Онлайн чтение книги Послание к десятой Эви Epistle to the tenth Evi(l)
Глава 5. О талисманах

Когда Эви спустилась в подвал, в котором занимались борцы, то почувствовала себя пушистой белой болонкой среди черных, брызжущих слюною ротвейлеров. В таких соревнованиях участвовали лишь самые матерые и мускулистые старшеклассники. И, разумеется, излишним будет упомянуть, что все они были парнями.

- Здрасте, - Эви, пытаясь как можно четче слиться со стенкой, старалась прошмыгнуть к какому-то непонятному маленькому светлому пятну, которое она смогла выцепить взглядом.

- Ты еще кто? – гаркнул один из борцов. – Ты чего ты забыла здесь, малявка?

- Я Эви, - девочка впервые видела столько мышц в одном месте, поэтому старалась смотреть в пол, - я буду участвовать в турнире. Надеюсь, что не подведу вас. Постараюсь… я…

- Ты? – дико загоготали парни. – Не, ты драться не будешь. Максимум, что ты сможешь, так это быть нашим талисманом. Ну будет у нас два талисмана, что скажете парни?

- Два талисмана? – разум девочки начал потихоньку приходить в себя. – А какой первый талисман?

- Первый талисман – это я, - маленькое пятно сформировалось в милую девочку, в которой Эви узнала свою одноклассницу Бхардарт. – Я тоже попала сюда, также как и ты. Арбитры подумали, что я мальчик, поэтому и поместили меня в этот список. Смешные, да?

Глаза Бхардарт всегда выглядели так, будто она долго-долго плакала и незадолго до их встречи успокоилась, поэтому нельзя было сказать, грустно ли ей было или весело.

В любом случае, теперь их задача состояла в том, чтобы попрыгать перед рингом с метелками – абсолютно безопасное занятие. Конечно, если опустить случай с чирлидершей Анной Уотсон из Джорджии, которой завистливые коллеги подсовывали чугунные пипидастры. Так вот, девушка настолько хорошо накачала бицепсы, что досрочно выиграла чемпионат по рестлингу, в котором, кстати, даже не участвовала. Потом, разумеется, она закончила школу и поступила в институт на учителя черчения. Довольно безопасная профессия, если не начинать выбивать зубы пластиковым транспортиром.

Повеселев от того, что в этот раз им не придется избивать старшеклассников, две шестиклассницы вышли наружу с приятным чувством и поэтому никак не почувствовали, что позади них неожиданно возникла фигура профессора Ипкиса.

- Ученицы! – загадочно-торжественно произнес профессор. – Вы должны пойти со мной. Вы обязательно должны это увидеть. Это сенсация! Да что там сенсация, это просто бомба!

Похоже, что профессор свыкся с костюмом арбитра, который был измазан в каком-то непонятном креме. Теперь на голове у профессора была люстра с висюльками – обычный головной убор часонского чиновника, за исключением того, что в убор древнекорейского функционера не вкручены разноцветные лампочки.

В каморке профессора, которой он называл двухэтажную научную лабораторию, на узкой плите, такой, что снаружи торчали лишь камфорки, кипел небольшой тазик молока. Рядом на полу валялись пики взбитых сливок, изюма и мазки цветной глазури, а это всё обнаруживалось рядом с начерченной бездрожжевым тестом схемой, походившей на круг с письменами, внутри которого была насыпана маленькая горка ломаного печенья. Надо полагать, земляничного.

- Вот это оно! – профессор Ипкис пальцем показал на горку и принялся пританцовывать, а люстра на его голове неприятно забряцала кляк-кляк.

- Это печенье! – поняла одна из девочек.

- Сами вы печенье! – профессор изумился невежественности девочек. – Перед вами самый совершенный искусственный человек – пряничный гомункул.

Из горки обломков печенья вначале показалась рука, а после высунулась и голова пряничного человечка. Когда пряничный гомункул высунулся полностью, он отряхнулся и гордо зашагал в сторону тазика кипящего молока, долго и старательно забирался внутрь – несколько раз падал, но опять поднимался – наконец забрался на край и бухнулся в кипяток.

- Это потрясающе! – радовался профессор. – Перед вами самая совершенная форма жизни.

- А ничего что он в молоке сварился? – скептически заметила Эви.

- Да?! – немного смутился Ипкис, хотя было похоже что детский сарказм его волновал сейчас меньше всего. – Нет, молоко пока исключать нельзя. Нельзя. Без него здесь никак. Оно должно было закалить его, сделать сильнее. Надо будет формулы перепроверить.

- Мы можем идти? – спросила Эви. Несвязное бормотание профессора девочки приняли за «да» и вышли из каморки.

- Здравствуйте, девочки! Эви, Бхардарт! – послышался знакомый голос классной руководительницы. На Глории был такой же костюм, как и на профессоре Ипкисе, за исключением того, что ее волосы были аккуратно уложены в хвост, и в них не болталось ничего такого вроде горшка с цветами или бронзового подсвечника.

- Вы тоже арбитр? – изумились девочки и с некоторой досадой произнесли: Жалко, что мы поздно узнали об этом. Представляете, нас записали на борьбу.

- На борьбу? – смутилась учительница. – Надеюсь, что вам не придется драться.

- С моим везением - придется, - суховато констатировала Бхардарт.

- В таком случае, следуйте за мной, - строго сказала Глория. – Дам вам пару советов, которые помогут спасти ваши прелестные глазки и носики. А для начала давайте немного прогуляемся. Только давайте пойдем пешком, без телепортации.

- Мы не будем телепортироваться?! Но это ведь может быть опасно! – испугалась Бхардарт.

- Кажется, вы давно не выходили на Улицу, - улыбнулась учительница. – Очень давно.

- Никогда не выходили, - поправили ее девочки.