Онлайн чтение книги Снег на глазах его Snow on his eyes
Глава третья. Круги своего ада. (Сергей)

Автор в курсе, что сцена в этой главе болезненная и нереальная. Но она более реальна, кстати, чем то, когда два натурала, решившие заняться гейской любовью, вдруг проявляют хорошие знания и опыт в вопросе, так сказать. Гы)

Любопытно и ужасно
И сладело - озорно,
И желанно, и бесстрастно
И грешно и не грешно.

Михаил Кузмин.

***

Ждать и терпеть было невыносимо. Урок мат.анализа никак не заканчивался, формулы создавали в голове некое подобие английского Бедлама, о котором недавно рассказала Клуша, наша преподаватель по русскому и литре. Пару раз за день у меня получилось так удачно создать елозистость (то ручка упадет, то в рюкзак залезть за пособием с примерами), что удавалось прижаться рукой к ноге Матвея. А один раз моя щека оказалась в такой чуткой близости от его ширинки, что казалось, вдохни глубоко и ощутишь неведомый запах стыда, поселившегося алыми пятнами на лице.

И вот, за пять минут до окончания последнего урока его ладонь совершенно намеренно, хоть и не надолго, на доли секунды, опустилась на мое левое бедро в опасной близости от паха. Можно было бы назвать это случайностью, если бы не легкое нажатие. Я испуганно глянул на него и тут же потупился, шарахнувшись от лучистого взгляда серых глаз. Такого просто не могло быть... но было. Потом его рука вернулась на парту. А я чуть не застонал от острой и яркой боли. Хорошо, что сообразил сегодня надеть старые плавки, ставшие уже на пару размеров меньше, чем надо. Иначе тело выдало бы все и всем.

По звонку наш класс с ревом рванулся на свободу. Мне же пришлось собирать в «бэг» учебную амуницию довольно-таки медленно. Руки дрожали. Не так, чтобы очень заметно, но часто. Матвей остался ждать меня. И вместе мы минут через десять вышли из школы, добрались до спортплощадки, где обычно народ подтягивается и кидает гранаты на дальность, расположились на траве под турником и уставились друг на друга. Что-то подсказало мне – он в таком же смятении, как и я. Слово само соскочило с языка:

- Ты...

Бриз вздрогнул, натянуто усмехнулся и ответил:

- Я.

Он осмотрелся вокруг, тряхнул русыми волосами и прошептал едва слышно:

- Пойдем на сопку. Здесь народу много. Не поговоришь.

- Ага, пойдем, - кивнул я. И мы пошли по тропе вверх по склону сопки. Мимо гаражей, сквозь заросли редковатой, но все равно цепкой таволожки, иногда опираясь на стволы чахловатых берез, кленов и дубков. Когда, наконец, выбрались на гребень, я понял, что все-таки не рискну заговорить первым. Вид с вершины сопки открывался здоровский.  Вся бухта, по берегам которой расползся город, как на ладони. Пронзительно-синее море, сливаясь с таким же ярким небом, уходило за горизонт. Немногочисленные сегодня суда на рейде картины ничуть не портили. Скорее, дополняли мазками мазутно-стальной реальности. Усиленно разглядывая окрестности, я как-то упустил, что пришел на гребень не за этим. Оттого и вздрогнул, когда Матвей шумно уронил на траву свой «бэг», уселся на него и дернул меня за руку. Завладев моим вниманием, он сказал:

- Садись.

Я пристроился рядом и буркнул, глянув исподлобья:

- Чего?

Вместо ответа его дрожащая горячая ладонь неуверенно пробралась ко мне под футболку и прилипла к животу. Странно, но она в какой-то момент показалась даже холодной. Сглотнув, я дернулся было отодвинуться, но не стал, ожидая, что будет дальше. И уже через пару секунд не выдержал уже сам. Ринулся к Матвею, обнял, и мы повалились в заросли. Лихорадочно вздрагивая, я расстегнул все пуговицы на его джинсовой рубашке и распахнул ее. От вида белого плоского живота перехватило дыхание. Мои трясущиеся пальцы медленно прошлись по его коже, от тонких ключиц до пупка, и замерли. Матвей даже затаил дыхание. А затем потянулся ко мне и рваными движениями стянул с меня футболку. После чего мы снова обнялись и долго лежали, прижавшись друг к другу раскаленными телами и уткнувшись лицами в шеи. Его ладони щекочуще и невесомо скользнули по моей спине и коснулись пояса брюк. Я немного отстранился, судорожно вздохнул и неловко ткнулся губами в губы Матвея. Он ответил. Поцелуй обжег. Моя правая ладонь чуть грубовато опустилась ему на пах, закованный в черную джинсу. Пальцы нащупали молнию и расстегнули ее. Рука пробилась наконец туда, куда так жаждала попасть. Упругая плоть под плавками рванулась навстречу из плена. Мы вновь испуганно замерли. На миг. Матвей втянул воздух сквозь зубы, положил мне на живот левую ладонь и пустил ее вниз, под брюки, где плавки уже трещали от напора. Его пальцы оттянули резинку трусов и перекинули ее под яйца. Мой член уперся ему в ладонь, которая тут же смяла хозяйство с такой силой, что я зашипел. И сделал то же самое с ним. Чужой пенис оказался на ощупь таким же жестко-атласным, теплым, живым и желанным, как и собственный. Будто чего-то испугавшись, мы одновременно отпустили друг друга и подались чуть в стороны, глядя глаза в глаза. 

