Онлайн чтение книги Архаон Вечноизбранный Archaon Everchosen
Глава 15

«Отродье севера, древнее, из надвигающихся облаков,
Удар молнии во плоти с разгневанных небес, подобный нисхождению смерти,
Ненавидящие когти, челюсти, чешуя, пламя – это проклятие природы,
Охотящееся на низшие расы, через океан и пустыни, постоянно меняясь,
Это сама форма наших самых темных страхов –
И как кошмарное видение в небесах – оно появляется...».

– Хезула Шириан, Видения Пятого яруса, Восхождение на Невозможную крепость
и Связь Нижнего Ада.

Черный Меридиан

Великий Восточный океан

Фестиваль призраков – Год шакала

Архаон слышал пушечную стрельбу. Это началось. Весть о его очевидной смерти распространилась, как болезнь, заражая умы чемпионов и безумцев фантазиями о кратком кровопролитии и о том, чтобы занять место Архаона во главе Разрушительной орды. Отрезанные от влияния других чемпионов, воины-капитаны судов, составляющих рейдовую флотилию Архаона, первыми заявили о своих взрывоопасных намерениях для своих покровителей и для самих себя. Месяцы беспокойного мира и пугающего единства взлетели на воздух, как бочка с порохом. Военные джонки, мародеры, пиратские шебеки и работорговцы - все стреляли друг в друга в упреждающих ударах, а абордажные и убойные команды сражались за вражеских богов.

Для Архаона, стоявшего в каюте Дравика Вейна на борту элегантного рейдера корсара-капитана, ничто не говорило о государственном перевороте лучше, чем смотреть сверху вниз на свой собственный труп. Человек-личинка, которым его заменила ведьма Нургла, был мерзок. Тёмный храмовник наполнился отвращением, когда узнал, что на борту "Злобы" были другие, которые наслаждались мускулами и рефлексами, закаленными десятилетиями сражений, и страшными чертами их военачальника. Двойник теперь носил посмертную маску: лицо, с которого исчезли заботы о командовании, с которого спал ужас неожиданного конца. Вейн перерезал его горло от уха до уха своим злым клинком и позволил крови стекать каскадом по нагруднику своей жертвы. Лицо воина было спокойным и невозмутимым. После смерти Архаон, казалось, познал покой, которого никогда не знал при жизни. Даже до того, как отрекся от своего слабого Бога-Короля и принял в качестве своих хозяев капризные Силы Хаоса.

Он ограбил свой собственный труп. Его зараженная броня и кольчуга. Его шлем. Его сапоги и перчатки. Его щит. Осквернённый клинок, Терминус. Сорвав с бедер изодранные в клочья обноски "Бури Плоти", он скользнул в свой запятнанный кровью камзол и липкие от крови доспехи. Он с ворчанием взвалил щит на плечо. С темнотой, извивающейся вокруг него, и тяжестью доспехов на теле, воин Хаоса чувствовал себя завершенным. Вложив свой двуручный меч в ножны за спиной, Архаон выхватил из каюты фонари дручии и разбил их о свое мёртвое подобие. Через несколько мгновений человек-личинка превратился в бушующий ад пламени, питаемого маслом, которое быстро начало распространяться по каюте.

Он уставился на свой собственный погребальный костер. Это был не только конец, но и начало. Он начнет все сначала. Он научится на своих ошибках и станет глашатаем, которого апокалипсис действительно заслуживает. Лейтенанты, зверолюди и мародеры, которые предали его, заплатят за это своими жизнями. Несчастные, которые подвели его, не заслуживали жизни. На борту плавучей крепости было только двое из сотен и сотен тех, в ком он нуждался. Кого он хотел бы взять с собой. Девушка Жизель, которая когда-то пыталась спасти его от самого себя, и отец Дагоберт, чье знание как его прошлого, так и открывающихся перспектив его будущего делало священника незаменимым. Кроме того, с ними был Либер Каэлестиор. Архаону понадобилась бы тайна его завтрашнего дня, содержащаяся в проклятом томе.

Взяв пару скрещенных корсарских сабель с того места, где Вейн выставил их на стене, Архаон пинком распахнул дверь. Он избавился от скрытности, которую использовал, когда входил в каюту рейдера из готической пасти заднего окна.

Солнце село над Великим Восточным океаном. Моррслиб еще не поднялась, но великий Маннслиб был низким и тяжелым на горизонте, отбрасывая свой кровавый двойник на темные воды, которые катились под ним. Дыхание Архаона затуманилось перед ним. Было холодно. Его поиски сокровищ Хаоса привели Злобы в самые дальние уголки южных морей. За пределами Затерянных островов. За континентальными мысами Люстрии и Хуреша. За пределами судоходных путей древних рас и досягаемости карт и таблиц. Небо было кристально чистым, а вода пронизывающе холодной.

Паруса рейдера дручии были свернуты на треугольных крюках. Наверху, затмевая крошечный корабль, виднелся горный силуэт Цитадели Злобы, ее изогнутые башни, похожие на полуночный коготь, жадно тянущийся к небесам. Замешательство корсаров на палубе рейдера было безжалостно использовано воином Хаоса, который вонзил шипастые гарды своих сабель в изможденные лица первых двух темных эльфов, которых он встретил. Душераздирающие крики боли привлекли корсаров и команду рабов к Архаону, который вскрыл их жестокими взмахами своих изогнутых клинков. Один из корсарских командиров Дравика Вейна был пронзён саблей насквозь, а затем превратился в импровизированный щит из чешуи и черной кожи, когда Архаон побежал к строящейся линии Осколков Ужаса дручии, которые всадили град гибких болтов из их арбалетов в труп офицера. Швырнув в них искалеченное болтами тело, темный храмовник проскользнул сквозь их ряды, отрубая конечности, насаживая головы в шлемах и разрезая плоть дручии.

Оставив свои сабли в паре ошеломлённых Осколков Ужаса, Архаон взял их арбалеты из разжатых в агонии пальцев, по одному в каждой руке. Когда наспех вооруженные рабы высыпали из своих кубриков, под крики офицеров дручии, Архаон выпустил в них арбалетные болты. Когда болты вонзились в лица, горло и обнаженную грудь, поток рабов начал образовывать визжащую насыпь, по которой должны были карабкаться следующие рабы – прямо на пути последних жертв Архаона. Израсходовав оба арбалета, воин Хаоса позволил им рухнуть на палубу и выхватил свои сабли у пронзенных темных эльфов, шатавшихся позади него. Когда их внутренности дождем посыпались на их ботинки, дручии рухнули, и Архаон продолжил свое волчье продвижение по всей длине судна.

Когда он вызрезал рабов и выпотрошил повелевавших ими темных эльфов, воин Хаоса выстрелил из заряженных болтометателей, когда проходил мимо. Пересекая черную палубу рейдера, а также приближающихся корсаров своими злыми клинками, Архаон выпустил баллисты на ходу. Корсары называли их Жнецами, и их имя было вполне заслуженным. Как только их когти-храповики отпустили натянутые сухожилия тетивы, тяжелые болты с трезубцами выстрелили в сторону, пробив корпус, такелаж и экипаж дручийского судна, плывущего рядом с пришвартованным рейдером Вейна. Повернув отдельных Жнецов лицом к врагу на максимальную высоту, прежде чем выпустить свои стрелы с каменными копьями, Архаон обманул воинов Хаоса, управлявших могучими метателями болтов плавучей крепости, заставив их думать, что они находятся под атакой. Когда темный храмовник отнял головы у слаанешских эльфов Вейна и разделал рабов рейдера, он услышал яростный ответ колоссальных боевых машин. Стрелы болтов размером со стволы деревьев пробили палубу и кричащих рабов. Архаон почувствовал, как по кораблю прошла дрожь, когда третий колоссальный разряд последовал за вторым, прошел сквозь руины верхних палуб и пробил нижнюю часть корпуса рейдера. Пронзенное и охваченное яростным огнем, охватившим корабль, судно дручии начало набирать воду. Без поддержки окружающей палубы фок-мачта начала опрокидываться, унося с собой такелаж, обломки и верхние паруса.

