Онлайн чтение книги Семь_я Sem_ya
Глава 7. Отречение

Королева открывает глаза и поднимает голову. Ей говорили, что она должна держать подбородок выше и всегда смотреть на своего короля. Но короля в последнее время не видать — с того самого последнего раза. И как смотреть ему в глаза, если с годами для этого подбородок приходится уже опускать?

За окном расцветает. После того, как очнулась, её снова отвели к себе в покои. А там дыра в стене, по краям её блестят цветные стёкольца, по полу цветные стёкольца. Об уборке никто не позаботился. Эдея обхватывает себя порезанными руками и поднимается с кровати. Ходит по комнате и отчаянно ищет что-то глазами. Комнату заливает свет и звук оживающего мира. Птицы стаями пролетают мимо окна. Эдея пугается, но подрывается к разбитому окну с детским любопытством. Берёт осколок в руки. Разглядывает его с минуту, поднося к коже, а потом… выбрасывает наружу, в розовый сад. А затем ещё, и ещё, и ещё.

Её отвлекает звук отворившейся двери. Заходит фрейлина. Эдея делает вид, что спокойна, и садится на край своей постели. Хаз оглядывается со вздохом и, наклонившись, начинает собирать оставшиеся осколки витража. И почему никто не мог сделать этого раньше? И как они позволили Эдее вернуться в комнату, в которой повсюду стекло? Что за безответственные люди. Она собирает стёкла осторожно и складывает их в кучку, а королева с интересом наблюдает за её действиями.

— Ваше Величество, пожалуйста, больше не трогайте ничего опасного, — устало говорит Хаз, переводя взгляд на Эдею. Заметила: свежая царапина на ладони. Королева быстро спрятала руки за спину.

Но разве не всё сейчас для неё представляло опасность? Эдее не нравилось такое отношение. Она бы ни за что не признала то, что о ней говорили, думая, что она совсем ничего не понимает. Говорили, что она больше никуда не годится, что она больная, немощная и никчёмная. Но она понимала. А сделать ничего не могла, жаждая спасения извне.

— Где мой старший сын? Где мой маленький мальчик? — спросила женщина, протянув к Хаз руки.

Травница замялась. Её никто не предупреждал, как на это нужно отвечать. Королева смотрела на неё с надеждой:

— Никто не придёт? Ко мне больше никогда никто не придёт?

— Нет, это не так, — сказала Хаз. — Принц Шаб придёт обязательно. Не может не прийти.

— Кто такой Шаб?

Хаз взглянула на неё с удивлением. Позже оно сменилось сожалением, и Хаз взяла Эдею за руки, стиснув их в ладонях.

— Вам, наверное, очень больно, Ваше Величество. Ума не приложу, отчего Вы здесь, если не всё убрано и Вы до сих пор не отошли от шока. Давайте лучше я отведу Вас обратно к придворному лекарю.

Эдея кивнула и позволила вести её куда угодно. Её будто на поводке отводили то к врачу, то в комнату раз за разом. Хаз закрыла двери за ними и решила, что обязательно настоит, чтобы королеву переместили в покои без битых стёкол. Она смотрела на неё с огромным сочувствием. Хаз думала о том, что, возможно, оказавшись на её месте, тоже непременно сошла бы с ума.

***

Нил бежит переулками между бедными кварталами, опрокидывая ящики и вёдра с помоями, заметая собственные следы. На хвосту королевские стражники, которым возраст более не позволяет нагнать юнца. Нилу нравились погони когда-то, но теперь, став чем-то обыденным, они ему абсолютно осточертели. Он был единственным, на кого охотились. Потому что только он жаждал свободы вне замка и всё-таки вырывался тогда, когда был шанс. Не то что все эти трусы, не знающие толком жизни, сидящие в четырёх стенах и кричащие о несправедливости мира. Было бы желание.

Оторвался. Присел на землю, чтобы отдышаться. Оглянувшись, поднялся, а затем отправился знакомой дорогой к самому родному месту в этой стране. Каждый раз, приходя в бордель, Нил гордился собой. Тем, что каждый раз успешно дурит стражу, что он такой сильный и крепкий, что оторваться так легко и отдышаться так недолго. Что уж говорить, он считал себя самым здоровым в своей семье. По крайней мере, ему точно отошло всё здоровье его братьев, потому что он, в отличие от них, никогда не болел.

