Онлайн чтение книги Снег на глазах его Snow on his eyes
Глава шестая. Бриллиантовое небо. (Сергей)

Солнца утренняя нега
Золотит края души.
Ты стоишь дерзко у окна,
Лишенный всего напускного.
Разве могу я поверить?
Сердце готово завыть.
Этой ночью ты был мой,
Я принадлежал тебе.
Но пришло утро
И я спрашиваю тебя:
«Ты останешься со мной?
Или исчезнешь, как роса?»
                      Жан-Эмиль Фаленье.

***

Сентябрь заканчивался. Последние дни бабьего лета вселили в меня надежду на то, что и следующий месяц обойдётся без большого количества дождей. У нас же, как осень, так хляби небесные прорывает. Но в этом году было на удивление тепло и сухо.

В эту субботу мы с Матвеем условились прихватить тренировочную амуницию, ролевые мечи и ножи, и выбраться с народом за город, на руины недостроенного заводика по переработке чего-то сыпучего. На заброшенной территории имелась отличная большая площадь, просто предназначенная для тренировок ролевой тусовки.

Старательно упаковав «ломы», как мы называли самодельные мечи, и деревянные кинжалы в большой чехол с лямкой, чтобы удобне таскать за спиной, я зачем-то прихватил и старательно сшитый костюм, в котором этим летом ездил на игру под Хабарой. Мы туда вызвались крестьянами. Ну и подурили мы там... Нарядившись в камуфляж, я занялся нудной шнуровкой на «гадах»  с высокими берцами. Мама выглянула в прихожую, когда я уже практически закончил:

- Вы там поаккуратней, Серёжа. Хорошо?

- Конечно, мам, - ответил я, - Ты же знаешь.

- И чтобы к девяти дома! - она была не на шутку встревожена, - Ты сам прекрасно понимаешь, почему.

Ещё бы не понимать. Вчерашняя новость по телевизору всё ещё стояла перед глазами. Был человек, а теперь его нет. И не только его. Тут с утра снова про это на всех каналах говорили. Что найдены мёртвыми два подростка. Множество ножевых ранений и следы сексуального надругательства. Дикторы в один голос твердили, что маньяк продолжает собирать урожай жертв. Полиция объявила жёсткий комендантский час и постоянно действующую операцию «Перехват». И мать вообще бы не отпустила меня никуда, если бы не аргумент о том, что убийца орудует в городе, а мы поедем практически в лес, за десять кэмэ от city limit, как говорят америкосы.

На автовокзале нас собралось девять человек, в том числе звезда Натали. В отличие от остальных, она нарядилась не в камуфляж или там джинсу. Наташка осчастливила народ ярким гламурным «прикидом» дискотечной девочки. Хмурый Кешка обфыркал её наряд всеми доступными эпитетами. Чувствовалось, что он сильно беспокоится и напряжён. Я этому не удивился. Он хорошо знал Скриплого. Их компании были в весьма натянутых отношениях, но до разборок ещё не доходило. Я вообще всегда удивлялся, чего это гопник прибился к нам. Разве что ему хотелось разнообразия. То есть, не всё потеряно для человека. Борис, Димка и Лолита, наши старшие и главные в клубе, отцы и мама — основатели, скомандовали посадку на пригородный автобус. Мы с Митькой, естественно, уселись на одну пару кресел. В отличие от меня, он тащил с собой рюкзак, снаряжённый как у заправского туриста — две «пенки»*, спальник, котелок, набор консервов и всё такое. Я спросил:

- Ты с ночёвкой, что ли, собрался?

- Конечно, а разве нет? - удивился Матвей, поморгав честными глазами.

Я разочарованно протянул:

- Бли-и-и-и-ин, сказал бы, я бы тоже взял рюкзак.

- Нам хватит обоим, - заулыбался Бриз, - Разведём костёр вечером, посидим, поболтаем. Я палатку взял свою, которая трёхместка.

- Класс, - встрял Кешка, сидевший впереди нас. Его вездесущность иногда просто «доставала». - Я тоже останусь на ночь. Маман-папан свалили на дачу, дома всё равно никого нету.

Такого облома мы не ожидали. Но что тут скажешь? А тут ещё и Натали услышала наш разговор. Она громко оповестила остальных:

- Народ, тут поступило предложение с ночёвкой остаться на полигоне. Кто за?

- Я пас, - тряхнул хаером долговязый Боря, - Дел дома много.