Теперь уже Матвей поцеловал меня. И сел сверху, прижав задом мои колени. Я инстинктивно выгнулся, смутно подозревая, что он хочет делать. Даже резко крикнувшая сорока на соседнем дереве не прояснила наши затуманенные взоры, зацепившиеся друг за друга. Бриз одним движением стянул с меня брюки и плавки, приподнялся и протолкнул их под себя, до самых моих плетенок. Багровый от прихлынувшей крови член окончательно распрямился и дугой повис, касаясь головкой кожи между пахом и пупком. Я облизнул пересохшие губы, чувствуя, как дрожит подбородок. Мой взгляд переместился на ширинку Матвея, откуда торчал его пенис, который на вид оказался чуть длиннее и тоньше моего. Бриз судорожно расстегнул пуговицу на джинсах и так же резко, разом, стянул с себя одежду. Мир вокруг меня застила беловатая пелена с радужными разводами. Смахнув выступившие слезы, я оторвал спину от земли и вжал лицо ему в пах, окунаясь в редкие волоски и чувствуя щекой горячую напряженную плоть. Матвей дрожал не меньше меня. Я чувствовал это всем телом, а особенно ладонями, впившимися ему в ягодицы. Он едва слышно прошептал:

- Пососи его... Пожалуйста...

Я чуть отодвинулся и коснулся губами его напряженного члена. Знать бы еще, как это делается. Пальцами левой руки обхватил жесткий ствол и потянул, обнажая головку, мокрую от выступивших капель. Лизнул пару раз – на вкус оказался солоновато - приторным. Очень вкусным. Попробовал обхватить головку губами, а затем втянул член Матвея в рот. Тот застонал. И тут же я чуть не захлебнулся от волны густой жидкости, хлынувшей мне в горло. Не переставая дрожать, Бриз сам оторвался от меня. Проглотив его сперму, я уже хотел подниматься, когда он впился мне в губы новым поцелуем. А затем прошептал на ухо горячечным дыханием:

- Хочу тебя... Сейчас.

Мой пенис отозвался на эти слова новой болью. Казалось, он сейчас взорвется. Недолго думая, Матвей сполз с меня, неловко развернулся на коленях и прижался лицом к траве, выпятив округлый зад с бежевым пятном анального отверстия между ягодицами. Я встал на колени и так добрался до него. Непослушными руками направил член точно в задний проход и надавил. Ощущение было такое, словно пытаешься прорвать жесткий паралон. Но только сначала. Под тонкий стон Матвея я вдавил член по самый корень и застыл, напуганный ощущениями, взорвавшимися в теле не хуже фейерверка. А затем увидел, как из жестко раздвинутого ануса сочится кровь, и испуганно подался назад. Но Матвей яростно подался следом, не позволяя выйти. Он прохрипел:

- Давай.

Больше я не мог держать себя в руках. Тело само знало, что надо делать. Едва начав, я сразу стал ускоряться, сопровождаемый шипящими стонами Бриза. Горячая волна прокатилась по ногам, животу, груди. И с острым наслаждением вырвалась туда, где крепкая плоть жадно держала мой член. Содрогаясь, мы упали в траву, не разъединяясь. Но вскоре мой пенис съежился и вышел сам, покрытый кровью и спермой. Я прижался к Матвею со спины и положил левую ладонь на его пах. Бриз был не против этого. Мы будто стали единым целым. Чем-то или кем-то, способным воспринимать мир в самых ярких красках.

А спустя очень не долгое время я ощутил, что снова хочу его. Матвей тоже возжелал продолжения. Это ясно сообщила вновь напрягшаяся плоть под моей рукой. И я принялся дрочить его член. Сначала медленно и размеренно. Затем ускорил темп. Матвей со стоном оторвался от меня, развернулся и прильнул, уже глядя в глаза. Наши пенисы касались друг друга, пружиня о животы. Бриз настойчиво опрокинул меня на спину, провел руками по телу, от сосков до внутренней стороны бедер, старательно избежав даже легчайшего прикосновения к напряженному члену. Его собственный аппарат победно покачивался, пока парень гладил мой торс. Затем его руки схватили меня за ягодицы и вознесли настолько, чтобы мои ноги оказались на его плечах. Губы Матвея жадно припали к моим яйцам и втянули их в обиталище нежного языка. Спустя минуту он впился ртом в мой пенис. Ощущение невозможно было передать. Глубочайшее наслаждение покатилось по телу. То, что Матвей сотворил с моим членом, заставило опустошенно забиться через минуту, извергая ему в горло сперму. Затем он сделал то, к чему нельзя было отнестись однозначно. Его губы скользнули мне в промежность, прошлись от яиц к анусу и выплеснули сперму прямо в задний проход, раздвинутый языком. Шок удовольствия не дал мне вздрогнуть, когда Матвей опустил мой зад на траву и резко вошел в меня. Окружающее пространство будто взорвалось, рванув из меня стон. Но следом пришло это...

Уже потом, лежа рядом с остывающим после любви парнем, я невнятно пробормотал ему в шею:

- Люблю тебя.

- Я тебя люблю, - принес в ответ его шепот.

________

  Бедлам – старейшее английское заведение для умалишенных.