Онлайн чтение книги Смотрящий на демонов Looking at the demons
ЗОЛУШКА

ПРЕДИСЛОВИЕ: Рассказ является экспериментом на тему: как могла бы выглядеть сказка о Золушке, если бы её снял китайский режиссёр Фрут Чан. А он как бэ ужасы снимает...)

Ругань под окнами доносилась даже до третьего этажа, где жила Линг Дзяо, и некоторые скабрезные фразы различались весьма отчётливо. Настолько, что хотелось захлопнуть оконные рамы - женщины внизу в выражениях не стеснялись.

Линг облокотилась о подоконник, вглядываясь в городские сумерки. Силуэты домов давно погрузились бы во тьму, но Пекин и ночью оставался в блеске неоновых вывесок, рекламных баннеров и уличных фонарей. И шум оставался прежним: под окнами ежедневно обретались торговки, лотки которых прогибались под всякой всячиной, и уличные гадалки, что окружали себя золотыми покрывалами, магическими предметами и чашами с рисом. Именно места гадалок всегда становились предметом споров между недовольными товарками, так как занимали слишком много места.

Линг перевела взгляд на реку Юндинхэ. Набережная и мост видны были лишь отчасти, но вот запах стоялой воды – хоть и смешивался с ароматом благовоний от гадальных свечек - слышался так же густо, как если бы Линг стояла на берегу. Запах гниения, сырости, плесени… А на шоссе огни фар тянулись одной сплошной полосой, тёмно-красного цвета, как ручеёк крови, начинающийся из тьмы и стремящийся к её дому...

Зазвонил телефон - и Линг вздрогнула, выныривая из неприятного морока. Легкий тюль, потревоженный ветром, погладил по плечам и бёдрам, когда Линг подняла трубку с антикварного, инкрустированного перламутром и малахитом, телефона.

- Мне тут уже обзвонились из больницы! – сводная сестра Мей всегда начинала разговор без приветствия. – Задолженность по оплате. Не понимаю, почему они донимают меня с этим?!

Линг скользила пустым взглядом по рукаву платья ципао, плотно облегающему предплечье, затем по проводу, который уже успела накрутить на пальцы, и, наконец, по низкому столику из тёмно-зелёного нефрита, где стоял телефон.

- Почему донимают? Ты её дочь тоже, твой номер записан в анкете.

- Я сказала, чтобы мне они больше не звонили. Еще раз продиктовала твой номер.

Луч света от рекламного прожектора пробился через тюль и пробежал по внутреннему убранству комнаты, где преобладали зелёные тона - будто трава всколыхнулась на морском дне. Глубоко-глубоко, где едва слышные голоса с поверхности не могли потревожить размеренного течения.

- У меня всё равно нет денег, чтобы оплачивать её лечение, - продолжала Мей.- Это ты у нас вышла за богатого и получила целое состояние! Так, демоны раздери, сделай с этим уже что-нибудь!

Линг чуть склонила голову. В полумраке комнаты чуть белели картины. Цветы и рыбы, выполненные в технике гохуа, всеми возможными оттенками зелёного. Они так же старались погрузить разум в сон.

- У меня почти ничего не осталось… - произнесла Линг наконец. Легкий тюль оборачивался вокруг неё, словно пытался отгородить от неприятного разговора, но защита оказывалась слишком ничтожна…

- Так продай что-нибудь! У тебя там куча всякого хлама. Всё равно для этой квартиры – его слишком много. Кстати, я заеду на днях, видела у тебя картинку одну - за неё прилично предлагают. Не очень разбираюсь в живописи, но Джинг говорит, что картинка стоящая. Она еще, между прочим, говорила про какие-то платья… Те, что Ксинг тебе покупал, ну те, дорогие…

- Хорошо… - Линг прислонилась к подоконнику и снова посмотрела на улицу. Снизу неприятная для слуха перепалка скатилась в отборную брань. Мотоцикл промчался по дороге, гудя мотором. Смрад от выхлопного газа заглушил даже усиливающийся к вечеру запах речной воды и благовоний - а свечи вечером жгли особенно активно - у нескольких гадалок сидели клиенты. Одна из старых колдушек вдруг подняла голову, так что седые кудряшки подскочили, как пружинки, и посмотрела прямо на Линг. Подмигнула, ощерившись, словно между Линг и ней хранился какой-то общий секрет.

