Онлайн чтение книги Архаон Вечноизбранный Archaon Everchosen
Глава 17

"Итак, встретились два титана тьмы,
Среди немыслимых демонических земель.
Один потряс мир деяниями титана,
Другого на смерть приговорили..."

– Некродомо Безумный, «Liber Caelestior».

Равнина Забвения

Южные Пустоши

Горестные рога: Сезон огня

Он пришёл из бушующих небес. Йен-Я-Лонг. Огненный Клык. Дракон Хаоса и ужас Великого Катая. Создание из украденной плоти. Огромный змей, скользящий по небесам, зверь бил по своей натянутой коже и прокладывал себе путь в повороте. Рты кричали по бокам, глазные яблоки корчились в глазницах, установленных в его искривленной форме – всегда в поисках добычи для души. Через несколько мгновений после выхода из похожего на пещеру кратера Архаон понял, что он его настиг. Дракон повернулся. Дракон вздыбился. Он прорвался сквозь завывающие порывы ветра и налетел на одинокую фигуру, стоявшую на вершине сверкающей вершины вулкана. В водовороте, в темноте, на фоне черной скалы горы Архаон был бы почти невидим – но для монстра Тзинча он был маяком огня души, призывающим зверя спуститься на него.

- Вперёд, - проворчал Архаон, его ботинки хрустели по песку. - Давай, уродливая скотина.

А потом оно появилось, столб пурпурного пламени бушевал перед его искореженными челюстями. Инстинктом Архаона было бежать, укрыться за валунами и скалами на вершине горы. Отвратительное ощущение воздействия варп-пламени все еще оставалось с ним. Сквозь жгучую агонию, охватившую его левую руку, ему казалось, что он все еще чувствует свои недостающие пальцы и их бунт во плоти. Ад омыл вершину, ощупывая скалы и хребты, прежде чем нашел свою жертву. Архаон стоял, как статуя, вокруг него бушевало пурпурное пламя. Оно заполнило щели его глазниц своим сиянием перемен, которое заплясало по поверхности его доспехов. Когда огненный поток утих, Архаон не почувствовал обжигающего тепла сквозь броню. Он не чувствовал бунта плоти и овладевание порождением варп-пламени. Броня Моркара была непроницаема для гнева дракона. Сняв с пояса топор, воин Хаоса метнул оружие в проходящего зверя, погрузив лезвие в трансформирующуюся плоть.

Дракон снова бросился на него. И еще раз. Каждый раз его искривленным челюстям предшествовала ярость его преобразующего пламени, но снова и снова темный храмовник выходил из ада невредимым и готовым с мечом или топором метнуть в зверя. Затем внезапно колоссальное существо исчезло. Оно исчезло в раскаленных, черных небесах.

- Нет! - взревел Архаон. - Я здесь, ты, ошибка природы. Я здесь!

Он пристально посмотрел на небосвод, который кипел над ним, как расплавленная смола. Он всмотрелся сквозь кружащийся водоворот, который завывал над Южными Пустошами. Он уставился в темноту за адским сиянием вулкана, на дикие орды зверолюдей и демонов, которые рвали друг друга на куски в безумии шторма.

Он услышал Огненного Клыка раньше, чем увидел его. Когда он повернулся, огромные челюсти дракона Хаоса уже были там, маня, как вход в пещеру. Архаона сбила с ног щелкающая сила пасти, когда та оторвала его от вершины горы. Затем искореженная пасть дракона захлопнулась, заключив воина Хаоса в тюрьму из клыков и искривленных зубов.

Архаон и раньше видел, как Огненный Клык забирает своих жертв. Как голодная гончая, она жадно поглощала свою добычу, иногда используя длину своих челюстей, как корыто, чтобы, зачерпывать вопящие толпы несчастных в свою глотку в стремлении ассимилировать их плоть и формы. И с каждой жертвой зверь рос. Но Архаон не стал жертвой ассимилирования. Дракон Хаоса приберег для него дополнительные страдания. Надавив на темного храмовника, монстр намеревался сначала его пожевать. Сокрушить его своей титанической челюстью. Проткнуть его клыками. Разорвать его на жалкие кусочки в своей искореженной пасти. Доспехи Моркара не допустили бы такого осквернения. Обычно жертва была бы слепа к скрежещущему ужасу во рту зверя, но зверь лорда Тзинча залил свой рот варп-пламенем, которое осветило его пасть и окутало Архаона пурпурным. Дракону, размышлял Архаон, его бронированная фигура, должно быть, казалась похожей на мушкетную пулю.

