Онлайн чтение книги Легенды острова Тирра: Тёмный замок The Legends of Island Thirra: The Dark Castle
Глава 49. Конец полугодия

   Потянулись серые учебные будни.

   Кицунэ каждый день поднималась в пять утра и, независимо от погоды, выходила на пробежку. Естественно, были такие дни, когда не хотелось бегать, причины были стандартными – холодно, ветер, дождь; устала, не выспалась; кажется, что вот-вот заболеет; или завтра контрольная работа… Но все эти отговорки Уайтфокс приходилось перешагивать. Она вылазила из тёплой постели и выходила в темноту осеннего утра. Отвращение к насилию над собой отпускало в первые же минуты ходьбы по свежему воздуху, и Кицунэ начинала бежать, обдумывая на ходу технику и маршрут бега. Потом руки, ноги, спина работали как бы сами по себе, а в голове наступала лёгкость и полная тишина. Для Кицунэ это был лучший способ очищения разума. Лучше, чем медитация. С медитацией у девушки всё ещё были трудности.

   Потом был контрастный душ, завтрак и сборы в Кикладский университет.

   До Белого замка Уайтфокс ездила на автобусе вместе со своими подругами Персик и Тассией. Иногда к ним присоединялись Даниэль с Хируми и Ярик. С Хируми отношения оставались всё такими же напряжёнными, по крайней мере открытая враждебность сменилась открытым игнорированием. Кицунэ подозревала, что такие изменения в поведении Камуры появились из-за чувства вины перед профессором Кэмбеллом, которого чуть не уволили после хэллоуинской вечеринки.

   У Паласа Уайтфокс прощалась с друзьями и направлялась в пещеру для занятия «Медитацией и йогой». Поначалу йога давалась девушке туго, приходилось заставлять себя заниматься. Но день на двадцатый она вдруг поняла, что тело само просит нагрузки, и получает удовольствие в процессе, и особенно, после него. Незаметно для себя Кицунэ привыкла к крии и полюбила её. Со временем у девушки появилось сильное и спокойное ощущение себя и мира, железобетонное уверенность, что всё сможет. Конечно, она и раньше испытывала нечто подобное, но, чтобы постоянно, ровным фоном – никогда!

   Остальные занятия Уайтфокс давались легко. Она быстро нагнала одногруппниц и освоила все формулы исцеления кишечника и позвоночника, а также сдала курсовые работы по этим органам. Теория и формулы по «Целительству» не составляли для Кицунэ никакого труда. А вот с практикой из-за проклятья гранатового браслета были проблемы. Но профессор Блэкхорс вошла в её положение и разрешила проводить диагностику сколиоза только у девушек.

   Даже «Высшая математика» стала уже более понятной и интересной. В группе из трёх человек, Кицунэ получала достаточно внимания от профессора Кэмпбелл, чтобы хорошо усвоить эту дисциплину.

   Также Уайтфокс изучала общую биологию, общую химию, общую генетику, анатомию, теологию, политологию, философию, английский,

японский и латинский языки. И дополнительно посещала занятия по енохианскому языку. По вечерам Кицунэ всё также занималась с Даниэлем в Рыцарских палатах. Только теперь вместе с Воинами первого курса за ними наблюдала и Хируми. Несколько раз на эти занятия заглядывал и профессор Хаттори, и даже корректировал их ошибки и учил новым приёмам. К концу первого полугодия занятия между Кицунэ и Даниэлем вообще превратились в дополнительные занятия Воинов. Так Уайтфокс условно стала считаться ещё одним воином.

   Дар Философа Кицунэ развивала не так интенсивно. Чаще всего она просто много читала или подолгу разговаривала с Персик на разные

темы. А иногда вместе с подругой приходила на факультет Философов, чтобы пообщаться с профессором Куком, попрактиковаться в пентаграммах и понаблюдать за более сложными ритуалами. А вот на факультет Пророков Уайтфокс никогда не заглядывала. Во-первых, Тассия сама боялась приводить туда Кицунэ, а во-вторых, сама Кицунэ не жаждала видеть вис-мастера. Так что дар анти-Пророка у девушки

развивался сам по себе.