Гадалка знала? Чувствовала? Угрожала, что раскроет нечто страшное?

Линг отпрянула от окна, щёки закололо от прилившей крови.

-Так что ты давай, звони в больницу и решай там этот вопрос с оплатой, - снова раздражённо повторила Мей и, не попрощавшись, бросила трубку. Слушая гудки, Линг блуждала растерянным взглядом по подоконнику, по картинам, по утопающим в полумраке изумрудным креслам… но глаза невольно искали её - дверь в другом конце комнаты. Она была полуприкрыта шёлковой тёмно-зелёной гардиной с золотыми кистями и заперта на замок. Но сейчас, когда блик света снова скользнул по стене и перепрыгнул на латунную ручку, показалось, что ручка дрогнула и провернулась вниз. Медленно, осторожно…

Линг моргнула.

Дверь так и осталась закрытой.

* * *

Ланфен была деловой и подвижной. Она тоже любила строгие и узкие платья ципао, но при этом могла спокойно подогнуть ногу под себя, присаживаясь на кушетку. И закурить в чужом доме, не спрашивая разрешения.

Вот и сейчас она щёлкнула зажигалкой, прикурила сигарету в длинном мундштуке - и с ярко красных губ сорвалась такая же стремительная, как и сама женщина, струя дыма. На руках позвякивала целая туча браслетов разного размера и материала и подчёркивала, что Ланфен была очень шумной, даже когда молчала.

- Сто лет тебя не видела, - начала Ланфен хрипловатым голосом, нажимая на каждое слово, словно пыталась вколотить фразу в мозг собеседника сразу через черепную коробку, а не через уши. – Я сорвалась вчера из дома, никому не сказала. Решила заехать к тебе. Посмотреть… Джинг сказала, что у тебя есть шикарные платья. Дорогие. Я могла бы купить.

Линг готовила чай на кухне. Шторки из прозрачных светло-зелёных бусин в дверном проёме чуть покачивались и камешки стукались друг о друга. Эти шуршащие, осторожные звуки были намного приятнее голоса гостьи.

- Ксинг покупал мне их… - тихо ответила Линг.

- Кажется, он не был скупым, - протянула Ланфен, затягиваясь.

- Для меня – нет.

- Что же ты тогда так прозябаешь? Он наверняка оставил тебе немало, после того как погиб.

- Да. – Линг принесла чашки и поставила их на низкий столик перед гостьей. – Но почти все деньги ушли на лечение матери.

- Она не поправляется?

- Нет. Но возможно улучшение. Доктора мне постоянно твердят об этом…

Ланфен закатила глаза и, подавшись к столику, стукнула мундштуком о край малахитовой пепельницы, которую Линг успела подставить.

- Кстати, водителя, что сбил твоего мужа, так и не нашли?

- Нет.

Гостья смотрела, как Линг наливает чай. Молчала и пускала струи дыма прямо на стол.

Свет от торшера рядом с кушеткой отражался от зеленоватых боков чашек и чайника. В начищенном золотистом дне подноса отражалась люстра, которую Линг предпочитала не включать, оставляя освещение минимальным. Углы, как всегда, тонули в тени.

- Да, печально быть такой молодой вдовой, - Ланфен вновь скинула пепел и взяла чашку.

- Да, печально.

- Ты его на самом деле любила? – вдруг спросила Ланфен, посмотрев поверх чашки. – Или из-за денег?

- Любила, - Линг отвернулась и прижала пальцы к губам, потом снова расправила плечи и более твёрдо закончила. – Я его и сейчас люблю.

Ланфен прищурилась и отпила из чашечки, обхватив её двумя ладонями, но мундштука так и не выпустила - он торчал между пальцами. Дым от сигареты смешивался с паром от горячего чая.

- Я бы хотела подольше у тебя побыть, но уже довольно поздно… Может, я быстренько посмотрю на платья?

Линг мимолётно глянула на дверь, прикрытую зеленоватым, поблёскивающим в свете торшера, шёлком. Показалось, что латунная ручка опять шевельнулась.

- Да, уже скоро полночь… - Линг поставила чашки на поднос. Обман слуха или дверь скрипнула? Но посмотреть в ту сторону уже не хватало решимости. – После двенадцати тебе сложно будет выбраться отсюда. Автобус здесь ходит довольно редко.

