Онлайн чтение книги Amoralle: Жизнь высокоморального общества
Глава 15. Сказка о пастухе и волках

«Старые приемы больше не сработают».

Наспех обработав раны на руке найденными в аптечке средствами первой помощи и обтерев тело от пота и спермы салфетками, Чонин надел первый попавшийся комплект чистой одежды, закинув домашний в комнату. Он не посчитал нужным заботиться о бардаке на кухне, ведь потраченное на бессмыслицы время могло стоить ему, без преувеличения, жизни. Уже обувшись и закинув на плечо рюкзак со всем необходимым, младший Ли замер, остановив свой взгляд на двери в ванную. Он вслушивался в звуки, доносившиеся из-за нее, какая-то часть его хотела, чтобы брат вышел и проводил своим прощальным напутствием. Чонин, однако, вовсе не хотел выражать свою благодарность, ведь он просто получил то, что давно должен был и что заслужил — свободу.

Шум воды не утихал, и младший Ли вынужден был уйти, так и не сказав «Прощай». Чонин решил, что больше никогда они с Тэмином не встретятся вновь. Тяжело разрубить ветвь, что соединяла тебя с кем-то столь долгое время. Сложно расстаться с воспоминаниями и положить конец тому, что медленно тебя уничтожает. Это человеческая жадность, и немалых усилий стоить ее в себе перебороть. До тех пор неоднократно Чонин давал обещания себе и другим, но раз за разом сам же их нарушал. Он старался казаться сильным, но, все же, был слабаком, и никакой самообман не мог этого исправить. Возможно, в этот раз тоже не выйдет.

***

Тэмин сидел на кухне, играя ногами с останками стакана на полу, расписанными застывшей кровью, словно витражной краской. Он задумчиво смотрел на дверь, через которую наконец заставил младшего брата уйти. В замке маняще отблескивал ключ, он зазывал к бегству и Тэмина, однако тот твердо решил, что не станет удирать, словно трус, что должен остаться и, вместо того, чтобы избегать проблемы, разрешить их все. Ведь, в противном случае, они будут накапливаться и продолжать настигать его до конца жизни, даже если удастся оторваться на какое-то короткое время. Несмотря на то, что Тэмин, все же, слишком часто менял свои решения, в этот раз он был полностью уверен, что поступает правильно.

Только вот получится ли у Чонина покинуть Южную Корею? Тэмин не знал, ведь больше он не мог быть до конца уверен в точности своих расчетов.

Тем не менее, от часа ночи до шести утра, прежде чем менеджер обнаружит пропажу, у Чонина в распоряжении было пять часов. Дорога на такси до аэропорта в эту пору занимала около часа, отправление рейса приходилось на пять утра. Когда Ким узнает, что один из его подопечных слинял, уже будет не в силах что-либо сделать, так как Чонин уже час как будет находиться в самолете на пути к, кажется, Чехии. Тэмин случайным образом купил билет через смартфон, что одолжил у коллеги (ведь собственного его временно лишили), смотрел лишь на часы отправления — делал все в спешке, чтобы не быть пойманным. Даже если станет известен пункт назначения Чонина, перехватить младшего Ли уже не успеют. Да и вряд ли станут. Он того не стоил, и целью Тэмина на данный момент было всех в этом убедить. Младший Ли уже начал эту занимательную игру, так что старшему оставалось лишь подхватить и грамотно ее закончить. Да, именно. Закончить.

Тэмин все спрашивал себя: почему они не могли сделать этого ранее? Неужто потому, что боялись причинить боль — себе или, возможно, окружающим? Ведь братья Ли были подобны атомной бомбе большого радиуса действия, взрыв которой повлек бы за собой множество потерь. Или, быть может, боялись разделиться? Возможно, их останавливал страх перед одиночеством друг без друга? Пожалуй, все-таки, из-за надежды — надежды, что все изменится к лучшему, что все пройдет само собой, что все наладится. Только вот сколько лет своей жизни человек может провести в ожидании чуда?

Из комнаты Кима послышался шорох, а затем и он сам показался в дверном проеме, окидывая сонным взглядом комнату:

 — Что вчера произошло? — сонно потирая глаза мужчина прошел к холодильнику.