Решив, что его работа на борту рейдера закончена, Архаон бросился на толпу визжащих корсаров. Соскользнув на палубу и оказавшись между их ботинками, Архаон рассек им колени сзади. Офицер дручии внезапно набросился на распростертого храмовника с парой изогнутых ножей, но, упершись подошвами ботинок в кожаную грудь корсара, Архаон швырнул офицера обратно через палубу. Затем он бросил одну из своих сабель в приближающегося дручии, лезвие которой вонзилось в середину груди темного эльфа, после чего Архаон вонзил другое оружие в живот другого корсара, прежде чем офицер – с кошачьими рефлексами – вернулся к нему. Архаон ударил корсара в ответ, прежде чем выбить один нож из руки своего врага бронированной перчаткой. Офицер бросился на него снова с единственным ножом. Позволив его кончику пройти под его рукой, Архаон схватил тонкую руку дручии обеими своими. Держа нож в железной хватке, Архаон оторвал пальцы офицера-корсара, ломая кости и вырывая пальцы из их суставов. Воин Хаоса услышал визг темного эльфа, но заставил его замолчать, ударив бронированным локтем в лицо. И нож, и офицер упали на палубу.

Архаон услышал, как дрогнули агонизирующие веревки, и почувствовал, как такелаж хлестнул его по голове, когда фок-мачта начала тянуть грот-мачту вниз. Подхватив ножи темного эльфа с разрушенной палубы, Архаон побежал к офицеру, который спрятал свой шлем и голову под съежившимися руками. Спрыгнув со спины корсара, другой ботинок Архаона нашел поручень корабля, с которого он бросился на веревку, которую тащил вверх мучительный спуск грот-мачты. Оседлав инерцию веревки, Архаон позволил поднять себя со стороны Цитадели. Когда веревке больше нечего было ему дать, воин Хаоса нанес удар остриями своих ножей, острые кончики лезвий пронзили припорошенный солью камень сбоку плавучей крепости. Царапая сапогами и цепляясь за изгибы и выступы черной каменной кладки дручии, скольжение Архаона вниз по склону плавучей крепости замедлилось до изнурительной остановки. С рейдером, затопленным и охваченным пламенем в равной степени внизу, темный храмовник не собирался цепляться за стену, как летучая мышь, над разрушениями. Воткнув в камень стены дополнительные кончики лезвий, Архаон совершил изматывающий мышцы подъем, необходимый для того, чтобы добраться до самого нижнего из искореженных зубчатых стен Цитадели Злобы. Перебравшись через зубчатые амбразуры, Архаон на мгновение перевел дыхание, прежде чем взобраться на борт своего искореженного флагмана.

Архаон почувствовал, как под его сапогами закачался огромный сосуд. За бортом он слышал яростное волнение в ледяной воде – извержение пузырьков и турбулентность, которая превратила поверхность моря в белый водоворот. Вглядываясь поверх клыкастого бастиона Злобы и вниз по его каменной стороне, темный храмовник мог видеть свет в глубине: розовый, синий и пурпурный. Под черными водами Архаону показалось, что он видит невозможное пламя и крушение титанических тел. Из океана поднимались звери. Когда они вынырнули на поверхность, Архаон увидел, как некоторые из чудовищ плавучей крепости – существа, которым военачальник приказал напасть на вражеские корабли и флотилии, – обернулись вокруг какого-то более крупного зверя. Чего-то, чего Архаон раньше не видел. Морские змеи и щупальца кракена с гигантским клювом обвились вокруг тела монстра. Огромный зверь перекатился, как крокодил, еще больше запутавшись в длинных усиках и змеином теле. Архаон увидел, как огромные когти вырвали у нападавших огромные куски жира и чешуи. Сверкнули челюсти и перекусили змей пополам, в то время как крылья изо всех сил пытались развернуться и биться в воде, как чудовищные плавники. Кракен хотел утащить зверя в глубину и утопить его, но когда существо повернуло свою колоссальную пасть к кальмару и клювом, режущим плоть, кракен отпустил его. Потоки пурпурного пламени последовали за ним в темноту, прежде чем зверь освободился от последней удушающей змеи и взмахнул крыльями, стремясь к поверхности. Пробившись сквозь пузырящуюся пену, поднимающуюся от собственного огненного дыхания, гигантское существо вцепилось в борт плавучей крепости своими массивными когтями. И снова Архаон почувствовал, как Злоба накренилась в сторону, когда плавучая крепость приняла на себя дополнительный вес зверя по правому борту.

В этой штуке было что-то завораживающее. Он был огромен. Оно было непристойно уродливо. Он поднимался по Цитадели Злобы к Архаону. Темный храмовник посмотрел на зверя сверху вниз. Огненный Клык. Проклятие, которое Архаон приказал Шириану обрушить на Злобу, на его мятежное воинство Хаоса, на мир еще раз. Всё для того, чтобы быть захваченными разворачивающейся Бурей Перемен дегенеративного бога Тзинча. Ужас Великого Катая снова стал плотью и смертью и ужасом.

Это был дракон – это было точно. Его гибкое тело было длинным и извилистым, как какая-то колоссальная небесная змея, одновременно жилистое и мощное. Его тонкие конечности поддерживали когти, похожие на косы, которые могли прорезать стволы деревьев, в то время как крылья зверя были колоссальными, черными от солнца укрытиями из искривленной кости и растянутой плоти. Толстые, хлещущие витки его хвоста, который казался просто продолжением его извивающегося тела, уравновешивали длину скользящей шеи, в свою очередь поддерживая гигантскую голову: бронированный череп из скрученного рога, крокодильих челюстей и скрученных зубов.

Воин Хаоса не сталкивался ни с чем подобным раньше, даже во время своих скитаний по Пустошам. Он видел его только в живописной форме. Восточные драконы, вышитые на флагах катайских судов или вырезанные на лакированных нагрудниках Ужасного Во. Его хищные размеры и присутствие достаточно останавливали сердце, но когда Архаон смотрел вниз на поднимающееся чудовище, которое он выпустил на волю, ему каким-то образом удалось излучать страх, который был больше, чем угроза его дикой силы. По его приказу Хезула Шириан создал нечто потустороннее. Крадущийся зверь пожирающего мир духа, заключенный в разрушительную форму своего древнего ужаса. Однако плоть существа не была его собственной. Как и демонический колдун, который вызвал его, Огненный Клык был вынужден довольствоваться доступными материалами. Древняя чешуя и первобытная плоть дракона давно исчезли. Небольшая гора тел, которая была Бурей Плоти, обрела новую форму и цель, ужасающе растянувшись вокруг чудовищного духа дракона. Архаон мог видеть глаза, рты и лица, смотревшие из смешанной звериной плоти. Его кожа была бледной и телесно-розовой, толстой от мышц и сухожилий, пронизанной ребрами и костями. Это было существо, созданное из живых. Воющий, кричащий, умоляющий кошмар одолженной плоти и страданий – желудок сводит от созерцания.

Архаон был очарован драконом, а дракон, в свою очередь, был очарован своей добычей. Мародеры и зверолюди на борту "Злобы" и окружающей флотилии были детьми проклятия. От всех них веяло предопределенным величием. Темные Боги были непостоянны в выборе своих чемпионов. Для дракона Хаоса Архаон был ослепительным светом среди созвездия меньших звезд. Его сила и потенциал горели желанием увидеть, и зверь знал, что он должен быть у него. Подобно дикому существу импульса и тьмы, оно поглотило бы рои душ вокруг себя, как океанский бегемот может поглотить тучи креветок. Он знал, что Архаон был особенным – даже если он не мог понять, как или почему. В его ужасных ноздрях чувствовалась его вонь – вонь судьбы – и он знал, что он должен быть в течении этой судьбы.

Оно увидело его сотнями глаз, в ужасе выглядывающих из его формы. Его изогнутая клетка из кинжальных зубов разошлась, и из бездонной черноты его горла вырвался великолепный фонтан пурпурного пламени. Бросившись назад за край фальшборта, Архаон нырнул на палубу, позволив неестественному аду с ревом пронестись мимо и достичь небес. С трудом поднявшись на ноги, Архаон, пошатываясь, направился к ближайшему укрытию. Огненный Клык внезапно оказался там, его змеиная шея несла чудовищную голову дракона Хаоса на каменную палубу. Челюсти снова разомкнулись. Темный храмовник неуклюже перелез через балюстраду и спрыгнул на каменные ступени лестницы, ведущей вниз, на среднюю палубу. Небо исчезло под покровом пламени. Архаон ожидал, что ударится о черный камень ступеней. Однако его падение было прервано Горгасом Хорнсквалором и толпой его косматых белых воинов. Зверолюди взревели от ярости на воина Хаоса, когда они вместе скатились по лестнице. В звериной ярости зверолюди схватили воина своими мускулистыми руками и принялись выбивать копытами вмятины на его броне.

