Онлайн чтение книги Ягненок The lamb
Глава четырнадцатая. Сущность убийцы

     Этой ночью ему опять предстояли беспокойные сны. Вновь в них являлись прежние видения, чудился крепко сложенный, широкоплечий мужчина — отец Ванды — Тарас.

     На этот раз он вышел из-за угла, перестал жестикулировать ему, показывать то на сердце, то на шею. Он молча подошел к Демьяну, тоже оказавшемуся во сне в этом темном переулке.

     В конце переулка тупиком высилось огромное нескладное строение, напоминающее замок вампиров из сказок. Многие части здания спустя годы приходилось перестраивать, новым семьям — достраивать, поэтому весь особняк выглядел как склеенный камнями разных эпох муравейник, где-то уже покрывшийся мхом. На участке, огороженном железным остроконечным забором, виднелось семейное кладбище с фамильным склепом. <tab>Сразу видно — старый род.

     Ванда была — вылитый отец. Когда тот подошел к парню, хоть и могучий, но ростом оказался низок, коренаст. А на испещренном ожогами лице — потухшие глаза и презрительное выражение, словно ставящее упрек всему миру.

     Он молча поманил его за ворота особняка.

     Участок был огромен. Здесь умещались сразу и склад с дровами, и кузница, и отживший свое сарай, и внушительный вольер для собак.

    Они прошли незамеченными через двери здания, через пустынный мраморный коридор Тарас провел Демьяна в большую столовую с начищенными плитками.

     Вдали от дубовых ненакрытых столов, на стульях у стены сидела девушка. Ей было не больше двадцати лет.

     Она была взволнована, раздраженно покачивала ногой, скрестив руки на груди.

     Небольшая дверца в стене недалеко от нее была приотворена, открывая вид на душную каморку со швейными машинками, разбросанными обрывками тканей, ниток.

— Ванда? — спросил Демьян и шагнул навстречу девушке. Она не ответила. Она уже долго и нетерпеливо кое-кого ждала.

     Демьян недоуменно оглянулся на своего проводника. Тарас молча стоял, прислонившись к стене, тоже наложив руки одну на другую, и неотрывно смотрел на дочь.

     В коридоре раздались быстрые шаги. В комнату зашла надушенная леди в чопорном длинном платье. Пронеслась мимо.

     Она не заметила Демьяна — он был призраком, был невидимым, не существовал для этого мира.

     Демьяна охватила дрожь…

     Внезапно он ощутил, что совсем не хочет здесь находиться, что он уже знает, что произойдет. И все внутри сжималось от холодного предчувствия.

     «Леди — Третий — Месяц!»

     Она, не останавливаясь, пересекла всю комнату и, вплотную встав к ожидавшей ее Ванде, гордо швырнула сверток ткани в ее сложенные руки. Ванда не двинулась, оледенело смотря на госпожу. Ее глаза горели. Ноздри раздувались от ярости. С коленей сверток соскользнул на пол, раскрылся. Запахло яблоками.

     Демьяна затрясло.

     Ванда, все также не двигаясь, лишь опустила взгляд на купленную ткань. Внезапно ее бровь удивленно дрогнула. Губы задрожали.

     А Леди Марта, будто не замечая состояния девушки, начала говорить.

— Я купила лучшую ткань, чертовка. Я выиграла спор! Теперь можешь убираться ко всем чертям собачьим! Вслед за своим никчемным отцом! Ну?! Чего же ты молчишь, гниль ты этакая?! — но она не успела договорить.

     Лицо Ванды скривилось. Марта замолкла… Наконец девушка не смогла держаться.

     И внезапно тишину столовой разорвал ее издевающийся смех. Отражаясь эхом от стен, он долго еще гремел по пустому особняку, пока она успокаивалась, а Марта стояла в ступоре, с отвращением оглядывая девчонку, словно та сошла с ума.

— Ахах, это бесполезно! Я же сказала, что я лучше, чем вы, знаю! Аха-ха! Это бесполезная тряпка, в которую заворачивали яблоки! У какого слепого вы это выпросили? Небось еще и денег содрал немало, хитрец! Выиграли вы, как же! Я- то парчу нашла, а вы? А-ха-ха! Мусор! Мусор!

     А Марта стояла напротив нее и сжимала кулаки в бессильной ярости. Она была опозорена. Она была унижена. И кем же? И перед кем же?

— Кто тут мусор, так это ты — тварь! — взвизгнула она, занося когтистую руку.

     Задыхаясь, Демьян рухнул на пол рядом с неподвижно стоящим Тарасом.