Затем, сквозь пламя перемен, он увидел его. Императорский крест на навершии. Скромное мерцание драгоценных камней, вставленных в крестовину. Терминус. Двуручный меч все еще лежал в ножнах из трансформирующейся плоти, погребенный во вспышке лиц, которые смотрели вниз с крыши пасти дракона Хаоса, как волдыри. Архаон потянулся за клинком, но как только он это сделал, рот внезапно наполнился жгучей жидкостью, которая исходила от его чудовищного окружения. Вонючий потоп предшествовал глотательному действию, и телескопические челюсти его внутреннего рта и той, что была внутри, рванулись вперед, чтобы захлопнуться вокруг воина Хаоса, как зубчатая клетка из размазанной плоти и костей. Прижавшись к внутренней части внутренней пасти и просунув руку между прутьями ее острых клыков, Архаон потянулся. Он схватил меч закованными в броню пальцами. Когда он добрался до него, зажав рукоять между двумя пальцами, дракон Хаоса срыгнул. Вытащив меч из его мясистой тюрьмы, Архаон держался за клинок, когда его бронированную фигуру затащили в заднюю часть глотки дракона, где он снова был проглочен и начал ужасное путешествие вниз по волнистой глотке зверя.

Архаона переполняло чистое отвращение. Его броня была залита ассимилирующей слизью существа. Вонь внутри монстра была ошеломляющей, манящей к забвению, и темный храмовник был вынужден дышать ею. Существо было живым ужасом. Архаон чувствовал, как трансформируются мускулистые движения плоти вокруг него, унося его в змеиное горло зверя и вниз, в пещерообразные логова чудовищного тела. Проскользнув через ряд сфинктеров пищевода, Архаон обнаружил, что скользит вниз по чавкающему проходу, в котором рты жертв, вделанные в стены, кусали его доспехи, а руки пытались сорвать трудно перевариваемую броню. Ассимилированные несчастные не преуспели, и в течение нескольких ужасных мгновений Архаон скользил в большую камеру – что-то вроде преджелудка или желудка – и остановился на пищеварительной отмели небольшого озера.

Пробираясь обратно сквозь слизь и плотскую береговую линию, Архаон обернулся, чтобы осмотреть окрестности. Стены были покрыты пятнами плоти - это был их собственный ужас. Внутри их дрожащей, источающей ил структуры были кости, ребра и обрывков брони. Именно здесь, в тюрьме плоти, хранилось захваченное сокровище. Среди хрящей и сухожилий Архаон мог видеть монеты, драгоценные камни и разрушительные артефакты. Ассимилированные жертвы тянулись к нему руками, которые торчали из стен. Другие кричали в вечной агонии, все слились воедино ртами и мучениями. Бассейн, из которого он выбирался, был освещен отдельными языками преобразующего пламени. Вода перемещалась из стороны в сторону, разбрызгиваясь по одной стороне помещения, а затем по другой, когда великий дракон накренился и полетел. Сам бассейн тонул в частично ассимилированных телах. Оттуда, казалось, бедняги и становились частью Огненного Клыка. Единым целое с его плотью. Запертые в виселицах из искореженных костей. Задрапированные за растягивающейся прозрачностью его кожи. Обреченые – пока, наконец, их ужас не станет полным, когда конечности и органы разойдутся, чтобы служить искаженной форме дракона Хаоса. Архаон никогда не испытывал такого отвратительного отвращения. Он знал только, что колоссальное животное должно умереть.

