Онлайн чтение книги Архаон Вечноизбранный Archaon Everchosen
Глава 14

«Всегда знай, что ты ничего не знаешь...»

«Путь Кю-Шиноби - это путь невидимой смерти, исходящей из каждой тьмы и тени...»

«Даже обезьяны иногда падают с деревьев...»

«Искусство смерти не подвело тебя – знай, что подвело не искусство – это был ты...»

«Победа всегда в ваших руках – даже если вам не удастся ее достичь...»

– Темная Императрица Шотоко из Невидимой Армии, из Девяти Дисциплин Кю-Шиноби

(Транс: Кровавый Бассейн
Слияния Мириад Рек)

Мрачное Море

Великий Восточный океан

Прилив паразитов

 И вот Архаон направился через пространство, известное как Великий Восточный океан, соперничающее с Пустошами или Степями за Горами Края Мира своей умопомрачительной бесконечностью. Темные, неспокойные моря уступили место стеклянным водам. Земля была редким удовольствием.

В Цитадели Злобы не велось никакого журнала. Никаких записей о том, где была плавучая крепость и ее растущая флотилия корсаров или куда она направлялась. Погода менялась так регулярно, что не было смысла следовать ее переменчивой природе в чернилах. Плавучая крепость прорвалась сквозь вторгшийся лед, пробилась сквозь яростные шквалы и прорезала кристальное спокойствие выжженных солнцем морей. С таким огромным и открытым океаном и такими переменчивыми небесами стало трудно следить за временем. Солнце действительно всходило и садилось, но дни налетали друг на друга, как краски на холсте.

Подобно отцу Дагоберту с его мучительными переводами Liber Caelestior, плавучая крепость и ее флотилия захваченных судов устремились в неизвестность. Размышляя на своем троне, на вершине самой высокой башни Злобы, с оптическим прицелом в руке, Архаон хотел, чтобы священник прочитал ему безумие. Это не имело особого смысла для воина Хаоса. Дагоберт – дородный священник, закутанный в свои изъеденные молью меха, никогда не обходился без проклятого тома. Его растрепанные седые волосы закрывали и его жирное лицо, и книгу, над которой он постоянно горбился, создавая отдельную кабинку для его отвлечений. Умопомрачительные переводы доводили его до безумия и обратно, иногда убеждая священника, что он знает все, а иногда – что он ничего не знает. Когда гнев Архаона взял верх над ним – угрожая вышвырнуть и том, который играл с его существованием, и священника, переводящего его, через зубчатые стены башни, потребовались мольбы и отвлечения Жизель, чтобы успокоить его. В менее опасном настроении Дагоберт пытался успокоить темного храмовника аналогиями и сравнениями. Он сказал Архаону, что Книга Предсказаний очень похожа на телескоп, через который он просматривал океаны, а его будущее - горизонт. Он настаивал на том, что одно и то же место на расстоянии может казаться очень разным при разных подходах или из-за извращений изменения освещения и погоды. Это больше не радовало военачальника Хаоса.

Судьба Архаона разъедала его изнутри. Он добыл первое сокровище богов Хаоса и был благословлен их Знаком. Шли годы, и он сделал океан своим, Архаон заметил перемены, которые принесло ему такое благословение. Как у животного, его чувства обострились. Он чуял страх в тех, кто его окружал. Его зубы заострились, а язык ощутил в воздухе вкус своих грядущих побед. Он слышал, как кровь струится по венам его врагов. Вглядываясь достаточно пристально, он мог видеть сквозь плоть своих противников. Он мог видеть ужас их внутренностей и незащищенные уязвимые места, которые представляли их слабые тела. Он мог видеть трещины от прежних переломов в костях; расположение органов, скрывающихся в клетках ребер; сердца, которые бьются, как очаровательные мишени. Его собственные мышцы и сухожилия были натянуты, как подпружиненная ловушка, что делало его атаки дикими, стремительными в скорости и бешеными в исполнении.

Внутри Архаон был подобен холодному камню. Его собственные сомнения и страхи были запоздалыми мыслями. Каждое действие было полностью посвящено телу, разуму и душе. Каждый удар и взмах его меча были благословлены смелостью. Он верил, что преодолел каждую неудачу, каждое испытание, каждого врага, и, как крылья, эта вера уносила его далеко. Между его клинком и их тайными сомнениями его враги уничтожались перед ним. Архаон не стал бы тешить себя фантазиями о смерти – никаких иллюзий о грандиозном провале. Он ходил, думал и убивал с уверенностью бога – хотя, в отличие от многих людей его призвания, у него не было стремления быть таковым. Такие фантазии были слабостью – и Архаон считал, что у него ее нет.

