Онлайн чтение книги Смотрящий на демонов Looking at the demons
КРАСНАЯ ШАПОЧКА ПО-...

ПРЕДИСЛОВИЕ: Этот литературный эксперимент родился из большой любви к азиатскому кинематографу и из желания представить, как бы выглядела сказка о Красной шапочке на кино-азиатский лад, в соответствии со знакомыми штампами и особенностями кино-историй разных стран. Итак...

КРАСНАЯ ШАПОЧКА...
по-корейски.

Вокруг бушевали почти невыносимые гвалт и суета. Такое количество народа кричало и топталось на нескольких квадратных метрах, что оставалось только в очередной раз удивиться, как вместе с уликами криминалисты и сочувствующие умудрились не затоптать и тело.

Охотник смотрел на лежащего у ног Волка. Мертвого. Полуголого. Подкачанное, жилистое тело в отличной форме и, судя по фотографиям, сделанным при жизни, Волк был красив. Сейчас же о его физических достоинствах судить не приходилось – на полу лежал не просто убитый мужчина, а эдакая наглядная иллюстрация адского месива.

Его живот – сплошные мышцы, ни одного грамма жира - вспорот. И внутренности, подобно дьявольским гирляндам теперь обвивали туловище снаружи. Некоторые кишки, напоминая грязных, блестящих змей, выныривали из раскуроченной дыры, сползали по раскинутым рукам и ногам и как будто ныряли в огромную кровавую лужу вкруг тела. В лице Волка, в довершение всей картины, торчал нож. Им, надо полагать, и распороли рот от уха до уха.

Помощник толкнул Охотника в плечо и огрызнулся на кого-то сзади:

- Эй, ты! У тебя вместо глаз – пуговицы, что ли?! Айщщщ! – он замахнулся на кого-то ладонью, но Охотник его перебил:

- Слушай… А почему у него такие большие зубы?

Помощник, всё еще пребывая с кем-то в словесной перепалке, бросил через плечо:

- Она с них ножом дёсны содрала. – И снова – в сторону: - Эй! Эй!!! Ты что тут блевать собрался?! Эй, ты, вали отсюда тогда! Новенький, что ли? Ты как со старшими разговариваешь, ты!

- Ясно, - буркнул Охотник. – Про большие глаза я уж тогда спрашивать даже не буду…

Помощник хмыкнул, всё-таки услышав его в этой суматохе.

- Ладно, - сказал Охотник. – Тут я всё увидел, остальное пусть ребята доделывают. Выйдем-ка. Где эта женщина, кстати?

- Да вон, сидит перед домом.

- Что, прямо в траве сидит?

- Ага. Сидит и ревёт.

- Ничего не отрицает?

- Нет, конечно. Она ж нам и позвонила. Ну… как закончила. Она же его два дня пытала. - Помощник, наконец, от души сплюнул под ноги. – Опыта ей не достало… Я бы эту больную гниду неделю бы на вертеле вертел!

Они стояли на террасе ветхого деревянного ханнока и смотрели на женщину, которая, скрестив ноги, сидела в траве напротив них. Она плакала тихо, но всё равно слышались всхлипывания, словно даже лес, окружавший это место, тоже сегодня умер вместе с наполнявшими его звуками и отражал только почти беззвучный стон.

Женщина не утирала слёзы, положив руки в наручниках на колени.

Охотник спрыгнул с террасы вниз и махнул помощнику, чтобы тот следовал за ним. Суета и гвалт, царившие внутри дома, словно внезапно остались в другой реальности за их спинами.

- И как же она заманила этого урода?

- Около года ходила по этой дорожке. И вот, видать, он таки снова захотел вернуться к этому месту, где когда-то убил её дочь и мать.

- Стой-ка… А что это у неё там, в руках? Что-то красное…

- Ну, это… - помощник потёр затылок и, отводя взгляд, нехотя ответил: - Чёрт, она эту шапку ни в какую из рук не выпускает. Мы с ребятами плюнули. Потом заберём. Это её дочери шапочка, которую она тогда на дороге нашла.