   На фоне такой загруженности Уайтфокс и думать забыла о Тёмном и его болезни. Хотя периодически в библиотеке она брала какое-нибудь

пособие по эритропоэтической порфирии, ложила рядом с остальными учебниками, но так и не открывала его. «Ты же обещала бабушке, вис-мастеру и директору, что вылечишь его! Так чего же ты тянешь?» – вопрошала саму себя Кицунэ и не находила ответа. После последнего посещения Тёмного замка у неё отбилось всякое желание заниматься этим вопросом. «Потом. Как-нибудь потом, – говорила сама себе девушка. – Для меня сейчас важнее изучить заболевания суставов. Сколиоз, наконец-то, прошли, теперь приступили к артриту… А Тёмный подождёт. Он же сказал, что ему и так хорошо».

   Признаки селфхармы у Тассии Брайт больше не проявлялись. Или же она научилась скрывать это получше. По крайней мере, как только у Тасс начинались приступы самобичевания или нытья, Кицунэ и Персик хватали её за руки и тащили в кафе «39 ступеней» поесть мороженого или попить чайку с Баноффи да поговорить за жизнь. В ходе таких бесед Уайтфокс сделала вывод, что Тассия романтизирует свои страдания, считая самоповреждение частью своего мрачного, необычного образа. «О, Боже… Анти-Воин и есть анти-Воин. Интересно, антиспособность можно вернуть к здоровому состоянию?» – размышляла Кицунэ.

   Ноябрь и декабрь пролетели очень быстро. Деревья почти полностью освободились от листьев, кое-где еще срывало сильным ветром одинокий лист и несло его к морской лазури. На острове Тирра никогда не бывает снега. И Кицунэ перед самыми Рождественскими каникулами почувствовала ностальгию по дому: мама, папа, братья, нарядная ёлка, подарки и много-много снега.

   Первое полугодие в Кикладском университете завершалось Днём зимнего солнцестояния. В этот день занятия были посвящены обрядам очищения. Но даже после последней пары Кицунэ мчалась в библиотеку, брала пособия по Целительству, садилась в самом углу и учила, учила и учила. Там её и нашла Персик Мидори.

   – Ты скоро будешь умнее меня, – произнесла Мидори, садясь за стол к подруге.

   – Не буду. Ты уже принялась за изучение свитков Рипли,а я ещё нет, – ответила Кицунэ, устало потирая переносицу.

   – Свитки Рипли я изучаю для себя. Это программа второго полугодия. Так что у тебя ещё будет время их изучить. Собирайся. Будем возвращаться в коттедж. Мы ещё успеем на последний автобус.

   Уайтфокс вздохнула, закрыла учебники и начала собирать их в стопочку. Последней ей попалось пособие про порфирию. Она даже замерла и воззрилась на эту книгу, а потом положила на самый низ стопки и понесла библиотекарю.

   Сдав книги, девушки вышли в фойе, где их ждала Тассия уже одетая в осеннюю куртку. Кицунэ и Персик тоже взяли в гардеробе свою верхнюю одежду, оделись и вышли из Паласа на широкую лестницу.

   – Ой, девчонки, наконец-то завтра каникулы. Я так устала изучать теорию транса,  –проговорила Брайт, спускаясь в аллею сада.

   Было уже темно, но аллея освещалась фонарями.

   – Вообще-то даже обычный человек впадает в состояние транса несколько раз за день, – безразлично произнесла Персик.

   – Это как? – удивилась Тассия.

   – Ну… В такие мгновения у человека задумчивый вид, застывший взгляд будто в пустоту, дыхание замедляется… – ответила Мидори.

   – Ага, – улыбнулась Уайтфокс. – И у него ещё спрашивают: «Эй, ты где?»

   – А в такие минуты обычный человек может «видеть»? – спросила Брайт.

   Тут Кицунэ почувствовала, как по спине пробежал холодок и её охватило забытое ощущение, что за ней наблюдают. Уайтфокс резко остановилась.

   – «Видеть» он не может, но вот в транс впадает… – сказала Персик, заметив, как Уайтфокс замерла. – Кицунэ? Ты чего? В транс впала?

   А потом Мидори проследила за взглядом подруги, которая всматривалась куда-то в темноту между декоративными елями, и увидела там чёрный силуэт. Персик прошибло холодным потом. Но она тут же взяла себя в руки и применила дар Философа. Тассия же дрожала и вцепилась в рукав Кицунэ.

   – Выходи, Тёмный. Я тебя узнала, – произнесла Уайтфокс.

