Онлайн чтение книги Снег на глазах его Snow on his eyes
Глава вторая. Ночь, улица, любовь, потеха. (Лицо)

"По ночам  я люблю их,  и моя любовь вселяет  в
них жизнь. Днем я  занят своими мелкими заботами. Я  -
словно  хозяйка, которая следит, чтобы хлебная крошка
или перышко пепла  не  упали  на паркет. Но уж  ночью!"

    Жан Жене.

***

Приятно посидеть у подъезда теплым вечером, попить пивка, расслабиться, ни о чем не думая. Именно этим я занимался, когда на лавочке по соседству расселись невзрачные клоны. Так я про себя называл шпану. Безликие тела в одинаковой одежде, с клонированными привычками, походками, интеллектами. Даже не стоило прислушиваться к их разговору. Банально и нудно.

- Че седня делал, Миха?

- Ниче... Опять с родаками покусался. Делать мне больше нечего, только пыль вытирать.

- А че, клозет драить заставили?

- Не. Папахен хотел, чеб я тачку помыл.

- И че...?

В таком духе «базар» мог продолжаться бесконечно, плавно перетекая в обсуждение какой-нибудь «метелки» или клевого «гандона»-восьмиуголки. Обрыдло, однако. Откровенно морщась, я залпом допил пиво, встал и пошел от подъезда прочь. Проходя мимо клонов, услышал классическое:

- Лошара.

Надо взять этого мальчишечку на примету. Так, глазенки серые, скорее – поблеклые. Лицо одутловатое. Брови, скулы, комплекция... Запомним. И еще не раз встретимся. А один раз тогда, когда будет надо мне. За поясом, под футболкой, приятно напомнил о себе нож в чехле. Ладно, парнишка. Пересечемся.

Выйдя на трассу, двинул по тротуару к соседнему распадку-району. Как раз завечерело, на тамошнюю аллею проклюнулись парочки, компашки, гоп-стайки. Выбор большой. Главное, чтобы нашлись ангелы. Конечно, не всякий раз нечистый встречает на пути сияние страсти, но блеск похоти так похож на холодные блики стали.

Сегодня мне повезло. Профланировав с видом ленивого праздношатающегося по аллее, засек краем глаза двух парней, очень уж мягких в разговоре друг с другом. Оставаясь в тени, я долго следил за тем, как они неотвратимо накачивались пивом, прижимаясь друг к другу все теснее, как устроились на скамье и один из них лег, успокоив голову на коленях другого. Их шепот напоминал шелест листвы – неразборчивый, тихий и стремительный. Сидевший скользнул взглядом по опустевшей уже аллее и склонился над лицом второго. Их губы соприкоснулись на кратчайшее мгновение. И снова шепот - шорох. Вот они подхватились и, держась за самих себя, растворились в сумраке, покинув аллею. Для других, не для меня. Это было легко – проследить за ними. Парочка целеустремленно поднималась на ближнюю сопку, а я аккуратно шел за ними. Тропа завела нас в плотное кольцо пышных кустов. Ангелы пробрались вовнутрь, а нечистый остался снаружи... Символически. Видно было все до мелочей. Главное, найти зрительное место. Такое, чтобы самому все знать, но чтобы герои спектакля остались в неведении о присутствующем в зале их страсти. Зарядивший по пути дождик стал наполняться силой. Но разгоряченные геи даже не заметили этого.

Тот, что повыше и плотнее, торопливо снял со своего спутника рубашку, одним рывком стянул с него штаны вместе с трусами и жадно впился ртом в его напряженный член. Атакованный застонал сквозь зубы, уверенно отстранился и раздел первого. Одежда разлетелась вокруг них. Тела опустились на землю. То, что началось дальше, вызвало во мне нирвану. Руки сами нащупали нож, вытащили его и извлекли из ножен. Покрашенный в черное клинок получил собственную жизнь. Он сек кожу на моих руках и наполнял ночь алым сиянием. Я же наслаждался зрелищем и ощущениями боли.

Ангелы закончили воссоединение, не спеша оделись и еще долго целовались под дождем. А потом разошлись в разные стороны. Мой выбор остановился на торопливом. Стараясь не дышать, я следовал за ним по гребню сопки минут пять. А затем скверна во мне закипела серой пеной. В четыре шага я догнал этого гомосексуалиста, схватил сзади левой рукой за голову, а правой одним движением вскрыл горло. Не издав ни звука, моя жертва страсти обмякла, орошая темноту черным соком своего бывшего существования. Пришлось напрячься, чтобы удержать тело, не уронить на освященную его кровью землю. Оттащив труп к большому поваленному дереву, кинул его на бревно и быстро раздел. Возбуждение подгоняло меня кнутом похоти. Через пару секунд мой член мощно вошел в мертвеца и, не выходя, стал проникать все глубже и глубже, то стремясь покинуть лоно ночной любви, то возвращаясь в еще теплые недра. Думаю, убитый мной был бы счастлив. Два секса за ночь с разными людьми... Уж я-то точно был на седьмом небе. И от восторга раз за разом, в такт движениям, втыкал в упругую спину жертвы крашеный нож.

Торопливый ты мой. Как ты спешил попользоваться телом своего любовника. Ты даже чем-то похож на Сашу. На незабвенного сорокалетнего Сашеньку, любителя совращать старшеклассников. Я все помню, сволочь. И наши ночи, и наши дни. И свою боль, и твое сладострастное хрюканье за спиной. Гордый самец ты, а не любовник. Попользовался и хватит. А чтобы помочь, постараться не навредить, не совращать, в конце-концов, на это твоих сил никогда не хватало. И больше не хватит. Как ты был красив, сползая по стене в своем черном костюме. Опускаясь на пол по рельсам кровавых полос на туалетном кафеле. Ты научил меня, что наибольший восторг похоти приходит со смертью того, кто в тебя это чувство заронил.

Вот так, Саша. Не могу я теперь обойтись без смерти. Бывает, что хочу, но уже не в состоянии отказаться от ослепительной волны страсти к красным разводам на коже. Ты показал мне тайну, разгадку которой унес с собой в могилу. Я благословил тебя комком земли, упавшим из моей ладони на крышку твоего лакированного гроба. Так храни же наш секрет вечно.

Хочу тебя. Боюсь тебя. Люблю и ненавижу. Будь ты вечно проклят!

Горло выпустило сдавленный рык в момент пика наслаждения. И мое семя щедро оросило недра нашей мертвой любви.