Онлайн чтение книги Amoralle: Жизнь высокоморального общества
Глава 12. Горькая ложь, горькая правда. Часть 1

«У меня было достаточно времени для размышлений над собственными поступками. Я был неправ. Если бы мог повернуть время вспять и все исправить — сделал бы это. Но лишь одно я бы не променял ни на что, будь у меня хоть тысячи возможностей».

Наутро даже поднять голову с подушки казалось Чонину непосильным — и так повторялось из раза в раз после ночи с выпивкой, но он переступал через немощность собственного тела, принимал лекарства, что должны были в экстренном режиме ставить его на ноги и избавлять от похмелья, и, как ни в чем не бывало, приступал к выполнению своих обязанностей. Весь день был словно в тумане, преисполнен бессмыслиц и изнуряющих занятий, которые по своему окончанию стирались из памяти. На записи шоу Чонин понял, что ведущие явно больше предпочитают компанию девушек, а продюсеры и режиссеры, как всегда, озабочены в первую очередь красивой и качественной картинкой, поэтому приходилось переснимать несколько дублей «случайных» ситуаций. Единственным моментом, что хоть как-то запомнился Чонину, была встреча со старшими айдолами, которые похвалили танцы младшего Ли, однако порадоваться этому он, к сожалению, не мог.

Он был бы рад, если бы кто-то вытянул его за шкирку из этого псевдорадужного мирка, в котором Чонин вынужден был изображать единорога, если бы кто-то сказал, что он бездарность и зазнавшийся сукин сын, и что ему не место в индустрии. Чонин был бы счастлив вновь вернуться к жизни, в котором его считали отбросом, и оставаться в тени до тех пор, пока высшие силы не решат, что он достаточно проволок свое жалкое существование. Да, только вот помимо младшего Ли всегда существовал его старший брат.

Смог бы Чонин отпустить его? Или муки от одиночества были бы еще сильнее, чем от жизни с Тэмином? В их отношениях каждый был эгоистом — один в большей мере, другой в меньшей, и младший Ли часто предавался размышлениям о том, как сложилась бы их жизнь, будь все по-другому. Только вот Чонин никак не мог определить точку возврата. Все началось задолго до подписания контракта с агентством и еще раньше, чем появился в их жизни Эндрю Дженкинс. Был ли это тот день, когда младший Ли видел спину Тэмина, скрывающуюся за углом в компании неизвестного мужчины? Или момент, когда Чонин заявил, что тоже, как его брат, хочет заниматься танцами? Быть может, точкой возврата был переезд всей семьи из Кореи в Штаты? Или, все же, день, когда Чонин впервые увидел этот свет?

Чонин расслаблено развалился в кресле гримерной. Сам не понимая, как ему удалось удачно провернуть подобное, он добавил к содержимому бутылки колы добрую половину виски. И, сидя в том кресле, младший Ли упоенно прикрыл глаза, наслаждаясь опьянением от крепкого напитка. Запах алкоголя маскировал терпкий парфюм, обволакивающий его кожу и одежду, так что до тех пор никто и не заметил, что парень был пьян. Сотрудницы агентства накладывали свежий грим к вечеринке агентства в честь дня рождения президента, и время необратимо приближало к ее началу. На соседнем кресле сидел Тэмин, и ему, как всегда, уготован был слишком броский макияж, из-за которого он больше походил на девушку. На мгновение открыв глаза, младший Ли заметил в зеркале, как гримерша уже заканчивала чересчур жирно подводить глаза Тэмина.

 — Может, сиськи ему еще намалюете? — раздраженно огрызнулся Чонин, и кисть отринула от лица старшего Ли, а гримерша замерла на месте, сжимая ее в руке — этот вопрос явно застал ее врасплох.

 — Тогда пусть тебе еще яйца дорисуют, — незамедлительно раздался колкий голос Тэмина, — Чтобы ты и все остальные думали, будто они у тебя есть.

После непродолжительной паузы гримерша Чонина захихикала, возвращаясь к рабочему процессу и разряжая за секунды накалившуюся атмосферу. Девушка, работавшая с Тэмином также вернулась к выполнению своих обязанностей.

