Онлайн чтение книги Послание к десятой Эви Epistle to the tenth Evi(l)
Глава 15. О поиске наставника

Прошло несколько дней после разговора Томаса с небожительницей, за которые произошло одно неординарное событие – команда Синего Джета, бесспорный лидер турнира по борьбе, с разгромным счетом проиграла в финале неизвестной команде «Тантамарески», члены которой всегда носили на лицах маски. Причем маски были не тканевыми или кожаными, а громоздкими и фарфоровыми, наподобие венецианских масок. У всех пяти борцов команды были настолько неудобные маски, что удивительно было, как они вообще могли двигаться в них, не говоря уже о том, чтобы в них бороться. Особенно сильным воином был борец в самой неудобной и хрупкой маске, отличающийся особой дикой яростью даже среди остальных членов команды.

И вот, наконец, настала очередь и школьной команды столкнуться с Тантамаресками. Накануне турнира Эви очень сильно разругалась с Бхардарт. Катализатором ссоры была Эви, а вот Бхардарт поначалу старалась обратить все в шутку, уйти от оскорблений, но чувство зависти, которое точило Эви изнутри, превратило девочку в настоящую мегеру. В довершение всего Эви открыто высказала мысль, что было бы многим лучше, если бы Бхардарт исчезла навсегда, а она заняла бы ее место.

- Тебе еще очень сильно повезло, что ты не находишься на моем месте, - грустно произнесла тогда Бхардарт. Эви не поняла тогда значения ее слов, но они крепко накрепко врезались ей в голову.

- Простите, пожалуйста, - обратился Томас к темнокожей профессору Маларе, которую застукал за отколупыванием настенной плитки в зале педсоветов.

- Ай! Чего тебе? – вздрогнула профессор Малара. – Я уж перепугалась, что это кто-то из педагогов. Фу! Пообещай, что ничего никому не расскажешь! Хорошо? И кстати, чего ты-то тут делаешь?

- Вы научите меня своему мастерству? – выпалил мальчик. Именно так научила его новая знакомая: если боишься что-то сказать, лучше говори сразу не раздумывая.

Темнокожая профессор Малара оглядела мальчика с ног до головы.

- Вообще-то у меня уже есть пара ассистентов, но всегда лучше иметь больше рук. Окажешь мне услугу, тогда я возьму тебя в ученики. – Томас кивнул. – Ты же учишься в шестиугольном кабинете?! Принеси мне одну плиточку с пола, и я возьму тебя в ученики.

Кивнуть для мальчика было многим легче, чем сделать. Во всяком случае, отковыривать что-то в кабинете учительницы Глории, было сродни кролику, который забрался в клетку к медведям и начал устанавливать там свои порядки.

Поэтому Томас ничтоже сумняшеся решил пойти по простому пути: поскольку плитка в кабинете была точно такой же, как и в коридоре, отковырял плитку с теневой стороны дороги, ведущий на склад и принес её чернокожей профессорше.

- Ты что меня вообще за дурочку держишь?! – нахмурилась профессор Малара. – Неужели ты думаешь, что если плитки одинаковой формы и цвета, то они одинаковы и по своей сущности?! Вот гляди! – Женщина достала амбарную тетрадь, все страницы которой состояли из кафельных плиток – очень тонких, подобно листам бумаги.

- Это плитка с бывшего кабинета профессора Манки, а вот это – Малара вытянула с полки брусок, который плюхнулся рядом с мальчиком, едва не прибив его.

- А вот это плитка из кабинета профессора Жаэ, - произнесла профессор Малара.

Томас осмотрел брусок и удивился, что это была обычная кафельная плитка, как та, которую он отколупнул из коридора, только громадной толщины.

- Зачем младенцу такая здоровая плитка нужна? – задумался Томас.

- Если ты не сможешь понять всей красоты керамической плитки, то тогда нам и говорить с тобой не о чем, - прошептала Малара.

Долго еще ходил Томас по учителям в надежде на то, что они научат его чему-то особенному, тому, чем он сможет покорить сердце неприступной Ивон. Но везде мальчик получал отказ. Даже профессор Жаэ, к которому Томас обратился как к преподавателю, находящемуся в списке адекватности на последнем месте, не стал его слушать, а просто пустил пузырь носом и засмеялся.

Был еще правда в школе еще один профессор, который в список адекватности вообще никак не вписывался. Это был профессор материаловедения, Пакмэ Ипкис.

К нему Томасу хотелось идти меньше всего. Впечатлить сидевшую на вечной диете Ивон (что в принципе было странно, если учесть, что Ивон была ребенком десяти лет. Но массовая культура веганства даже в том многомерном мире еще не изжила себя полностью. Так родители Ивон были рьяными веганами и воспитали свою красавицу дочь в славных традициях поедания огуречных трупиков) жирным кремовым тортом было архисложной задачей даже при условии, что торт будет похож на торт. Впечатлить же её содержимым желудка шоколадного кролика, а именно такой торт и должен был получиться у мальчика, было вообще нереально. Но если Томасу представлялся один шанс из ста научиться делать вкусные пироги и один шанс из тысячи остаться нормальным после уроков профессора, то этот шанс необходимо было использовать.

Профессор Ипкис сидел в своей лаборатории и размешивал в колбе субстанцию ядовито-синего цвета и очень удивился, когда к нему подошел мальчик и с порога выпалил все как на духу. Ипкис тогда чуть пробирку не проглотил от удивления.

- Двести долей сливочного масла, сто пятьдесят доз меда, два яйца, три порции муки, три четверти долей соды и полбутылки талой воды, - не глядя на ребенка, произнес профессор.

– Что вы говорите? – перепугался Томас.

- Как видишь, пряничный гомункул не состоит из каких-то особых ингредиентов типа меренговой души или алычового мозга. Так почему же они не живут у меня дольше трех минут?!

Томас пожал плечами, поскольку даже не знал, что ему нужно ответить в данной ситуации.

- Фалд Адык дылд Альп Ковды ало клык Лукш ламп кд, - произнес Ипкис, и Томас погрузился с ног до головы в клубничный крем.