Онлайн чтение книги Клетка для мотылька Cage of the Moth
Глава 20

— Почему ты молчал? Мог бы хоть раз поговорить со мной.

Если честно, я была возмущена этим фактом всего лишь несколько часов: немного перед сном и чуть-чуть с утра. Сейчас же, в обед, когда мои руки были свободны, а внимание приковано к бегающему на свежем воздухе Гуну, я могла только задать вопрос, мучивший определенное количество времени до этого, но не волновавший в данную секунду.

— С вами есть о чем помолчать. Мне нравилось это ощущение, — просто ответил Сын Хен, пожав плечами.

Я посмотрела на него прежде, чем отправиться за маленьким принцем, когда тот меня позвал, но в ответ ничего не сказала. Все-таки удивительные люди повстречались мне во дворце, уникальные. Король окружал себя себе же подобными, и это заставляло восхищаться им еще больше. Чего стоил один Сын Хен. Его лучший друг, мой личный телохранитель и, как выяснилось, примерный семьянин за одним лишь исключением, — он почти никогда не звонит жене. Впрочем, я на этот вопрос получила ответ еще вчера.

«Если со мной что-то случится, ей в любом случае сообщат. А так у нас есть уговор: нет новостей, значит, я жив и здоров», — сказал он мне, поставив жирную точку.

Хотя логики в этой фразе не занимать, ведь с такой работой сложно постоянно находиться на связи с внешним миром, но я все же считала, что такое отношение было жестоко по отношению к Соль. Сын Хен думал по-другому, но спорить не стал, просто вновь перестав со мной разговаривать.

— Гун-а, что ты там нашел? — Я опустилась на корточки рядом с мальчиком и скривилась. — Фу, какая гадость. Не смей брать в руки.

— Но, нуна, — обратился он ко мне, искренне удивившись, — Чану собирает этих жуков. Это он потерял.

— Ладно, — сдалась я, доставая носовой платок из кармана, — давай завернем сюда, и отнесешь. Только потом обязательно вымой руки!

— Хорошо! — мальчуган, улыбнувшись, выхватил у меня сверток и унесся в сторону оранжереи, где сын Соль вместе с ней поливал цветы.

— Аккуратно! Быстро не беги и смотри под ноги!

— Мне кажется, вам бы пошло быть мамой.

Я подняла голову и посмотрела на подошедшего Сын Хена, немного подумала, а потом встала, отряхивая юбку.

— Почему ты так думаешь?

— Наблюдения и опыт подсказывают.

Я качнула плечами, ничего не ответив. Настала моя очередь играть в молчанку.

Наклонившись, собрала игрушки Гуна и пошла в сторону оранжереи, а Сын Хен неумолимо следовал за мной даже тут, что теперь смущало, ведь я знала о его жене, которая была мне товарищем здесь. Но его работа заключалась в том, чтобы присматривать за мной и Гуном, так что я искренне надеялась, что Соль поймет все правильно и не будет злиться на меня. Наверное, поэтому я как можно чаще старалась быть где-то поблизости, неосознанно находя то ее, то Чану, с которым Гун сошелся характером. Когда мы вошли, мальчики разглядывали коллекцию жуков младшего Чхве, и Гун, приметив меня, сразу же спрятал руки под стол, за которым они сидели. Окинув помещение взглядом, я увидела, где находилась Соль и пошла к ней, и Сын Хен уже было двинулся за мной, но я заметила взгляд, скользнувший по маленькому сыну, и остановила его.

— Я здесь и никуда не денусь. Ты тоже здесь, правильно? — он посмотрел на меня, видимо, не совсем понимая, куда я клоню. — Занимайся своими делами, если нужно будет уйти, я скажу.

Немного посомневавшись, мой телохранитель качнулся из стороны в сторону и все же пошел к детям, отчего обычно тихий Чану радостно визгнул. Я улыбнулась. Дети должны больше проводить времени с родителями, и если в случае с И Фанем я не могла ничего сделать, то Сын Хену с Соль могла помочь, пока мы еще находились тут.