Топая по стонущим отмелям с Терминусом, зажатым в тисках его перчатки, Архаон прошел сквозь зверя. Протискиваясь сквозь мясистые щели и зазубренные клапаны, Архаон пересек кровавые, пульсирующие камеры, усеянные измельчающими зубами. Он пробирался сквозь леса вросших конечностей, которые цеплялись за его милосердие. Он прошел через жевательные отверстия, которые угрожали задушить и поглотить его. Повсюду он искал сапфировое сияние драгоценного камня демонического колдуна. Пророческое око Шириана. Сокровище Тзинча, которое благословило усилия Моркара Объединителя и принадлежало к оправе его могучего шлема. Поскольку оно способствовало опустошающим усилиям первого в истории Избранного Хаоса, оно сделает то же самое для последнего. Оно не заслуживало того, чтобы воплощать фантазии дряхлого колдуна или плескаться в пищеварительном бассейне такой проклятой мерзости, как Огненный Клык. Оно было предназначено для большего служения. Без Книги Небесных Прорицаний Архаону понадобился бы зачарованный драгоценный камень, чтобы указать ему путь вперед. Показать ему Разрушительные сокровища, которые когда-нибудь будут возвращены, чтобы он стал вестником Армагеддона и Повелителем Конца Времен.

Как Око созерцало Архаона, так и Архаон созерцал Око. Сквозь похожую на утробу тьму искореженных внутренностей дракона воин Хаоса увидел малейший намек на эфирное свечение драгоценного камня. Подняв Терминус, темный храмовник пронзил свой путь сквозь извивающуюся плоть стенки желудка и пропилил себе путь к новым системам. Пробираясь в соседние камеры, Архаон почувствовал, как дракон извивается и корчится вокруг него. Он был по колено в крови, когда зверь истекал внутренней кровью. Он чувствовал муки, которые причиняла ему последняя трапеза изнутри, и был вынужден приземлиться на черный лед полуночной равнины. Даже изнутри Архаон мог слышать боевые кличи многочисленных зверолюдей, атакующих. Он слышал, как демоны выпрыгивают из бури, чтобы вонзить свои медные когти в драконью плоть. Архаон знал, что они пытаются разорвать его на части, но когда стенки желудка напряглись и взбрыкнули, Архаон понял, что Огненный Клык навлек гнев своего преобразующего пламени на темных чудовищ Южных Пустошей. Небольшие озера ассимилированной слизи вспыхнули пурпурным пламенем, когда дракон Хаоса опалил орды вокруг себя, создавая новые порождения.

Архаон отступил назад. Размахивая Терминусом вокруг себя, Архаон рубил по жилам и сухожилиям, которые блокировали его продвижение. Это была работа мясника, но когда рты во плоти вокруг него закричали, а дракон Хаоса закашлялся и выплюнул свою муку, безумная ухмылка расплылась по лицу Архаона.

- Больно тебе, отвратительная тварь? - прорычал Архаон. - Я хочу, чтобы ты почувствовал это, - выплюнул он, обливаясь кровью и прорезая толстую плоть. - Я хочу, чтобы ты все это прочувствовал.

Пробиваясь сквозь последнее жилистое сопротивление, Архаон шагнул в другую камеру. Она была более плотной. Тёмной. Она даже пахла по-другому. Здесь были богатства. Помимо ужаса перед измазанными плотью несчастными, в стенах камеры были спрятаны монеты, драгоценности и предметы из драгоценного металла. Архаон вошел в какое-то внутреннее логово, внутри самого дракона Хаоса, инкрустированного поглощенным богатством. Темный храмовник внезапно почувствовал себя на пределе. Что-то было не так. Двигаясь по извилистым углам мясистого канала, Архаон увидел это. Яркое голубое сияние, которое, казалось, взывало к нему. Его бронированные ботинки прошлепали по пропитанной кровью слизи камеры, и он ускорил шаг.

Внезапно раздался треск. Что-то, чего воин Хаоса раньше не слышал. Он замер. Сияющий драгоценный камень засиял. Он сверкнул. Он моргнул, глядя на темного храмовника. Архаон почти держал его в своих руках. Но он был не один в камере канала. Его преследовало что-то из искривленного тела дракона Хаоса. Архаон повернул голову. Он снова услышал треск. Вглядываясь в темноту, он заметил движение. Здесь были и другие богатства. Самое драгоценное из сокровищ логова. В мясистых стенах камеры лежали яйца. Логово было чем-то вроде родильного канала. Архаон понятия не имел, был ли дракон Хаоса мужчиной или женщиной – какая-то комбинация двух или ни того, ни другого, но глубоко внутри своей гротескной туши он укрывал следующее поколение чудовищных бедствий, готовых обрушиться на мир.