- Эмммм… Насколько помню, она была белого цвета.

- Ну, белого, да… Твою ж… Она просто в крови, - помощник подался к Охотнику и свистящим шёпотом добавил: - Она в шапку эту сложила куски его внутренностей и ела… ну, как из тарелки.

- Как он поступал с жертвами?

- Ну да, - помощник осторожно постучал пальцем по виску и тяжело вздохнул.

Лес вокруг оставался таким же мёртвым, но тишина, в которую он погрузил скорбящую, отомстившую мать, стала в этот миг непереносимой.

КРАСНАЯ ШАПОЧКА...
по-японски.

Охотник курил, прислонившись плечом к опоре энгавы.

В нескольких метрах от него, возле жёлтой заградительной ленты, в несуетливой сосредоточенности работали судмедэксперт, коронер и фотограф. Иногда они негромко перебрасывались фразами, но цикады стрекотали так оглушительно, что слов было не разобрать.

Близился вечер, но дневной зной не спешил уходить вместе с солнцем. Он словно спрятался на этой лесной опушке, как в яме, заставляя воздух колыхаться, а солнце, зависшее над верхушками деревьев, растворяться в мареве. Из-за подобной погодной аномалии, казалось, даже небо, залитое закатными красками, движется и полыхает в пожаре.

Сигаретный дым повис в застывшем воздухе перед лицом, недвижимый, но и неуловимый, будто мираж. Через него Охотник смотрел, как помощник поднырнул под ленту и приблизился.

- Ну как, понял что-нибудь?

- Бабушка оказалась с Окинавы. Для меня её говор – полная тарабарщина. Что-то я понял, но чтобы разобраться окончательно в её показаниях, нужен другой человек. Мы позвонили её дочери, но они давно уже не виделись. Дамочка – та ещё оказалась, - мужчина закатил глаза. – Бабушку только внучка навещала, а мамаша еще и сейчас, кажется, не нагулялась.

Цикады, словно по команде, затрещали одновременно. Да так оглушительно, что помощник замолчал на полуслове.

- Идём, - махнул он рукой и развернулся к жёлтой ленте.

На веранде, прислонившись спинами к дверям, сидели двое молодых людей. Голова девушки лежала на плече у мужчины, а его голова – поверх её. Лучи садящегося солнца, ласкового золотисто-оранжевого цвета, мягко касались неподвижных лиц, так что в этом адском пекле под плач цикад они казались необыкновенно умиротворёнными.

- Двойное самоубийство, - протянул Охотник. В пальцах продолжала тлеть сигарета. – Вот как…

- Пока выходит так. С девушкой ясно, Это внучка – Харука. А парня звали Ооками.

- Ооками? Волк?

- Да. Он не местный. Появился здесь недавно и некоторое время встречался с Харукой в этом доме. Однако, как я сумел разобрать со слов бабули, бабуля-то этого парня знала. Знала, кто он. Поэтому и сказала детям, что они не могут быть вместе, как они того хотят, что им никто не позволит.

- Он что, не нравился ей?

- Да нет, вроде… Она его даже внуком как-то назвала. Но я ж говорю: я толком разобрать не могу.

Охотник прищурился, поднёс сигарету к губам. Потом затянулся, не отрывая взгляда от лиц молодых людей. Удивительно, сколько в них было спокойствия, словно парень и девушка просто присели понежиться в последних лучах солнца и задремали.

- Ооками, говоришь… вот как…

Помощник кивнул.

- А что это у них там в руках? Красное?

- Эммм?... А, это! – помощник засунул руки в карманы брюк. – Это вязаный берет. Скорее всего, девушка его распустила, чтобы… - помощник вынул руки из карманов, чтобы постучать указательными пальцами друг по другу.

Охотник нахмурился и присмотрелся к рукам молодых людей. Пальцы их ладоней были переплетены и накрепко связаны пушистой красной нитью.

- Вот как… - повторил Охотник и, кивнув, снова поднёс к губам сигарету. – Вот как…

За его спиной солнце коснулось верхушек сосен, и весь лес словно вспыхнул костром багряного закатного неба.