 — Вы оба забавные. Иногда я не сразу понимаю, когда кто-то из вас шутит. Американский стиль, да?

 — Это вы здесь, блять, все шутите… — тихо пробормотал Чонин на английском, но его слова не донеслись до чьего-либо слуха из-за музыки, разрывавшей колонки в помещении.

Эти глаза, на славу подведенные тенями и карандашом, олицетворяли отношение извне к Тэмину. Раньше его навыки в танцах уходили далеко вперед навыков младшего брата, однако со временем все изменилось далеко не в лучшую сторону для Тэмина. Его худоба и мягкие черты лица приковывали к себе больше внимания, нежели его умения. И это выводило старшего Ли из строя. Все его предложения отклонялись, любая инициатива пресекалась агентством, и его талант постепенно блекнул на фоне развивавшихся способностей Чонина. Тэмин был зол. Он ненавидел хвальбу, ненавидел, когда обсуждали его внешность, потому как вовсе не он работал над ней и не он принял решение сделать ее основным своим достоинством.

«Старший и так справляется, нам нужно подтягивать то, что совсем плохо» — однажды проскочило в разговоре двух сотрудников агентства, Чонин случайно услышал их голоса, доносившиеся из неприкрытой двери кабинета. Возможно, они действительно считали, что Тэмин был достаточно компетентен в танцах, поэтому не уделяли этому, по мнению старшего Ли, должного внимания. Только вот понимал ли это сам Тэмин? Говоря об остальных его умениях, вокал старшего Ли все еще не заслуживал похвалы, но он был рад любому к нему вниманию, даже критике. Впрочем, ее в социальных сетях было предостаточно. В какой-то мере Чонину было даже жаль видеть брата таким, но в жалости Тэмин не нуждался.

Младший Ли ожидал, что в честь официального мероприятия на них с братом натянут черные смокинги с бабочками или что-то вроде того, но их не отвели и на шаг от сценических образов. Тэмину вручили длинную майку из белых и серебряных нитей с черной надписью на ней «live hard», тесные брюки из белого винила и байкерскую куртку из прозрачного, Чонину же достались черные атласные брюки и длинный пиджак цвета индиго с лацканами, усыпанными сверкающими пайетками, который надеть он был обязан на голую кожу. Благо, на теле костюмы выглядели не настолько ужасающе нелепо, как на вешалке, но все еще скверно, и в понимании младшего Ли мало подходили мероприятию. Для проведения корпоратива арендовали двухэтажное клубное здание, посторонние не могли проникнуть на его территорию. Вокруг собрались журналисты, которые оживленно обсуждали что-то, присматривали самые выгодные локации для съемок. Гости постепенно прибывали — по одному или в компании, заполняя просторный зал с претенциозными декорациями и повсеместно налепленными логотипами агентства.

Вся эта суета заставляла хотеть Чонина вновь упиться до беспамятства, влить в себя еще больше, чтобы проснуться только на следующий день уже дома, но он не мог себе позволить дать слабину — иначе бы подставился не только сам, но и подвел бы менеджера, Тэмина, да и, не исключено, все агентство, ведь данное мероприятие должно было презентовать работодателя в наилучшем свете перед объективами камер, и слишком много глаз было направлено на Чонина в тот вечер. Хоть он сам и был бы безмерно рад прекратить все в один короткий момент. Как только братья Ли перешагнули за порог заведения, их сразу же окружили фотографы, а в следующее мгновение уже и другие айдолы позировали рядом с ними для групповых снимков. Они то собирались, то расходились, меняя комбинации людей и места, делали перерывы, а затем снова находили партнеров или проводили съемки соло. Тэмин успел захватить с фуршетного стола пару-тройку бокалов шампанского, впрочем, как и Чонин, прежде чем рядом с ними появилась женская фигура.

 — Ребята! — девушка по имени Джиа из девчачьей группы с улыбкой поприветствовала братьев, на что те ответили вежливым поклоном, так как девушка была старше, к тому же начала свою карьеру раньше Ли, — Поздравляю, вы и ваша команда хорошо поработали над синглом, мне очень нравится!

 — Спасибо, — поблагодарил Тэмин вновь склоняя голову.

