яблоки…

— Да как ты смеешь так ко мне обращаться, бесстыдник?! — женщина негодующе обернулась.

— Невежда, невежда! Эти ткани слишком хороши для такой кикиморы! — продолжая издеваться, Миан наигранно засмеялся.

— И чем же они хороши, глупец?

— Она обработана специальным фруктовым эликсиром, а сотни мастеров вручную работали над тем, чтобы этот материал подходил совершенно всем! Но такой уродине, как ты, он не подойдет. И для вас она слишком дорогая! — Миан вдохновенно сочинял, захлебываясь от волнения и путаясь в обращениях, со всех сторон его пожирали любопытные взгляды, а ноги тряслись, как ему казалось, так, что вместе с ним должен бы трястись и сам прилавок и что толпа давно бы уже должна была поднять его на смех, заметив эту слабость.

— Лжешь! — богатая крикливая особа привлекла внимание всего торгового квартала.

Довольные унижением товарища торговцы уже считали эту битву законченной, но со всей округи на «Небесный Шелк» сбегались поглазеть все знающие толк люди, просто зеваки, дети из сиротских домов, и тут внезапно появляется еще одна небывалая ткань работы неизвестных талантов. Невиданная сенсация! Спектакль еще не окончен.

Сегодняшний взрыв событий на улице привлекал все больше людей. Эмоции людей зашкаливали, толпа толкалась у облезлой лавчонки, казалось, не заслуживавшей такой бурной славы. А над ними возвышался Демьян, который увидел теперь всю улицу, заполненную людьми так, что ни камня площади не было заметно, и он понял, насколько дорого обойдется Юзефу поражение в этой схватке… Ответственность за дальнейшее будущее дела Юзефа в эту минуту полноценно переходила на голову мальчика.

— А вы проверьте! — Миан, чувствуя себя героем, а оттого всё больше горячась, еще раз взмахнул огромным отрезком перед лицом леди.

Та схватила лоскут, начала его тянуть, обнюхивать, еще раз переспросила цену.

— Да… Материал действительно источает аромат. И это достаточно дорого… Но почему же эта ткань так похожа на обычную, хоть и качественную, тряпку?

Лавку окружили сгорающие от любопытства продавцы, во всеобщей пыли и суматохе никто ничего не мог рассмотреть, но всем было ясно, что вершится необычная сделка. Юзеф впал в ступор, отдаваясь во власть обстоятельств.

— В-всё верно! Особенность таких тканей — легкость и простота. Они подчеркивают естественную красоту тех женщин, которые их носят. Неудивительно, что создание такого эффекта столького стоит! — Миан был удивлен — уроки лести от Юзефа не прошли даром. Мальчик чувствовал себя безумцем, но его поддерживал всеобщий слепой восторг. Такой, когда люди, уставшие от однообразия, готовы ради интереса поддержать любое безумие, лишь бы было весело, лишь бы растрясти свою жизнь.

— Что ж, раз вещь так дорога, значит, она действительно того стоит… Нет ничего, что я бы не смогла купить! Глупая Ванда… Посмотрим, кто окончит наш спор победителем. Беру!

Внезапно галдеж прекратился. В гробовой тишине дама сунула большой сверток с покупкой человеку, незаметно выскользнувшему из толпы, и зацокала прочь. Тень последовала за ней. Вокруг были раскиданы дорогие тряпки, огнем горели волны отвергнутого Небесного Шелка, а на полу лежали побитые ворованые яблоки, по-прежнему источавшие свой аромат…

Толпа расступилась вдоль всей улицы, пугливо давая путь той, кто имел больше власти, чем кто-либо здесь. И опытные торговцы видели, что Леди купила лишь искусно замаскированную тряпку, но никто ничего не сказал. То ли все боялись сказать правду и расплаты за неё, то ли промолчали, уважая безрассудность Миана, то ли уже устали от этих диких эмоций и хотели закрыться обратно в свою скорлупу от этой бурлящей, грязной толпы.

Секунды, провожая гостью, толпа простояла неподвижно и вдруг вновь ожила, поплыла:

— И действительно… Человек «торгаша» — наш человек! Эй, паренек, ты кто будешь? — наконец одобрительно загудели люди. Новость дошла до самых крайних областей рынка, полнясь и обрастая фантастическими сплетнями — мальчик, ставший в считанные минуты героем дня, продал грязную тряпицу какой-то шишке за неслыханные деньги. — Да кто ты такой?!

Старик Юзеф выступил перед толпой, гордо выпятив грудь и защищая этим мальчишку от головокружительных похлопываний, ощупываний и дружеских толчков, вытянул, ограждая, руки, и сказал: «Это наш Демьян! Этот парниша — Демьян, и с этого дня он мой полноценный работник!», — впервые назвав его полным именем.

Слова его были заглушены взрывом хохота:

— Демьян? Ха-ха-ха!

— Тот оголец со шрамом?

— А теперь будешь Демьян-Со-Шрамом! Хо-хо-хо!

Так, благодаря одной сделке, Миан спас бизнес Юзефа и получил работу. Теперь его все узнавали и звали «Демьян–Со–Шрамом». Наравне с торговцами, он стал самым младшим, полноценным участником этого бурлящего омута жизни под названием «Торговля». У него появились деньги, заработанные собственным трудом.

Теперь еще больше он рвался отправиться отыскивать Ситу, ибо девочка будто в воду канула.

Но Лавочник не спешил, он был очень горд своим хитрым работником. Он поручал Миану всё более важные сделки, а сам с каждым днём становился всё бледнее и слабее.

Всё это невозможно было не заметить тому, кто очень хорошо его знал. Того будто грыз внутренний червь.

***

Спустя пару лет работы парень решился узнать настоящую причину.

— Вы не довольны мной? Я что-то не так делаю? — Миан не понимал, что творится с бойким торгашом.

— Нет, ты очень трудолюбивый и ответственный… — он явно что-то недоговаривал.

— Может, вам нехорошо? Вы больны? Вас что-то терзает? — хоть Юзеф и был человеком уже преклонных лет, однако обладал цепким умом и крепким здоровьем, которым позавидовал бы любой мужчина в расцвете сил, — я могу вам чем-нибудь помочь?

Миан, не осознавая причину, почему-то всегда чувствовал себя провинившимся перед этим человеком. За то, что, несмотря на упадок своей торговли, он взял мальчика на своё попечение, воспитывал его, давал деньги? Почему из всех людей на этой улице именно он заметил его, пожалел? Миан чувствовал себя обязанным, но в то же время был благодарен за такой подарок судьбы.

— Помочь? Мне? А разве тебе самому не нужна помощь? Ведь ты ищешь очень важного для тебя человека, — он задержал на парне свой тяжелый взгляд, будто сомневаясь в последующих словах. — Хотя ты прав. Кое-что действительно уже давно меня тревожит, и я думаю, что ты можешь мне кое в чем помочь».

Помнится, Миан тогда был очень рад наконец-таки узнать, что так сильно волновало хозяина.

Но причина оказалась более чем странная… И Миан, выслушав его, не смог сдержать смех: «Как так?! Вы же торговец!».