 — Что ты имеешь ввиду? — равнодушным голосом спросил Тэмин, пытаясь не выдавать своего волнения.

 — Мне казалось, я слышал как вы ссорились, — менеджер налил в стакан молока, осторожно ступая между стеклянных осколков на полу и указывая на них пальцами, — Думал, что мне это снится, но теперь вижу, что нет. Если Чонин опять перегибает палку — скажи, не покрывай его. Я не враг вам, мне нужно знать обо всем, чтобы быть в состоянии решать проблемы, если они появятся.

 — Больше это не понадобится, — менеджер рассмеялся в ответ, и тогда старший Ли продолжил, — Он не вернется.

Ким еще какое-то время улыбался, однако не заметив на лице подопечного встречной реакции, бросил взгляд на комнату Чонина. Дверь была прикрыта, и мужчина быстрым шагом направился к ней, чтобы проверить наличие внутри младшего Ли. Как и ожидалось, комната оказалась пуста, а на полу валялись окурки, что давно уже дотлели. Рванув к ванной, менеджер бормотал себе под нос ругательства, и когда окончательно убедился, что Чонина в квартире не было, вплотную подошел к старшему Ли. Рука Кима дрожала, так и просясь отвесить оплеуху подопечному, но он изо всех сил сдерживал себя — видимо, вспомнив судьбу предыдущего менеджера.

 — Где твой брат? — сквозь зубы процедил Ким, сжав в руках ворот толстовки Тэмина, но тот молчал, явно не собираясь раскрывать свои карты, — Если скажешь прямо сейчас — никто не узнает об этом инциденте. Верни его — и я не стану об этом докладывать.

 — Понятия не имею, — пожал плечами старший Ли.

 — Не рой себе могилу, парень, — лицо менеджера раскраснелось, а вены на шее вздулись.

 — Я уже в ней, — похоже, безразличные интонации Тэмина выводили из себя менеджера еще больше, — Он свалил. Я тоже тот, кого кинули. И что ты сделаешь? Боишься, что тебя попрут? Дай мне телефон, я сам им скажу.

Еще некоторое время проведя в сомнениях, мужчина вытащил из кармана штанов смартфон и сунул в решительно протянутую руку Тэмина. Нажатие кнопки ознаменовало бы начало активной фазы развязки этой слишком сложной и затянувшейся драмы, поэтому старший Ли, замявшись лишь на секунду, опустил свой палец на сенсорный экран, и в следующий момент в трубке послышались гудки исходящего вызова.

***

Сказать, что корейцы были в шоке от выходки Ли — слишком преуменьшить масштабы катастрофы, вызванной побегом Чонина, от которой потерпело их мировоззрение. Едва ли ранее кому-то в голову приходило, что можно просто так взять — и улизнуть от своих обязательств. Более того, собственно, улизнуть. Недоуменные и растерянные лица сотрудников агентства явно давали понять, что этот случай был единственным в их практике и, они надеялись, последним.

В полицию по какой-то неведомой причине обращаться не стали, и старший Ли едва почувствовал на себе благосклонность высших сил. День прошел как и планировалось — согласно расписанию, однако на следующий Тэмина привезли в здание агентства и закрыли в конференц-зале вместе с менеджером и еще двумя сотрудниками. Ким секретничал о чем-то с девушкой из отдела развития, и до слуха Тэмина доносился смысл их беседы, что «от иностранцев одни проблемы» и что «пора завязывать с этой практикой».

Еще бы — братья Ли проложили свой путь на корейскую сцену фактически «по блату», как по взмаху волшебной палочки; в сравнении с другими стажерами и начинающими артистами, у них было довольно много привилегий, и Тэмин на своей шкуре чувствовал немое осуждение со стороны: парни и девушки, которые прошли не один, а несколько этапов отбора, которые провели в качестве стажеров уж точно больше года, сутками напролет изнуряя себя всеразличными занятиями — старший Ли неоднократно замечал на них с братом завистливые взгляды тех людей. Никто не решался высказать в лицо все, что думал, все только улыбались при встрече, отвешивали низкие поклоны, а за глаза обсуждали, в какую необычайно вонючую кучу дерьма им довелось вступить.