- Мы тоже сегодня назад свалим, - отозвались Лолита и её вечный бойфренд Димитрий, - В кино хотим сходить. В «Перекрёстке» повтор «Леди-ястреб» начался. Классный фильм.

- Про ночёвку предупреждать надо было, - надулся Сэм, самый младший в нашей компании, прибившийся к клубу полгода назад, - А на земле ночевать как-то не сезон уже. Ну чего вы такие люди, а?

Автобус тем временем покатил прочь от автовокзала. Последним на предмет ночёвки высказался Валерка, всегда ехавший на природу в «боевой» готовности:

- А я останусь на ночь. Могу к себе в палатку кого-нить пустить.

Сэм встрепенулся:

- Меня, меня пусти!

- Замётано, - кивнул Валерище и заткнул себе уши наушниками плеера.

Я прикинул расстановку сил. Останемся на ночь мы с Матвеем, Валерка с Сэмом и, вроде бы, Иннокентий. С Натали вопрос остался открытым. Но она вообще не любит в лесу ночевать.

Мы выбрались из автобуса на уже привычной нам остановке у одного из дачных посёлков. Солнце уже начало припекать. Кешка тут же сунулся в придорожный киоск, где «притарил» две полторашки пива. Боря, он же Кэрдан, погрозил ему пальцем:

- До вечера, Блэйд, ни-ни.

На что гроза вампиров вытянулся во фрунт и отсалютовал:

- Ya vohl, mine fuhrer elf!

Хоббит, или по-домашнему Семён, тут же присоединился:

- Он сегодня не Блэйд. Он дракон Смог, а пиво — это его сокровища. Кто с хоббитом в поход за драконьим золотом?

- Гномы, естественно, - отозвался Торин, выключив наконец плеер. Кешка вздёрнул подбородок:

- Но-но. Я буду защищать своё сокровище до последней капли крови хоть хоббита, хоть гнома.

Я немного подумал и тоже направился к киоску. Не садиться же совсем на митькину шею. Через пять минут мой груз увеличился на такую же пару пивных снарядов, пачку печенья и полторашку газировки. Приладив пакет к чехлу с двумя мечами, я понял, что мы с Матвеем остались на остановке одни. Остальные уже пошли дальше по дороге. Догонять мы их особо не стали. Просто пошли следом, получая удовольствие просто от того, что с неба греет солнце, под ногами тёплый асфальт, а мы рядом друг с другом.

Через час мы были на полигоне, как у нас принято называть места сборов на природе. Заброшенный заводик находился в четырёх километрах от трассы, и вокруг него не было ни одного жилого дома в радиусе столько же примерно кэмэ. Наш клуб это устраивало более чем — меньше проблем и пустых объяснений с местным населением. А то вечно смотрят на нас, как на идиотов.

День летел незаметно, час за часом. К трём небо побелело от жары. Весь народ просто вынужден был постягивать с себя лишнюю одежду, а то до теплового удара рукой подать. Даже Натали и Лолита закатали футболки под самое неприличие. Все парни блестели потными телами и то и дело поддёргивали влажные от пота штаны. Хорошо, хоть ручеек журчал сразу за недостроенным забором, возле ворот. Можно было в любой момент поплескаться. Натренировались всласть — мечи придётся обрабатывать напильником, столько новых зазубрин появилось на тупых лезвиях. Больше всего радовало, что на этот раз обошлось без рассечённых пальцев и ссаженных костяшек.

К пяти часам усталость взяла своё. Народ побросал амуницию и растянулся на травке в тени одного из заводских зданий. Дошёл черед и до пива. Первую полторашку, правда, действительно пришлось героически отвоёвывать у Блэйда. После чего в шесть рыл выпили её в один присест. Девушки от напитка отказались, а Сэму мы сами дали от ворот поворот — мал ещё. Уже спокойней распили второй баллон, пролежавший весь день в ручье (чтобы содержимое оставалось прохладным). И после этого народ стал собираться в обратный путь. Идти-то не близко, а последний автобус должен пройти через каких-то полтора часа. В итоге на полигоне остались только мы с Матвеем. Сэм всё-таки отправился домой, распереживавшись из-за родителей. А Торин вспомнил о том, что обещал отцу помочь в гараже. Кешка тогда махнул рукой и тоже пошёл на автобус, сказав напоследок:

- Главное, непотребствами тут не занимайтесь, пра-а-ативные.