Губы Архаона сложились в оскал. Он смотрел, как скорлупа яйца перед ним трескается и расходится. Внутренние муки, которые испытал Огненный Клык, разбудили детенышей дракона. Вонь свежей плоти Архаона и перспектива первой трапезы теперь вытащили их из своих раковин. Архаон повернул Терминус в своей перчатке.

- Хорошо, - объявил темный храмовник в камере. - Поехали.

Дракончик вырвался из своей раковины. Жилистая горгулья из наполовину сформированной плоти и клыков. Хлопая покрытыми слизью крыльями и прокладывая себе путь от одной стенки родильного канала к другой, младенческое чудовище бросилось на него. Еще до того, как зверь прыгнул на воина Хаоса, второй оказался у него на спине, а третий ударил в его щит сбоку. Архаон провалился сквозь плотные занавесы комнаты, его уши были полны скрежещущей по металлу какофонии драконьего когтя. Монстры были сверхъестественно сильны. Они были голодны и терзали его адские доспехи в поисках сочной плоти внутри. Они зацепили его бронированные конечности, а один вцепился в заднюю часть шлема-черепа, обнажая клыкастую пасть. Архаон покатился, и детеныши драконов покатились вместе с ним – гротескные скульптуры, созданные из незаконнорожденной плоти. Они кувыркались и пробивали скорлупу четвертого яйца, освобождая другого зверя – суматоха вытащила пятого – какого-то уродливого коротышку - из сфинктера какой-то боковой камеры.

Архаон был погребен в драконьей плоти, звери скользили вокруг него, как гнездо душащих змей. Поскольку комната двигалась вокруг него с помощью собственных движений Огненного Клыка, воину Хаоса было трудно сориентироваться. Он чувствовал, как их когти, выворачивающие пластины, длина их скрежещущих челюстей и мускулистое сжатие их тел испытывают его броню. Он понятия не имел, сколько времени потребуется сверхъестественному отродью дракона Хаоса, чтобы найти слабое место и воспользоваться им, зарывшись в его туловище своими скрюченными узкими челюстями. Когда их падение остановилось у стены канала, воин Хаоса оказался сверху одного из монстров. Взбрыкнув и приземлившись на свой щит всем весом своей брони и всей силой, которую он мог собрать, Архаон ударил шипом щита прямо в пойманного зверя, разорвав то, что считалось его уродливым сердцем. Используя свое преимущество, Архаон высвободил руку и ударил детеныша дракона, зажатого в пасти, поперек морды крестовиной своего меча. Немедленно оттащив Терминус назад, Архаон срезал голову ошеломленного дракона с его искривленных плеч.

Когда детеныши умирали, лица на стене родильного канала вопили от ужаса Огненного Клыка. Братья и сестры дракончиков шипели и хрипели от ненависти. Двое на мгновение отступили к стенам, монстр, который шел прямо на него, и его брат-коротышка, прыгали с одной мясистой поверхности на другую, их дикие чувства заставляли их находить слабость и использовать возможность. Архаон снова попытался подняться на ноги, но дракон, зацепившийся сзади за его шлем, шею и меха, прицепился к его спине. Зацепившись о врезанную грудную клетку и цепкие лапы конечностей, вцепившихся в него с пола камеры, Терминус выскользнул из рук Архаона, и воин Хаоса снова упал на пол. Пока новорожденный хватал и царапал его, темный храмовник взял рваный кусок своего пропитанного слизью плаща и обернул его вокруг монстра. Оно овладело им. Архаон почувствовал, как горят мышцы на его руках, когда он потянул за петлю, сделанную в виде плаща, наблюдая, как она затягивается на жилистой шее существа. Его старший брат зашипел на воина Хаоса и прыгнул ему за спину, но Архаон ответил на его вздымающуюся морду бронированным локтем, отбросив тварь в сторону. С ревом Архаон вернулся к зверю перед ним, вздымаясь и задыхаясь, пока, наконец, не услышал, как сломались кости в шее чудовища и последний вздох вырвался из его удушливой пасти.

Стряхнув удар со своего искореженного черепа, старший брат вернулся к Архаону, но воин Хаоса покончил с мерзостью. Перекатившись, чтобы встретить его, он ударил существо в лицо с неумолимой силой бронированного кулака, заставив того свернуться и попятиться, шипя, обратно к стене. Когда он поднялся на ноги, поднимая свой щит, коротышка прыгнул на Архаона сквозь кожистую завесу плоти. Отбросив существо в сторону щитом, Архаон отбивал его снова и снова, пока оно не упало перед ним без чувств. Держа край щита над головой дрожащего чудовища, Архаон наблюдал, как оно испытывает какой-то приступ головокружения, после чего он обрушил щит на череп зверя и положил конец ужасу.