- Я возьму такси, - Ланфен поднялась и положила мундштук в футляр. – Не хочется спать. Всё-таки посмотрю, пожалуй, платья.

Линг вздохнула, подняла поднос и пошла на кухню. Малахитовые часы на полке тикали оглушающе. Казалось, звук от двигающихся стрелок даже громче, чем перестук хрустальных бусин потревоженной шторы.

Ланфен прошлась по комнате, трогая безделушки на комоде, пробегая пальцами по корешкам книг на полке, по рисовой бумаге картин. Наконец подошла к двери и нажала на латунную ручку. Дверь с едва слышным скрипом отворилась.

Линг несколько минут стояла, просто наблюдая и сжимая ручки подноса, но затем метнулась в гостиную и посмотрела на часы. Без десяти минут двенадцать.

- Ланфен! – позвала она. Гостья цокала каблуками внутри комнаты и наверняка рассматривала антикварные предметы - коллекцию Ксинга.

Линг в напряжении замерла возле стола. Тело от волнения и страха словно притягивало к полу, поэтому невольно она начала горбиться. Часы на полке отбивали каждую секунду, словно гонг.

До двенадцати Ланфен должна будет выйти, зачем ей быть там так долго?

- Ланфен! – неживым голосом позвала Линг. – Ланфен!

Несколько секунд до полуночи.

- Ланфен! Выходи оттуда немедленно! – крикнула Линг. Что-то мелькнуло в полумраке у порога - и дверь начала закрываться.

В последнюю секунду Линг выдернула гостью из комнаты, и женщина в замешательстве даже не заметила, как дверь сама по себе захлопнулась за спиной.

* * *

- Чудесное платьице, - перед зеркалом в деревянной резной оправе размером с человеческий рост, Мей вертелась и прикладывала под подбородок очередной наряд. – Ты же его всё равно носить не будешь, так?

Линг стояла в дверях, понуро наблюдая за тем, как сестры разворовывают гардероб. Она не прикасалась к красивой одежде с того момента, как закрыла эту комнату навсегда. Легкие похлопывания по груди заставили снова вдохнуть воздух, но перед глазами всё-равно расходились золотисто-багровые круги. Сёстры уже свернули в рулоны несколько картин, забросили в чемоданчик парочку бронзовых вещиц с книжных полок, а теперь принялись за платья, на которые уже давно положили глаз.

- Их уже давно следовало продать… - прошептала Линг. – Как же я теперь буду оплачивать лечение матери?..

- Жаль мамаша нам ничего не оставит… - вздохнула Мей, кидая платье на спинку стула. Огромная инкрустированная перламутром поверхность низкого столика уже была завалена горой одежды.

Джинг сидела на соседнем стуле и рассматривала ногти.

- Скучно… - наконец произнесла вторая сводная сестра и посмотрела на наручные часы. Без пяти минут полночь. Она встала и зашагала к двери, где всё еще, опустив руки и потупив глаза, стояла Линг.

В этот момент Линг резко вскинула голову - и на миг их взгляды с сестрой встретились. Джинг, словно врезавшись в этот взгляд, как в стену, замерла.

Линг отскочила с порога и схватилась за ручку распахнутой двери. В глазах Джинг - растерянность, но резкое движение заставило действовать интуитивно - она рванулась вперёд.

Мей только обернулась, когда сестра врезалась в дверь до того, как щелкнул замок.

- Что такое? – спросила она скучающе. Голос её преодолевал миллионы ли до самого дна глубочайшей расщелины в океане - Линг словно одеревенела, когда оказалось, что дверь так и не захлопнулась.

- Что ты делаешь?! – взвизгнула Джинг, навалившись на створку. По ту сторону раздался звук цокающих каблучков – Мей решила помочь сестре. Натиск двух сестёр сдержать было невозможно.

Линг застонала от страха и отчаянья.

Часы на книжной полке отсчитывали последние секунды до полуночи.

Если она не успеет…

Дверь неумолимо открывалась, хотя Линг держала всем телом. Нет, невозможно… Раздался первый удар часов.

Рука Джинг с длинными красными ногтями и золотистыми браслетами выскользнула в зазор между косяком и дверью и царапнула Линг по лицу.

Второй удар часов…

- Да что ты делаешь?! – заорала Мей в таком бешенстве, что - ни будь сейчас между ними преграды - наверняка свернула бы Линг шею, не задумываясь.

И вдруг по ту сторону раздался дикий вопль.

