Онлайн чтение книги Снег на глазах его Snow on his eyes
Глава двадцать третья. 7 ноября Отблеск чёрного ножа. (Лицо)

Тяжелейшая глава! Особо впечатлительным и нервным просьба не читать! Море крови и описание изменённого сознания! Я предупредил... И это серьёзно. 

"Лишь тот - человек, чьё сердце - пепел.
У кого оно сгорело ради других и себя".
Джон Малахия Уайт.

***

Учили мы с тобой, Сашенька, Гоголя в школе. Помнишь? Ты погляди, как они застыли. Да они стоят в лучших традициях финальной сцены «Ревизора». Ты согласен со мной? Я тщательно запер гараж изнутри. Как же заботлив был тот, кто не сделал этого раньше. Он дал мне душевное равновесие. Мой взгляд снова охватил панораму сражения.

Ангел лежал на груде покрышек, сверкая обнажённой кожей. А над ним стоял молодой бес со старой шваброй в руках. Рядом с этим бесом с отпавшей челюстью маячил ещё один, совсем такой же. Внутри, как минимум. Ещё двое замерли в оцепенении неподалёку от меня. Милые мальчики. Одного бесёнка даже как-то звали… Не помню. Даже здесь, в пещере дьявольской надо мной сияло красное небо. То, что надо для освобождения. То, что надо… Я сказал:

- Когда ангелы падают, больно самой земле. Вы знаете об этом?

- Чего? – вздрогнул бес со шваброй, просыпаясь от ступора, - Ты ваще кто такой?

- И каждое перо, выпавшее из ангельского крыла, режет мир до самой его сути.

- Бля, это тот псих из телика! – вякнуло создание рядом со мной. И бросилось мимо меня к выходу из пещеры.

Но я не дал ему избежать освобождения моего Ангела. Рука сама схватила его за волосы. Бесёнок завизжал, дёрнулся и стих, глядя на меня своими пустыми глазами. Чёрный клинок вышел из его тела, прихватив с собой поганую душу. Я разжал пальцы, и тельце мешком опустилось на землю. Один из бесов постарше закричал что-то странное:

- Мамочкабляходуябольшенебуду…

- И чтобы сшить раны мира, не достаточно просто покаяться, что дал ангелу упасть с небес на землю, - продолжал я рассказывать этим недалёким бесам свою историю, - Не достаточно сшить нитью зияющие провалы, что кричат от гнева, увидев, наконец, это страшное небо…

Бес, у которого когда-то было имя, завизжал и как-то странно запах. Я сморщился. И в это время бес с палкой перешёл в нападение. Это было то, чего мне не хватало. Чего не хватало освобождению. Это была правильность. Та, которая развязывает руки даже кровоточащим младенцам с белоснежыми крыльями. Хватаю палку, взмах верного меча, и вот он – торжествующий вой души, почувствовавшей грядущую свободу. Бес с диким воплем отбежал в дальний угол пещеры и там запричитал:

- Оймамабольномамабольнонетпроститеменямамане-е-е-е-ет…

Странно пахнущий бесёнок с мокрыми штанами заскулил:

- Не надо…

- Надо, - ответил я, ласково склоняясь над ним (ведь он уже лежал на полу, свернувшись калачиком), -Ты полежи и послушай.

Не раненый старший бес меня ударил. Чем-то острым. Я с удивлением увидел, что из моего плеча торчит рукоять стамески. Посмотрел на беса, на алое небо, снова на беса. И рассмеялся:

- Закрыть рты чёрные, богохулящие небо, можно только освобождением. Тебя освободить?

- Не-е-е-е-е-е-е-е-е-етттт, - вопль кончился зубовным стуком, сквозь который из беса хлынула ликующая душа. Мой чёрный клинок ласково нырнул в его нутро во второй раз. И в третий. Второй рот открылся на его шее, закричав красной кровью. Я отступил на шаг и сообщил ему:

- Теперь ты свободен. И закрылась одна чёрная пасть. Больше не будет она скверну толкать в небеса, сбивая ангелов с полёта и роняя их на землю в страшных муках.

Откуда-то издалека донёсся плач:

- Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не надо.

Кто-то во мне поморщился. Вот же зануда. Пора и его освободить. Красное небо над головой стало темнеть. А значит, надо было спешить. Я прошёл по пещере к скулящему бесу со словами:

- Бросая скверну в небо из чёрного зева своей души, думал ли о том, что убьёшь этим ангела? Думал ли ты о том, что ранишь этим землю? Думал ли ты вообще, бес?

Его глаза заняли пол-мира. И затрепетали, когда клинок вошёл в средоточие его жизни. А потом погасли. А я продолжал освобождение с каждым движением ножа:

- Так теперь посветлеют небеса – меньше скверны стало на земле. И взлетит упавший ангел, и продолжит свой полёт крылатый бог. И помогу в том ему я. И только я.

Где же мой Ангел, которого надо вернуть на небо? Я обернулся и увидел. Его глаза кричали мне что-то, залитые слезами. И какими же они были большими и красивыми. Я добрался до алтаря, на который бросили бесы моего Ангела, опустился на колени перед ним и вытер с лица слёзы:

- Нет, мой Ангел. Не надо плакать. Всё кончилось. Сейчас ты отправишься на небо.

Я поцеловал чёрный меч, оставив на своих губах бесовскую кровь… Кровь? Нельзя, чтобы ангела замарала эта грязь. Я встал и нашёл на верстаке какую-то тряпку. Кровь надо вытереть старательно, всю.

Пещера наполнилась гулом, и голоса других бесов колыхнули моё багровое небо:

- Открывайте! Немедленно открывайте! Полиция!

Они бились и бились, не в силах проникнуть к нам с Ангелом. Ну вот, больше крови на мече нет. Я вернулся к ангелу. И поцеловал его в губы. Как моего Сашеньку когда-то. Как моего Демона. И решил поделиться с ним самым сокровенным:

- Когда-то я ведь тоже был Ангелом. Таким же чистым и сияющим. Но чернота дьявольской жажды съела мою чистоту. А тебе я помогу.

Пальцы мои вплелись в густые волосы Ангела. И подняли его лицо ближе к моему. Вторая рука, с чёрным мечом, взмыла под самый багрянец небес. И вспыхнуло в голове солнце...

Кто-то освободил меня.