     Громкий шлепок. Ванду швырнуло на соседний стул. На её щеке заалели царапины с кровавыми подтеками, но она даже не зажала ее рукой. На секунду она замерла, держась за спинку соседнего стула, чтобы не упасть. А потом в ней будто лопнула пружина — она оттолкнула стул, рывком встав перед Леди Мартой лицом к лицу. Она всё еще была ниже, но не боялась.

— Ха! А ты такая же дрянная, как и твой сын! — болезненно оскалившись, зашипела Ванда. — Вы все прогнившие насквозь! Я знаю, чем вы занимаетесь, ВЫ моего отца сгнобили! И не только его. Ты и твой сын — убийцы!

     Демьян схватился за голову, не в силах выдержать того, что здесь происходит.

— Ах, вот как! — завопила Марта.

Она вцепилась в волосы Ванды и дернула на себя, заставив опуститься на колени. Девушка лишь зашипела, не издав ни стона.

— Тварь! Тварь! Тварь! Я тебе и дом дала, и работу, и деньги. А ты! Тварь! — приговаривала старуха, волоча Ванду за собой по скользким плитам, резкими толчками выдирая клок за клоком.

    Она перетащила злобно сопротивляющуюся Ванду через порог и скрылась за дверями во двор. Демьян вскочил, придерживаясь за стенку, слабо переставил ноги.

— Стойте! Остановись! Перестаньте! Зачем вы это делаете?! — закричал он им вслед, упав на колени перед порогом. — Как вы можете… Так жестоко…

     Его голова вновь затрещала, будто в столовой до сих пор звенело эхо произошедшей здесь трагедии и разносился недобрый смех.

     Он застонал, мучительно сжимая рубашку на уровне сердца, беспомощно обернулся к Тарасу.

— Мы же должны хоть что-то сделать?! Мы должны остановить их! Скажите что-нибудь! — закричал он мужчине.

     Но Тарас всё так же неподвижно стоял, опершись спиной о стену и сложив руки на груди. Словно не слышал ни его, ни отчаянных обвинений дочери.

— Она же ваша дочь! — в полузабытьи надрывался Демьян.

     На эти слова Тарас лишь обернулся, смерив мальчишку пустым взглядом, глубоко в котором навсегда поселилось страдание. Будто он уже привык к этим крикам, будто для него этот день повторялся снова и снова, и больше не было сердца, готового страдать, готового откликнуться — оно было растерзано.

— И сколько раз вы уже видели это? — в тихом ужасе прошептал Демьян, чувствуя, как всё сильнее его оплетает холодный мрамор пола и, плавясь, льдом втекает в сердце.

     Тарас нахмурился, опять не ответив, и безжизненно опустил глаза. Это было кошмаром, что снится ему каждую ночь, что надоел так, что нет сил рыдать и просить. А призраки не спят — поэтому кошмар стал его вечным бытием.

— И ничего нельзя сделать? — шептал парень.

     Тарас медленно покачал головой.

     Остался последний вопрос. Демьян уставился на яблочную тряпку, валяющуюся у противоположной стены. Зачем же он привел его сюда? Нужно лишь собрать последние силы, чтобы спросить…

— И кто… в этом виноват? — еще тише прошептал он. Он боялся, что взгляд Тараса остановится на нем, он боялся, что его пронзят безжизненные глаза, боялся того, что он мог наделать своим безрассудным поступком, сколько людей погубить…

     Тарас вновь взглянул на него… Демьян подался навстречу этому взгляду, держась за арку двери дрожащими руками.

     Но, закрыв глаза, тот отрицательно покачал головой.

     А потом перевел взгляд на стену, будто видел сквозь нее, туда, где скрылись Марта с Вандой.

     Демьян болезненно содрогнулся.

— Мы должны… за ними… Мы должны пойти за ними… Что-то сделать… Позвать на помощь… — тяжело, с кровью выдохнул он, и его ноги подкосились.

     И он свалился без сознания на пороге, а Тарас лишь продолжал стоять, неподвижно уткнувшись глазами в то место, где ранее сидела Ванда.

     Демьян ворочался в поту, делая краткие вздохи и глотая воздух, то и дело судорожно вытягивая ноги. Его трясло, сердце, казалось, вдавливало в кровать. Он приоткрыл глаза и увидел над собой приглушенный туманом свет лампы его комнаты. Почему он в своей комнате? Почему зажжен свет?

     Но тут его лоб будто обожгло льдом, он услышал кровавый женский крик — надрывный и неестественно обрывающийся в конце… и вновь провалился в бред.

     Отдышавшись, он приподнялся на кафеле. Обернулся — Тараса рядом не было.

     Окончательно придя в себя, он вскочил и, покачиваясь, кинулся к дверям во двор. Солнце уже садилось — похоже, в этом сне он пролежал без сознания больше шести часов.