Другие изменения были более очевидны физически. Сети голубых вен проступили сквозь его бледную плоть, образуя безумные узоры на поверхности его тела. Он показал их Дагоберту. Священник, как оказалось, не знал диалекта, но братья Спасские мгновенно узнали рисунки, сказав Архаону, что он пропускал заклинания древних магических заклинаний через кожу, как татуировку, покрывавшую его тело. Военачальник что-то заподозрил, но колдуны сказали ему, что это благословение богов - вены и буквы, образующие заклинание, как кольчугу под поверхностью его кожи.

Когда корсары Вейна извлекли из пещер под Цитаделью меч, щит и доспехи крестоносца Архаона, все они были в полном беспорядке. Его потрепанный щит был покрыт следами присосок от огромного зверя-кальмара, с которым он сражался, а наконечник великого меча был запятнан кровью. Его броня была поцарапана, а кольчуга разорвана в клочья. Собрав беспорядок, он обнаружил, что доспехи были заражены. Облако крошечных черных мух – таких крошечных, что их почти невозможно было разглядеть по отдельности. Все попытки избавить ранговую табличку от заражения провалились. Когда все было тихо, мухи оседали и скапливались на доспехах, делая Архаона единым целым с темнотой при слабом освещении. Когда воин Хаоса двигался, потревоженные мухи образовывали дымку, плывущую вокруг него, как миазмы или черный туман. В бою Архаон обнаружил, что туман отвлекает его врагов и маскирует некоторые его движения и уклонения. Со временем намерения темного храмовника избавиться от заразы поблекли, приспосабливая свои пластины и ткани к движениям тумана.

Такие дары и приспособления заставляли Архаона только сильнее жаждать сокровищ и благословений Хаоса. Он был избранным Темными Богами, но не Избранным Навсегда. Не генерал демонических легионов, не вестник Конца Времен и грядущего апокалипсиса. В отличие от Алтаря Абсолютной Тьмы, который Цитадель Злобы несла в своих глубинах, еретический том отца Дагоберта мало говорил о местонахождении его следующего сокровища. Все, что священник мог сказать ему из искаженных переводов, это то, что это была древняя реликвия адского значения. Священник узнал, что артефакт должен был быть найден в гробнице, в неоткрытой земле, где-то в Великом Восточном океане. Именно мучение от таких подробностей заставило Архаона принять образ жизни пирата. В течение многих лет его воины и капитаны искали каждую зацепку и крупицу информации о природе, местонахождении и существовании сокровища. Многие не смогли вернуться, в то время как другие вернулись на остров с немногим большим, чем их жизни. В некоторые из самых отчаянных моментов военачальник лишал их даже этого, но в большинстве случаев он просто отправлял их снова в погоню за какой-нибудь новой информацией или возможностью.

Архаон отправлял своих мародеров на смерть в джунгли Пахолаксы, на острова гигантов-людоедов в южном море, во Внутренние районы Куреша и моря Ведьм Наггарота. Его отряды грабили затерянные города, предавали огню целые острова и их примитивные цивилизации и сражались с дикими южанами подобного рода и безумными со дна мира. Те, кто вернулся, принесли с собой бесчисленные рассказы о потерянных сокровищах, проклятых артефактах и утраченных землях. Мало что могло сузить жалкие поиски Архаона. Изучая карты, найденные с вражескими кораблями, древние обрывки, карты и импровизированные каракули, Архаон не обнаружил ничего, что могло бы рассказать ему о местонахождении сокровища. Воин Хаоса подумал, что может сойти с ума.

В течение года или двух безумие действительно царило, и океан покраснел от крови, пролитой военачальником во время унижения. Все признаки цивилизации, замеченные в прицел военачальника, были уничтожены. Береговые линии были разрушены. Леса были сожжены. Древние города-порты были превращены в затонувшие обломки. Одинокие суда, конвои и флотилии подвергались нападению на месте. Экипажи были убиты, а корабли выброшены на берег волнами. Армада Архаона оставила после себя тысячи обломков, усеянных костями, на своем блуждающем пути. Дородные торговцы и большие корабли с запада; работорговцы, пираты, налетчики и мародеры; флотилии восточного и дручийского назначения.

