Онлайн чтение книги Amoralle: Жизнь высокоморального общества
Глава 6. Время шоу. Часть 1

«В этом нет никакого смысла, если никто о нас не узнает. И что же ты будешь делать? Что придумаешь, чтобы вновь смешать меня с дерьмом, а самому выйти сухим из воды? Или боишься, что тебе это не по зубам?»

Чонин осторожно оттянул тяжелую ткань кулисы, заглядывая сквозь открывшееся отверстие на пустую сцену. Ах, Чонин отдал бы все, чтобы ступить на ее ровный пол; тело вспомнит каждое движение ног, каждый взмах рук — и вновь растворится в танце. К счастью или к сожалению, в прошлом младший Ли уже божился отказаться от всего ради осуществления другого желания. Так уж вышло, что его мольбы не остались без внимания, и он действительно лишился всего, чем обладал. Единственным, что было теперь у парня, самым дорогим, чем он располагал, являлся Тэмин, однако его ценность (или же цена, что младший Ли за него заплатил) была слишком высока, чтобы обменивать брата на столь ничтожные капризы вроде плясок, и Чонин не был готов отказаться от того, что получил, пожертвовав свободой руководить собственной жизнью.

И, все же, все манипуляции, проводимые на сцене, завораживали парня. Это был будто бы совершенно иной мир — яркий и красочный, живой и эмоциональный, в котором не было места трагедии; он был открыт лишь тем, кто готов был навеки запечатлеть на своем лице самую широкую улыбку, словно Щелкунчик, и погрузиться в сказочный водоворот искусства. Пока возводились декорации к шоу, техники настраивали сценическое освещение, а ведущие прогоняли сценарий в последний раз, прежде чем все начнется. Кто-то окликнул Чонина сзади, положив руку на его плечо:

 — Почему ты все еще здесь? — младший Ли обернулся, поймав на себе недовольный взгляд жирно подведенных тенями глаз, лицо казалось фарфоровым из-за количества грима на нем, а выбеленные волосы были аккуратно зачесаны назад и зафиксированы каким-то блестящим лаком, — Я же сказал: тебе нечего здесь делать.

 — Хочу посмотреть на твое выступление.

 — Просто вали, ладно?

 — Я тебя нервирую? — пытливый взгляд с издевкой зацепился за подрагивающие губы Тэмина, — Не можешь сосредоточиться? Думаешь о чем-то? — Чонин легко провел пальцем по обнаженному предплечью брата. Тэмин вздрогнул, оглядываясь по сторонам, — Еще ведь есть время?

Тэмин уже был готов сказать то, что желал услышать его брат, однако в этот момент, так некстати, Чонин заметил, что прямо к ним приближалась фигура незнакомого ему мужчины в деловом костюме, что создавал впечатление состоятельности во плоти. Его высокий рост, орлиный нос, широкие плечи и легкая, но грубая походка прямо кричали о самоуверенности и превосходстве над каждым, кто находился в тот самый момент в холле. На вид ему было около тридцати, хотя Чонину редко когда удавалось оценивать возраст людей по внешности. Увидев его, Тэмин оттолкнул младшего Ли, нервно кусая накрашенные бальзамом губы. Подойдя максимально близко и кинув оценивающий взгляд на Чонина в рваных джинсах и кожаной косухе, незнакомец ухмыльнулся, а затем перевел внимание на второго Ли:

 — Ну что, готов? — бесцеремонно спросил тот, сверкая отполированными белоснежными зубами; Чонин подумал, что они определенно знают друг друга ближе, чем просто знакомые.

 — Да, мистер Дженкинс, — ответил Тэмин, толкая локтем брата в бок, явно намекая, что ему стоило удалиться.

 — Кто это? У вас парный номер? — заинтересованные глаза Дженкинса вновь коснулись младшего Ли, и Чонину захотелось порубить их на мелкие кусочки и сжевать — настолько отвратительно раскрепощенным был его взгляд, и, похоже, Тэмина он ничуть не смущал.

Старший Ли, прикусив губу и негромко хмыкнув, нехотя представил рядом стоящего:

 — Это мой младший брат, Чонин. И он не танцует.

 — Приятно познакомиться, — мужчина протянул руку, и Чонину пришлось ответить на этот жест рукопожатием, что впоследствии слишком затянулось стараниями человека в костюме, — Меня зовут Эндрю Дженкинс, я организатор и главный судья на сегодняшнем мероприятии.

 — Взаимно, — соврал Чонин, поглядывая на брата, чье лицо выражало явное недовольство происходящим, — У вас не будет проблем из-за общения с конкурсантами? — этот Эндрю Дженкинс слишком многое себе позволял, уделяя внимание Ли, — Другие участники, кажется, шепчутся, что вы уже выделили кого-то одного.

 — Ах… — удивленно вскинув бровью, мужчина рассмеялся, оглядываясь на парней и девушек за своей спиной, — Нет-нет, все нормально. Я подхожу ко всем, но так уж вышло, что вас заметил первыми. Удачи на сегодняшнем выступлении — надеюсь увидеть лучшие результаты, — мистер Дженкинс похлопал Тэмина по плечу, не отклеивая от него своего похабного взгляда, и Чонин смог наконец облегченно вздохнуть, когда тот удалился «приветствовать» других конкурсантов.