Обернувшись, Архаон увидел перед собой последнего монстра, низко пригибающегося к мясистому полу, извивающегося туда-сюда. Схватив Терминус с того места, где он выпал из его руки, и зарыв его кончик в пол комнаты, Архаон подошел к существу. Зверь отступил, больше не чувствуя преимущества. Больше не пытаясь атаковать. Когда он прижал его к стене, когда ему некуда было идти и не оставалось другого выбора, кроме как атаковать, Архаон ждал. Он ждал, когда зверь отдаст ему все, что у него было. Он не разочаровал. С дикостью своей родительской мерзости дракон вырвался вперед. Прижав крылья и вытянув шею, монстр рванулся вперед с полной клыков пастью. Отступив в сторону и подняв свой щит, Архаон пропустил его под мышкой. Схватив одной перчаткой его свирепый череп сзади, другой он повалил Терминус на землю. Окровавленное лезвие снесло голову дракона с плеч, как топор дровосека с ветки.

С темным металлом нагрудника и наплечников, поднимающимися и опускающимися от напряжения битвы, Архаон задержался на мгновение, прежде чем двинуться дальше через родильный канал, навстречу обжигающему сиянию Ока Шириана. За следующим мясистым углом он нашел свое сокровище. Волшебный драгоценный камень был встроен в стену комнаты, горящая внутренняя тьма его глаза приглашала Архаона освободить артефакт. Купаясь в его сапфировом сиянии, Архаон мог чувствовать пророческую силу артефакта. Он видел, как сам выковыривает драгоценный камень из стены плоти и протирает его своим плащом. Прежде чем воин Хаоса понял, что происходит, это было сделано. Он увидел, как вставляет Разрушительное сокровище в гнездо своего шлема, чувствуя, как мощь его предсказательной силы приближается к его разуму. И это было так. Око Шириана затопило его возможностями. Он жил в обжигающей непосредственности момента, но также и в моментах других. Когда темный глаз драгоценного камня моргнул, в голове Архаона промелькнули другие видения, другие перспективы. С глазами стольких жертв, погруженных в тело дракона Хаоса, это переживание было тошнотворным вихрем дезориентации. Подобно страху перед падением с дерева или скалы, видения, которые предшествовали каждому миганию драгоценного камня, наполняли Архаона замиранием сердца. Он был посвящен в самые темные уголки формы демона-дракона: страдания наполовину ассимилированных несчастных, яростные зрелища зверолюдей, подпитываемых убийством, и зрелище демонов, охотящихся за раненым Огненным Клыком, продвигающимся сквозь звериные орды ледяной равнины. Он даже видел собственными глазами дракона Хаоса, как тот схватил чудовищ Южных Пустошей в свои могучие челюсти и уничтожил хищного демона Темного Бога ужасными потоками своего варп-пламени.

Наконец его блуждающий взгляд остановился на нем самом. Архаон, облаченный в темные доспехи Вечноизбранного Хаоса, с Губительной Звездой Хаоса на щите и огромным мечом в руке. Око Шириана, сверкающее на него из своего укрытия в ухмыляющемся черепе рогатого шлема. Он пожелал, чтобы могущественный драгоценный камень закрылся, и сапфировое сияние, освещавшее комнату своим омерзительным сиянием, погасло, возвращая родильный канал во мрак. Шагнув вперед, воин Хаоса увидел глаза, которыми он видел себя. Лицо на вылепленной из плоти стене комнаты, которое он узнал. Обнаженный намек на конечности и изгибы, которые он знал. То, к чему он прикасался и что чувствовал.

- Архаон...

Было больно слышать, как Жизель произносит его имя. Жизель Данцигер, сестра Императорского Креста. Жизель Данцигер, которая делила с ним постель; пыталась спасти его душу, но потерпела неудачу. Архаон подошел к ней и опустился на колени перед ее ассимилированной формой.