Архаон стал ужасом Восточного Океана. Император-Дракон отправил флотилии могучих военных джонок, чтобы уничтожить армаду Архаона после того, как Хэйян был разграблен и сожжен. Короли корсаров дручии из Разрушенных Земель называли его Красной Смертью. Рабовладельцы Хобгоббла-хана избегали армады Хаоса, как чумы, в то время как настоящий чумной народ Папы Феста несколько раз доставлял орудия своих раздутых галеонов на Архаон. И морские империи мародеров Ман-Чу, и ниппонские пираты с острова Кироншима-Ван принесли кровавые клятвы Архаону. Цивилизации каннибалов на цепях вулканических островов в своих украшенных черепами катамаранах и каноэ молились своим богам огня о помощи против ужасного флота Архаона, в то время как люди-ящеры Гексоатля и Изумрудной Империи приносили друг друга в жертву Тзунки и Древним, дабы избавить себя от главнокомандующего набегами.

Дравик Вейн и лейтенанты Хаоса армады знали, что они потеряли своего хозяина из-за безумия в тот день, когда он покинул на борту флотилии недавно набранных налетчиков с их дезертировавшими экипажами Ман-Чу. "Злоба" заметила флот клана с опознавательными знаками Эшина. Вейн сказал Архаону, что это ловушка и что убийцы-скавены из Инда и Повелители Распада давно замышляли его падение. Это не поколебало безмозглого воина, который плыл прямо в коричневую, вонючую грязь, которая была Мрачным морем и флотом толстых, грязных доу, ожидающих там. Паразиты были вооружены пушками, которые испускали неестественное пламя, которое поджигало многих черных налетчиков Архаона. Доу также кишели скавенами, одетыми в черные головные уборы и тряпичные одежды воинов-убийц. С голыми лапами и вооруженные разнообразными кривыми саблями, саблями-секачами и крис-клинками, каждый из которых был покрыт всевозможными экзотическими ядами – существа были проворными и обученными низкому искусству смерти. Корабли кланов извергали скавенов в таком количестве, что флотилия налетчиков-мародеров Архаона была быстро наводнена эшинскими паразитами.

Вейн знал, что лучше не нарушать приказ своего хозяина, но когда флотилия не вернулась, капитан-корсар взял курс на коричневые миазмы, которые были Мрачным морем на горизонте. Сточные воды были усеяны трупами как налетчиков Ман-Чу, так и крысолюдей, многие из которых несли на себе фирменный знак бойни военачальника, как врага, так и союзника. Вейн считал маловероятным, что, несмотря на то, что они были новыми дополнениями к армаде, пиратские налетчики Ман-Чу повернутся против Архаона. Вейн обыскал все пылающие обломки. Они нашли его в брюхе паразита. Судно сильно накренилось и все еще горело. Внутри они обнаружили своего повелителя среди запутанного гнезда мертвых убийц. Крысолюди были разбиты, раздавлены и выпотрошены. Однако некоторые из их смертоносных орудий нашли свою цель. Архаон был порезан и исколот убийцами, но пробился к кровавой победе. Вейн обнаружил, что он все еще со стонущей настойчивостью разбивает то, что осталось от черепа скавена, о корпус паразита – жертва какого-то убийственного бреда.

- Охраняйте корабль, - сказал Вейн Мечам Архаона, когда мрачные стражи встали над своим обезумевшим хозяином. Когда Эйнс и Цвай не двинулись с места, Вейн подтолкнул, - Хозяин захочет, чтобы чудо пушек крысолюдей было в его распоряжении. Эта громадина идет ко дну. Подготовьте судно к возвращению в сухие доки Злобы в соответствии с пожеланиями вашего повелителя, а также его благополучием.

Воспользовавшись моментом, чтобы продемонстрировать свое недовольство, безмолвные Мечи покинули место резни дегенератов и направились к кораблю скавенов. Чародейка Сулария наблюдала уходят, сопровождаемые парой корсаров Вейна дручии. Когда крылатые воины ушли, волнение пробилось сквозь маску суровой озабоченности, которая сидела на ее резких чертах.

- Мы собираемся это сделать? - спросила волшебница.

Вейн позволил себе волчью улыбку.

- Лучшего времени никогда не будет, - сказал ей капитан темных эльфов, изящно ступая через бойню, конечности и расчлененные тела. Он повернулся к корсарам. - Идите. Следите за Мечами. Убедитесь, что их отвлекает гибель этого судна.