   Силуэт бесшумно пошевелился и вышел из-за ели под свет фонаря. Это был парень в чёрной маске, в чёрном пальто, в чёрных брюках и в высоких чёрных сапогах. Длинные волосы, собранные в хвост, также были чёрными, как крыло ворона. И глаза в прорезях маски тоже казались чёрными.

   Персик слегка присвистнула, а Тассия перестала дрожать и просто замерла, как кролик перед удавом.

   – Ну, здравствуй… Андрэа, – улыбнулась Кицунэ. – Зачем пожаловал? Кровушки испить?

   – Не называй меня так, – скрипнул зубами Тёмный.

   – И я не к тебе пришёл.

   Уайтфокс оглянулась на Персик, потом – на Тассию и спросила парня:

   – А к кому?

   – Ты думаешь, что я только с тобой знаком? – хмыкнул Тёмный.

   – Ну… Наверное. Кстати, знакомься! Это мои подруги. Это Персик Мидори. А это Тассия Брайт, – как ни в чём не бывало проговорила Кицунэ. – Вот, теперь ты не только со мной знаком.

   – Ты всё такая же высокомерная и несносная, – прошипел парень. – И я очень счастлив, что ты перестала ко мне приходить.

   – А вот мне тебя не хватает, – тихо произнесла Уайтфокс.

   Воцарилась мёртвая тишина.

   Тёмный фыркнул, развернулся и бесшумно исчез за елями.

   – Это и был Тёмный? Он меня напугал до усрачки, – прошептала Тассия.

   – А я вот понимаю, почему тебя к нему влечёт, – проговорила Персик. – Он как обратная сторона луны. Неизведанный и притягательный.

   Кицунэ вдруг развернулась и пошла в сторону Паласа, на ходу бросив слова:

   – Мне надо в библиотеку.

   – Эй! Ну, мы же только оттуда тебя вытащили! – негодовала Мидори.

   – Я только одну книгу возьму и вернусь, – обернувшись, сказала Кицунэ и помчалась к Паласу.

   Персик вздохнула:

   – Так мы на автобус опоздаем. Надо вызывать такси, – и она вытащила из рюкзака альбом с пентаграммами.

   Уайтфокс вернулась очень быстро с пособием по эритропоэтической порфирии в руке.

   – Идём. Такси уже ждёт, – проговорила Мидори, косясь на пособие. – Ты и на каникулах будешь заниматься?

   – Буду искать способы исцелить Тёмного.

   – Хммм… Ты как всегда слишком много на себя берёшь.

   На следующий день все студенты Кикладского университета собирали чемоданы и отправлялись в порт Фира, чтобы сесть на лайнер «Утопия» и вернуться назад на континент.

   Подобно огромному белому лебедю, лайнер слегка покачивался на тёмно-лазурных волнах и ждал своих пассажиров.

   Кицунэ, Персик и Тассия заняли одну каюту на троих. Это было огромное помещение, наподобие того, что было в прошлый раз у Кицунэ, только с тремя кроватями, диваном и столиком посередине. 

   – Ах! Шикарно! – воскликнула Персик, падая на свою кровать с пологом.

   Тассия мялась у входа и чуть ли не заикаясь проговорила:

   – З-зачем вы взяли такой дорогой номер? Я… Я не смогу такое оплатить.

   – Расслабься и проходи. Всё оплачено, – фыркнула Кицунэ

   – Н-но… я так не могу… Я вечно перед вами в долгу! Это меня ставит в неловкое положение, – промямлила Брайт.

   – Если тебе неловко, можешь взять каюту подешевле. Но здесь третья кровать просто пропадёт за зря, – проговорила Уайтфокс, садясь на

диван и закидывая ногу за ногу.

   – А? Ну… Тогда я останусь… Чтобы ничего не пропало, – переминаясь с ноги на ногу, произнесла Тассия, а потом нерешительно прошла в

каюту.

   Рассекая волны, «Утопия» мчалась по Лазурному морю в сторону континента. Когда лайнер приблизился к соседнему острову и вошёл в зону покрытия, все мобильные устройства студентов Кикладского университета ожили, завибрировали и запиликали.

   Кицунэ Уайтфокс даже вздрогнула и с удивлением вытащила свой смартфон из кармана пиджака. Персик и Тассия сделали тоже самое. И буквально на всём лайнере остановилась жизнь, так как все студенты тут же начали проверять сообщения и уведомления от различных приложений.