- Архаон, - взмолилась она. Воин Хаоса приложил свою перчатку к мягкой коже ее щеки. Она умоляла его оказать услугу, которую она не смогла оказать ему. Она умоляла его сделать то, что он делал лучше всего. - Архаон… Убей меня.

Архаон уставился на Жизель. Жалкие орды Хаоса, зверолюди, кровожадные мародеры, вероломные чемпионы Темных Богов. Все, кто предал его – такова была их природа. Они не заслуживали лучшей участи, чем уготованная им чудовищным Огненным Клыком. Мечи. Иеронимус Дагоберт. Горст. Жизель. Они стали жертвами бедствия, которое Архаон приказал демоническому колдуну Шириану снова обрушить на мир. Он отрицательно покачал головой. Чувства, грубые и неприятные, взорвались в груди воина Хаоса. Он не хотел убивать Жизель. Он также не хотел, чтобы она так жила. Все, что он действительно знал, это то, что он хотел смерти дракона Хаоса. Архаон задрожал в проклятой броне Вечноизбранного. Он хотел отправить чудовищный дух, воющий, обратно к своему извращенному хозяину. Он взялся за Терминус. Он убьет зверя Тзинча. Он убьет его изнутри. Архаон вонзил огромный меч в потолок плотского логова. Сухожилия искривились, и волна агонии прошла по всей длине канала.

- Да... - прошипел воин Хаоса. Он вытащил лезвие и вонзил его в ближайшую стену и в органы за ней. Он сошел с ума, как бешеное животное, пронзая, потроша и пронзая любую ужасную вещь внутри зверя, которая выглядела важной. Кровь залила комнату и тех, кто был за ее пределами, как прилив, омывающий прибрежную пещеру. Он похоронил Терминус в ассимилированных несчастьях стен и органов логова, освободив тех, кто предал его, от их страданий. Он разрезал дракона, оставляя глубокие раны в животе и боках зверя, прорубая себе путь изнутри наружу. Когда огромный Огненный Клык летел, он ревел от боли, направляя пламя через лабиринт бойни своих внутренностей. Дракон Хаоса пытался восстановиться так же быстро, как Архаон разбирал его на части. Вокруг него огромные пещеры внутренностей чудовища затряслись, как будто раненый зверь приземлился.

- Нет! - проревел Архаон, перекрывая ярость дракона. Он вонзил Терминус так глубоко, как только мог вонзить клинок в существо. Затем он продвигал его все дальше и дальше, пронзая монстра насквозь. Огромный меч рассек органы и жилистую плоть. Архаон забрался внутрь вслед за оружием – почти проплыв сквозь внутренности дракона. Он повернул лезвие вперед. Вокруг себя он слышал гром сердца Огненного Клыка и ритмичный пульс его биения в окружающем его первобытном ужасе. - Ты… - прорычал Архаон, когда его усилия надавили на лезвие. Он вдруг почувствовал, что наткнулся на жесткое сопротивление мышц. Он чувствовал, как жизненная сила дракона сотрясается по всей длине клинка. - Умри...

Архаон выставил клинок храмовника перед собой. Он почувствовал, как он глубоко проник в гром мышц. Он почувствовал, как огромный орган лопнул и разорвался в клочья от тщетности биения. Он почувствовал, как дракон Хаоса содрогнулся из-за поврежденного органа в змеиной агонии легендарного зверя. Йен-Я-Лонг. Огненный Клык – ужас Великого Катая, был повержен воином Хаоса. Пробираясь сквозь кровь обратно к Жизель, он почувствовал, как ее плоть ужасно задрожала вокруг него, когда монстр начал умирать. Рты в стенах и приглушенные глубоко внутри плоти начали кричать. Жизель была не в своем уме. Огненный Клык умирал, и, как часть ужасного слияния, она тоже чувствовала приближающийся конец.

- Я вытащу тебя отсюда, - пообещал он ей. Он не шутил. Но она не была драгоценностью колдуна. Ее не вырвут из плоти дракона. Невозможно было сказать, где начиналась ее плоть и где появлялась плоть других несчастных. Он поднял истекающий кровью Терминус, вызвав у девушки жалкое рыдание. Меч опустился. Он убил бы ее, просто попытавшись вырезать из плоти. Воин Хаоса оглядел зал, бессильный что-либо предпринять. Отнять жизнь было просто. Спасти одного – того, кого уже забрали Темные Боги для своих развлечений и пира душ – совершенно невозможно. Архаон подумал об отце Дагоберте, который спасал его больше раз, чем он мог вспомнить. Отец Дагоберт, которого Архаон был бессилен спасти. Архаон задрожал от разочарования. От ярости. Потом до него дошло. Имя.