Архаон не беспокоился о войсках Хорнсквалора. Он почувствовал, как палуба сдвинулась, когда Огненный Клык вытянул свою чудовищную длину на палубу Цитадели. Зверолюди были так увлечены победой над воином Хаоса, который напал на них, что не заметили колоссального зверя, который теперь пробирался сквозь башни и архитектуру Злобы. Между волосатыми белыми кулаками и окровавленными копытами Архаон мельком увидел ужасное тело Огненного Клыка, пролетающее над головой. Он слышал крики и вопли, когда чудовище перекусывало мародеров пополам безумным щелчком челюстей и погребало в пламени целые отряды, переполненные палатки и воинов Разрушительных Сил. Архаон приложил перчатку к единственному рогу своего мускулистого противника. Обхватив зверочеловека одной рукой, он вывернул и свернул ему шею с ужасным блеющим визгом. У него не было времени разбираться с Горгасом Хорнсквалором и его горами, и он обнаружил, что уползает прочь. Зверолюди усмехнулись своей резкой насмешкой, наблюдая, как воин Хаоса пробирается за угол.

Их веселье утонуло в пурпурной огненной буре, окутавшей каменную лестницу, когда дракон скользнул своей длинной шеей и открытыми удлиненными челюстями вниз по жестокой архитектуре дручии и отправил их в огненное забвение. Какое-то чудовищное, первобытное желание служить своему Темному Хозяину вело его дальше. Он хотел, чтобы изменились формы и души, которые бежали от такой мерзости. Оно хотело Архаона. Сверкающий свет его значительности свел монстра с ума, вспыхнув коротко и соблазнительно, прежде чем снова затеряться в миазмах темных душ, которые освещали плавучую крепость.

После того, как жар спал, и Архаон услышал, как Огненный Клык чудовищно скользнул прочь, чтобы создать хаос на корме, Архаон повернулся, чтобы посмотреть, что осталось от зверолюдей. Вместо кучки кремированных зверолюдей воин Хаоса обнаружил, что дыхание дракона фактически превратило зверей в маленькие, мясистые холмики, которые извергались в изменении. Подобно вывернувшимся наизнанку анемонам, существа превратились в цветущее отродье благодаря изменяющей форму силе огня тзинчийского монстра. Вместо огненной смерти Огненный Клык обрушил на своих жертв благословения своего адского повелителя – лорда Тзинча.

- Что ты думаешь? - раздался голос. Архаон повернулся и увидел колдуна Шириана, ковыляющего из-за угла, его костяной посох постукивал по черному камню. Древний оперся на посох, и Архаон купался в лазурном сиянии его драгоценного убора. Драгоценный камень, казалось, мигнул. - Что ты думаешь о подарке лорда Тзинча?

Архаон не дал ответа, и Шириан не стал его дожидаться.

- Грядут перемены, Архаон. Для тебя, для меня, для бедных дворняг в округе, - сказал колдун, указывая на хаос и беспорядок, царившие на палубах Цитадели. - Ради всего мира, - древний ударил основанием посоха по камню. – Теперь иди, избранный. Вызови изменения своим клинком, своей местью. Принеси моему господину души твоих врагов, Архаон. Принеси их в жертву на алтаре своих амбиций.

Архаон поднялся на ноги. Он находил колдуна чрезвычайно раздражающим и не наслаждался возможностью служить его извращенному богу в качестве своего рода марионеточного палача.

- Это значит, что и тебя тоже, колдун, - сказал ему Архаон с мрачной уверенностью. Хезула Шириан улыбнулся своей ужасной улыбкой. Он потряс драгоценным камнем Ока в оправе костяного посоха.

- Я умру, - сказал ему демонический колдун, - но не от твоей руки, ты, ненасытный пес.

Архаон хмыкнул и повернулся. Огромное, измазанное плотью брюхо дракона Хаоса змеилось над ними. Он становился все больше. С каждой проглоченной жертвой чудовище увеличивалось в размерах и ужасе. Его жертвы становились частью его скользящей массы. В его искаженной форме Архаон мог видеть лица, смотревшие на него сверху вниз. Он узнал в них членов своей собственной армии. Их рты были открыты и они кричали. Огненный Клык заявлял о его армии как о своей собственной. Это было использование силы их плоти. Воин Хаоса задавался вопросом, правильно ли он поступил, заставив Шириана снова выпустить это существо в мир. Действительно, это было изысканное наказание для его врагов и последователей, которые подвели его. Это противоречило замыслам людей и богов, но Архаон должен был задаться вопросом, не станет ли он тоже его жертвой. Окажется ли он в животе колоссального существа и быстро ассимилируется в его ужасную форму или искупается в его преобразующем пламени. Архаон знал, что у него нет ни клинка, ни щита, ни доспехов, которые могли бы отвратить такое оружие.

Однако он не собирался сражаться со зверем. Как и все слуги Темных Богов, дракон сам по себе был оружием, которым можно было владеть. Наказанием, которое должно быть вынесено. Это было всем, что имело значение. Демоны, принцы и Темные Боги знали бы, что он не был их игрушкой – рабом адской судьбы. Его выбор был его собственным, каким бы безумным он ни казался другим и ему самому. Он накормит чудовищного любимца Тзинча своей недостойной армией. В ужасной смерти воины и мародеры, которые не смогли объединиться под его знаменем, будут объединены в их общей неудаче. Среди них было несколько человек, заслуживших его особого внимания, и, отойдя от кудахчущего колдуна Шириана, Архаон воспользовался отвлекающей бойней, которую Огненный Клык устроил на корме его флагмана, и вернулся на главную палубу Цитадели.

Еще до прибытия ужасного дракона в Злобе царил хаос. Известие о смерти Архаона, принесенное Дравиком Вейном и его колдуньей, вызвало полномасштабный мятеж. Воины Хаоса, которые жаждали командования армией для себя, совершали кровавые неистовства, убивая чемпионов, которых они считали своими величайшими соперниками. Слабоумные мародеры и звери стекались под знамена таких безумцев, устраивая резню, бездумно меняя верность, когда темные воины, которым они бросили свою жестокую поддержку, были размозжены и убиты. Мелкое соперничество и давняя ненависть, ранее сдерживаемые Архаоном и его помощниками из-за угрозы возмездия, вылились в бессмысленные убийства и резню. Доводы в пользу каждого бога Хаоса приводились с помощью клинка. Каждый чемпион и мародер боролся за перспективы своего собственного покровителя или власти в кровавой вере в то, что Бог Крови, Повелитель Всего, Изменяющий Пути или Принц Хаоса был достоин разрушительного потенциала воинства.

Архаон глубоко погрузился в хаос всего этого. Его руки дрожали в ожидании. Его перчатки застучали по ним. Он прошел сквозь смерть и разрушение. Метатели болтов были обращены внутрь, и их копья-штормы обрушились на толпы мародеров, сражающихся за контроль над каменным пространством скользких от крови палуб и оберегов Цитадели. Пробивая тела пяти, шести, иногда семи воинов Хаоса одновременно, злые стрелы отрывали людей от их смертоносных дел и насаживали их, как мясо на гигантский вертел. Другие артиллерийские орудия были обработаны людьми в хаосе и выпущены в беспорядочную бойню. Метатели болтов дручии украшали бритвенные зубцы левого и правого бортов Цитадели Злобы через равные промежутки времени, готовые прорезать паруса убегающих вражеских судов или заманить их в ловушку колючими грапнелями, тянущимися за линией. Помимо того, что эти кошмары были направлены на воинство Хаоса, разгоряченным ордам пришлось бороться с пестрой коллекцией других артиллерийских орудий, которые армия стащила с захваченных судов, прежде чем потопить или повторно присвоить их: большие пушки, минометы и карронады. Архаон моргнул, когда повешенные мародеры, сражавшиеся между собой перед ним, превратились в грозовую красную морось. Его доспехи были забрызганы их кровью, когда огромное дуло древней бронзовой карронады изрыгнуло картечь, выстрелив в толпу, прорезав убийственную полосу безумия. Пушечное ядро, сопровождаемое каким-то зачарованным огнем, просвистело над головой военачальника, в то время как арбалетный болт корсара звякнул, щелкнул и отскочил от его бронированного плеча.