КРАСНАЯ ШАПОЧКА...
по-китайски / гонконгски.

Охотник несколько минут всматривался в лицо молодой женщины, лежащей у его ног. Нет, не женщины даже, а скорее подростка еще, так - на его взгляд - она была миловидна и совершенно не оформлена как женщина. Теперь, глядя на неё, верилось с трудом, что именно за этой девушкой он гонялся несколько месяцев, пытаясь её спасти, когда как именно она была причиной многочисленных смертей его товарищей.

Ежеминутно подвергая свою жизнь опасности, он только недавно узнал, что она являлась самым жестоким наёмником Триады, и только чудо помогло избежать ему смерти в этой борьбе. И вот теперь он смотрел на неё. Здесь, в этом заброшенном месте. Лежащую у его ног. Бездыханную.

Охотник тряхнул головой, словно очнувшись. Вынул из пачки сигарету, сразу прикурил, затянулся и только потом вышел на улицу.

Домик стоял на отшибе от деревни. Поэтому лесная глушь, как стена, отрезала это место от звуков цивилизации. Здесь только ветер шумел в кронах.

На пороге, уперев локти в колени, сидел мужчина.

- Да как я погляжу, реально ты крут, Волчище… - сказал Охотник и протянул сигаретную пачку мужчине. Тот кивнул, взял сигарету, но прикурил от своей зажигалки. – Ты сильно рисковал. Она же профкиллер. У неё подготовка – ого-го!

- Полагаешь, что я не в курсе? – мужчина распрямился и ткнул большим пальцем в область живота, где чёрная рубашка висела клочьями. – Эта стерва меня чуть самого не выпотрошила. – Он поморщился и снова упёрся локтями в колени. Сигарета тлела между окровавленных пальцев.

- И чем же ты её? – прищурившись, спросил Охотник.

- Пирожками накормил! – хмыкнул Волк.- Ой, да тряпкой я её придушил, которую она всегда на себе таскала. Выпендрёжница, блин. В крааасном…

Охотник кивнул, смотря на раскачивающиеся под напором ветра кроны деревьев. Надо было принимать решение. Небо заволакивало тучами, грозившимися пролиться дождём. А это могло быть удобно для Волка.

- Ладно. Иди. – Наконец отчеканил Охотник.

Волк глянул на него искоса, но не недоверчиво. Потом, скривившись в лице, поднялся со ступеньки. Кровь текла из раны по резанным лоскутам рубашки на брюки. Капала на землю.

С этой кровью, как уликой, надо будет тоже разобраться. Но Волк уже глянул на небо и тоже понял, что ливень сейчас станет помощником для побега без лишних следов.

- Но учти, Волчище… Увижу тебя еще раз…

- Ой, да понял я, понял уже! – Волк, даже не смотря на рану, вальяжно и грациозно спрыгнул с последней ступеньки в траву. Замер на секунду. Потом наклонился и достал из высокой травы корзинку. Миленькую такую, девчачью.

- Это тебе пирожки, - усмехнулся он и бухнул корзину на ступеньку.

Охотник приподнял бровь, но Волк уже развернулся и шагал по едва заметной тропке в сторону леса. Надо признать, что ему просто несказанно повезло, что, встретив на этой узкой дорожке их общего врага, Волк сумел прикончить её первым.

Через минуту он исчез из вида, а с неба упали первые капли.

Охотник присел возле корзинки. Поверх ручки, как полог, был накинут шёлковый красный шарф. На нём тоже осталась кровь Волка, но это уже ничего не значило. Охотник отбросил шарф, запустил руку в корзину и достал упомянутый «пирожок». Повертел его перед глазами, хмыкнул, сделал затяжку и небрежно бросил целлофановый белый брикет обратно к остальным.

С неба хлынул ливень, и Охотник, улыбаясь, облегчённо вздохнул. Впрочем, расслабляться было рано. Теперь еще предстояло встретить того, кому тащили эту корзинку с гостинцами