     «Где?! Где они?! Я должен их найти! Нужно их остановить! Она хочет сделать что-то ужасное!» — лихорадочно соображал он.

     Разбитые тарелки, сервиз, сервант, заросший сад, опасное место…

     «Сарай! Она в старом сарае! А под ним подвал! Ей ведь тоже снились об этом сны! Какой же я кретин! Она же рассказывала мне о кошмарах… Она боялась… А я… влюбленный идиот… Ничего не сказал… Не сделал! Как всегда!» — думал он, соскакивая со ступеней и по памяти несясь через двор к старому сараю, который стоял у опустевшей еще два года назад кузницы. Но теперь от нее веяло теплом.

     Рядом с кузницей, на задней стене здания, был черный выход из особняка. У него-то и замер неподвижной тенью Тарас.Он смотрел на него.

     Демьян бросился к старику. Тот ждал его, всё так же молча.

     Потом медленно развернулся и шагнул за порог выхода, покрывшийся ледяной плесневелой коркой — с глубины развернувшейся за дверью лестницы несло холодом.

     Тарас вновь пусто обернулся и медленно стал спускаться, пошатываясь, будто раздумывая, над каждой ступенью.

     Демьян ринулся вниз, выдыхая морозный пар, обогнал старика, слетел по ступеням и ступил на покрытую наледью землю.

     И застыл.

     Не почувствовал под ногами привычную твердую поверхность. Но услышал пугающий хлюпающий звук. Звук кровавого цвета.

     Спустившись, старик тихо встал позади.

     Глаза к тому времени привыкли к рассеянному свету замерзших светильников. До потолка стояли огромные бочки, стянутые в связки железными обручами. «Винный погреб». Кругом было разлито красное, грязное вино. Или не вино. А в середине подвала, куда не доходили лужи вина, под наиболее ярким из светильников, таяли заледеневшие кровавые веревки. Валялись разбросанные стальные прутья, а на них были наколоты обрывки мокрой ткани.

     «Рваная ткань? Откуда в винном погребе взяться ткани?»

     Демьян вдохнул и почувствовал, что больше не может выдохнуть. Запах вина перебивал слабый, до омерзения знакомый запах ржавчины и гнили. Ванды здесь не было. Лишь от мерзлых веревок стекала, тая, кровь и смешивалась с вином.

— Мы не успели… — Демьян повернулся к Тарасу и схватил его за плечи. — Где она?!

     Тарас заглянул ему в глаза, будто решаясь на что-то, и стал подниматься по лестнице обратно. Демьян угрюмо поплелся позади, хватаясь ослабевшими руками за склизкие стены.

     У порога черного выхода старик остановился вновь, поджидая его. Затем, переваливаясь, поплелся к кузнице. Демьян беспомощно завертел головой, чуя что-то неладное — сердце вновь сжимали стальные клещи ужаса и начинали предательски дрожать ноги.

     Тарас остановился у входа в кузницу. Из трубы на крыше вился слабый дымок. Демьян медленно приближался к старику, отрицательно мотая головой.

— За-зачем вы там остановились?! Зачем нам нужна кузница? — с мольбой в голосе спрашивал он. Тарас не отозвался.

     Демьян подошел к открытой двери. От нее веяло теплом. Собрав последние силы, он шагнул внутрь. В кузнице никого не было.

     В огромной рабочей печи давно были затушены последние угли.

     Но дальше одного шага парень в кузницу не зашел. В нос ударил едкий запах жженой плоти, от топки печи вниз по кирпичам струилась въевшаяся в глину, засохшая пузырями кровь. А в углу кузницы валялся скомканный полог с кровавыми разводами, пятнами от вина и следами от сырой земли… Угли никто не тушил, они угасли сами, потому что…

     Демьян со стоном соскользнул вниз по стенке, стараясь хоть немного отползти от кровавой кузницы.

     Припал к земле. Рядом с ним присел Тарас.

     Он продал Марте эту ткань… Он тоже причастен к тому, что здесь произошло… Он тоже виноват! Что же ты качал тогда головой, старик?

     Но он бы все равно не смог ничего сделать… Все, что происходит здесь — лишь призрак прошлого, воспоминание…

     Как же больно…

     Тарас протянул ему руку, помогая подняться.

