Онлайн чтение книги Лисичка Летнего Леса Summerwood Fox
4-26 Вечер шестой

— Давным-давно в дальних краях жила-была женщина…

— Она была красивая?

— Она была замужем.

— Ну, вот…

— Йошихиро, — мягко улыбнулась Кайо, — если тебе не нравится эта сказка, я могу рассказать другую.

— Нет, я хочу эту.

— Уверен?

— Да, продолжай.

Они сидели на садовых качелях в вечерних сумерках. Кайо куталась в свою трикотажную разлетайку, а Йошихиро размышлял, обнаглеть или нет. Это был длинный трудный день, «скрашенный» очередным допросом вместо обеда, и теперь ему до ужаса хотелось растянуться на какой-нибудь горизонтальной поверхности и просто не двигаться. Некоторое время он с вожделением поглядывал на девичьи коленки, заподозрив в них неплохую замену подушке… В худшем случае, обладательница коленей возмутится и убежит, тогда придётся догонять, извиняться, уговаривать — столько лишних телодвижений… Но с другой стороны такой соблазн!

И всё-таки он решился, придвинулся ближе, наклонился к ней и положил ладонь на колено. Колено на ощупь было что надо.

— Кайо, можно, пока ты будешь рассказывать, я… — он с коварной улыбкой всё же улёгся головой к ней на колени и удобно расположился на качелях, положив ногу на ногу, — … полежу вот так? Устал, как черт. Наверное, после такой вольности я буду обязан на тебе жениться, но поскольку это и так произойдёт… Красивое платье, кстати, и ткань на ощупь такая приятная…

Он запрокинул руку и погладил её по бедру тыльной стороной пальцев. Голос разума в его голове уже подал в отставку, выдав напоследок: «Знатно огребёшь потом, но чёрт с тобой, я умываю руки!»

— Так что там с женщиной, которая жила давным-давно и была замужем?

— Её муж долгое время был на войне, а когда вернулся… — неуверенно продолжила Кайо, не зная, как реагировать на такую наглость с его стороны.

— Я тебя смущаю? — притворно удивился Йошихиро. — А почему? Ведь, когда я первый раз пришёл к тебе, ты точно так же лежала на диване, да ещё и за руку меня держала.

Он нашел её ладонь и притянул к себе, мягко заставляя разжать пальцы.

— Я на подушке лежала, — уточнила она.

— Ну, что поделать? Нет тут подушки, — промурлыкал Йошихиро, изучая её ладошку своими пальцами. — Погладь меня по голове для большего сходства. Буду твоим усталым самураем, а ты моей прекрасной гейшей. Ничего такого, мы же просто друзья.

Кайо осторожно провела ладонью по его волосам, Йошихиро блаженно прикрыл глаза.

— Так что случилось, когда её муж вернулся с войны? Застал жену с любовником?

— Нет, вовсе нет. Она была верна своему мужу, ждала его все эти годы. Когда она узнала, что война закончилась, и что он возвращается домой, она очень обрадовалась, украсила дом, приготовила вкусную еду, надела свои лучшие наряды и стала ждать. Но её муж, когда вернулся не зашел в дом, а, не сказав ни слова, ушел в лес и сел на берегу реки. Жена пошла за ним, села рядом и попыталась заговорить, но он зарычал на неё как дикий зверь, раскидал еду, которую она принесла и велел убираться. Она приходила к нему снова и снова, но каждый раз он прогонял её и говорил, что ему не нужен ни дом, ни еда, ни она сама. Он ночевал в лесу, ел рыбу, которую ловил в реке, и ни с кем не хотел разговаривать…

Кайо внимательно следила за тем, чтобы её речь была плавной и размеренной, и мало-помалу ей удалось отрешиться от всего, поймать ритм и погрузиться в процесс. Волнение постепенно уходило, и сказка стала главным из её дел, а сама она стала всего лишь проводником между историей и человеком, который её слушал.