Каменная палуба была залита кровью и частями тел, в то время как варвары, пираты и воины-рабы убивали друг друга перед ним. Это было чистое безумие. Среди толпы на скользкой палубе было мало места для маневров, все просто хватали и убивали. Руки павших ухватились за сапоги Архаона, когда он шел через сладкую бойню. Корсары дручии, норски с шипастой шерстью, члены клана и слуги Ужасного Во. Никто из них не узнал Архаона, когда он двигался сквозь смятение и ужас, которые они навлекли на себя. Косматые зверолюди бросили ему вызов, когда он проходил через мятежную бойню, прежде чем быть зарубленными бородатыми берсеркерами Гномов Хаоса. Какой-то сумасшедший открыл конюшню и выпустил носорогов и лошадей на беспорядочную палубу. Животные в панике разбегались, поскальзываясь в крови и пробираясь сквозь бойню. Мародеры были растоптаны и забоданы, в то время как другие видели животных ничем не отличающимися от других смертоносных фигур, идущих на них из столпотворения, рубящих их, когда они проезжали мимо, или убивающих лошадей и вьючных животных пиками и копьями.

Архаон видел, как несколько воинов Хаоса пытались сесть на проезжающих мимо лошадей: Хродгар Избранный Смертью и Орчан Варг, один из Окровавленных заводных рыцарей. Они поднялись над толпой и смертью, чтобы ездить верхом и убивать, но их господство было недолгим. Лошади не могли удержаться на скользкой, смазанной кровью палубе, и быстро и коней, и воинов потащили обратно в бойню. Руки и когти вцепились в них. Вонзились наконечники копий. Замелькали топоры. Через несколько мгновений конные воины стали частью беспорядка на палубе.

Архаон остановился. Он чувствовал в воздухе медный запах смерти. Он облизнул губы. Он чувствовал вкус уничтожения. Он так долго привлекал темные души к своей судьбе, как мотыльков к пламени. Столько лет своей жизни он строил орду воинов Хаоса, убийц и безумцев. Армия такого мастерства и численности, которая могла бы покончить с миром и быть достойной Разрушительной Звезды. Он потерпел неудачу. Даже когда они рубили друг друга на куски вокруг него, он не мог разглядеть в них воинов, зверолюдей и демонов своей судьбы. Они представляли собой жалкое сборище. Тряпичный союз потерянных и проклятых. Рабы тьмы, блуждающие в своем существовании, яростно нападающие, как ослепленные животные. Они не были достойны его апокалиптической судьбы, но, что еще хуже, он не был достоин их. Преданность маньяков, племен мародеров и измененных держалась вместе немногим больше, чем моток паутины. Они были союзом лжецов – лгали друг другу и самим себе о своих намерениях. Они были чудовищем глубин, ужасно пожиравшим само себя.

Стоя на каменной палубе, окруженный кривыми мачтовыми башнями и зловещими цитаделями, простирающимися до небес, Архаон испытывал некоторое утешение от вероятности того, что так и должно было быть. Его проверяли. Как он мог возглавить эти легионы, если не мог собрать армию зверолюдей и мародеров из Страны Теней? Архаон кивнул сам себе. Его достоинство заключалось в том, как он многого достиг, используя так мало. С притворной ордой отродий, дикарей и лейтенантов, наносящих удары в спину, он многого достиг. По крайней мере, места в истории. Он пронесся по Северным Пустошам, победив мечом, хитростью или числом всех соперников, которые стояли на его непреодолимом пути. Он пробил себе путь через ледяной Наггарот, прежде чем сделать Великий Восточный океан своим. Они не будут теми, кто будет сопровождать его в вечность. Рядом с ним они действительно заслужили свое жалкое место в истории, но Архаону было суждено уничтожить мир – мир без будущего и не нуждающийся в истории.

Боги были жестоки. Они преследовали даже тех, кто осуществлял их пророчества и преследовал их волю. Алтарь Абсолютной Тьмы был их даром. Это наложило на Архаона их Отпечаток. Восемь точек Звезды Хаоса – Разрушительный союз крови и предательства. Боги Хаоса были чудовищами. Их дары также неизменно были проклятиями. Как отродье, чья ужасная форма завещает силу и смертоносные способности, о которых пойманная в ловушку душа едва ли могла мечтать в своем прежнем существовании. Каждая милость Темных Богов была также испытанием или какой-то хитрой частью великой судьбы. Архаону достаточно было взглянуть на свой флагман, чтобы понять это. Злоба – чьи развевающиеся, обволакивающие облака башни были зрелищем, способным повергнуть в ужас далеких капитанов и губернаторов портов, чья флотилия, плывущая во тьме, была ужасом целого океана – была линзой, через которую концентрировался темный свет зла. Противоречивое влияние Губительных Сил, исходящее от Алтаря Абсолютной Тьмы и проникающее в души каждого великого воина, каждой ведьмы и каждого несчастного существа, сражавшегося во имя Архаона. Это обещало им желание их сердца – что бы это ни было – и извращенно разрушило прекрасную конфедерацию, которая объединилась вокруг их избранного чемпиона.

Цитадель Злобы Дравика Вейна уже была разрушительным исследованием темного гения. Очарование её черного камня, линии её зубатых амбразур, кривая жестокость её возвышающейся архитектуры. Злоба действительно была чудом. Алтарь Абсолютной Тьмы находился в её глубинах, развращая простое зло её черного сердца. Он превратил её в плавучую крепость, из которой Архаон терроризировал открытое море. Распространяя свою порчу, как вены и артерии, по темному камню, он накачивал свой яд в души, которые называли Злобу домом. Она почти превратился в живое существо. В его катакомбах обитало гораздо больше, чем гнездящиеся морские чудовища. Его арки превратились в зубчатые врата в шепчущее забвение. Палатки и лагеря, раскинувшиеся на её каменных палубах и площадях, стояли на иероглифах и символах, которые пробивались сквозь камень, требуя жертвоприношений. Башни и цитадели стали тайными храмами отдельных Сил, направляя ужасное влияние алтаря. Теперь он мог это видеть. Деформированный камень и полуночный металл архитектуры Цитадели не искривлялись в мучительные новые формы, чтобы почтить военачальника Архаона и его победы. Оно корчилось от ненависти к его начинаниям. Оно смеялось над ним. Это было плевком в лицо его неудачам.

И не более, не более того.

Архаон посмотрел на башню Цитадели. Военачальник знал, где будут находиться Дравик Вейн и его ведьма. Отец Дагоберт и Жизель будут с ними, наверху, там, где когда-то была каюта Архаона. Он чувствовал, как плавучая крепость поворачивается в воде у него под ногами. Корсар отвезет Злость обратно в Наггарот. Он без промедления изменит курс. Он должен был проложить этот курс на вершине луковичной башни, венчающей главную мачту, самую высокую из башен Злобы. Вот где Архаон найдет его. Однако между ним и башней находилась орда его Ужасных Во, архимародёров, которые терроризировали Северный Катай так долго, что уже никто не мог вспомнить сколько. Архаон прошел сквозь толпы Ужасного Во, как тень. В своих лакированных доспехах и рогатых шлемах они бросились на нападавшего. Архаон вынул их изогнутые клинки из ножен и провел их остриями по горлам мародеров. Повернув запястье и занеся восточный клинок для удара, военачальник Хаоса прорубился сквозь кланы мечей Хундуна их собственным проклятым оружием, вонзив сталь в одного воина только для того, чтобы выхватить копье из рук второго и метнуть его в грудь третьего. Когда они бросились на него с клинком, сапогом и тыльной стороной руки – их движения были темными и грациозными, Архаон сломал их. Он нырнул под дисциплинированные их кулаки, отбросил в сторону их танцующие клинки и убил с беспорядочной эффективностью, которой не было у мародеров-хунгов. Он повернулся и резко повернулся. Он ломал шеи и направлял яростные атаки меньших воинов друг на друга – насаживая племенных князей и их слуг-крестьян на оружие друг друга. Архаон колол и резал превосходящие силы клинков Ужасного Во, отрезая конечности и головы от тел мародеров, прокладывая себе путь через безумие каменной палубы.