— Слушай. Ты ни в чем не виноват. Все происходит потому, что так и должно быть. Мы не можем это исправить. А если все же попытаемся, то погубим еще больше жизней. Ты хочешь знать, зачем я привел тебя сюда? Потому что ты понимаешь, о чем я говорю, и сам столкнулся с этой неведомой нам силой. Никто не может изменить этот мир. А мы попытались. Ты хотел спасти любимую. А потерял учителя. Все мы за что-то платим… И только что ты видел ту цену, что заплатил я — вечно, изо дня в день — видеть, как гибнет моя родная дочь… Всё лишь потому, что я хотел позволить ей бороться и жить дальше в другом мире, — наконец заговорил мужчина. Его голос был глубоким и зычным, точно таким же, как и тот, что звал его, когда он остался один в кромешной темноте — в день его смерти. — Наши жизни, наши двойники существуют в сотнях других миров. И их жизнь течет везде одинаково… пока не вмешивается небольшая деталь, перестраивающая все полотно мироздания, какой-то незначительный фактор, изменяющий русла течения рек… И вот тогда меняются и жизни.

     Демьян тяжело взглянул на мужчину.

— Тарас, а тебя… тоже.? — дрожа, спросил он и слабо кивнул в сторону кузницы.

     Тот помотал головой и вздернул руку по направлению леса за особняком.

— Фестер… Собаки… — лишь проговорил он.

     Парень даже не поднял глаз к вершинам деревьев вслед за его рукой — он понял все с первого же слова. Ему вдруг стало дурно и вновь стало мутить. Земля под ногами знакомо пошла рябью, конечности онемели… И Демьян упал в обморок.

   ***   

     Проснулся он от того, что лоб опять обожгло льдом. Вновь начали мучить боли в шрамах — спутники приступа…

     Слегка приоткрыл глаза. Свет комнатной лампы сквозь туман.

     Протянул руку к голове, пытаясь снять неприятные ощущения. Холодное мокрое полотенце.

     Вдруг лицо обхватили чьи-то нежные, прохладные руки.

     Как же он скучал вот по таким объятьям Инессы, по тому, как она проверяла, доволен он или хмурится, легко касаясь бровей, век, щек, улыбающихся губ. И на месте ее мимолетных прикосновений надолго оставалось щекотное ощущение, и Демьян просто улыбался, смотря на Несс. А после водил пальцами по лицу, пытаясь вспомнить ее бархатные холодные прикосновения… Если бы ее пальцы были шелком, то это, несомненно, был бы самый редкий и драгоценный в мире материал, не сравнимый даже с Небесным Шелком…

     Но все это лишь мечты. Инессы здесь быть не может. Нужно проснуться прямо сейчас, иначе потом будет еще больнее.

     Демьян опустил взгляд.

     Взволнованная Тая.

     Её руки, мельтешащие над его головой. А в ушах до сих пор звон от обморока.

     Он слабо приподнялся на локтях. Тая склонилась над ним, придерживая за плечи. Он еле разбирал ее ставший вдруг таким сиплым голос.

— Тая? Почему ты здесь? — прошептал он.

     Еще один сон?

— Почему ты сразу не сказал правду? — всё же отозвалась она. — Я бы помогла тебе.

— Не за чем, — выдохнул парень.

     Но Тая была не глупа. Демьян начал вести себя странно еще несколько дней назад. И пусть она делала вид, что не слышала болезненных вскриков и грохота в его комнате, но не заметить этого было нельзя. В ее характере было доводить начатое до конца, поэтому простым подозрением она не ограничилась. Случай помог ей отыскать медсестру, что была дежурной в тот день, когда Демьян «пришел в себя» в этом мире. По словам напуганной его поведением сестры, он был в состоянии, близком к коме, больше месяца, однако помимо этого…

— Ты был занесен в больничный реестр шестилетней давности. Что самое интересное — охотники подобрали тебя вместе с остальными детьми из приюта, в том числе и Ситой с Мианом. Его документы я тоже проверила. И прочитала много книг по сердечно-сосудистым заболеваниям, чтобы быть точно уверенной…

— Тая… — изможденно протянул Демьян, предугадывая ответ. — оста-а-авь…

— …у тебя с ним одна и та же болезнь. Я бы не обратила внимания, если бы вокруг не стали твориться странные вещи…

— Какие еще вещи?..

— Узнаешь. На празднике в особняке. А сейчас не волнуйся. Спи.

     Ванда… Тарас… Тая… Сколько снов ему еще нужно пережить? Довольно! Хватит с него.

     Он послушно обмяк и бессильно повалился на подушку. Тая сняла полотенце и положила в тазик со льдом. У мальчишки до сих пор был жар, но приступ уже миновал. Она бесшумно встала и пошла с тазиком к выходу.

     «Я уверена, что во сне он звал именно Ванду Вебер… я слышала, как он произносил имя ее отца. Должно быть, это действительно был страшный сон… видеть чью-то смерть… ужасно… Неужели пропавшая без вести мисс Вебер и правда мертва?» — думала она, запирая дверь.