Онлайн чтение книги Снег на глазах его Snow on his eyes
Пролог. Ангелы неприкосновенны.

Опустошенные тщетной надеждой, 
Мы просто пленники собственных грез, 
Света лишенные в боге невежды, 
Мчимся среди остывающих звезд. 

                       Трофим. 

*** 

Ключ уверенно провернулся и дверь квартиры без единого скрипа распахнулась, обдав ветерком пылающие щеки. Я затаил дыхание, вслушиваясь в ночную тишину коридора. «Хрущевка»... Обычная пятиэтажная гостинка хрущевских времен. По две секции на этаж, по шесть квартир на секцию. Где-то ниже скрипнула дверь на лестничную площадку и раздался прокуренный кашель. Я почувствовал, как сердце мощно забилось, разгоняя по жилам кровь, пропитанную адреналином. Руки сами собой потянулись закрыть дверь обратно. Пока не поздно. 

Теперь полыхала даже шея. Пальцы рук выдали такой тремор, что и не вставить толком ключ в замочную скважину. Невидимый полуночник надсадно харкнул, пьяно просипел нечто, понятное только ему, и зашаркал вниз по подъезду. Черт побери... Почему часа в три-четыре ночи обязательно происходит явление миру припоздавшего алкаша? Хорошо, что это последний этаж, а то глядишь, засек бы балдым взором, проходя мимо искореженной двери, отделявшей  секцию от площадки, привязался. Хотя нет, вряд ли. 

И снова тишина. Лишь в окно, сквозь треснувшее стекло, лился лунный свет, четко обрисовывая на полу белый прямоугольник с черными полосами перекрестья. Я постарался успокоиться. И вошел в логово, притянув за собой обшарпанную деревянную дверь. Легкий сквозняк тут же стих, но притащил напоследок матерого кота, серо-полосатого зверя, больше похожего на бочонок с ушами и хвостом. «Хорошо кормят,» - мелькнуло в голове. Вот такие «мурзики» и обламывают всякие начинания публики, подобной мне. 

Но этот кот не позволил себе лишнего. Узнал своего уличного кормильца, растекся у моих ног и замурлыкал не хуже старого советского холодильника. Я не поленился погладить пушистую тарахтелку и осмотрелся. Вокруг сумерничала типичная прихожая низкого достатка. Старые выцветшие обои, многократно крашеные дверные косяки, допотопная вешалка с парой курток, ухоженные женские туфли, цвет которых можно было только предположить в таких потемках. Новые кроссовки смирно приткнулись в углу, стараясь не занимать много места на куске дорожки. В общем, все как обычно. Двери, ведущей в комнату, конечно же, не было. Но вполне со вкусом висели цепочки из лозяных колечек. Этакая занавеска. Из полупришторенных окон на кухне и в комнате лился мягкий свет ночного светила. 

Мне стоило большого труда бесшумно проникнуть дальше, не попеняв коту носком кроссовки под мягкое место. Тот, будучи истинным представителем своего рода, уверенно мешался под ногами, норовя засунуть под подошвы то лапу, то хвост. Миновав занавесь, я притих и окинул взглядом однокомнатную квартиру. Прямо кухня, не выделяющаяся из сонма себе подобных ни на гран. Справа комната со старой «стенкой», тумбочкой, на которой царил вполне современный телевизор, потертым ковром на полу, расхоженным диваном и раскладным креслом, на котором сейчас спал Он. Тот, кто вот уже три недели притягивал мое внимание и воображение. 

Тонкая простыня честно обрисовывала все изгибы стройного юного тела. Мальчишка дрых без задних ног. Наверное, на совесть пошарахался этим вечером с компанией таких же оболтусов. Хвостик лунного света уверенно возлежал на его ногах. На свободолюбивых конечностях, не терпящих летом никаких покрывал. Впрочем, кроме голеней с пятками и лохматой темной шевелюры из-под простыни ничего не выглядывало. Я усмехнулся. Ради одного только этого вида стоило помучаться с подбором ключей. Одна афера с Его связкой чего стоила. Ну, да говорят, нервы все-таки восстанавливаются. Хоть и медленно. На цыпочках, крадучись, как мудрый охотник к нежной добыче, я подошел к креслу. Мальчик тихо сопел себе в подушку. А меня пронзила сладкая дрожь. Волна свирепого желания накатила, скрутила до радужных разводов в глазах, но разум смог преодолеть эту напасть, заставил ее отступить. Крайне осторожно я извлек из ножен, засунутых за брючный ремень, новенький нож -  из тех, что сейчас продают почти в любом спортивном магазине. Из тех, что не считаются холодным оружием. Большие деньги за него пришлось отдать. Но что не сделаешь ради милого сердцу человека. 

Завораживающие изгибы вороненого лезвия на миг отвлекли от всего мира. Сталь всегда оказывала на меня сильное воздействие, пробуждая память предков, для которых когда-то нож означал жизнь... 

Он застонал во сне и перевернулся на спину, широким жестом сбросив с себя простыню. Мда... Мальчик довольно раскованно ведет себя дома, когда мама на суточном дежурстве. По моему телу медленно покатилась волна огненной похоти. Напряжение дошло до того, что я почувствовал, как на руках встают дыбом волоски. Он спал голым. Без ничего. Вот так, просто. Один дома. Жадным взглядом я окинул Его тело. От невероятно красивого лица до белой бархатистой кожи на ступнях. И зажмурился. Нет... Сейчас я не смогу ничего сделать. Рано. Может, даже никогда не смогу. Ангелы неприкосновенны. Подчиняясь порыву, я наклонился и легко, почти невесомо, прикоснулся губами к коже возле его пупка. Руки сами вернули нож на место. А через минуту я уже выходил из манившей меня квартиры. И только закрыв дверь на замок, я ощутил сильную боль в паху. Неудовлетворенное желание рвалось наружу... 

Ничего. Его время еще придет. Мой новый черный нож, взятый в руки только ради Его темных глаз с золотыми крапинками, еще познает блаженство единения с этой невинной плотью. Время придет.