Они были правы — братьям Ли действительно слишком легко давалась их жизнь. Хоть Тэмин и занимался танцами с самого детства и до сих пор, также проводил порою сутки в тренировочных залах, это все равно и рядом не стояло с ритмом жизни местных корейцев. Мистер и миссис Ли позволяли сыновьям заниматься тем, что им нравилось, не принуждали к посещению дополнительных занятий и всевозможных секций. Скорее всего, таким образом на семью сказалось влияние американской культуры, но и до переезда из Южной Кореи родители не наседали на сыновей.

Таким образом просматривалась явная несправедливость, но вышестоящим фигурам, судя по всему, было плевать, если они видели выгоду и в перспективе успешный проект. Ведь в этом бизнесе выживают только сильнейшие, а сила эта измеряется также количеством связей.

Старшему Ли не было ясно, в ожидании чего все находились прямо сейчас, зачем затягивали с казнью, и эта неизвестность сдавливала его горло невидимой виселичной петлей. Тэмин уже готов был к пожизненному рабству или тюремному заключению, так почему же судьи все никак не могли вынести свой вердикт?

За дверью угрожающе приближались знакомые шаги, и Тэмин понял, что в последний раз слышал их более года назад. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Дженкинс, отчего все присутствующие в конференц-зале зримо подпрыгнули на месте. Лицо мужчины цветом своим напоминало спелый томат — то ли от злости, то ли оттого, что в нетерпении увидеть «наглую рожу Тэмина», как он ранее заявил в телефонном разговоре, ему пришлось бежать, не говоря уже об отмене планов и срочной покупке билета на самолет.

 — Если вы не против, я бы хотел поговорить с ним наедине, — на удивление вежливо попросил Эндрю, как только отдышался, — Я не стану его колотить, не волнуйтесь.

Услужливо откланявшись, три работника агентства удалились из кабинета, исполняя просьбу Дженкинса. Как только дверь за ними захлопнулась, мужчина запер ее изнутри.

 — Если что — загримируют, — раздался громкий шлепок пощечины, заставивший Тэмина столкнуться с твердой поверхностью журнального столика, — А теперь рассказывай, что за цирк устроил твой брат и откуда мне вытащить его высокомерную задницу?

Эндрю расстегнул свой тренч и шумно упал на широкий диван, откидывая голову на спинку, все еще тяжело дыша. Мужчина терпеливо ждал, пока Ли восстановит равновесие и примется давать объяснения.

 — Я не знаю, что произошло, — Тэмин изобразил недоумение, — Дома мы повздорили, потом разошлись по комнатам, а когда я вышел из душа, его уже не было…

 — Думаешь, я поверю в эти байки? Что твой главный обожатель решил на тебя забить, а ты к этому не имеешь никакого отношения? Это как в сказке про пастуха и волков*.

 — Но волки в конце концов напали.

 — Только Чонин не волк. Так, преданная пастушья шавка. Ну что, я удостоюсь чести знать, что происходит, или стоит начать судебное разбирательство против вас обоих?

 — Ты изначально знал, что я не хотел этим заниматься, — после долгой паузы заговорил Тэмин, собрав языком каплю крови, выступившую в уголке губы.

 — Ты хотел выступать. Стоять на большой сцене, все такое — разве нет?

 — Я хотел быть танцором.

 — Я сделал тебя больше, чем сраным танцором, Тэмин! — повысил голос Дженкинс; его спокойствие сменилось мимолетной вспышкой ярости, что угасла так же быстро, как и загорелась.

Тэмин осознавал, что должен тщательнее подбирать выражения. Где-то в своем сознании он уже тысячи раз пожалел о том, что сделал, но не имел права сдавать назад, даже если его последующие слова и действия вызовут новые волны гнева.

 — Ты впутал моего брата, — представил очередной аргумент старший Ли.

 — Твой брат сам принял это решение.

 — Из-за того, что ты его шантажировал, — мужчина громко рассмеялся в ответ, прикрывая лицо ладонью, и Тэмин окинул взглядом помещение в поисках видеонаблюдения, — Тем видео.

— Не волнуйся — звук они не записывают, — Дженкинс указал пальцем на одну из камер, — Скажи, солнышко, — успокоившись, Эндрю нащупал в кармане пальто пачку сигарет и, немного повозившись, достал одну.