Он наступил в грязь и обрызгал сапоги. Это его удивило, потому что дождя давно не было, а вокруг вода текла ручьями. Нил пролез в бордель через окно, подозревая, что сегодня что-то особенное там происходит. На всём втором этаже не было ни души, одни лишь бочки с водой, греющиеся у окон под солнцем. С первого доносился игривый женский смех. Нил про себя отметил, что в борделе нет ни одного посетителя, и тихо спустился вниз.

Проститутки сновали с распущенными волосами, хотя обычно всегда были с причёсками, чтобы скрыть грязноту головы. Они проливали друг на друга воду, плескались, раздеваясь догола, и играли, словно маленькие девочки. Нил положил руку на подбородок и игриво вскинул брови, видя столько обнаженных тел. Но привлекла его внимание Стелла в тонкой и длинной сорочке, которая не желала оголять свои многолетние и болезненные шрамы. Сердце Нила при виде неё забилось чаще, и теперь ему стало не до других.

Стелла тоже распустила свои каштановые волосы, но снять сорочку при работницах не решалась. Не стоило давать им ещё больше поводов для обсуждения. Конечно, она могла бы просто выгнать всех, кому в ней что-то не нравится, но она зареклась никогда так не поступать. И в том была её большая слабость. Но этот бордель был нужен им больше, чем ей самой, и в том была большая слабость их. Стелла, вылив на себя ведро нагретой воды, вдруг заметила Нила и ошарашенно огляделась по сторонам. Она быстрой походкой подошла к нему и за руку потянула наверх. Он без лишних вопросов послушно последовал за ней, и они уединились в пустой комнате. Нил взял в свои руки прядь её мокрых волос и влюблённо вдохнул их аромат.

— Что же это такое, господин, пришёл безо всякого приглашения и имеешь наглость подсматривать за моими девочками? — нарочито возмущённо отозвалась хозяйка, вырывая свои волосы у него из рук, хоть и было очевидно, что она невероятно рада его приходу.

«Чего я там не видел?» — подумал он, а сказал же:

— Я был обескуражен немного, — Нил неловко почесал затылок и резко обнял Стеллу. Его не смущало то, что она мокра до нитки. — Не понимаю, что здесь происходит?

— Сегодня у нас банный день, — она отпрянула быстро. — Клиентов не обслуживаем. После я отпущу всех ненадолго, чтобы они отдохнули и набрались сил.

— Знаешь, а я ведь по тебе скучал, — Нил плюхнулся на кровать и запрокинул голову.

Стелла замерла, услышав эти слова. Он впервые обратился к ней на «ты», хоть она и не давала на это разрешения. Но она не была против. Она уже утратила всякую надежду на то, что он вернётся. Но вот он здесь и смотрит на неё с таким трепетом, что даже её закалённое годами сердце пропускает удар. Стелла опускается у изголовья и гладит принца по волосам. Он садится и дотрагивается её лица, приподнимая за подбородок, чтобы посмотреть в глаза выжидающе.

— Я тоже, разумеется, — с долей обиды в голосе отвечает она, смущённо отводя взгляд. — Тебя так долго не было. Я уж не ожидала, что ты появишься здесь вновь.

— А как же иначе? — он поцеловал её в лоб.

— Знаешь ли, та девушка была очень напориста, — с насмешкой в голосе произнесла Стелла.

— Ревнуешь? — ухмыльнулся Нил. Она вскинула бровь. — Ха-ха, это просто моя родственница. Я не мог прийти к тебе так скоро. Но я пытался убежать. Ты же знаешь, я, может, и выгляжу глупым, но я не простой человек. Однажды я смогу приходить к тебе всякий раз, как того пожелаю. А пока потерпи ещё чуть-чуть, Стелла. Ты так красива с распущенными волосами…

Назвал её просто по имени… Волосы спадали ей на грудь, оставляя на и без того мокрой рубашке мокрые пятна. Он обнял её, обвив руки вокруг талии и поцеловал в шею, медленно укладывая на кровать. Она закусила губу и обняла его широкие плечи. Через мокрую рубашку чувствовался его обжигающий жар и желание. Нил поцеловал её в губы, и она ответила на поцелуй, а потом резко закашлялась.

— Если будешь так ходить, можешь заболеть, — взволнованно предупредил Нил, и его горячее дыхание прошлось рядом с мочкой её уха. — Я согрею тебя.