— Соль, — тихонько позвала я, и она повернулась ко мне лицом, прекратив полив, — тебе нужно помочь чем-нибудь?

— О нет, госпожа, вы и так много делаете для меня и моей семьи. Спасибо.

— Я могу помочь приготовить ужин, думаю, Гун ляжет пораньше спать, — я улыбнулась, кивнув в сторону стола, за которым уже сидели трое. — Они с Чану много бегали на свежем воздухе и почти не спали в обед.

— О, — девушка удивленно замерла, наблюдая, как Сын Хен, держа на коленях двух мальчиков, что-то увлеченно им рассказывал, — вы думаете? — Ее внимание снова вернулось ко мне, а в глазах загорелся какой-то огонек, которого я еще не видела до этого. — Тогда, если вас это не затруднит, приготовим вместе, а Сын Хен присмотрит за детьми.

Вся наша компания быстро перекочевала на кухню, где в углу был уже сооружен небольшой шалаш, который дети быстро облюбовали. Казавшийся мне иногда пугающим и неприступным, Чхве Сын Хен сидел на полу рядом и развлекал мальчиков, раскатисто хохоча, когда они нападали на него или пытались затащить внутрь. Но он был слишком велик для их маленького убежища, и из-под опущенной ткани, прикрывавшей вход, торчали ноги и половина туловища мужчины. День вообще прошел весьма плодотворно: мы отлично погуляли, позанимались с Гуном, даже Чану заинтересовался и тоже учил с маленьким принцем счет, я помогла отцу и сыну провести время друг с другом, а теперь занималась готовкой, пока Соль разносила посуду и ходила к королеве. Последней опять нездоровилось, поэтому сегодняшний ужин был приготовлен для нее отдельно и раньше отнесен в ее покои. Королева-мать почему-то тоже изъявила желание трапезничать у себя, но в положенное время, и я подумала, что это прекрасная возможность помочь чете Чхве побыть наедине.

И когда столовая опустела, все слуги были накормлены, дети умыты и отправлены в комнаты, я тихо накрыла на стол, зажгла, приготовленные заранее, свечи и удалилась. Последними должны были ужинать мы втроем, но я, быстро перекусив на ходу, пока кушал Гун, удалилась укладывать малышей, уведомив об этом Соль.

На самом деле, мне просто хотелось сказать спасибо Сын Хену, потому что из-за него я смогла спать спокойно прошлую ночь. Он, долго молча и думая о чем-то, не отвечал на мой вопрос об И Фане, однако в итоге выдавил из себя, что с наследным принцем все в порядке, просто так сложились обстоятельства, и он не смог вернуться раньше. Большего, в общем-то, мне и не нужно было знать. Главное, что он жив и здоров, а значит, скоро будет здесь.

— Нуна, а папа приедет? — Гун уже засыпал, когда спросил это, но у меня не было ответа на его вопрос.

— Приедет, не переживай. Дядя Сын Хен сказал, что у папы дела в столице, и он передавал тебе привет и просил поцеловать в щечку. В сладкую щечку маленького принца! — Я чмокнула расхохотавшегося мальчугана и сильнее укрыла его. — А теперь, давай спать.

На королевскую резиденцию плавно опускалась тишина и дремота. Все в меньшем количестве окон горел свет, меньше людей передвигалось по периметру, а те, кто еще не спал, были охранниками или запозднившимися жителями этого места. Я недолго постояла на улице, подышав морозным воздухом, и отправилась к себе, чтобы принять душ и лечь спать, но выйдя из ванной в одном полотенце, с мокрыми волосами, перекинутыми через плечо, замерла под пристальным и хмурым взглядом карих глаз. В свете одной настольной лампы около моей кровати эти глаза были даже больше черного цвета, но это лишь усугубило ситуацию, и открытые участки моего тела покрылись гусиной кожей.