Дручии кивнул. Корсары кивнули и ушли, чтобы заняться своими обязанностями по подрывной деятельности и саботажу. Архаон застонал, когда то, что осталось от черепа скавена, распалось у него в руках. Он посмотрел на Вейна и его волшебницу невидящим взглядом. Он не был пьян кровью. Это не было ни благословением, ни страданием Бога Крови. Совсем наоборот. Он потерялся в буре чувственной дикости. Шторм договоренности корсара-капитана. Этот опыт был больше, чем подарком от лейтенанта и его Принца Удовольствий. Это было мечтательное развлечение. Воздух был душным от смерти и страсти, которая привела к такой концовке.

Вейн впитывал восторженные страдания своего хозяина. Он опустился на колени позади военачальника, положив свои тонкие руки на плечи воина Хаоса. Он наклонился к уху Архаона. Избранные Хаоса, казалось, не знали, что он был там. Его шею свело судорогой, а голова дернулась в каком-то тайном раю, созданном им для убийства. Вейн поцеловал мускулистую, покрытую пятнами крови шею Архаона и прикусил ухо своего хозяина.

- Хотел бы я быть там с тобой, - похотливо прошипел он. Повернув голову, на мгновение показалось, что военачальник понял его.

- Дравик... - предупредила Сулария, подходя сзади к капитану-корсару и впиваясь в плечи дручии своими острыми, как кинжалы, ногтями. Осознание того, что Архаон, возможно, не так потерян в своем бесконечном моменте блаженства, как первая мысль, вызвало трепет ужаса у темных эльфов. Воин Хаоса мог схватиться за свой еретический клинок – вонзенный в мускулистое тело какого-нибудь крысиного монстра-полукровки – и покончить с ними за их предательство. - Дравик... - простонала Сулария, чувствуя близость своего конца. Даже перспектива ее смерти взволновала волшебницу темных эльфов. Архаон, казалось, боролся с отклонениями, которые он испытывал. Рычание пробилось сквозь его губы. Военачальник был заперт в чувственном святилище своего собственного разума, и Дравик Вейн выбросил ключ. Обхватив его лицо пальцами своих гибких пальцев, дручии наклонился и поцеловал избранного тьмы, избранного Губительными Силами, а теперь единственного избранного Слаанеш.

- Дравик... - снова простонала Сулария. Колдунья тосковала по своему капитану. Именно его гениальность привела их к этому. В темноту под Цитаделью и в невидимое святилище Хаоса. Слепой как к опасностям измены, так и к залитому кровью алтарю, перед которым он преклонил колени, Дравик Вейн – чемпион, подданный Слаанеш, провел пальцами по символам и знакам, вырезанным в эротическом намеке на камень святилища. Принц Наслаждений обещал ему такие восторги. Такое удовлетворение. Такие печали. Исчезли представления о страшной преданности. Разрушительные Силы объединились в одной цели и за одним чемпионом. Бог-змей, который держал его в извивающихся, сокрушительных кольцах эйфории, нашептывал секреты душе темного эльфа. Этот Архаон Избранный был лжепророком тьмы. Слаанеш не разделял славу. Слаанеш Эгоистичный. Слаанеш Жаждущий. Королева Ведьм всего Наггарота была всего лишь наложницей Принца Удовольствий. Она тоже будет принадлежать Дравику Вейну и проведет его на трон Короля-Чародея.

- Дравик...

Змей обещал ему такие чудесные вещи. Возбуждая в нем неведомые аппетиты. Глубины бездонной жадности. Жажду абсолютной власти. Змей ранил его насмешками и обвинениями. Оно рассмеялось сквозь эхо его оправданий и пролило воду на его гордость. Принц Хаоса сказал ему, что над этим Алтарем Абсолютной Тьмы находится судно, которым он должен командовать в одиночку, и армия, ожидающая порабощения. Выше лежала легенда, которую можно было утверждать; что великие достижения Архаона могли стать его собственными. Что в случае смерти военачальник Хаоса и его позор станут собственностью Вейна. Дравик Вейн – корсар, капитан и чемпион Слаанеш. Убийца убийц. Отвращатель Конца Света. Времена Архаона не закончатся – ибо без бесконечных удовольствий мира и времени, чтобы наслаждаться ими, не было бы необходимости в принце, чтобы отстаивать их.

- Дравик...’