 — Чонин, — Джиа резко сосредоточила свое внимание на младшем Ли, — Хореография для этой песни довольно сложная, но ты отлично справляешься! От твоей энергетики на сцене мурашки по коже! Давно хотела тебе об этом сказать, но слышала, что тебя и без меня много кто хвалит.

 — Спасибо, — Чонин бросил беглый взгляд на Тэмина, с чьего лица улыбка постепенно сходила на нет, — Но выступаю я ведь не один.

 — Да, — согласилась девушка, — Тэмин, конечно же, тоже хорош! Вижу, тебе решили вернуть прическу и цвет волос как тогда, когда вы только приехали в Корею. Выглядишь потрясающе — любая девушка позавидует!

 — Это все, что ты можешь сказать, шлюха? — Тэмин внезапно перешел на английский, натянуто улыбнувшись, но Джиа не поняла ничего из сказанного им.

 — Что? — смущенно смеясь переспросила она, — Прости, музыка играет слишком громко, а я еще и в английском полный ноль. Только тссс, никому не говори.

Чонин замер на месте, не зная, что делать, и не в состоянии решить, должен ли он был вмешиваться. Джиа, видимо, ни секунды не задумывалась над своими словами, а вот Тэмина они не на шутку задели. Зная, на что старший Ли пошел ради танцев и как он всегда ревновал их к Чонину, было совершенно очевидно, почему его разозлили небрежные высказывания девушки. Он несомненно знал, что обладает хорошими внешними данными, однако не этим он когда-либо хотел впечатлять окружающих и не ради того, чтобы люди видели в нем просто смазливую мордашку, он вкалывал как умалишенный последние, по крайней мере, десять лет. Даже несмотря на то, что Чонину была понятна резкая смена настроения брата, его слова мог разобрать кто-то из стоящих рядом, и тогда проблем было бы не избежать. Обернувшись по сторонам и рассмотрев лица фотографов и других артистов агентства поблизости, Чонин убедился, что никто не обратил внимания на ругательства, что сорвались с острого языка старшего Ли.

 — Тэмин не любит, когда его сравнивают с девушками, — наспех придумал оправдание младший Ли, позволяя вежливой улыбке скрыть на его лице беспокойство, — Спасибо за ваши слова. Простите, мы отойдем, нужно найти менеджера, — Чонин крепко сцепил пальцы вокруг руки брата и потянул его за собой.

Пройдя по периметру зала, чтобы не привлекать лишнего внимания, Ли направились вдоль по коридору, что вел к складским и другим служебным помещениям. Из кухни периодически появлялись официанты с подносами, на которых яркими красками пестрили дорогие закуски, но наемные работники не видели ничего, кроме своих многочисленных обязанностей, так что пара людей, затерявшаяся в суете вечера, осталась незамеченной.

Дергая за ручки каждой двери, младший Ли искал ту, что была бы не заперта, и, наконец обнаружив, что одна из них поддалась, отворил ее. Толкнув вперед брата и сам сделав шаг в кромешную тьму, Чонин вслепую нащупал выключатель, и тусклый свет залил тесное помещение с хозяйственными принадлежностями. С наружной стороны двери кто-то оставил ключ, и Чонин вытащил его, заперев комнату изнутри.

 — Умом тронулся? Какого хрена ты творишь? — начал он на английском, убедившись, что их с Тэмином никто не побеспокоит.

Старший Ли молчал и, похоже, даже не собирался давать какой-либо ответ. Он стоял, развернувшись спиной к брату и вяло опустив голову. Чонин шумно вздохнул, запустив руку в уложенные совсем недавно волосы, отчего те потеряли свою форму. А что он вообще ожидал услышать? Младший Ли уже был готов распахнуть дверь и вернуться в эпицентр празднования, как его брат наконец-то заговорил:

 — Думаешь, в этом есть смысл? — его голос звучал тихо, даже бессильно — совсем иначе, нежели пару минут назад.

 — В чем? — как и прежде, вопрос Чонина не встретил ответа, и он вновь потянулся к замку, — Я ухожу.

 — Подожди, — старший Ли сделал шаг к брату, выставив вперед свою руку, но так и не решившись коснуться его.