Онлайн чтение книги Клетка для мотылька Cage of the Moth
Глава 16

Я проснулась от странного ощущения, будто на меня кто-то смотрит. Такое часто показывают в фильмах ужасов перед тем, как какой-нибудь не слишком удачливый и сметливый герой попадает в неприятности, и в итоге погибает. Но мое пробуждение не было похоже на ужастик, отнюдь, комната была наполнена светом, постельное белье пахло свежестью, а на меня смотрел принц И Фань, сидящий у комода на полу, подтянув одну ногу к себе. И в данный момент времени он не тянул на обезумевшего монстра, готового меня убить.

— Доброе утро. — Мужчина внимательно следил за каждым моим движением.

— Доброе утро… Который час? — спохватилась я, понимая, что уже слишком светло для раннего утра, а ведь И Фань обещал отвезти нас с мамой в больницу к отцу.

— Начало первого.

— Сколько?! О боже, нужно скорее в больницу! Как же там папа? Срочно… Скорее… — я вылезла из-под одеяла и поднялась на ноги, в панике осматривая комнату в поисках одежды, пригодной для выхода на люди. Принц встал вместе со мной и подошел ближе.

— Успокойся и перестань паниковать, — его мягкий тон и глубокий тембр голоса вновь подняли мельчайшие волоски на руках дыбом. — Госпожу Хесон я отвез часа четыре назад, и она велела не будить тебя и дать возможность выспаться.

Я нашла глазами телефон, оказавшийся на письменном столе, и, схватив его, набрала номер мамы, чтобы убедиться в словах И Фаня.

— Мам, почему не разбудила меня? Ты у папы? Как он? — вслушиваясь в заверения матери о том, что все в порядке, назначенные процедуры помогают, и детальное обследование не показало нарушений в функционировании мозга, я посматривала на принца, медленно обходящего комнату и задерживающегося у фотографий на стенах и книжных полках. — Я сейчас переоденусь и приеду. Что? Хорошо, да, я поняла.

— С твоим отцом все в порядке, я знаю. — И Фань указал на одну из фотографий. — Это ты? Милая девочка. Что еще тебе сказали? Твое выражение лица поменялось…

— Мама сказала сначала накормить принца, а только потом сломя голову бежать через снег в больницу, потому что вы гость, а с гостями некрасиво так поступать.

— Как «так»?

— Оставлять голодными, — я почему-то смутилась и вышла из комнаты, отправившись прямиком на кухню.

Натянув по пути схваченный со стула свитер, я старалась не думать о том, что сейчас происходит: я одна в родительском доме с мужчиной. Если И Фаню сейчас вздумается что-то, то его и остановить никто не сможет, — Сын Хен в Сеуле, мама в больнице у отца, и родственники вряд ли захотят прийти к нам в гости по такой погоде. Я угрюмо посмотрела в окно, где ветер метал выпавший снег и гонял падающие большие снежинки. Происходящее на улице было очень похоже на то, что творилось у меня внутри. Там не было спокойствия, и неуверенность, смешанная с незнанием, металась не находя себе места уже который день. Эта странная неизвестность, недоговоренность держала в напряжении, мне очень хотелось просто развернуться и в лоб потребовать у принца ответы на все волнующие меня вопросы, но я боялась. Боялась услышать то, что меня расстроит. Мечтать о принце, конечно, никто не запрещал, но когда принц неоднозначно совершает какие-то поступки, будто намекая ими, что мечты, в общем-то, реальны, именно эта самая реальность и приносит боль. Я — няня, а И Фань — принц, что нас связывает? Гун. И надеяться на что-то с моей стороны глупо.

Я вздохнула, перемешивая мясо на сковороде, повернулась, чтобы достать овощи из холодильника, и чуть не уткнулась носом в грудь мужчины, резко отпрянув и потеряв равновесие. Если бы не твердая рука, подхватившая меня чуть ниже лопаток, то я бы точно угодила в кипящее масло, заработав сильные ожоги, но И Фань быстро среагировал и совершенно не торопился выпускать меня из своей хватки.

— Наби, ты должна быть аккуратнее.

— Простите, — вывернувшись, я все же дошла до холодильника и, найдя там нужное, вернулась к готовке. Нужно было скорее справиться с этой задачей и навестить папу, ведь пока я сама лично не увижу, что с ним все хорошо — не успокоюсь.