Яркая восходящая звезда, которая была душой Архаона, будет принадлежать Слаанешу. С ним не будут сражаться и не приведут на битву. Такие заблуждения были самоубийством. Вместо того, чтобы столкнуться с неизбежной резней меча Архаона, Вейн использовал клинок против него. Капитан-корсар велел своей колдунье, которая не была лишена мастерства в диковинных снадобьях и ядах, приготовить опьяняющее средство силы и мощи.

Не желая рисковать быть обнаруженным в результате отравления мяса или вина своего повелителя или быстрой смерти, которая наступит, если он прольет хотя бы одну каплю нечестивой крови своего хозяина с помощью испачканного отравой ножа-иглы или стилета, Вейн выбрал Терминус в качестве способа смертельной передачи. При удобном случае и втайне Вейн массировал металл оружия опьяняющим средством Суларии. Яд души, он быстро проникал в кровь. С каждым врагом, который попадал под клинок, опьяняющее вещество распространялось – попадая на несчастную жертву на мече и заражая их кровь бездумным экстазом. Каждая душа в таком захвате становилась собственностью Принца Наслаждения. Когда Архаон покончил со своими зараженными врагами с помощью мастерства и бойни, он вдохнул кровь павших, которая висела в воздухе, как красный туман в кровавом следе военачальника. Пятнышко за пятнышком, капелька за капелькой, Вейн находил способ пробиться сквозь значительную защиту воина Хаоса, даже не поднимая собственного клинка. День за днем и смерть за смертью Архаон падал в объятия Принца Наслаждения. Он стал дегенератом. Распутный дикарь. Стоная от непонимания того, что с ним происходит. Нечувствительный ко всему, кроме жажды убийства собственного огня своей плоти, Архаон потерял уверенность в своем апокалиптическом пути и погрузился в ликующее блаженство.

Дравик Вейн был преданным последователем как Каина, так и Принца Хаоса. Он был скорее любовником, чем бойцом. Он не был каким-то яростным чемпионом Кровавого Бога или Разрушительной Звезды, бездумно размахивающим своим оружием, как дровосек по стволам деревьев в бесконечном лесу. Его таланты заключались в славе убийства. В отнятии жизни до того, как его враги узнали, что она даже была потеряна для них. Так было и с его учителем Архаоном.

- Дравик...

Дело было сделано. Злой кинжал корсара прошел сквозь горло Архаона, как будто это было прогорклое масло. Кровь хлынула между ними, забрызгав шею Вейна и чешуйчатые доспехи жаром крови его хозяина. Дручии оторвал свои губы от губ военачальника. Рычание исчезло. Архаон не схватился за тяжелую рану, не поднялся и, спотыкаясь, не позвал на помощь. Он сидел там, в крови других, в крови своей собственной, собравшейся вокруг него. Позволяя. Принимая. Наслаждаясь. Он ухмыльнулся, как пьяный от похоти идиот. Славные муки Принца Наслаждения ждали его после неизбежной смерти. Архаон пожелал, чтобы это продолжалось. Ожидание. Желание. Когда Архаон умер у них на глазах, Вейн и волшебница погрузились в свои собственные удовольствия. Воин Хаоса едва замечал эту пару, когда они катались по крови и кровавой бойне вокруг него. Он был погружен в собственные предсмертные восторги. Приближался конец.

Может быть, я сделал неразумный выбор? Время еще есть. Еще есть время, до конца. Чтобы начать все сначала. Чтобы исказить судьбы нерожденных людей и создать бедствия. Возможно, неудача у меня в крови, и она будет вечно повторяться. Амбиции, которые слепы сами по себе. Предательство. Убийство. Служение Разрушительным Силам, совершаемое через служение самому себе? Темный нектар богов. Но на чьей службе моя пешка? Моих богов? Моему демону это нужно? Гибель, кажется, простая и ясная. Его собственная. И гибель всего остального. Что это за порочность такая? Что за извращение? Ничего я не подсунул в спелый плод его души. Никакого благословения ему не дали мои повелители бездны. Не мои покровители. Не мои царственные враги. Это своего рода смертельное безумие. Какой человек живет не ради даров жадности – ради власти, превосходства и вечности? Что за человек существует только для того, чтобы покончить со всеми другими формами существования? Разве будущее человека не может быть загнано в угол? Должно ли оно сбросить седло, цепи и путы судьбы? Эту душу нужно приручить. Но это сделаю не я. Как мы все учимся, лучшие уроки - это те, которым нас учат наши враги.