Мы с Митькой заржали, оценив двойственность ситуации. Он-то пошутил, а вот мы шутку поняли по-своему. Первое, что мы сделали, когда ребята исчезли с горизонта, поцеловались. Солёные от пота Митины губы словно впрыснули яд в моё усталое тело. Ноги почти подкосились, и мне пришлось ухватиться за любимого мальчишку, как за спасательный круг. Бриз тоже замер, словно сражённый током. Лишь лёгкая дрожь охватила нас обоих. Оторвавшись друг от друга, мы шалело осмотрелись. Надо было ставить палатку и делать костёр.

Установка логова, сбор сушняка, разведение огня, водворение котелка на костёр — привычное дело для тех, кто постоянно ходит в лес. Мы справились со всем этим достаточно быстро. Хоть вокруг потихоньку и сгущался сумрак, вечерней прохлады не чувствовалось. Было душно. Грубые камуфляжные штаны стали колоться и натирать. Так что я, не долго думая, скинул «берцы», давая отдых ногам, а затем и брюки, оставшись в красных плавках. Стало невыразимо хорошо. Матвей последовал моему примеру. И тут моя челюсть упала ниже пупа — на нём были трусы, каких я ещё никогда не видел. Такое впечатление, словно к широкой резинке пришили тряпочку, весьма симпатично облегающую как задницу, так и передницу. При этом внешняя сторона бёдер оставалась практически голая. Митька не мог не заметить моё удивление и пояснил:

- Это танга. Они так называются. Решил сегодня попробовать поносить. Давно хотел.

- И как? - спросил я. Увиденное очень понравилось и даже взволновало как-то. Захотелось самому влезть в нечто подобное.

- А ничего так. Прикольно.

Бриз потянулся изо всех сил, превратившись в бледную пружинку, которую мне захотелось немедленно щёлкнуть по невероятно красивому животу. Митя развернулся к костру и встал перед ним на четыре точки, раздувая притихшее было пламя. И картина передо мной оказалась такая, что я не утерпел. Это было выше моих сил. После целого дня сильнейшего желания прикоснуться к его обнажённому торсу моя сила воли истаяла, как дым. Я подполз к нему с тыльной стороны, просунул руку между ног и ласково провёл пальцами по будоражащему воображение бугорку. Отклик последовал незамедлительно. Матвей застонал, выпрямился и, повернувшись ко мне, впился поцелуем в мои пересохшие от желания губы...

Остатки чувства самосохранения заставили нас завалиться в палатку. Мы кое-как застегнули клапан, и я повалил Митю на туристические коврики, расстеленные по днищу. Наши тела мгновенно взмокли, но на всё это было уже плевать. Развернувшись валетом, я жадно припал к его естеству прямо сквозь ткань. Миг спустя моё напряжённое тело ощутило его жадные губы на себе. Но преграду Митька убрал. На это остатков его воли всё-таки хватило. Но он ведь всегда был сильнее меня...

Синий верх палатки перестал расплываться перед глазами. Я вспомнил про котелок с водой и тихонько рассмеялся, чувствуя под своей щекой бархатистый митин пенис. Бриз легонько провел пальцами по моему животу от пупка и ниже:

- Чего смеёшься?

- Опять за водой идти, наверное, придётся.

- Да времени-то прошло всего ничего. Вода даже не закипела, - он приподнялся и посмотрел мне в глаза.

- Правда? - удивился я. Наверное, он был прав. Ход времени совсем не ощущался рядом с таким парнем. Оно словно застыло... Или понеслось вскачь и куда-то умчалось. Его просто не было.

Но надо было заняться ужином, и нам пришлось стряхнуть негу и лень, накинувшиеся после бешеного соития. Всё было настолько здорово, ритмично и ярко, что теперь дрожали даже уши, отходя от неистовства. Митька вздохнул и бодро натянул свои странные трусы обратно. Я последовал его примеру. Мы выбрались из палатки и без всяких обсуждений, занялись делами. Словно чувствовали, кому что делать. На мою долю выпало открывание банок с тушенкой, а Бриз засыпал в кипящую, всё-таки, воду рожки.