- Шириан! - Архаон взревел, его ярость эхом разнеслась по пещерам демонического дракона. В последовавшей тишине Архаон услышал ворчание с другой стороны комнаты. Срезав кожистый занавес со своего пути, темный храмовник обнаружил колдуна, вживленного в плоть противоположной стены. Его покрытый старческими пятнами череп торчал из сочащейся слизью стены сухожилий, так же как и благословение ковыляющей птичьей лапки от его хозяина лорда Тзинча. Его иссохшие руки и костяной посох исчезли в плоти дракона, а рот был покрыт пленкой натянутой кожи на пожелтевших зубах. Демонический колдун наблюдал за ним своими молочно-белыми глазами. Он не мог оторвать взгляда от Ока, который сидел в шлеме Архаона. Пророческая драгоценность, которая принадлежала ему.

- Шириан, - сказал Архаон. - Ты змея. Ты дьявол. Спас меня от кинжала в спине, да? В то время как я должен был стать выточенным клинком для тебя самого, - Архаон обвел рукой вокруг. - Только колдун Лорда Тзинча сделал бы орудие моего спасения тем самым орудием моего уничтожения. Похоже, твой трижды двуличный повелитель тоже приготовил для тебя сюрприз, демон. Не ожидал, что окажешься в брюхе зверя, которого ты выпустил на волю, а? - Архаон приставил кончик лезвия Терминуса к извивающемуся подбородку древнего. - Теперь ты работаешь на меня, ты понимаешь, демон? Я Архаон, Вечноизбранный Хаоса и Повелитель Конца Времен. Твоя душа – как и все остальные – принадлежит мне.

Архаон наблюдал, как колдун медленно моргнул своими молочно-белыми глазами в знак согласия.

- Твой вероломный бог дал тебе заклинания, чтобы придать этому чудовищу жизнь и форму, - выплюнул Архаон. - Можешь ли ты забрать то, что ты ему дал, колдун?

Из-за своей жилистой маски Хезула Шириан, колдун Тзинча, кивнул из своей тюрьмы плоти. Проведя кончиком лезвия Терминуса по коже, натянутой поперек его рта, Архаон сорвал препятствие. Колдун пошевелил своей древней челюстью и облизал потрескавшиеся губы.

- Архаон...

Темный храмовник был не в настроении выслушивать хихикающую ложь и мольбы демонического колдуна.

- Заклинание, - приказал воин Хаоса. - Сейчас же!

Шириан принялся за работу, бормоча заклинания, инвокации и связующие инкантации, которые обуздали бушующую душу могущественного Йен-Я-Лонга во плоти людей. Когда могущественная магия, услышанная из уст самого лорда Тзинча, начала действовать, Архаон вернулся к Жизель. Он вложил могучий Терминус в ножны и взвалил на плечо свой щит. Темный храмовник взялся за два пальца одной руки, которые торчали из стены измазанной плоти.

- Держись, - сказал он своей возлюбленной как спаситель. - Просто держись.

Умирающий Огненный Клык мгновенно понял, что что-то не так. Агония, которую невозможно было ни почувствовать, ни описать, начала терзать его душу. Это была пытка, неведомая ни человеку, ни зверю. Это не было похоже на ледяной водоворот Южных Пустошей или обжигающие объятия расплавленного камня. Это было совсем не похоже на бушующие орды зверолюдей или погружение когтя демона в его непостоянную плоть. Это была даже не горячая пытка бронированных и неукротимых душ, которыми он пировал, ощущаемая глубоко внутри. Это было даже глубже, чем это. Тзинч отзывал свою мерзость. Архаон услышал, как дракон Хаоса взбесился против своего хозяина. Он с ревом пронесся над ледяными равнинами, сквозь водоворот и поднялся в черные, кипящие небеса. Плоть дракона начала таять. Чтобы отпасть. Чтобы распасться. Тысячи несчастных, составлявших ужасающую форму великого зверя, начали отпадать, разрывая дракона на куски. Архаон оглядел камеру. Стены были живыми, бьющимися в своей травмирующей ярости. Плоть стекала с потолка и по стенам. Появились конечности. Обнаженные тела. Воющие жертвы, лишенные рассудка. Мужчины, женщины и звери, которые прошли через страдания и вернулись.