Дверь распахнулась так мощно и резко, что едва не припечатала Линг к стене. И время замерло. Шелковая гардина взлетела к потолку и мягкими мерцающими зеленым волнами застыла в воздухе. Часы, статуэтки, вазы зазвенели в одуряющей тишине. Волосы Линг колыхались, словно в подводном течении. Но теперь, через распахнутую дверь, стало видно, что в комнате, где остались сёстры, появился третий.

Тело Мей поднялось в воздух над огромным столом, скрутилось вместе с платьями в один тугой бесформенный узел. Одно мгновение это напоминало дикий, яркий танец, где все танцоры в разноцветных одеждах вдруг прильнули друг к другу, сомкнулись, закрутились, похожие на нераскрывшийся бутон диковинного цветка. А потом они резко расцепились, разлетелись в разные стороны - и алый фонтан оросил комнату от пола до потолка. Рваные лоскуты с влажными шлепками разметались по стенам и мебели и сползали к полу кровавыми ошмётками. Мей растворилась в них, став частью алого фонтана.

- Не она… - голос выдал одновременно и раздражение, и равнодушное смирение.

Линг, всё еще покачивалась на волнах воздуха под балдахином из шелка и не могла отвести взгляда от кошмара. Там, где только что кружили в смертельном танце платья, разорвавшие Мей на куски, со стола спрыгнул мужчина.

- Может - она?

Он присел на краешек стула и посмотрел на Джинг, которая, открыв рот, застыла у порога. Сестра была с ног до головы покрыта брызгами крови. Сейчас капли, словно рубины, поблёскивали на теле. А лицо выглядело, как желтоватая восковая маска.

Мужчина поманил пальцем - тело Джинг соскользнуло с места и с вздернутыми босыми ногами подъехало к его стулу. Мужчина поставил локти в колени, поигрывая в пальцах чем-то, чего Линг не могла разглядеть. Однако через секунду страшная догадка мелькнула в голове. Понятно, что это было. Туфля.

Линг задергалась от боли, пытаясь обхватить себя руками, стиснуть, чтобы, как сестре, не разлететься на тысячу кровоточащих кусков.

Мужчина взял за щиколотку ногу замершей от ужаса и бессилия Джинг и поднёс к ней туфлю. Даже без примерки было ясно, что обувь - не по сестре.

Мужчина усмехнулся, так что зубы блеснули.

- И не она…

Он поднялся. Джинг подбросило под потолок, а потом впечатало в гладь зеркала… Тело прошло сквозь серебристую поверхность и взорвалось миллионом сверкающих осколков, и они вместе с брызгами крови на миг превратились в сверкающее красными бриллиантами облако. А потом, прыснув смертоносными колючими струями, облако растворилось и исчезло в темноте.

- Иди ко мне, дорогая… - мужчина не стал подзывать жестами, не кивнул даже. Просто смотрел на неё.

- Ксинг… нет, пожалуйста, нет… Ксинг… умоляю, нет… Ксинг, не надо…

Ноги помимо воли задвигались, и Линг переступила порог. Ступня погрузилась в кровавую тёплую лужу.

- Ксинг… нет, не надо… прошу… до этого я делала всё, что ты хотел... Ксинг, умоляю…

- Заперев меня здесь и приводя этих никчёмных женщин, ты думала, что я буду доволен этим? Доволен тем, что так и не узнаю правды, а просто буду срывать на ком-то гнев от своей смерти? На тех дурацких девках, что ты приводила ко мне? Лучше уже иди сюда, дорогая… Хочу посмотреть, подойдёт ли тебе эта туфелька.

- Ксинг… Я бы никогда не сделала этого! Я бы никогда не сделала этого, если бы не мать! Но ты не давал мне денег на её лечение! Ксинг, умоляю, прости… Умоляю… прости!!! Если бы не мать… Ксинг, прости!

- Кажется, я нашёл ту единственную, которой эта туфелька придётся впору, не так ли? Как же быстро ты убегала от моего остывающего тела, что обронила её?

Он расхохотался, следя, как змея, за её приближением.

- Всё ради матери… Это всё ради матери! – шептали губы, но с них срывался лишь дрожащий выдох. - Я люблю тебя. Я люблю тебя!!!

- Любишь меня? – мужчина запрокинул голову и, опалив чёрным, как ад, взглядом, протянул туфлю. – Примерь…