Жители востока превратились в стальную арку. Архаон взмахнул своим мечом мародера, тусклый блеск жалких небес отразился от его дуг и полумесяцев. Кровь брызнула в его сторону, когда он вскрыл горла и перерезал запястья. Скрежещущее шипение сталкивающихся лезвий наполнило воздух, прерываемое вонзением клинка Архаона в торсы мародеров. Вонзив оружие в бок шлема одного несчастного члена клана, меч прошел прямо через череп и вышел с другой стороны. Выхватив копье слуги из его дрожащих рук, Архаон уперся сапогом в лакированную нагрудную пластину мародера и оттолкнул воина. Размахивая пикой за кончик древка, воин Хаоса вскрывал толпу приближающихся Ужасных Во, острие лезвия пики пронзало руки и грудь мародеров.

Когда воины в черных доспехах рухнули на палубу вокруг него, Архаон услышал что-то. Безошибочно узнаваемый рев одного из зловонных слуг Бога Крови. Беспричинный рев ярости, от которого содрогнулся камень палубы и заставивший валяющиеся трупы подпрыгивать и танцевать. Великая Селезенка проснулась. Ошеломленный. Яростный. Стремясь умилостивить свое ужасное божество жертвоприношениями, огр пришел в ярость. Подобно окровавленной статуе, он возвышался над воинами Хундуна, каждый шаг босых ног становился словно землетрясение в каменной пыли. Архаон увидел его глаза-бусинки – черные от ярости - уставившиеся поверх оскаленной пасти. Он услышал грохот огромных металлических звеньев якоря и понял, что в распоряжении Великой Селезенки был один из колоссальных якорей Злобы. Подбросив жестокий вес черной, зазубренной штуковины в воздух, Великая Селезенка повернулся на своей скользкой от крови пятке, раскачивая якорь на своей длинной цепи. Архаон мало что мог сделать, чтобы защититься от такого оружия. В отличие от Ужасного Во, пытавшегося насадить его на свои красивые изогнутые клинки, он видел, как приближается оружие. Погрузившись в кровь, прижав шлем к палубе, воин Хаоса услышал ужасный звук якоря, когда он пропахал сквозь бронированные тела повешенных мародеров, волоча за собой их разбитые трупы.

Архаон был на ногах, с пикой наготове в руке, как копье, но огр поднялся, и якорь с жужжанием пронесся по воздуху, вращаясь вокруг тучной массы Великой Селезенки и разворачиваясь для следующего прохода. Якорь отскочил и заискрился от палубы, осыпав Архаона осколками камня. Архаон снова пригнулся, позволив смертоносному весу твари пройти над его шлемом. Опустившись на колени, Архаон запустил пику в огра, вонзив ее между пластами грудного жира, которые вываливались из его груди. Якорь с грохотом рухнул на палубу, пробив ноги мародерам-хунгам и некоторым кровным варварам Великой Селезенки. Людоед в ярости фыркнул двумя струйками соплей из своего плоского носа, прежде чем выхватить пику из дымящейся плоти. Архаон уже был на ногах и бежал, быстро переступая через расчленённые трупы, оставленные якорем Великой Селезенки, подхватывая пики слуг и изогнутые клинки воинов клана Хундунских Мечей. Они обрушились на чемпиона Бога Крови, как стальной ливень. Пики пронеслись по воздуху, мечи повернулись рукоятью к лезвию монстра. Великая Селезенка взревел, лихорадочно вынимая оружие из своего брюха. Изо всех сил Архаон метнул пику в голову огра. Монстр повернулся как раз вовремя, позволив пике погрузиться в его округлое плечо – мышцы и жир Большой Селезенки впитали всю головку оружия. Существо завопило от боли. Архаон не убил огра – как он надеялся, – но он напомнил защитнику Бога Крови что значит истекать кровью и чувствовать агонию плоти.

Архаон приблизился к зверю. Схватив с палубы пару костяных топоров, воин Хаоса принялся за варваров Селезенки. Дикари были вне себя. Они никогда не видели, чтобы их бог-монстр истекал кровью. Это было невозможно. Это было богохульство. Как и у самого Архаона, их оружие было грубо вырезано из костей огромных зверей и заточено до смертоносности. Он прорубился сквозь варваров-культистов, отражая дикость их бессмысленных атак, одновременно вспарывая животы и задние части черепа. Находясь в окружении раскрашенных диких людей, Архаон услышал позади себя стук копыт по палубе. Он ожидал увидеть зверолюдей, атакующих с тыла. Вместо этого он нашел недавно завербованного воина Хаоса по имени Хоракрукс Пожиратель Сердец, верхом на коне, освобожденном из палубных конюшен. Архаон чувствовал, как чемпион жаждет его смерти. Вырвав костяной топор у кровавого варвара, Архаон метнул его в всадника, но тот отскочил от щита воина. Военачальнику не нужно было беспокоиться. Якорь Великой Селезенки прошел прямо сквозь своих собственных варварских прислужников и отбросил в сторону и коня, и всадника.

Прежде чем Архаон понял, что происходит, якорь снова повернулся. Он подпрыгнул, и ужасающая неизбежность этого прошла под его сапогами. Снова Великая Селезенка развернул якорь. Архаон снова попытался прыгнуть, но якорь зацепил темного храмовника за пятку и отправил его кувырком через палубу. Архаон почувствовал, как его пластина прогнулась и треснула, когда он отскочил от каменной палубы и пролетел сквозь украшающие ее палатки из плоти. Он пробил стадо зверолюдей, как пушечное ядро, прежде чем врезаться в орду зловонных воинов, с которыми сражались звери. Он внезапно остановился.

Приземление Архаона было смягчено толпой воинов вокруг него. Он попытался стряхнуть с себя смятение. Он снял шлем и, к своему удивлению, обнаружил протянутую ему руку. Не топор, нацеленный ему в голову, и не кинжал в живот, а руку. Он взялся за неё и обнаружил, что его поднимают на ноги среди группы воинов в доспехах. Когда он сморгнул оцепенение с глаз, Архаон понял, что они очень похожи на него. Их доспехи были грубыми и хитиновыми, но схожими по стилю и окраске. Для воинов не было ничего необычного в том, чтобы так чтить чемпионов и военачальников, но фигуры были жуткими в своем сходстве друг с другом и с Архаоном. Когда несколько человек обернулись, он увидел их холодные и липкие лица. Лицо, которое он видел раньше. И не только в зеркале. Он был среди людей-личинок Матери Фекундус. Ее порожденных ужасов. Ее выводка. Плодов ее колдовского размножения.

Архаон стоял среди выводка, когда они сбились в кучу, впитывая блеющие угрозы и оскорбления зверолюдей. Над ним, в вонючем паланкине, поднятом на плечи десятью мнимыми Архаонами, воин Хаоса увидел Мать Фекундус, приказывающую своим созданиям двигаться дальше. Медленно вытащив Терминус из ножен и сняв щит с плеча, Архаон приготовился. Он был готов встретиться лицом к лицу с самим собой. Вонзив огромный меч прямо в спину одному из своих двойников, Архаон высвободил клинок, чтобы срубить головы еще двум. Мать Фекундус закричала в материнском ужасе, приказывая своему потомству уничтожить предавшего сына. Через несколько мгновений люди-личинки набросились на Архаона. Они не просто были похожи на него. Они двигались так же, как он. Они сражались, как и он. После своего первоначального элемента неожиданности военачальник внезапно обнаружил, что на него сильно нажимают, и он отчаянно пытался предсказать свои собственные движения, когда столкнулись огромные мечи и щиты.

Внезапно там появилась Огромная Селезенка. Якорь развернулся на своей колоссальной цепи, пробиваясь сквозь людей-личинок и сражающихся с ними зверей. Архаон видел, как его собственное лицо сморщилось от ужаса, когда якорь пробил тела и утащил их в красном вихре. Маньяка Кровавого Бога мало что остановит. В этом Архаон был уверен. Лучшее, что мог сделать воин Хаоса, это заставить монстра работать на себя. Ударив человека-личинку позади себя в шею, Архаон побежал вверх по насыпи строительных трупов перед паланкином. Он обнаружил Мать Фекундус на ее родильном троне. Ведьма Нургла в ужасе забулькала, глядя на Архаона. Воин Хаоса зарычал на гору гнилой плоти.