Поужинали знатно. И, вопреки ожиданиям, вялость не навалилась. Наоборот, хотелось бегать, барахтаться, дурачиться, прикасаться друг к другу, хватать и тискать, обниматься и толкаться. Чем мы и занялись. Через некоторое время, совсем чумазые и пыльные, мы остановились отдышаться. Вечер уже полноправно завладел миром вокруг. Даже, скорее, ночь. И мы решили помыться. Ручей, хоть и холодный, встретил нас весёлым плеском. Старательно отодраив от  грязи самые укромные части тел друг друга, мы прополоскали трусы и нагишом вернулись к костру. Развесили исподнее на палках у огня и уселись на вторую пенку, которую Митька вытащил из палатки во время ужина. Я достал прибережённое пиво, открыл одну из бутылок и налил напиток в алюминиевую кружку из запасов Бриза. Отхлебнул и отдал Мите. Он тоже лишь немного отпил, а потом посмотрел на небо:

- Ты посмотри, сколько звезд!

Я задрал голову. Наверху словно разлили бриллиантовое молоко. Россыпь далёких светил превратила ночь в сияющий салют. Салют нашей дружбе, тому, что даже больше, чем банальная дружба. Прохладный ветерок пробежался по мокрой коже. Я на ощупь нашёл Митину руку и крепко сжал его ладонь. Бриз подвинулся ко мне и всем телом прижался сбоку, приобняв второй рукой. Сколько мы так просидели, не знаю. Но высохнуть успели. Как и пиво уговорить.

Утром я проснулся первым. Мы лежали в обнимку в одноместном спальнике, в палатке. Голые и прилипшие друг к другу. Что ещё я мог сделать. Только прижаться губами к его припухшим во сне губам и скользнуть рукой по спине до ягодицы. Митя напрягся, но тут же расслабился. И ответил с не меньшей нежностью. Наши пенисы восприняли это как сигнал к жизни. Бриз скользнул рукой между нашими телами. Его пальцы обхватили оба наших органа и ладонь скользнула к корням. Блаженная истома излилась на наши тела, заставляя стонать сквозь поцелуй. Я ощутил непереносимое желание почувствовать его в себе и повернулся к Мите спиной. Он понял. И почти сразу вошёл в меня. Чувствуя, как он двигается во мне, я вцепился зубами в спальник, настолько мне было хорошо. И вот где-то во мне взорвалось горячее свидетельство наших чувств. Матвей затрясся и застонал, изливаясь в меня. После чего обмяк и прошептал: 

- Ты мой... А я твой. Навсегда.

- Навсегда,  - повторил я.

Бриз поцеловал меня в шею и дунул на волосы, вызвав лёгкую щекотку. Мне же стало нестерпимо — моё орудие и не думало опускаться. Нащупав его, Матвей хмыкнул, расстегнул спальник и по-хозяйски заставил меня перевернуться на спину. Его русая лохматая макушка двинулась прочь от моего лица, сопровождая жадные губы, скользящие по моей коже. Вот язык коснулся левого соска, пригвоздив меня током к ложу. А вот он поиграл с пупком... И потом чуть ощутимо добрался до горячего влажного пениса. Лизнул головку раз, другой.

Митя играл со мной как хотел. Впервые ко мне пришли такие острые, но в то же время обволакивающие ощущения удовольствия. Почти сразу же я излил из себя семя. Митька, милый и храбрый эгоист, ни одной капле не дал пролиться мимо своего рта.

Долго мы приходили в себя. Но тут меня подорвало в ужасе:

- О, господи! Я же вчера маме не позвонил! Не предупредил, что остаюсь с ночёвкой!

Митька очень серьёзно посмотрел на меня и сказал:

- Всё обойдётся.

Мы выбрались из палатки и снова пошли на ручей, чтобы помыться. Какое-то время плюхались, а затем Бриз как-то странно замер и тронул меня пальцами за плечо:

- Смотри.

Я проследил за его взглядом. На влажной земле возле воды отчётливо виднелся след. Размера так сорок третьего. И по тому, что в него всё ещё набиралась вода, можно было сказать, что отпечаток свежий. Кто-то был здесь, когда мы подходили к воде. И этот кто-то видел нас в чём мать родила. Если не дурак, то точно догадался, чем мы тут занимались. Мыться мы шли, не стесняясь никого и ничего — голяком и заигрывая друг с другом очень даже откровенно. Мы с Митькой переглянулись и сорвались к лагерю. Быстро натянули трусы прямо на мокрые тела и принялись спешно собирать вещи. От спокойствия и безмятежности не осталось и следа.

_______________________

*пенка (сленг) - туристический коврик из пенопропилена.