Онлайн чтение книги Тьма над Эл.Эй. Dark over L.A.
Глава 7- Старый друг лучше новых двух

Переломы, заживающие куда-как медленнее, чем я надеялся, сильно ограничивали мою подвижность, вынуждая передвигаться исключительно ползком и со скоростью раненой черепахи, но мне все-же удалось, пусть и с помощью не самого удобного инструмента- ржавой бритвы, более подходящей Суини Тодду, снять с головы Переса кожу и, бережно укутав ее в обрывки его-же рубашки, дабы не испортить окончательно, выбраться наружу, навстречу лучам восходяшего Солнца и воплям «Замри на месте!». Да, с армией психов, идущих за моей душой, и неожиданно появляющимися одержимыми, я как-то совсем позабыл про полицию и федералов, правящих этими улицами при свете дня.

Перемазанный кровью, с одним человеческим скальпом в руках и еще одним в минибаре, внутри машины мертвого агента ФБР, покрытой моими-же отпечатками- думаю, на этот раз выйти под залог еще до обеда не удастся. Потому я осторожно и очень медленно положил окровавленный сверток на асфальт и принял положение лицом вниз и руками, сцепленными в замок на голове, как и приказывали целящиеся в меня офицеры полиции, очевидно, пусть и не очень оперативно, но все-же приехавшие для проверки сообщений о выстрелах в этом районе.

Один из них, по ощущениям, весящий целую тонну, вдавил мне голову в асфальт своим коленом, а затем сковал запястья наручниками и, рывком подняв меня на ноги, повел в машину, по-пути зачитывая предупреждение Миранды («вы имеете право хранить молчание» и т.д.- прим. авт»), которое я слышал вполуха, более заинтересованный поведением второго копа, звонящего кому-то по мобильному, стоя около джипа Мастерса. Он вполне мог звонить в Бюро, или, что еще хуже- шестеркам Стаха, готовым выслать по мою душу очередную порцию кровожадных ублюдков, так что этот момент просто идеально подходил для сопротивления аресту и нападения на офицеров полиции.

У самых дверей машины вырвавшись из захвата моего конвоира, я ловко прошел под его рукой и в прыжке ударил полисмена в спину обоими ногами, отбросив в бок «Краун-Виктории». Еще в воздухе я выставил большой палец левой руки таким образом, что приземление на асфальт выбило его из сустава и после этого болезненного маневра освободиться от браслетов было проще простого, так что с пояса впавшего в спячку копа мне пришлось позаимствовать лишь шокер, который я незамедлительно использовал на его напарнике. Но тот носил бронник и электрические заряды, испускаемые воткнувшимися в него электродами, не шибко впечатлили полицейского, со злобным оскалом сорвавшего их с широченной груди и ринувшегося на меня с дубинкой наперевес.

Совсем недавно сросшиеся кости еще зудели, сбивая концентрацию и мешая рефлексам, но мне удалось уклониться от первой атаки и корпус тонфы разбил только одно из стекол патрульной машины, после чего коп остановился и, внимательно осмотрев повреждения, огляделся по сторонам и, быстро сменив оружие на пистолет, практически сразу произвел выстрел, попав мне прямо в голову. После такого я обычно начинал играть в покойника, картинно падая и восклицая что-то вроде: «Ах, где-ж моя юность!» или «Увидимся в аду, пидорасы!». Ну а потом ждал, пока мое «бездыханное» тельце не оставят без присмотра, и уже тогда воскресал к жизни, аки Лазарь. Холодная температура кожи и замолкнувшее сотни лет назад сердце обеспечивали этому спектаклю ошеломляюший реализм, коим был-бы доволен Павлов, но сегодня времени на высокое искусство не было, так что я прыгнул вперед и врезал изумленному такой резвостью копу ребром ладони по горлу.

Здоровяк мгновенно растерялся и второй удар, пришедшийся точнехонько в «точку нокаута»- место на нижней челюсти, находящееся под углом в 90 градусов относительно краешка рта, отправил его в страну Снов, вслед напарничку. Едва они оба улеглись рядышком друг с дружкой, блаженно похрапывая, как я разрешил себе также рухнуть на асфальт и провести пару минут, яростно расчесывая кожу на месте переломов, дабы хоть немного унять этот чертов зуд!

Это не помогло, в отличии от Викодина, коробочка с которым находилась в бардачке тачки полисменов, и я, закинув в себя пару таблеток, запил их кофе и заел пончиком с обсыпкой. Его нежный вкус был первым приятным ощущением за долгие, наполненные спазмами, часы регенерации и я сполна насладился им, попивая холодный, точно ад, кофе и хрустя таблетками, понемногу заглушающими голосок боли, все удаляющийся и удаляющийся и, наконец, смолкший насовсем, предоставляя моей, в прямом смысле этого слова, дырявой голове возможность восстановиться, не причиняя своему хозяину особого дискомфорта.