Пол родильной палаты начал прогибаться. Архаон держал Жизель, вытаскивая девушку из рвущихся сухожилий и подтягивая к себе. Когда дракон вернул все, что он съел, Архаон стоял на вершине корчащейся горы тел. Раздались крики радости и боли. Крики разумов, потерянных и никогда не смогущих вернуться. Завернув Жизель в рваный плащ, Архаон понес девушку на руках. Он шагнул сквозь тела на ледяное пространство кишащей зверями равнины. Когда звериные звери набросились на насыпь жертвы, погружая свои морды в свежую плоть, Архаон почувствовал волнение позади себя. Повернувшись лицом к угрозе, он обнаружил, что убивают толпы зверолюдей. Воин Хаоса увидел вспышку костяных мечей и фонтаны черной крови, вырвавшиеся из обезглавленных и безногих. После короткой бойни Архаон наблюдал, как появляются его рыцари – его Разрушительная почетная стража – его Мечи Хаоса. Лишенные доспехов, Эйнс, Цвай и Драй были тремя темными ангелами. Они были пепельно-серого цвета, с крыльями горгульи. Позади них, прихрамывая, шел уродливый Виер. Архаон был рад видеть его, несмотря на ужасы, которые пламя дракона сотворило с его телом. Архаон кивнул сам себе, когда понял, что бронзовые кости, выросшие на головах Мечей, как шлемы, соответствовала его собственному шлему. Шлему Моркара Вечноизбранного. Когда он двинулся дальше, крылатые воины зарубили нескольких зверолюдей, которых тянуло к членам уходящего отряда Архаона, а не к пиршественной куче беззащитных жертв перед ними. В молчаливом подчинении и с закрытыми крыльями, защищающими их от пронизывающего холода Южных Пустошей, Мечи Хаоса последовали за своим хозяином.

Когда он проходил мимо Шириана, колдун забирал свой костяной посох и выкатывал труп убитого вождя зверолюдей из мехов, снятых с его племенных врагов. Когда древний ковылял со своей птичьей лапой и посохом к Архаону, его меховой плащ волочился за ним по льду и запекшейся крови, его молочно-белые глаза были опущены. Он больше не был демоническим эмиссаром лорда Тзинча. Больше не был хранителем Ока и обозревателем тысячи великолепных возможностей. Как и Архаон, он был предан своими богами. Теперь он был рабом-колдуном Вечно Избранного Хаоса, Повелителя Конца Времен. Колдуну обычно было что сказать в свое оправдание. Но не сегодня. Он указал костяным посохом на гору кувыркающихся тел, живой, кричащий труп дракона Хаоса.

- Хозяин...

- Служи, колдун, - просто сказал Архаон и пошел дальше. Военачальник больше не будет играть в политику. Лейтенантам не следовало льстить и продвигать их на должности, пользующиеся доверием и авторитетом. Архаона скорее будут бояться, чем уважать за его лидерские способности. Те, кто следовал за вестником апокалипсиса, порадовали бы его своим служением или умерли бы – все было так просто.

Когда он повел Мечи и своего раба-колдуна в бурный водоворот Южных Пустошей с девушкой Жизелью на руках, Архаон обнаружил, что его продвижение беспрепятственно. Свирепые звери, через которых ему пришлось бы пробиваться, кишели над добычей, оставленной позади. Он слышал хруст костей на ветру, чавканье и разрывание плоти морд, зарытых в телах. Он слышал крики людей и зверей, которых съедали заживо. Архаон не мог придумать лучшей участи для чемпионов Хаоса и племен мародеров, которые подвели его. В бурлящем хаосе впереди Архаон почувствовал хищное преследование демонов в яростной темноте. Он замедлил шаг и остановился.

- Не надо, - предупредил он их, взывая к шторму. - Просто не надо.

Пока Архаон шел дальше, демоны Южных Пустошей, хоть он и не знал об этом, расходились в стороны, чтобы расчистить темный путь военачальника Хаоса.