— И Фань?

Он стоял возле окна, опираясь бедрами о подоконник и сложив руки на груди. Светлая рубашка была немного расстегнута, рукава привычно закатаны, а влажные волосы указывали на то, что мужчина до прихода сюда побывал в душе. Его лицо, подсвеченное с одной стороны, не выражало ни единой эмоции, кроме сосредоточения, и он вообще не шевелился. Просто смотрел. А у меня сердце заходилось в ужасно рваном и быстром ритме, в горле пересохло, и мозг, казалось, ненадолго отключился, потому что через секунду я уже оказалась в теплых объятиях наследного принца. И это был мой порыв. Он остался недвижим.

— Прости, у меня не было возможности связаться с тобой, да и Джиен запретил, — И Фань сильнее притянул меня к себе, и я почувствовала аромат его кожи. Горячее дыхание обдало неприкрытое ничем плечо, а шепот возле уха заставил мельчайшие волоски на затылке встать дыбом. — Возникли кое-какие трудности. Ты в порядке? Как Гун?

— Все хорошо. — устыдившись все же своего вида, я медленно разомкнула свои руки и спустила их от шеи мужчины ниже, на грудь, упершись ладошками в нее и ощущая под пальцами учащенное сердцебиение И Фаня. — Мне нужно одеться.

— Не нужно.

Попытка сбежать была пресечена на корню. Голос, по которому я дико соскучилась, будоражил и своей глубиной тысячами иголок впивался в кончики пальцев. Ладони И Фаня, казалось, прожигали махровое полотенце на моей талии и спине — единственное, что разделяло нас сейчас, и это осознание резко оборвало сердце, запнувшееся и сбившееся в очередной раз с ритма, и бросило его вниз. Внизу живота что-то будто свернулось в предвкушении, а разбитое вдребезги сердце разгорелось обжигающим огнем, стоило горячим пальцам приподнять мой подбородок, чтобы наследный принц своими губами закрепил завоевание крепости, сдавшейся ему. И у этой крепости было мое имя.

Не так давно мне казалось, что от прежней Хван Наби осталась лишь оболочка. Все мечты, стремления, чувства и эмоции раз за разом кто-то, не очень заботясь о последствиях, выдирал из меня, словно занозы из-под кожи или сорняки. И этот кто-то, пусть и являлся каждый раз разным человеком, не думал о том, что в этот момент испытываю я. Может, это не занозы, а колючки маленького ежика? Может, это не сорняк, а редкий вид нераспустившегося цветка? Но надломленная ветка уже не прирастет обратно. То, что сломано — сломано навсегда. Но я ошибалась. Сильно ошибалась.

И Фань, все еще держащий меня в своих крепких объятиях, раз за разом путал меня, ломал логику и поражал. Он не стремился менять меня под себя, хоть и был не согласен иногда со мной. Он не навязывал своего мнения, но мог убедить посмотреть на ситуацию с другой стороны. Он был рядом не потому, что ему что-то было нужно от меня. Ему нужна была я. Просто Наби. Со своими тараканами в голове, прямолинейностью и любопытством. И в эти минуты, когда воздуха в легких становилось меньше, поцелуи, которые дарил И Фань, все чаще распускались на моих губах, а быть еще ближе было невозможным, если бы он ослабил хватку, то я бы с грохотом упала на пол. Давно забытые ощущения трепета, желание не отпускать человека напротив и чувство, будто мелкие пузырьки кислорода наполняют меня изнутри, даря легкость и головокружение вновь ворвались в, казалось бы, пустую оболочку.

Руки принца скользнули вверх, обхватив мое лицо, а потом он опустил их, не разрывая поцелуя, мне на плечи и немного отстранился, заглядывая в глаза.