Обычно он предпочитал сигары, но в этот раз, судя по всему, возможности захватить с собой несколько не представилось. Мужчина вдохнул густой дым, блаженно прикрыв глаза. По привычке Эндрю стряхнул пепел на пол, закинув ногу на ногу, а затем, оторвавшись от своего неизменного ритуала, продолжил:

— Что ты мне ответил бы тогда, на месте Чонина, поставь я тебя перед выбором: обнародование видео или контракт со мной?

 — Я бы послал тебя на хрен, Эндрю.

 — Почему?

 — Потому что мне было бы насрать на видео.

 — Правда ведь? Ты бы мог себе это позволить, ведь на тот момент уже получил от меня все, чего хотел, — мужчина вновь поднес сигарету к губам, — И я тоже.

Снаружи, из коридора, послышался шорох, и Дженкинс встал, неторопливо подойдя к двери. Как только прозвучал щелчок замка, шум за ней усилился. Стоило мужчине потянуть ручку на себя, в дверном проеме показались Ким вместе с представительницей отдела развития, они якобы случайно проходили мимо кабинета.

 — Я сказал «наедине», — сделал замечание Эндрю притворно слащавым голосом, выпустив изо рта белое облако, разбившееся о взволнованные лица корецев.

Пойманные шпионы ничего не ответили, лишь виновато поклонившись, и ускоренным шагом удалились по коридору. Убедившись, что те скрылись за дверцами лифта и последовали на другой этаж, Дженкинс вновь запер их с Тэмином изнутри.

 — Думаешь, Чонин боялся, что кто-то посмотрит ваш фильм? — он обернулся, чтобы вернуться на прежнее место, — Да он всем своим видом кричит, что ему похер на все больше, чем кому бы то ни было. Согласен?

Эндрю был похож на хищника, подкрадывающегося к жертве; его шаги были аккуратными, но уверенными, и мужчина опустился на диван рядом со старшим Ли, кладя руку на плечо подопечного и едва прижимая его к себе, будто бы они были закадычными друзьями. Тэмин съежился, и после долгой паузы Дженкинс более настойчиво повторил свой вопрос:

 — Согласен? — мужчина коснулся рукой белых локонов, и тогда Ли утвердительно кивнул, — Следовательно, дело было не в видео. Твой брат бы тоже сказал «пошел ты на хрен, мудак», при этом еще морду бы мне набил. Разве не ясно? Он сделал это для тебя, — Дженкинс ткнул пальцем голову Тэмина, выделяя последнее слово, и тот слегка пошатнулся, — Потому что ты… — Эндрю снова повторил свое действие, —… Хотел выступать. И, в отличие от тебя, Чонин понимал ценность этой возможности. Я не заставлял его. Мы оба разыграли сцену, в которой я делаю вид, что принципиально нацелен на обнародование домашней порнушки, а он делает вид, что в это верит и соглашается делать все, что я скажу. Чонин пожертвовал своими интересами ради тебя, а ты взял то, что тебе предложили, потому что хотел, хоть сейчас это и отрицаешь. Вы оба могли отказаться. А я бы, может, даже и не стал бы ничего делать с видеозаписью, ведь мне не было бы никакой от этого выгоды. Вас обоих просто очень легко обвести вокруг пальца, вы, братцы, легко ведетесь на блеф.

 — Как бы там ни было, Чонин не вернется. И я тоже не хочу это продолжать, — старший Ли начал с самой высокой ставки на случай, если придется ее понижать.

 — Нет, — обнажил зубы мужчина, и надменная улыбка украсила его лицо, — По контракту ты обязан отработать еще несколько лет. Что-то еще?

 — Я вскрою вены, — старший Ли решил пойти ва-банк, — А в предсмертной записке напишу, что Чонину удалось сбежать, и я покончил с собой из-за того, что ты насиловал нас с братом, шантажировал и заставил на себя работать за гроши. Что твои корейские партнеры из агентства знали об этом, но все скрывали ради имиджа. Напишу, что они тоже виноваты. Как думаешь, сможешь после этого отмывать свои денежки?

 — Ради бога, Тэмин, что за детский лепет! — закатил глаза мужчина, — Отвратительное поведение, тебе не идет. К тому же, думаешь, до тебя есть кому-то дело? После того, что выкинул твой братец?