— Через несколько дней женщина совсем отчаялась и пошла к целительнице, которая жила на окраине деревни у самого леса. Целительница выслушала её и спросила: «Что ты хочешь, чтобы я сделала?». «Дайте мне, пожалуйста, какое-нибудь снадобье, чтобы мой муж стал прежним», сказала женщина. Целительница подумала некоторое время, а потом согласилась: «Да, я смогу сделать такое лекарство, но у меня закончилась шерсть лунного медведя, а без неё не получится. Если ты достанешь её мне, я всё сделаю». «Хорошо, — ответила женщина, — расскажи, как я смогу её достать?». «Тебя надо будет забраться на гору, найти старого чёрного медведя и принести мне один белый волосок из лунной отметины у него под горлом. Но медведя нельзя убивать или усыплять, он должен добровольно отдать тебе свой волос, иначе ничего не выйдет». Целительница сказала всё это и испытующе посмотрела на женщину, не испугается ли. Но та не испугалась, она поблагодарила целительницу, побежала домой и стала собираться в дорогу. Утром, едва взошло солнце, женщина отправилась в путь, она поднималась по горе и благодарила гору за то, что та позволяет ступать по ней, она шла через лес и благодарила деревья за то, что они пропускают её…

Садовые качели чуть покачивались, Йошихиро держал ладошку Кайо в своих руках, изредка поглаживая пальцами. Она же в свою очередь гладила его по голове и продолжала рассказывать про то, как упорная маленькая женщина топала в гору через кусты и колючки, не обращая внимания на снег и дождь, да ещё и умудрялась благодарить всё, что попадалось в поле зрения, а когда солнце село и стало совсем холодно, ночевала в маленькой пещерке, зарывшись в сухие листья. Потом эта безумная баба искала медведя по всей горе, и даже нашла, и стала каждый день кормить его, до тех пор, пока медведь не привык к ней настолько, что позволил подходить к себе совсем близко. Сказка, одним словом.

— И вот однажды, когда медведь поел и лёг отдохнуть, женщина осталась с ним, села рядом и начала гладить густую медвежью шерсть…

Йошихиро хмыкнул, то, что они почти в точности воспроизводили сейчас сцену из сказки, показалось ему забавным. Таймер на телефоне грубо врезался в повествование, сигнализируя о том, что время вышло. Кайо полезла за телефоном в карман платья.

— Только не вздумай играть в Шахерезаду! — предупредил Йошихиро, крепче обхватывая её руку, — Расскажи всё до конца.

Ему очень не хотелось вставать и куда-то идти.

— Хорошо, господин Йошихиро, сейчас ваше время.

— Ты действительно сделаешь сейчас всё, что я прикажу? — не удержался он от вопроса.

Её рука застыла в его волосах.

— Не знаю, что именно вы имеете в виду под словом «всё», но я либо сделаю, либо разорву контракт. Рискнёте проверить?

— Просто продолжай, Лисичка. Сегодня мне от тебя нужно только это.

И она продолжила, и гладить по голове, и рассказывать.

— «Дорогой мой медведь, — сказала женщина, — я пришла сюда потому, что мой муж очень болен, и ему нужно лекарство. Пожалуйста, позволь взять один волосок из белой отметины на твоей груди, мне это очень поможет». Медведь некоторое время думал, не съесть ли эту сумасшедшую, но вдруг ему стало её жаль, и он ответил: «Ты вкусно кормила меня все эти дни, поэтому я позволю тебе взять волосок». И медведь запрокинул голову, обнажив горло — своё самое уязвимое место. Женщина схватила пальцами белый волосок из отметины в форме полумесяца на его груди и что есть силы дёрнула.

— Ножниц или ножа у неё с собой не было? — уточнил Йошихиро.