- Ты не получишь от меня пощады, ведьма, - сказал ей Архаон. Он повернулся, чтобы показать Великой Селезёнке, что это он, но обнаружил, что монстр смущен появлением стольких похожих лиц. – Я здесь! - Архаон окликнул существо, немедленно привлекая внимание чемпиона. Архаон прыгнул. Якорь вращался на своей цепи, яростная сила импровизированного оружия пробила паланкин и родильный трон, превратив Мать Фекундус в амниотический взрыв прогорклой крови и жидкостей.

Приземлившись и перекатившись через свой щит, Архаон восстановил равновесие. Повсюду царили смерть и насилие. Воздух был наполнен воплями мести и зловонием потерянных жизней. Пламя дракона бушевало по палубам и в темных святилищах внутренней части плавучей крепости. Сам дракон запустил свою скользящую тушу из Цитадели в небеса. Извиваясь, как небесная змея, Огненный Клык извивался и делал виражи на своих огромных мясистых крыльях, пытаясь поймать в полете нескольких крылатых воинов. Кивая с восхищением и одобрением, Архаон наблюдал, как его Мечи идут голова к голове со зверем, на своих собственных адских крыльях. Ныряя и вращаясь, Мечи полосовали монстра по бокам, когда они пролетали мимо, но это существо не могло быть лишено жизни. Широко раскрыв узкую пасть, дракон резко развернулся и проглотил двух телохранителей Архаона целиком. Другой приземлился на спину и продолжил вскрывать дракона у позвоночника одним из своих костяных мечей. Чудовище приблизило свои крылья и превратилось в головокружительный бросок, который вырвал Меч из его плоти и отправил его в собственное кувыркающееся падение. Прежде чем воин Хаоса смог восстановить контроль, дракон Хаоса развернул свое змеиное тело и взорвал падающего воина с неба потоком фиолетового пламени. Архаон наблюдал, как бьющееся отродье рухнуло с небес, прежде чем ужасно ударилось о каменную палубу "Злобы". Оно выглядело похожим на Виера.

С растущим рычанием на лице и низко опущенной головой Архаон направился к главной мачте-башне. Он чувствовал за спиной топот шагов огра, сокрушающего под ногами зверей и людей-личинок. Прорубаясь на бегу сквозь воинов-курганцев на палубе, он отбросил их оружие в сторону Терминусом. Он оставил мародеров на растерзание якорю Великой Селезёнки, который крутился вокруг монстра, как нечестивая буря. Вскинув щит на плечо и вложив большой меч в ножны за спиной, Архаон пробрался сквозь мятежную толпу. Он пригнулся, увернулся и соскользнул с пути клинков мародеров, норсканских топоров и арбалетных болтов дручии. Когда чудовище Бога Крови приблизилось к нему, волоча за собой цепь и якорь по каменной палубе, орды расступились перед Архаоном. Огр схватил чемпионов вражеских богов колоссальным кулаком и начисто отгрыз им головы, прежде чем отбросить бронированные тела в сторону и ища на палубе другую жертву.

На последнем подлете к башне Цитадели Архаону пришлось полагаться только на свои голые руки. Он вертел клинки в руках других, лопая плечи, разрывая сухожилия и ломая кости. Он дергал конечностями, вызывая самые мучительные хрусты у своих проходящих врагов. Враги, бывшие союзниками. Мародеры и воины кричали, когда он безнаказанно причинял им боль. Несколько из них были сметены ногой Архаона, но такие движения были ограничены доспехами темного храмовника. Он медлил достаточно долго, чтобы убить двоих. Один получил кулаком в перчатке в горло, в то время как другому сломали шею изящным поворотным движением, которым военачальник рискнул, проходя мимо.

Вскочив на гибкую архитектуру башни-мачты, Архаон полез наверх, спасая свою жизнь. Каждый злой отрог и зубчатый выступ были благословением. Поднимая свою бронированную фигуру по черному камню Цитадели, воин Хаоса услышал, как позади прогремел Великая Селезёнка. Когда его закованные в броню пальцы пробились к поручням, и Архаон начал взбираться на фундамент башни, он услышал свист воздуха сквозь толстую цепь и звук злого якоря, рассекающего воздух. Архаон обнаружил, что его лицо расплылось в ухмылке, когда тварь пробила камень под его болтающимся ботинком. Якорь повернулся. На этот раз воину Хаоса пришлось поднять колени, чтобы избежать вихревой атаки Великой Селезенки. Он почувствовал, как задрожала башня мачты, когда якорь начал работать на фундаменте из черного камня, как массивный кирка. Снова и снова огр размахивал своей огромной цепью, пробивая камень, каждый раз едва не задевая темного храмовника.

- Давай, ты, зверюга! - крикнул Архаон, еще больше разозлив чудовище. - Ты не можешь меня ударить?! - военачальник почувствовал, как фундамент башни Цитадели рушится под безжалостным натиском огра. Архаон не хотел бы этого. Камень издал оглушительный треск изнутри. Подобно лесорубу, Великая Селезенка срубала башню – с искушением пронзенного якорем тела Архаона, направляющего каждый взмах. - Сильнее, ты, безмозглая тварь! - прорычал Архаон, поднимаясь. - За ненависть в твоих венах и твоего отвратительного бога...

Внезапно рядом с ним появился якорь. Черный металл этой штуки погрузился в камень, как виноградная лоза, и Селезенка попытался поднять свою колоссальную окровавленную тушу на башню вслед за ним. Архаон почувствовал, как содрогнулась Цитадель. Когда огр с дикой силой потянул за цепь, что-то разбилось в каменном фундаменте. Карабкаясь по стене башни, отчаянно нуждаясь в опоре для рук, Архаон почувствовал, как башня рушится. Звук был мучительным. Сначала мачта-башня покачнулась. Затем она начала наклоняться и колебаться. Потом она упала. Подобно древнему дереву, она рухнула, её фундамент развалился под собственным весом. Такелаж и колоссальные паруса Цитадели начали опускаться.

Архаон спрыгнул на палубу и пополз прочь. Раздался мощный всплеск, когда выпуклая вершина башни ударилась о воду. Воздух был густым от черной пыли и скрежещущего звука. Сквозь палубу Архаон почувствовал, как Злоба начала клониться в сторону. Поднявшись на ноги и окруженный силуэтами сражающихся мародеров, Архаон взобрался на стену башни. Под ногами он чувствовал, как кренится плавучая крепость. Колоссальный вес башни Цитадели тащил Злобу на свою сторону, затопляя ее верхние катакомбы и нижние палубы. Флагман Архаона шел ко дну. Под основанием башни воин Хаоса увидел то, что осталось от Великой Селезенки. Обезумевший от крови людоед перевернул башню на себя в своей слепой ярости. Громада чемпиона-монстра была раздавлена весом камня, так что теперь была видна только мускулистая рука и окровавленный кулак. Варвары зверя стояли перед своим павшим богом, обливаясь кровавыми слезами.

Архаон прищурился сквозь пыль вдоль всей башни. Луковичная башня, венчавшая ее, уже была в воде и затоплена, но дручии и дегенераты, сделавшие башню своим домом, выползали из окон и петлевых отверстий.

Вытащив Терминус из ножен на спине и сняв щит с плеча, Архаон побежал трусцой вдоль стены башни. Когда он встретил воинов Хаоса и чемпионов, выбирающихся из затопляющей башни, он прикончил их. Он недолго сражался с Каллидоном Темным, прежде чем вскрыть воина Кургана от пупка до челюсти. Он без раздумий убивал людей и чудовищ, которые раньше отдали бы свои жалкие жизни на его службе. Архаон оттолкнулся от своего щита, когда стрелы корсарских арбалетов вонзились в его поверхность. Когда он встретил их, они выхватили свои злые сабли. Он отбросил их назад, поворачиваясь и рубя их сокрушительными взмахами своего собственного меча.