 — Так мне сделать это? Мне уже нечего терять, — искренняя самоуверенность на лице Тэмина вызвала у Дженкинса смешок.

 — Почему ты так уверен, что эти байки прокатят? У меня прозрачно чистая репутация, и не потому, что ни разу не была запятнана, а потому, что я умею за собой подчищать. Мои корейские друзья тоже собаку на этом съели, — мужчина рассмеялся, развевая перед собой новые клубни дыма, — Ха-ха, звучит немного по-расистски.

 — Потому что однажды это сработало, и мне даже не приходилось изображать суицид.

 — Может быть. Но не со мной, — ухо Тэмина обжог горький шепот; Дженкинс отстранился, и твердый взгляд заставил старшего Ли пожалеть о сказанном.

Несколько минут молчания были похожи на игру в гляделки. Как бы ни пытался скрывать, Тэмин боялся этого человека. Стал бояться. Парень понимал, что еще один неверный шаг — и он вновь свалится в ловушку, заботливо подготовленную еще до того, как старший Ли мог о ней подумать. Тэмин знал, что человек мудрый и властный, при этом осознающий силу своего могущества, каким, вне сомнения, и являлся Эндрю, не станет мелочиться. Очередной проблемой являлось то, что старший Ли чересчур близко подошел к этому огнедышащему дракону, слишком сильно раздразнил его, и теперь тот точно ответит сполна.

 — Мне опять напомнить, что у нас была справедливая сделка? — первым заговорил мужчина, отнюдь не из-за того, что решил сдаться, — Ты сам хотел этого.

 — Не этого, мать твою! — Тэмин понимал, что в тот самый момент был похож на чихуахуа, отчаянно лающего на огромного ньюфаундленда, и видя насмешку в глазах Дженкинса, это ощущение становилось только сильнее.

 — Что тебе от меня нужно сейчас? Я буду мил и подумаю об изменении условий нашего сотрудничества. Только хорошенько подумай, прежде чем просить.

 — Аннулируй контракты Чонина. Если дело в деньгах, я все отработаю, буду выступать один.

 — Этого ты и хотел с самого начала, не так ли? — ухмыльнулся Дженкинс, — Ты понимаешь, что концепт нужно будет переделывать? — мужчина выпустил из груди густой клубень дыма и, поняв, что Ли собирался стоять на своем, наклонился ближе к Тэмину, — Полностью реконструировать твой имидж, возможно. Это займет время, в которое ты не сможешь зарабатывать. У вас двоих была изюминка, а что ты один можешь публике предложить? Ты станешь безвкусным как сырой картофель. К тому же, если текущий контракт аннулируется, то вместе с ним и все сроки. И ты будешь заново отбывать свои пять лет.

 — Можешь использовать меня как угодно. Только пусть Чонина оставят в покое.

Комнату заполнил мужской хохот.

 — Как угодно, говоришь? Не надеешься ли ты, что я предложу у меня отсосать — и этим все ограничится? Нет, было бы слишком просто. Ты мне, конечно, нравишься, но так продешевить в данном случае я не могу. Может, мне отправлять тебя к другим спонсорам на приватные вечеринки отрабатывать убытки? Лишить тебя процентной доли каждого из гонораров, чтобы ты пахал за «спасибо»? Может, вообще продать твои органы на черном рынке?

 — Делай что хочешь, — старший Ли сглотнул мерзкий ком, подступивший к горлу.

 — Я хочу тебя унизить, Тэмин. Как это сделал ты. Ты выставил меня на посмешище перед партнерами. А я ненавижу, когда из меня делают дурака. Я слишком долго и тяжело зарабатывал свой статус, чтобы какой-то сосунок все похерил. Есть много способов отомстить, и для этого, честно говоря, не обязательно оставлять тебя в знаменитостях. Какое же это тогда было бы унижение? Ты это заслужил за свои выходки, согласен? Только где гарантия, что ты не вскроешься, как только получишь желаемое, как сейчас грозишься? «Тебе уже нечего терять», — процитировал мужчина недавние слова Тэмина.

 — Тогда я не смогу следить за тем, чтобы ты выполнял свою часть уговора.