Кайо улыбнулась, в своё время она задала своей тёте такой же вопрос, а потому в точности озвучила её ответ сейчас:

— Думаю, что старый, умный и осторожный медведь не позволил бы кому-нибудь с лезвием приблизиться к своему горлу.

— Вполне вероятно, — согласился Йошихиро, — Что дальше? 

— Медведь взревел и поднялся на задние лапы. Счастливая женщина принялась кланяться и благодарить, но он зарычал и сказал, что убьёт её, если она сейчас же не уберётся отсюда. Женщина быстро поклонилась ещё раз и побежала вниз по горе. Она бежала и благодарила гору за то, что та позволяет по себе спускаться, благодарила деревья за то, что они поднимают перед ней свои ветви. И таким образом она добежала до дома целительницы и забарабанила в дверь. «Смотрите! Смотрите, — воскликнула она, когда целительница её впустила, — Я его достала!». Она с гордостью продемонстрировала волосок и принялась рассказывать, как забиралась в гору, как искала медведя, как он сначала дичился и рычал, как она его кормила, как постепенно он привыкал к ней и подпускал её всё ближе и ближе… Целительница слушала всё это и улыбалась, потом взяла медвежий волосок, посмотрела на него со всех сторон, взвесила на руке и сказала: «Это действительно волос лунного медведя. Очень хорошо, ты молодец, что достала его». Затем она взяла с волосок двумя пальцами и бросила в огонь. С таким трудом добытый незаменимый ингредиент моментально вспыхнул и сгорел. «Что вы наделали? — закричала женщина, — А как же снадобье для моего мужа?». «Успокойся, — мягко сказала ей целительница, — У тебя теперь всё будет хорошо, просто иди к своему мужу и сделай с ним то же, что сделала с медведем».

Услышав конец истории, Йошихиро расхохотался, совершенно не сдерживаясь, от души. А потом призадумался.

— Скажи-ка, милая моя невеста, почему твоя тётя-сказочница рассказала тебе эту чудесную сказку, когда ты была в таком юном возрасте? Сказка-то совсем не детская.

— Она рассказала мне эту сказку, когда я рассказала ей про вас, господин Йошихиро.

— Просто Йошихиро, — вздохнул он, — надоело это твоё слишком вежливое обращение. Ты столько дней «кормишь» меня, можешь уже и поближе подойти.

— Хорошо… Йошихиро… Но только сегодня.

— Почему?

— Я объясняла. Нам необходима дистанция.

«Да!» — снова возник в голове голос разума, но Йошихиро привычно от него отмахнулся, такой приятный вечер, так хотелось просто расслабиться и перестать думать о том, что сейчас правильно, а что нет.

— Ладно, только сегодня, — то ли себе, то ли ей сказал он, — Так значит, по-твоему, я бы на войне? 

— А разве не был?

— Возможно… Вот скажи мне, Лисичка… Отчаянную бабу из сказки я ещё могу понять, мужчин после войны осталось мало, если своего проблемного бросишь, так уж запросто другого не найдёшь. Да и потом, у них, скорее всего, были времена, когда всё было хорошо, и она, похоже, его любила, раз так ждала. Но ты-то почему со мной возишься? У нас с тобой ничего хорошего не было, и не факт, что будет, — он поднял руку и тихонько погладил кончиками пальцев её левую щёку, напоминая о первой встрече, — Есть большая вероятность, что у тебя со мной ничего не получится.

— А если я делаю это не для тебя и не для себя?

— А для кого? Для моего деда? Для своих родителей?

— И для них тоже, в какой-то степени, — ответила Кайо, подумав.

— А для кого ещё? — конечно же, спросил он и замолчал в ожидание ответа, но ответа не дождался, — Почему не отвечаешь?

— Я не знаю, как ты это воспримешь.

— В смысле? — он резко поднялся с её колен и с усмешкой спросил: — Неужели боишься, что если скажешь что-то не то, я тебя ударю?

— Нет, конечно же, не ударишь.