За расчлененными трупами корсаров Архаон нашел дручия, который вел их: Суларию – любовницу-ведьму Дравика Вейна. Терминус подошел, чтобы забрать ее, но что-то было в глазах темной эльфийки… взгляд, который Архаону было трудно оторвать. Когда она заманчиво поднялась к нему по башне, ее темные глаза и кокетливая улыбка стали его миром, Архаон обнаружил, что вложил меч в ножны и повесил щит на плечо. Ведьма потянулась к нему и коснулась его лица. Она облизнула губы раздвоенным языком. Новое благословение. Архаон обнаружил, что это одновременно возбуждало и вызывало у него отвращение. Когда ее гибкие пальцы и острые ногти коснулись его плоти, он почувствовал тепло в груди и пояснице.

- Сулария! - Архаон услышал пронзительные слова Дравика Вейна. - Прекрати играть. Просто убей его.

Темный храмовник сморгнул чары колдуньи. Она была там, перед ним, но это был изогнутый кинжал из черного металла, который ласкал его щеку, а не кончики пальцев дручии. Архаон окинул взглядом его длину. Лезвие блестело от ядов ведьмы. Дальше, на опрокинутой башне, Архаон мог видеть Дравика Вейна, командира корсаров, кипящего ненавистью. Пара его абордажных сабель тоже сочилась смертоносностью, и их заостренные концы уютно устроились в затылках его пленников. Горст и Фитч вцепились друг в друга неподалеку, в то время как перед его клинками слуга Слаанеша вел отца Дагоберта и Жизель вниз, к нему.

- Мне очень жаль, хозяин, - сказал Дагоберт сквозь завесу длинных седых волос. Священник держал драгоценный Либер Каэлестиор. Вейн держал в плену не только священника, но и древний том. Жизель ничего не ответила. Она просто бросила на воина Хаоса пронзительный взгляд. Он наблюдал, как она достала из рукава нож – стилет-нож, который она использовала при покушении на его собственную жизнь. Теперь она намеревалась использовать это против Вейна. Архаон едва заметно покачал головой. Он схватил Суларию за запястье и жестоко вывернул его в своей хватке, повернув ядовитое лезвие между ними и заключив ведьму в свои объятия. Прижимая темную эльфийку к себе, Архаон приставил клинок в её руке к её собственному горлу. Искаженное лицо Дравика Вейна расплылось в улыбке.

- Ты мертв, - сказал дручий, уставившись на военачальника.

- Я - многое, - сказал Архаон, - но мертвый. Ты не скоро сможешь сказать то же самое, коварный червяк.

- У тебя нет армии...

- Она была недостойна моего имени, - сказал ему Архаон. - И её лейтенанты не были достойны его, - Дравик Вейн ехидно улыбнулся ему. Краем глаза Архаон заметил движение.

- И ты был недостоин нас, - сказал ему чемпион Слаанеша.

- Возможно, - согласился Архаон.

- Ты недостоин своих богов, - продолжил Вейн. - Ты недостоин своей судьбы.

Подобно темной молнии, Эйнс упал рядом с ним, черный камень башни рассыпался в пыль под его сапогами. Фюнф приземлился за корсаром темных эльфов, в крепости тонущей башни. Пара вытащила свои костяные мечи из крыльев и приготовилась вступить в бой с дручии, что побудило Вейна повернуться и направить свои ядовитые клинки в обе стороны. Лицо слаанешита исказилось от ненависти.

- Назад, - предупредил он оставшиеся Мечи Архаона.

- Я достоин собственной судьбы, - сказал ему Архаон, осторожно приближаясь. - Судьбы по моему выбору. Не какой-то извилистый, запутанный путь, который боги, демоны и предатели выбирают для меня.

- Тогда иди, - кипел Вейн, перемещая свои ядовитые кончики клинков между людьми Архаона. - Ищи такую судьбу, если она существует. Оставь меня моему богу и его желаниям. Оставь меня на произвол судьбы.

- Твоя плавучая крепость больше не плавает, дручий, - сказал ему Архаон. - Она уходит в глубину. И она уносит тебя с собой, ты, вероломный подонок. Капитан идет ко дну вместе со своим судном.

- Убей ее, - раздался голос сзади. Это была Хезула Шириан. Древний ковылял вверх по башне позади воина Хаоса, его костяной посох постукивал по черному камню. - Священник, девушка, - сказал Шириан, - они мертвы. Убей ведьму.

- О чем ты говоришь?’ - спросил Архаон у колдуна.

- Сделай это, - сказал Шириан. - Делай то, что у тебя получается лучше всего, Архаон. Прикончи ее.

- Ты погубишь нас всех, - прорычал капитан-корсар.

Архаон медленно кивнул сам себе.

- Я известен этим.

И это было решено. Суларии удалось издать полу-крик, когда он срезал голову ведьмы с ее плеч ее собственным клинком. Швырнув голову темной эльфийки в океан, Архаон почувствовал, как камень под его сапогами внезапно задрожал. Чары и заклинания, которые удерживали Цитадель на плаву, проигрывали свою битву с глубинами. Вода вокруг колоссального судна начала биться и пениться, когда черный камень и скалистые основания судна начали уносить его под волны. Вейн с ужасом влюбленного наблюдал, как Архаон позволил телу Суларии упасть в белую воду. Все это было написано на перекошенном лице дручия: его любовь к Суларии, его любовь к Злобе.

- Ты идиот, - выплюнул Вейн, его темное очарование и ядовитая улыбка исчезли. - Ты отправишь Алтарь Абсолютной Тьмы на дно океана.

- Там, где ему и место, - сказал ему Архаон.

- Это был дар богов, - сказал Вейн, размышляя о своем собственном гневе из-за того, что он не смог вернуть алтарь для своей королевы-ведьмы.

- Они дают, - сказал Архаон, - и они забирают.

- Они делают это, да... - вскипел Вейн. Корсар-командир повернулся и покатился обратно по башне к двум Мечам, преграждавшим ему путь к отступлению. Он прошел под костяными клинками Фюнфа и полоснул воина Хаоса отравленным металлом своего собственного кортика. Демон взвизгнул так, как Архаон никогда не слышал, и упал на закованные в броню колени. Военачальник не мог сказать, был ли это крик боли или удовольствия, порабощения или освобождения. Действие яда было быстрым и разрушительным. Фюнф просто превратился в ничто на глазах Архаона.

- Он мой! - крикнул Архаон, когда Эйнс пошел в атаку. Вейн повернулся и принял боевую стойку дручии. Что-то темное, экзотическое и предназначенное для того, чтобы застать Архаона врасплох. Ему нужно только поразить или порезать воина Хаоса своими клинками. Он насмехался над своим безумием и над Архаоном, который двинулся вперед, не обнажая меча. Черный камень башни треснул и раскололся под ними. Вода пенилась и била фонтаном, когда Злоба начала свое мучительное погружение в глубины. За ними армия тьмы Архаона разорвала себя на куски, боги наслаждались бойней и зрелищем.

- Хозяин! – закричала Жизель.

- Нам нужно убираться с этого корабля! - крикнул отец Дагоберт.

У Архаона не было времени танцевать с Дравиком Вейном. Дагоберт был прав. Злоба быстро угасала. Без магии дручии, которая удерживала её на плаву, невообразимый вес крепости из черного камня и скалы, на которой она стояла, быстро тянули ее вниз. У Архаона были секунды до того, как они все окажутся в ледяной воде, которую утащит вниз Цитадель Злобы. Когда Дравик Вейн приблизился к нему, его клинки источали смертельный яд, Архаон остановился и оторвал кусок расколотого черного камня от осыпающейся стены башни. Вейн бросился на воина Хаоса, стремясь получить преимущество. Архаон поднял маленький зазубренный валун на свою бронированную грудь, а затем над головой. Обрушив его на своего врага со всей своей ненавистной мощью, камень Архаона пробил предложенные Вейном клинки и вонзился в череп корсара. Выронив сабли, обезглавленный труп слаанешита на мгновение пошатнулся, прежде чем опуститься на колени и соскользнуть в пенящуюся воду. Архаон плюнул вслед предательскому корсару-капитану.

Он повернулся к Дагоберту и Жизель, рядом с которыми стоял Эйнс.

– А теперь мы уходим…

Тошнотворный шок украл слова из конца его предложения. Зверь был там. Огненный Клык. Дракон Хаоса, разрывающий воду, когда он низко и быстро налетел. Он летел к опрокинутой башне, намереваясь забрать крылатого воина, который уклонился от его стремительного преследования.