 — Ах, какое благородное проявление сильнейшей, кристально чистой, непоколебимой и всепоглощающей братской любви! — с наигранным восхищением взмахнул руками Дженкинс, — Думаешь, Чонин оценит и перестанет дуться? Он же был в глубокой обиде за то, что вам пришлось трахаться при зрителе, — в глазах Тэмина читался немой вопрос, и мужчина, заметив его, довольно скривил рот в улыбке, — Видишь — опять. Ты снова попался. Нет, я догадывался. Эта мысль была дикой, но… Ты же помнишь, что сначала я принял Чонина за твоего бойфренда. Похоже, первое впечатление — самое верное. Я пересматривал то видео, пытался понять: показалось мне или нет. В итоге я был прав. И эти ваши взгляды. На мгновение я даже почувствовал себя словно в бульварном романе. Если двух людей заставляют заняться сексом друг с другом, они действуют неуверенно, смущенно — зажмурятся себе и даже не смотрят, что делают они или делают с ними — так они пытаются отдалиться от происходящего. У парнишек иногда вообще не встает от волнения, а у девок киски не мокнут. Кто-то от отвращения заблевывает всю комнату — честное слово — кто-то в истерике сдает назад и убегает. А твой брат, мало того, что пришел, так еще и согласился тебе вставить. Я ожидал лицезреть драму, сопли, слезы, ругань, рвоту на ковре. Кто же знал, что это у вас будет не впервые. Тебе сейчас, наверное, очень стыдно, солнышко. Даже не отрицаешь?

 — А что от этого изменится? — взгляд Тэмина воткнулся в пол; он бы мог сказать, что их с Чонином не связывали кровные узы, но тогда младший Ли лишил бы Дженкинса воображаемого козыря.

 — Ты прав, ничего. Мне, по большому счету, насрать, что там у вас двоих за развлечения. У меня есть кузина, которой в юношестве я мечтал засадить, так что не мне судить. Такова природа человека. Пусть детки резвятся. Но у меня много тузов в рукавах и море затей на твой счет. Так что, ты все еще хочешь, чтобы «Чонина оставили в покое»?

 — Да.

 — Я еще подумаю, что с тобой сделать. А теперь вали.

 — Это значит, что ты согласен?

 — Ты же заметил, что я включил диктофон?

 — Да.

 — Несложно было это предугадать, учитывая прошлый опыт, правда? — Дженкинс достал из кармана пальто смартфон, вертя им перед лицом Тэмина, — Весь наш разговор записан. Это наш контракт, устный договор, в котором ты добровольно даешь мне полную волю руководить своей деятельностью. Со своей стороны я постараюсь переговорить с агентством и освободить от обязанностей твоего брата в замен на удвоение срока твоего контракта. Позже мы заключим и письменный. Если вздумаешь надуть меня или вскрыться — клянусь: я найду твоего братца и заставлю его наблюдать за тем, как собаки трахают твой труп. А затем лично буду по кусочку отрезать его плоть и скармливать этим же псам на глазах у ваших родителей, которых превращу в нищих. Не ты ведешь эту игру, солнышко, это я позволяю тебе так думать в память о нашем приятном времяпровождении, потому что меня это забавляет. Будь это не ты, а кто-то другой — я бы не делал поблажек, так что будь благодарен за то, что с тобой сюсюкаются. Ты же понимаешь, что вся эта ситуация — абсурд, правда? Это не наши с тобой личные отношения. Это бизнес, в котором задействованы тысячи людей, которых ты подставляешь своими педовскими капризами. Пусть. Но я не привык тратить слишком много времени на развлечения. Еще один фокус — и ты меня слышал. Я покажу тебе как я разговариваю с теми, кто пренебрегает условиями контрактов и моей безграничной добротой, Тэмин. Я задержусь в Сеуле на пару недель. Раз уж мне из-за тебя пришлось сюда переться, нужно уладить пару дел. Заодно прослежу, чтобы ты не натворил глупостей.

* — сказка о том, как некий мальчик-пастушок два раза объявлял ложную тревогу, якобы «волки идут, хелп», а после тешился собственным остроумием. В итоге волки действительно пришли, но на третий раз крики пастуха никто не слушал, и всех овец съели. Доп*зделся мальчик.