— А что тогда?

— Говорю же, не знаю. Вообще ни одного предположения! — Кайо сидела, опустив голову и нервно сцепив пальцы в замок.

— Ты хочешь сказать, что до этого ты всегда могла просчитать мою реакцию?

— Да, всё это время я примерно знала, как ты отреагируешь, а сейчас не знаю.

Йошихиро возмущённо фыркнул:

— И что же? Мне ни разу не удавалось тебя удивить? 

— Было пару раз, — смущенно улыбнулась Кайо, — Мне понравилось.

Йошихиро тоже заулыбался, ему отчего-то стало приятно.

— Так может, и сейчас понравится? Расскажи, ведь всё равно не отстану.

«Ах, Йошихиро, соблазнительная ты зараза!», — подумала Кайо, повернулась к нему, и подняла глаза, взгляд её был серьёзным, голос тоже:

— Если ты надо мной посмеёшься, мне это не понравится. Я скорее всего обижусь, и это создаст трудности в общении, особенно если учесть, что просить прощения ты не любишь.

— Понял, смеяться не буду.

Кайо некоторое время смотрела на него, раздумывая, стоит или не стоит, потом всё же решилась:

— Когда ты меня ударил… — начала она и, увидев, как игривое настроение тут же покинуло собеседника, вздохнула, — … мне было больно, обидно и страшно. А потом я представила, какого это быть ребёнком, которого бьют каждый день. Так вот, я думаю, этот ребёнок стоит того, чтобы с ним возиться, даже если ничего не получится, даже если его больше нет.

Йошихиро даже не понял, что почувствовал, в глазах самым постыдным образом защипало, в горле образовался ком, но на лице ни дрогнул ни один мускул.

— Ну, это было не каждый день, — отстранённо произнёс он, — через день, пару раз в неделю… И почему я должен был посмеяться над тобой?

— Потому что я — дура.

«Это я — дурак», — вдруг понял Йошихиро. «А я тебя предупреждал!», — тут же заявил голос разума. «Завали, и без тебя тошно», — было ему ответом.

— У тебя есть ко мне ещё вопросы? — спросила Кайо, прервав затянувшееся молчание.

— Нет, — почти обречённо ответил её жених.

— Тогда, может, уже пойдём домой?

— Да, конечно.

Йошихиро встал с качелей так резко, что, когда они от этого неожиданно сильно качнулись, Кайо едва не упала, но была подхвачена его рукой.

— Прости, — сказал он всё так же отстранённо, и тут же отпустил её, — Вот видишь, я умею просить прощения.

— Умеешь, но терпеть этого не можешь. Редкий японец не умеет просить прощения, это неотъемлемая часть восточной культуры. Тяжело тебе, наверное, приходится.

— Приспособился, это просто ритуал.

Дальше они шли молча. Кайо чувствовала отстранённость Йошихиро и не лезла, ей и самой было теперь немного неуютно рядом с ним, хотя немного неуютно ей было всегда, но сейчас это особенно чувствовалось. Они разные, и чем больше времени они проводят вместе, тем очевиднее это становится. Но в то же время…

— Ты придёшь завтра? — спросила она, когда он проводил её до двери.

— Конечно, у нас же договор, — холодно ответил он.

— Ну вот, — грустно улыбнулась она, — Я думала, что обижусь, а на деле обиделся ты.

— Я не обиделся, — с трудом подавив желание назвать её «Лисичкой», ответил Йошихиро. — Просто ты права, нам лучше держать дистанцию.

— Хорошо, — сказала она, перенимая его настроение, — Доброй ночи, господин Натсумори.

Йошихиро некоторое время стоял перед закрытой дверью и убеждал себя, что ещё не поздно вернуть всё, как было тогда, когда она была для него никем, досадной неприятностью, незначительной проблемой где-то там на горизонте жизни. И что ему это возвращение ничего не будет стоить.