- Ложись! - взревел Архаон. Но было уже слишком поздно. Для них было естественно повернуться. Чтобы они сами увидели опасность, прежде чем попытаются избежать ее. Однако такое секундное любопытство дорого им обошлось. Челюсти зверя, полные клыков, были открыты во всю длину. Его шея, хвост и тело были прямыми. Несомый на гигантских крыльях, ужас обрушился на них, как молния от одного из метателей дручии. Горст толкнул отца Дагоберта вниз через окно башни в затопленную комнату внутри. Эйнс схватил Жизель и попытался взлететь с башни. Фитч застыл в искреннем ужасе.

- Нет! - заорал Архаон, когда Жизель и Эйнс исчезли в зияющей пасти дракона, за ними быстро последовали Горст и Фитч. - Нет! - снова взревел он, но ничего не оставалось, как спастись самому. Он повернулся и побежал обратно вверх по башне. Он обнаружил, что там стоит Хезула Шириан. Демонический колдун сжимал свой костяной посох, прислонившись к нему с закрытыми затуманенными глазами. Волшебный драгоценный камень, венчавший посох, вспыхнул синим. Шириан своим Оком видел извращенность своего лорда Тзинча. Он видел это, когда заявлял о братьях Спасских в своем призыве, что дракон Хаоса потребует его как часть себя самого. Архаон спрыгнул с тонущего черного камня башни. Огромные челюсти Огненного Клыка промахнулись мимо него, но мгновением позже схватили демона-колдуна.

Архаон сразу же почувствовал это. Его доспехи и кольчуга обжигали кожу глубоким холодом воды. От удара у темного храмовника чуть не перехватило дыхание. Через несколько мгновений ему стало о чем беспокоиться – вес лат тянул его вниз, как якорь. Он вцепился в пенящуюся воду. Пузыри бушевали вокруг него, когда колоссальная Злоба начала опускаться под волны. Уходящий прочь воздух и бурлящая вода были, пожалуй, единственным, что удерживало воина Хаоса от погружения. Когда его голова вынырнула на поверхность, он услышал крики и вопли, заглушающий грохот тонущей крепости. Он увидел отца Дагоберта. Священник все еще прижимал Либер Каэлестиор к животу, чтобы защитить его от воды. Он стоял на коленях, опасливо протягивая пухлую руку к сопротивляющемуся Архаону. Воин Хаоса снова ушел под воду. Пузыри пронеслись мимо его тонущей фигуры, и потребовалось отчаянное усилие, чтобы снова выбраться на поверхность.

Дагоберт все еще был там. Он что-то кричал Архаону, его длинные седые волосы обрамляли лицо, глубоко изборожденное тревогами и страхами. Дагоберт так и не увидел, как дракон Хаоса вернулся для второго захода. На этот раз, пролетая по всей длине тонущей башни, Огненный Клык струил перед ней пурпурное пламя. Архаон посмотрел на Дагоберта. Священник уставился на него. Он даже не обернулся. Он знал, что сейчас произойдет. Архаон смотрел, как Дагоберт исчезает в стене неестественного пламени. Архаон крикнул бы, но он уже наполовину тонул. Все, что он мог сделать, это смотреть сквозь мелководье, как Иеронимус Дагоберт – его священник, его отец, его друг и его совесть был потерян в преобразующем ужасе драконьего пламени. В этот единственный миг Архаон потерял и свое прошлое, и свое будущее.

Книга предсказаний – предсказания Некродомо и предназначенный путь, который он видел для Архаона, Избранного Хаоса, теперь исчезли. Сгорели. Искажены до небытия своим верным переводчиком. Смешанные чернила и пергамент, медленно опускающиеся на дно Великого Восточного океана.

Осознав это, Архаон перестал сопротивляться. Тяжесть доспехов тащила его вниз, в глубины. Ему было наплевать на людей, зверей и демонов, которые присоединились к его рядам. Для них, в свою очередь, он лично был никем. Просто путь к величию. Иеронимус Дагоберт воспитал его как сына. Жизель была пылка как в своей любви, так и в ненависти к нему. Как и девушка и священник, даже Горст был с ним в начале его темного путешествия. В свою очередь, проклятый том, чьи секреты стали и жизнью Дагоберта, и его собственным будущим, теперь был потерян. Навсегда. Подобно Алтарю Абсолютной Тьмы, он был на пути к самым темным глубинам, где ни один чемпион Хаоса, ни один Избранный из Темных Богов не мог их обрести. Он был потерян, и все было потеряно для него. Разрушительные Силы сыграли в свою больную игру. Они обманом заставили его думать, чувствовать и верить, что он тот самый. Они обманом заставили других последовать за такой обреченной погоней. Они сделали это для собственного адского развлечения. Они сделали Архаона маяком тьмы. Живая смертельная ловушка – чтобы он мог привлечь могущественные души к своему делу, прежде чем убивать их во имя Темных Богов.

Цитадель с грохотом пронеслась сквозь бурные глубины. Архаон почувствовал, как тяжесть его доспехов и непреодолимое притяжение тонущей крепости поглотили его. Наверху свет мира угасал. Внизу было только холодное приглашение темноты. Архаон позволил ему утащить себя вниз. С ним было покончено. Он покончил с миром людей и богов. Они прикончили его. Оставшийся в легких воздух обжег ему грудь. Он хотел отпустить это. Он хотел, чтобы ледяной холод черноты внизу овладел им.

И тут он увидел это. Смерть сверху. В сгущающихся сумерках морской глади он увидел то, что выпустил на волю в этом мире. Змеевидные очертания чудовищного Огненного Клыка. Дракон Хаоса нырнул под волны, притянутый к тонущему року, которым был Архаон. Его тонкие когти и массивные крылья толкали его вниз сквозь бушующие пузыри, вниз сквозь осыпающуюся каменную кладку Цитадели и вниз через море тел. Вниз, чтобы насладиться ослепительным темным светом души воина Хаоса.

Архаон почувствовал, как напряглось его тело. Желание дышать, жить и сражаться пронзило его замерзшее тело, как удар молнии через горную вершину. Терминус вынырнул у него из рук, вода и глубокий холод вяло мешали его движениям. Он наблюдал, как растущий силуэт скользит по воде, как змея, его колоссальные челюсти двигаются из стороны в сторону, ужас его длинного змеиного тела прорезает глубины волнообразной рябью. Архаон напряг оставшееся тепло в своем теле через правую руку, готовясь к удару. Воин Хаоса был готов. Терминус был готов.

Затем он услышал эхо одного-единственного слова о сумбурной, лишенной воздуха сырости его разума. Это слово было: «Нет...».

«Нет» в знак неповиновения или отрицание поражения?

Узкие челюсти дракона Хаоса открылись. Кинжальная ловушка его пасти и бездонные просторы его горла манили. Архаон никогда не узнает. Когда Терминус выскользнул из его рук и тихо опустился в глубины, Огненный Клык сомкнул свои колоссальные челюсти и погрузил Архаона во тьму, которой он никогда не знал.

«Нет...» - это было все, что он мог услышать.

- Нет... - сказал Архаон, хотя губы его не произносили ни слова. Его измученный дух жаждал освобождения.

«Нет, - сказал Темный Мастер, его слова эхом отозвались в вечности. - Ты раб тени. Ты - принц бедствий. Ты - будущее, сын мой. Ты - мое будущее»

«Я - конец всему будущему», - прорычал Архаон в рассуждающую тьму.

«Да, ты...».

«Всему будущему, ужасная вещь, которая преследует мою душу, - сказал ему Архаон. - Моя воля принадлежит мне. Моя судьба не может быть заключена на страницах проклятого тома. Моя душа не будет раздавлена когтями какого-нибудь демона или темного бога».

«Все, что тебе нужно сказать себе...».

«Эта плоть никогда не будет твоей, - сказал Архаон тьме. - Эта душа будет протестовать против твоих приказов. Ты пожалеешь о том дне, когда выбрал меня, ужас».

«Ты не был избран, Архаон, - бушевал Темный Мастер, обжигая его каждым словом. - Тебя никогда не выбирали. Ты был рожден в этом мире, чтобы я мог покончить с ним. И я положу этому конец, Архаон. Покончу с этим я. Возвращайся, чтобы принять свою судьбу».