Онлайн чтение книги Снег на глазах его Snow on his eyes
Глава одиннадцатая. Зыбь. (Лицо)

Половинка половинки
Сердца – вот тебе мой дар.
Полуночные картинки
Детства – внутренний пожар.
Не скажу тебе ни слова
И не дам тебе сказать.
Между нами жизни школа
Изгорелась, испарилась,
Не мешает возлежать.
Хорас Илман

***

Утро наступило сразу. Причём – больно наступило. Голова, конечно, уже так не болела. Было вполне терпимо. Но всё-таки тот придурок в подвале меня разок зацепил. Свинья не хотел умирать. Ох, как не хотел! Да и кто бы захотел, увидев приговор в глазах абсолютно незнакомого парня?

Мысли скакнули от мужика к пацану… Мальчик-мальчик Тополёк от беды теперь далёк… Блин, я сморщился. Всё-таки надо поискать таблетку от головы… Желательно, не топор. Нехотя поднявшись с тахты, я дотащился до шкафа и снял с него картонную коробку, служившую мне аптечкой. А вот и он! Спасительный кодеиносодержащий наркопрепарат (как стали говорить по телевизору). Зелёная таблетка спасает миры. Теперь за водой на кухню. Чайник, стакан, проглотить, запить. И замереть, обдумывая случившееся.

Выследить грабителя получилось легче-лёгкого. Да этот недалёкого ума человечишка и не скрывался. Почему-то был уверен в своей всесильности и безнаказанности. Ну, как же! Вокруг одни лохи. Но вот почему всё получилось именно так? Ни раньше, ни позже, а именно в ту ночь, когда скот решил позабавиться с подростком? И я зашёл в его логово именно в ту минуту, когда ничего непоправимого ещё не случилось, но уже к этому шло. Урка ведь не оставил бы пацана в живых. Это было видно по тому, как он с ним обращался. И глаза он мальчику не завязал. Ладно, с уродом разобрались довольно быстро. Нож, что птаха на Фонтанке, напившаяся водки. Раз качнуло, два скользнуло – вот и спета песенка идиота.

Но почему я не прикончил малолетку? Ведь сам же совсем недавно решил расправиться с этим дьяволёнком! Чтобы не поганил моего Ангела своими прикосновениями…

Лишь посмотрел на раскинувшегося Тополёнка и вздохнул. А потом привёл в порядок его одежду и вынес на улицу, где положил на ту самую лавочку, возле которой словил недавно по голове. Заметив у него на лице капли крови, не стал вытирать. Зачем? Его отметила жизнь. Как когда-то отметила меня. Сашка-Бяшка, старый Барабашка, когда-то твоя кровь окропила моё лицо. Отметила меня на всю жизнь.

А что я сделал с телом того придурка? Что-то сделал. Уже и не помню. Да и не зачем думать о таких пустяках.

Может, меня от расправы с пацаном остановила мысль? Та самая мысль, что и этим утром посетила мою больную голову… Мой Ангел любит этого чертёнка. Если я убью Тополёнка, то причиню Ангелу боль, которая не лечится мгновенным приходом Разрушительницы Семей и Расхитительницы Наслаждений… А потом, возможно, Ангел захотел бы сам призвать к себе опоздавшую Смерть. А этого тоже нельзя допустить. Я сам должен призвать к Ангелу Ту, что забирает людей. Сам должен показать моему мальчику тот блистательный восторг единения плоти и стали. А потом испить его драгоценной рубиновой жизни и умереть рядом, навеки. Навсегда.

Что-то щёлкнуло в голове, вытаскивая наружу. Боль уже не была такой одуряющей. Я оглянулся по сторонам. Стою на кухне, в руке стакан с недопитой водой. В голове звенящее понимание, что скоро всё закончится. Я рассмеялся. Вот же дурак. Разве не очевидно? Дуализм вселенной вновь показал свою власть над миром. В природе должно сохраняться равновесие. Убив Ангела, я обязан убить Чёрта. Белое и чёрное, алое и небесное, злое и доброе. Притяжение и отторжение. Всё должно быть гармонично. И нельзя идти против природы. Ни в коем случае нельзя.

Значит, мне просто придётся убить их обоих. Одновременно.