— Знаешь, — сказала она негромко, отпрянув и переводя дыхание. — Стражники приходили сюда.

— Правда? — Нил подскочил. — Когда? Что они говорили?

— Вчера. Да и сегодня тоже. Описывали человека, сказали, что ищут его постоянный ночлег. Разумеется, я и мои девочки держали языки за зубами, но… — Стелла жалобно посмотрела на него. — Мне страшно, господин. Ты замешан в чём-то, о чём не говоришь. И я ценю твои секреты, но… Если они узнают, что ты здесь обитаешь, что они сделают?

— Стелла, Стелла, Стелла! — он испуганно взял её лицо в ладони.

Она выглядела как никогда взволнованной, и Нил был удивлён и обескуражен. Он и сам не знал, какие последствия вызовут его постоянные посещения. Стеллу это беспокоило, но, по правде, не столь сильно, как их нарастающая близость. Для хозяйки борделя как примера самой настоящей куртизанки было недопустимо терять грань между работой и чувствами. И пусть она сомневалась в том, правильно ли её решение, но ясно было одно: их связь может навредить как её борделю, так и репутации господина, кем бы он ни был. Она сразу дала понять, к чему клонит. И Нила это настолько взволновало, что он начал убеждать её:

— Обещаю, я непременно тебе всё расскажу, но сейчас я просто… не могу, понимаешь? Они ничего не сделают тебе, я им не позволю, слышишь?

— Я не за себя боюсь, а за это место. Я сама возвела его из ничего и сама приютила здесь всех, кого принудила доля или нужда, — она посмотрела на него с надеждой. — Оно стало моим домом. И этот дом я не хочу потерять.

— Как и я! — твёрдо ответил Нил. Хозяйка замялась. — Так вот почему… Ты хочешь отправить девушек отсюда и закрыть бордель?

— Да, господин, — подтвердила она. — Иначе я не вижу другого выхода.

— Навсегда? — с ужасом в голосе спросил он.

— Нет, ненадолго. Пока что он поработает, а потом не знаю, как уж будет. Конечно, убытки будут колоссальные.

— А где ты будешь?

— Не уверена. Может, найду себе домик в деревушке на окраине. Если там примут такую, как я. Или останусь на улице.

Он слушал с ужасом и понимал, что сам виновен в этом. Хотел бы он убедить её, что возьмёт её в замок в случае чего и ни за что не позволит остаться без крова. Но не мог этого сказать, не мог выдать, кто он и откуда. И не мог быть уверен в том, что его слова будут верны. Нилу самому не позволено выбираться, а уж привести кого-то в замок… Король ни за что ему этого не позволит. А если и позволит, то только по своим личным причинам, а это гораздо, гораздо хуже! Это всё из-за него. Бордель на грани закрытия из-за ненужных и глупых правил глупого короля. И потому, смотря на преисполненное боли и сожаления лицо Стеллы, Нил сейчас столь беспомощен.

— Прости, прости меня, прошу, — он в отчаянии падает ей в ноги, — что я подверг вас опасности.

— Поднимись! — воскликнула она, опускаясь к нему. — Негоже благородному у падшей в ногах валяться! — он послушался и встал, возвышаясь над ней. Но когда подал руку, она выставила свою с отказом. — Я всё понимаю. Пускай пока что ничего ещё не решено… Но я уже думала над будущим этого места и нас с тобой. И поняла, что его просто нет. Не столько потому, что за тобой всюду следует стража. А потому что я — хозяйка борделя, а ты - всего лишь его посетитель. И эту грань переходить запрещено.

Нил выглядел обескураженным. Стелла встала без его помощи и отряхнула сорочку, но к мокрой ткани всё равно пристала грязь. Она глубоко вздохнула и перевела взгляд на парня, желая посмотреть на его разочарование. Надеялась, что открыла ему глаза. И, в первую очередь, самой себе.

— «Всего лишь?» — переспросил он. — Но мы ведь были столь близки. Я думал, ты любишь меня.

— Не смеши меня, — ответила она, сжав пальцы в кулак. — Ты молод и наивен. Мы шлюхи. Мы не любим, а зарабатываем. А ты настоящий ущерб для моего бизнеса.