Эту идиллию нарушил один из копов, внезапно сунув в салон руку с пистолетом и попытавшись вновь использовать мою черепушку в качестве мишени, на что я среагировал быстро и безжалостно, отбросив в сторону стакан с кофе и пару раз хлопнув полисмена по голове дверью и лишив опасной игрушки, занявшей на моем поясе место потерянного где-то неподалеку «Ругера». Искать его было недосуг, тем более, имея под рукой такие ходячие проблемы, как эти два парня, так что я ограничился тем, что забрал из джипа сумку со своими пушками и холодильник, в который положил скальп Переса, а затем позаимствовал у того из полисменов, что был поменьше, рубашку вместо моей, окровавленной до неприличия, и, нацепив фирменные коповские очки- капли, отправился на патрулирование района.

Солнышко приятно пригревало, все автомобили вокруг послушно пропускали мой и жизнь, казалось-бы, налаживалась, но неприятная мыслишка, время от времени шепчущая на ухо ехидным голоском- «Ты что-то упускаешь из-виду», не оставляла меня в покое до тех пор, пока я не соизволил оторваться от лицезрения живописного пейзажа, открывающегося со склона спускающегося вниз, к жилым районам, холма и не уделил внимание деталям происходящего. А именно тому факту, что эта идиллическая поездочка на угнанной полицейской тачке не могла продолжаться вечно.

Я не имел ничего против пеших прогулок налегке, но таскать с собой добрых пятьдесят килограммов пушек и громоздкий минибар, при этом еще и скрываясь от камер, машин и вертолетов, ищущих меня сотнями глаз и объективов? Это уже выходило за рамки определения «приятного времяпрепровождения» и мне не оставалось ничего другого, кроме как воспользоваться преимуществами значка и, тормознув подходящую машину, изъять ее для нужд «правосудия». Пропустив мимо несколько универсалов, за рулем которых сидели домохозяйки, я выбрался из салона и, облокотившись на капот, подставил лицо Солнцу, дожидаясь того момента, как услышу рев мощного двигателя, идеально подходящего моим нуждам.

Но до того, как звезды послали на это шоссе «Эскалэйд» или «Тахо», или «Геландеваген» с «Хаммером», я услышал позади себя несколько изумленных воплей и визг, более смахивающий на поросячий, после чего обернулся и увидел, как мимо парочки девушек, вышедших на пробежку, пронесся голый, босой и окровавленный силуэт, направляющийся прямиком ко мне. «О нет!»- только и смог произнести я перед тем, как Красс, теперь вселившийся в тело Мастерса, с воплем «Ооо да!», ускорился и мощным ударом корпуса отшвырнул меня через капот «Краун Виктории», попутно обляпав кровью.

«Я-же сунул его в холодильник!»- проорал я в безоблачные небеса, пытаясь вытащить пистолет, но одержимый, временно отвлекшийся на то, чтобы поболтать своими гениталиями перед ошарашенными девицами, только расхохотался- «Похоже, ты давно не сталкивался с настоящими демонами!» Его окровавленная голова, лишенная кожи до самых ключиц, с хрустом повернулась на 180 градусов и Красс укоризненно погрозил мне пальцем- «Развоплотить меня гвоздем? Так с друзьями не поступают!»

Я откатился в сторону, с трудом избежав колес едущего с явным превышением скорости грузовика, и, вскочив на ноги, навел на одержимого «Зиг-Зауэр»- «А уничтожить тело и забрать душу!? Так друзья поступают!?». Но он, поглощенный обнюхиванием одной из девушек, которая даже с места от ужаса сдвинуться не могла, едва меня услышал, вместо этого пробормотав- «Сладкая плоть... Ради этого я готов вытерпеть даже жгущее, будто угли, Солнце...». Красс был слишком близко к гражданским и я не мог стрелять в него отсюда, вместо этого выпустив порцию свинца в небо, дабы отвлечь одержимого.

Голова, представляющая собой багровый шар запекшейся крови и розового мяса, посреди которого горели два угля глаза, вновь повернулась ко мне и старый друг неохотно пробурчал- «Я-бы мог убить тебя еще тогда, в том домишке, и был-бы обречен терпеть твое нытье насчет предательства и прочего веками, пока наши души служили-бы этому уроду Стаху, как Орлов и Вулф!»

«Так они тоже...?»- не договорил я, мысленно уже уносясь в залы воспоминаний, но Красс, на прощание оставивший на щечках девиц кровавые отпечатки своих рук, быстро переместился вперед и отвесив мне звучную оплеуху, отозвавшуюся болью по всему телу, проорал- «Не время для ностальгии, мальчик! Стах собирается подмять под себя побережье!»

«Скажи мне то, чего я не знаю,»- мрачно хмыкнул я и одержимый, закатив глаза, энергично затряс меня за плечи- «Напряги мозги! В одиночку тебе с ним не сладить!»

Я осознал, куда он ведет, но вовлекать в эту заварушку других, подвергать их жизни опасности- все это было не по мне. Очень долго я вел сражения в одиночку и попросту отвык от ощущения товарищества, команды, что Красс, как и прежде, читающий эмоции, будто книгу, понял в считанные мгновения и, яростно проревев,- «Ну тогда увидимся в аду, приятель!», отбросил меня на тротуар, а сам прыгнул вперед, попав прямиком на хромированную решетку радиатора громадного «Фрэйтлайнера», на полной скорости превратившего тело одержимого в кровавый фарш.