 — Что это за хрен? — нервно спросил Чонин, а брат продолжал смотреть мужчине вслед, с силой кусая пухлые губы; вместо ответа Тэмин, даже не посмотрев на него, схватил младшего Ли за руку и повел куда-то, следуя длинными темными коридорами.

Они оказались в небольшой комнате, табличка на двери которой гласила, кажется, «Гримерная», по периметру помещения располагались столы для характеризации, их лампы излучали яркий белый свет, сами столы были заставлены мейк-ап кейсами, а на стульях небрежно были оставлены чьи-то куртки и повседневная одежда — комнатой явно пользовались. Войдя за Тэмином, младший Ли едва слышно щелкнул замком, однако тот был сломан, так что дверь осталась незапертой. Не желая возиться с ней, Чонин прошел дальше и, обхватив брата за талию, прижал к себе, касаясь горячим языком его горькой от косметики шеи. Он знал, что тот не будет противиться, более того — Тэмин сам привел его сюда, и, зная своего брата, Чонин мог с уверенностью утверждать, что не для обыденного разговора.

 — Так сколько у тебя еще времени?

 — Почти час… я выступаю третьим, — Тэмин громко выдыхал, исступленно ловя губами поцелуи брата, его руки сумбурно стягивали с него кожаную куртку, нащупывали тяжелую пряжку пояса и нетерпеливо избавлялись от рваных джинсов.

Чонин подхватил брата, усаживая на один из столов, и тот вздрогнул, едва его обнаженная кожа коснулась холодной поверхности. Им уже руководил не разум, а нечто внизу живота, затвердевший кусок плоти, налившийся кровью и требующий соответствующих ласк, который не потерпит отказа и вряд ли остановится на половине пути.

Младший Ли заприметил небольшую баночку с косметическим вазелином, что была в числе тех, что он смахнул со стола, прежде чем разместить на нем Тэмина. Конечно же, такие вещи широко используются артистами, и Чонин мысленно поблагодарил владельца, довольно хмыкнув, и погрузил пальцы в прохладную массу вазелина.

Тэмин выгнулся, вцепившись пальцами в широкую спину брата и стиснув зубы от глухой боли. Младший Ли двигался медленно, лаская рукой его член и заставляя прерывисто выдыхать, бесшумно ловя губами воздух. За дверью послышались чьи-то приближавшиеся шаги, издававшиеся, скорее всего, женщиной, так как цокот ее каблуков вряд ли бы мог принадлежать, к примеру, мужским оксфордам.

 — Я не закрыл дверь, — шепнул Чонин ему на ухо.

 — Ч…? — переспросил Тэмин, теряя несколько звуков в слове и, казалось бы, задыхаясь.

 — Кто угодно может войти, — младший Ли прикусил нежную кожу мочки, — В любой момент.

Тэмин неубедительно пытался оттолкнуть брата, однако разум его в тот момент был слишком затуманен, чтобы делать это с полной силой.

 — Может, один из твоих конкурентов, — Чонин крепко сжал ягодицы брата, — Может, кто-то из судей, — он сопровождал свой шепот новыми толчками, между словами впиваясь губами в горячую кожу, — Или наша мать… или отец.

Чонин остановился, смотря на раскрасневшееся лицо брата с разводами косметики на нем. Руки Тэмина упирались в его грудь, хоть в глазах и не было страха, нет, лишь непонятная младшему Ли тень сомнения. Шаги, что раздавались из-за стен гримерной, достигнув своего пика, стали утихать, удаляясь по коридору.

 — Что, боишься? — уголок губ Чонина поднялся, нарочито оголяя зубы насмешливой улыбкой, — Не хочешь быть пойманным?

Чонин знал, за какие рычажки стоило потянуть. Он понимал, что задетая гордость доминанта не позволит брату остановиться, в то же время младший Ли был прекрасно осведомлен, что Тэмин буквально «тащился», когда он вел себя подобным образом — как последнее дерьмо. Это одновременно и радовало старшего Ли, поскольку он видел плод своих непосильных трудов, как невинный младший брат окончательно становился отбросом общества, и возбуждало, потому как «ничтожный Чонин» являлся лучшим его творением, идеально слепленным по образцу собственных вкусов. Не одно лишь рвение узреть унижение брата заставляло его руки тянуться к его ширинке и, уж тем более, не какое-то там сочувствие толкало его делать с Чонином то, чего он не сможет осуществить ни с кем другим — возможно, Тэмин и пытался это скрывать, но ничего из того, что происходило сейчас, не случилось бы без его желания. Быть может, он сам того не осознавал, но тот, в кого старший Ли превратил своего брата, был чересчур ему по душе, восхищал больше, нежели просто удачный результат трудов — Чонин стал кем-то, с кем они были близки в крайней степени и в любом понимании, однако никогда не смогли бы сравняться, являясь не то что противоположными полюсами, а совершенно несопоставимыми материями.

 — Представляешь себе их лица? — Чонин поглаживал член брата, заглядывая в его томные глаза, — Не интересно узнать, успеешь ли спрятаться или придумать какое-то объяснение, прежде чем они что-то поймут? — младший Ли, отстранившись, завел руки за спину, — Мне действительно остановиться?

 — Заткнись, — Тэмин скрестил щиколотки, и в комнате вновь послышался шлепок от соприкосновения тел, он притянул брата к себе, положив руку на его влажную шею, и, не оставляя возможности ответить, прижался к его губам своими.