   На электронную почту Кицунэ пришло несколько гневных писем от матери, пару ободряющих писем от отца и одно письмо от Кевина полное недоумения в том, что ей удалось перевестись на факультет Целителей, и напоминания, что она обещала присматривать за Кристиной. Ещё одно письмо было от Аниты Цупер. Она высказывала своё сожалению по поводу того, что Кицунэ отправили в ссылку на остров Тирра, писала, что скучает по её уморительным выходкам, и выразила надежду увидеть Кицунэ на Новогоднем королевском балу.

   «Новогодний королевский бал?» – удивилась Уайтфокс и обнаружила, что в начале декабря ей прислали приглашение. В нём оговаривались условия, что бал будет костюмированным на тему «Античный мир».

   Тут Персик подсела к ней на диван и спросила:

   – Ну, что? Ты получила приглашение на Новогодний королевский бал?

   – Конечно! – ухмыльнулась Кицунэ.

   – И кто ты?

   – В смысле?

   – В приглашении написано, в кого тебе суждено переодеться, – пояснила Мидори.

   Уайтфокс ещё раз просмотрела приглашение и нашла в самом низу отведённую роль.

   – Артемида. А ты?

   – Персефона.

   – Ух, ты! Богиня весны! А ты, Тасс? Кем ты будешь?

   – Я? – Тассия покраснела. – Никем. Я не получила приглашения.

   – Как? – удивилась Кицунэ. – Но ведь ты представительница одной из ветвей династии Драгонов!

   – Д-да… Но мой отец недолюбливает Драгонов. Говорит,что они зазнавшиеся выскочки, – ответила Брайт.

   – Твой отец по большому счёту прав. Но это допустимо для правящей династии, – произнесла Персик.

   – Это не отменяет того факта, что мне придётся остаться дома, – плаксиво проговорила Тассия.

   – А не пойти ли нам перекусить чего-нибудь? – тут же предложила Уайтфокс.

   – Точно! Очень хочется моти[44] с мороженым. Тасс, будешь? – спросила Мидори подругу.

   – Моти? Моти буду, – ответила Брайт, вздыхая.

   – Отлично! Тогда идём! – подскочила Кицунэ.

   И подруги, надев куртки и пальто, решили пойти в ресторан лайнера.

   Солнце уже село за горизонт, поэтому на палубе никого не было, было темно и по-зимнему холодно.

   – Ух! Морозик, – засунув руки в карманы, сказала Персик. А Кицунэ достала свои белые кожаные перчатки.

   И тут из тёмного неба, медленно танцуя, опустилась беленькая и пушистенькая снежинка. Потом вторая, третья… и повалил снег.

   – Первый снег, – проговорила Тассия и протянула руки навстречу снежинкам.

   – Для нас первый. На континенте уже давно лежат сугробы, – проговорила Кицунэ, глядя вверх на появляющиеся откуда-то из темноты

белые хлопья. Снежинки падали на её лицо и оставляли влажные ощущения, словно от поцелуев.

   – В одной далёкой-далёкой стране есть традиция: в день, когда выпал первый снег, влюблённые дарят друг другу живые цветы и признаются в своих чувствах, – произнесла Персик.

   – Откуда зимой живые цветы? – спросила Уайтфокс.

   – Из теплиц, конечно.

   – Тогда, Тассия, цветочек ты мой, я тебя люблю, – и Кицунэ обняла подругу.

   – Э-эй! А меня?! – возмутилась Мидори.

   – И ты, мой персик. Люблю тебя, – хихикая, Уайтфокс обняла и вторую подругу.

   – Хитрая лиса, – проворчала Персик в объятии своих подруг.

   – Лисичка наша, – сказала Тассия, обнимая и Уайтфокс,и Мидори.

  Так три подруги стояли на пустынной заснеженной палубе и обнимались.

   – А давайте в день, когда выпадает первый снег, всегда есть моти с мороженым, – предложила Персик.

   – Да, давайте! Это будет нашей традицией, – согласилась Кицунэ.

   – Ну, тогда пора есть моти с мороженым, – улыбнулась Брайт.

   И подруги разомкнув свои объятия, пошли в ресторан. 

____________________________________________________________________________________________________________

   [44] Моти – японская сладость в виде колобка или лепешки, сделанная из рисового теста.