Он и так выглядел, будто вот-вот расплачется, и ей самой хотелось истерически смеяться. Она любила дарить наслаждение, а не боль. Но иначе он бы не стал её слушать. Слишком упёртый и настойчивый был клиент. Она нарушила свои же правила и должна была за это поплатиться. А у этого молодого господина ещё вся жизнь впереди, и он может достигнуть высот, если ему позволит его статус. Не нужно ему якшаться с такими, как она. Пусть берётся за голову. И ей тоже нужно, потому что с бизнесом совсем туго стало. И придётся закрываться довольно скоро. Но если он будет продолжать терять голову, приходить каждый день под двери закрытого борделя и ждать её, как верный пёс, Стелла этого не выдержит. И потому она, скрепя сердцем, бросает последнее и добивающее:

— Не приходи больше сюда никогда. Если придёшь, я лично вылью на тебя ведро ледяной воды и выгоню отсюда. Если придёшь снова, я прикажу бросать в тебя камни. И если даже это тебя не остановит… Я причиню тебе такую боль, которой ты в жизни не испытывал. А теперь уходи прочь.

На его лице были горечь и непонимание. Стелла действительно бросила в него подушкой, и он увернулся. Пытался воспротивиться и возразить, но она бросала снова и снова. В его памяти возник знакомый образ, и он остановился. Неужели и тут он вынужден терпеть такое отношение? Неужели он действительно натворил нечто столь ужасное, что заслуживает такого обращения? Со злостью и разочарованием на лице он выбежал из комнаты, оставив Стеллу отдышаться. Она засмеялась от того, что ей наконец удалось его выгнать. А потом рухнула на свою кровать и тихо завыла в подушку.

***

Комната для семейных собраний сегодня пустовала. Явиться не пожелал никто, кроме Шейна. Даже Сейла не пришла, хоть и любит приходить, куда не звали. Раньше Шейну в ней это даже нравилось. Но ныне стало раздражать, и он знал, что всё дело в нём самом. Король по обычаю во все комнаты входил без стука и нарушил тишину своими шагами.

— Вы хотели меня видеть, Ваше Величество? — почему-то у Шейна сердце в пятки ушло.

Он почувствовал себя юнцом, у которого пробуют отобрать игрушку. Его настораживало внезапное желание обычно безразличного отца обсудить дела насущные. Шейн подозревал, что его и так временному месту на троне угрожает неминуемая опасность.

— Да, я хотел обсудить южный вопрос. Как обстоят дела, мы побеждаем?

— Нет, боюсь, сейчас это невозможно — он сглотнул, опуская голову. — Но, если увеличить численность нашей армии, победа будет у нас в кармане! Нужно лишь уговорить Сейлу выйти замуж за того лорда…

— Кронпринц, ты слышал себя? — король вскинул седые брови. — Чтобы ещё и уговаривать? Ты так говоришь, как будто будущее нашей страны зависит от женщины. А ты тогда на что нужен? Ничего без сестры не можешь?

— При всём уважении, — напряжённо сглотнул он, — я один сделал больше, чем до этого все мои братья вместе взятые.

— Ты так считаешь? — процедил король. — Ты всего лишь замена, мальчик. Ты сидишь в этой заплесневелой конуре, пока воины льют свою кровь, таскаешься за сестрой и не можешь заручиться поддержкой хоть кого-нибудь, пока южане всё ближе и ближе подступают к нашим границам, разоряя наши земли.

— Я и не думал, что Вам есть до этого дело. Вы только и хотели, что забыть о проблемах государства. Не для этого ли была представлена «замена»?

Король со всей силы ударил Шейна по лицу. Тот резко вдохнул воздух. Фатальная ошибка.

— Не дерзи мне. Всё, что ты имеешь здесь, ты имеешь лишь благодаря мне. И, пока я жив, ничто из этого ни за что не станет твоим собственным, — будто насмехаясь, с каким-то вызовом высказал король. — Ты ведь взрослый, должен понимать, не так ли?

Шейн озверело глянул на отца. Тот ещё и отвернулся, будто говоря: «Ты только и делаешь, что всё время смотришь мне в спину». В душе Шейна родились злость и какое-то чувство неполноценности. А в то же время он спрашивал своё уязвлённое самолюбие, как оно может так сдавать перед человеком, который ничего не делает, кроме как пьёт и трахает всё, что движется. Который лишь спустя четыре года после начала войны поинтересовался, как там обстоят дела. Конечно, согласился Шейн, в последнем король был совершенно прав. Чтобы завладеть всем, чем он до сих пор управлял по чужому приказу, ему нужно лишь сцепить пальцы на толстой шее. И тогда все преследования, все покушения, что обрушивались на него, будут действительно не напрасным риском. Один лишь шаг…

— Шейн! Шейн, послушай, что произошло! — резко ворвалась Сейла в обеденный зал, нарушив покой.