— Наби, я зашел сказать, как сильно соскучился, и пожелать спокойной ночи. — его голос стал еще более хриплым, а во взгляде читались разгоревшаяся похоть и желание с ноткой безумия, но свет лампы будто приглушал их, как мне казалось. Или он сам пытался подавить в себе это?

— Не отпускай меня. Держи крепко-крепко, иначе я упаду, — прошептала я, вернув одну его руку себе на талию, и меня послушались.

Взяв вторую руку принца в свои ладони, я покрутила ее на свету, аккуратно приложив кисть к кисти, сравнивая. Его длинные пальцы намного возвышались над моими, и вообще складывалось впечатление, что у меня миниатюрные руки. Я улыбнулась. Однако стоило заметить небольшие ранки на костяшках, словно сбитые, улыбка медленно сошла с моих губ.

— Откуда это?

— Ничего серьезного. Не переживай. Просто кое-кто посмел вслух назвать твое имя.

Хотелось расспросить подробнее, но, немного поразмыслив, правильным показалось решение отложить вопросы на потом, поэтому я, медленно поднеся руку И Фаня к губам, аккуратно поцеловала каждую ссадину, отчего он сильнее сжал мою талию. Немного поколебавшись, опустила дрожащие пальцы на грудь мужчины и, задержав дыхание, принялась не торопясь расстегивать пуговички на приятно холодящей горячую кожу ткани. Когда последняя пуговка была освобождена из плена петли, и полы рубашки открыли вид на подтянутое, напряженное тело, мой взгляд вновь зацепился за шрам под ключицей и пару, уже сходящих, синяков. Спрашивать, откуда взялось и это добро, было сейчас бесполезно — И Фань все равно не ответил бы: в его глазах плясала самбу чернота, и свет от лампы бликами отражался в них, подобно далеким галактикам.

— Наби, — выдохнул он, поймав мои плечи, когда я несколькими поцелуями наградила и ключицу, и шрам, и каждый из синяков, а подрагивающими пальцами проследила линию пресса, опустив ладони на его бедра, — ты не понимаешь, что делаешь.

— Я не боюсь. Тебя я больше не боюсь.

Рубашка скользнула вниз. Температура подскочила вверх. И мои слова, подобно своеобразному разрешению, подтолкнули наследного принца вперед. Он подхватил меня на руки, видимо, памятуя о совершенно не держащих ногах, и аккуратно перенес на кровать, откинув все еще влажную прядь с моего лица.

— Расслабься, я не сделаю тебе больно, — И Фань покрывал мою шею нежными поцелуями, гладил пальцами руки и невесомо прикасался к бедрам, нависнув надо мной. — Расслабься…

Его голос действовал успокаивающе. Он завораживал, будто специально отвлекая, и я не заметила, как так вышло, что теперь уже наши обнаженные тела соприкасались… Каждое прикосновение, каждый поцелуй и реакция на него были в новинку. Отвыкшая от мужских ласк, я жадно впитывала в себя, подобно губке, шепот, тепло, запах, и с широко распахнутыми глазами тонула в омуте глаз мужчины. Моего мужчины.

И Фань выцеловывал колени — до судорог в легких, скользил непозволительно идеальными пальцами по чувствительным точкам — до помутнения рассудка, и оглушал настигающим, подобно цунами, удовольствием, не позволяя вздохнуть больше нужного.

— Наби, — он навис надо мной, пытающейся удержаться хотя бы на краю реальности, которая уверенно ускользала из-под ног, — будь моей женой.

На какую-то долю секунды возможность думать, анализировать и принимать здравые решения вернулась ко мне, но понимание смысла сказанного столкнуло в пропасть, решив за меня все. По большому счету, сегодня весь мой мир перевернулся с ног на голову. Стало совершенно неважно мнение окружающих, скандалы, интриги и политические игры, в которые мне, возможно, придется попасть. Не пугали трудности, критика и косые взгляды. Для меня было это все неважно сейчас, и, кажется, я готова была бороться с этим дальше. Только бы эта ночь не кончалась…