Она застала картину, как Шейн тянется к ничего не подозревающему королю. На секунду она открыла рот от удивления, но брат спешно отдёрнул руки и закашлялся. Сейла переводила взгляд то на него, то на короля.

— Прошу прощения, что вмешалась в разговор, Ваше Величество, — она поклонилась, переводя дыхание. Сейла почувствовала, что пришла как нельзя вовремя.

— Какая-то чрезвычайно важная новость, что требует твоего присутствия в этом священном месте? — король презрительно вскинул бровь.

— Несомненно! — решительно объявила Сейла. — Не так давно королева Эдея потеряла сознание, и вот сегодня наконец-то подтвердился факт того, что она беременна!

Лицо короля озарило выражение сомнения и одновременно с тем какой-то надежды.

— Хм, быть может, появится новый наследник, — сказав это, он спешно, не закончив разговор и бросив лишь неодобрительный взгляд на кронпринца, покинул комнату.

Вдруг обрадованная Сейла перевела взгляд на Шейна, увидев тени на его лице и наливающийся синяк на щеке. Сам же он был чёрен, как мрак. А потом схватился за первый попавшийся под руку стул и еле сел на него, хотя, право, казалось, что он вот-вот бросит его в стену.

— Что случилось? — она подлетела к нему и обеспокоенно дотронулась до лица.

— Кто объявил об этом? Придворный врач или…

— Хаз, — без малейшего промедления ответила Сейла.

— Ха-ха, всё ясно… — его смех нарастал. — Так я и думал… Всё тайное рано или поздно становится явным…

— Так ты уже знал? И придворный врач тоже? — с неким разочарованием промолвила Сейла. — Ты не хотел, чтобы знал кто-то ещё? Ты хотел скрыть это, чтобы ничто не угрожало тебе?

— Да. И у меня бы получилось, если бы не травница.

— Она тут ни при чём! — воскликнула Сейла, боясь гнева брата. — Не наказывай её! Она просто делала то, что должна была!

— А какой смысл, если всем уже всё известно? Мне теперь уже совершенно нет до этого дела. Мои дни на троне уже почти сочтены, я чувствую.

Она напряглась. Ей совершенно не нравились эти разговоры.

— Скрыть было умно. Но ты думал, что будет, когда ребёнок родится? Что тогда, убьёшь невинное дитя, Шейн? Или, быть может, собственную мать? — в её голосе появились нотки злости. Он посмотрел ей в глаза и не мог больше ничего ответить.

— Ты была права, сестра, — он сдался, и из уст полились внезапные откровения, вызванные его полным отчаянием и разочарованием в самом себе. Шейн был из тех, кто часто оказывал давление на других, но давление на себя вытерпеть не мог, и это приводило к подобному: — Я действительно сам не свой. Вернее, я больше собой не владею. Мне на самом деле нужна помощь. Она нужна была мне уже давно, но только сейчас я осознал в полной мере, насколько она мне необходима.

— Я не смогу помочь тебе, потому что я не слишком умна, — она опустилась перед братом на колени и взяла его за руки, заглядывая в его глаза. Сейчас, когда он открылся, она просто не могла допустить, чтобы он осёкся и передумал договаривать. — Но Хаз сможет. Знаю, она тебе не нравится, она посторонний человек, и ты ей не доверяешь. Но она уже долгое время находится в замке по той причине, что очень умела и знает своё дело. Она разбирается во многих болезнях и сможет дать нужный совет. Ты будешь в порядке, Шейн. Только доверься мне. Нам. И у нас в семье всё наладится, — она с надеждой улыбнулась. — Обещаю.

Он так давно не видел у неё такого выражения на лице. Он и сам давно не улыбался. Шейн тоже опустился на колени, крепко обнимая сестру за плечи. Он жалел, что злился и кричал на неё. Ведь она, наверное, была единственным человеком, что всегда искренне поддерживала его. Они сидели так в молчании, ведь слова боле были не нужны.