— Кажется, у тебя вчера были вопросы ко мне, — я оглянулась через плечо, увидев, что принц уселся на стул за столом и развернулся в мою сторону, — спрашивай, я отвечу на все.

— Ночь откровений, — я хмыкнула, — среди бела дня?

— Я же обещал. Ну, я жду.

— Вы честно ответите на все-все вопросы?

— Да, у меня нет желания что-то скрывать от тебя.

Я задумалась, что спросить в первую очередь, и продолжила нарезать лук полукольцами.

— Что вы подразумевали под принадлежностью… вам? — получилось не так уверенно, как я планировала, и последние слова больше походили на шепот, но И Фань услышал меня. Он встал и подошел ко мне со спины, забрал нож из рук, отложив его в сторону, и развернул меня к себе лицом. Я готова была поклясться, что стук моего сердца было слышно даже сквозь шипение поджаривающегося мяса на плите, когда его прохладные пальцы прикоснулись к моей пылающей щеке.

— А как ты думаешь?

— Я… не знаю, не думаю, поэтому и спрашиваю.

— Женщины так устроены, по моим наблюдениям, что пока им напрямую не скажешь, не запретишь, они будут продолжать чувствовать себя свободными и никому ничем не обязанными. Мне дико не нравится, когда вокруг тебя вьются другие мужчины, посторонние. Сын Хен не посторонний для меня, но и его вечное присутствие рядом с тобой меня ужасно раздражает, Джи Ен это прекрасно знает, но я бы, как и он, доверил тебя только Сын Хену. Хотя ревность никто не отменял.

— Ревность? — я во все глаза смотрела на спокойное лицо И Фаня, пока он будто исповедовался предо мной. Его глаза цвета крепкого, лучшего табака прожигали своей глубиной и останавливали сердце.

— Мясо подгорает. — Его замечание заставило встрепенуться, и он отступил на шаг в сторону, взяв прихватку и придерживая ей сковороду, начал перемешивать мясо — Давай лук. — Я послушно вернулась к своему прерванному занятию и передала разделочную доску с нарезанным овощем мужчине. — Ревность, Наби. Или ты считаешь, что я не испытываю никаких чувств и эмоций? Я такой же человек, как и ты, твоя мама или отец, такой же, как и Джи Ен и Мира, — все мы обычные люди и нам совершенно ничего не чуждо. Сын Хен докладывал мне обо всем, что было связано с тобой, и мне было очень неприятно слышать о твоем переезде к Тао, о том, что выходные ты проводила с ним. Не знаю, в какой момент времени меня вообще начало это волновать, — И Фань усмехнулся и посмотрел на меня, заметив, видимо, что я перестала натирать морковь. — Иногда мне кажется, что Гун специально тебя выбрал, такую добрую, внимательную, понимающую, а потом просто взял и столкнул нас, поставив перед фактом, что хочет тебя в няни. Ты слишком быстро и просто вошла в нашу размеренную жизнь, будто так и было всегда.

— Гун тут ни причем, это дело случая, — я отвернулась, продолжая елозить маленьким огрызком моркови по терке. — Но вы так и не ответили на мой вопрос. Я же не вещь, чтобы принадлежать кому-то.

— Я хочу, чтобы ты была моей, — принц забрал у меня натертую морковь и добавил ее в сковороду, сбрызнув все сверху лимонным соком. — Точнее, я уже сказал, что ты моя. Девушка, женщина, невеста, — не важно, это никого не касается, кроме нас двоих. Ты имеешь что-то против? — я оторопело наблюдала, как мужчина прошел к рисоварке. — Где у вас тут тарелки? — Указав на навесной шкафчик, я продолжала молчать, обдумывая услышанное. — Ты же слышала, что Джи Ен меня отчитывал вчера, поэтому знаешь, что ему, по большому счету, все равно с кем я, лишь бы это никак не задевало семью, но с тобой уже все сложнее. Одно дело, когда твоя девушка живет где-нибудь на другом конце города, и совсем другое, когда рядом, под одной крышей. Ты знаешь, где она спит, когда она спит, знаешь, где она ходит и что делает. И вот тут, — он похлопал себя по груди чуть левее середины, — все эти знания отдаются в троекратном размере. Так ты против того, чтобы встречаться со мной?

— Встречаться… с вами? — этот глагол я вообще давно перестала как-то ассоциировать с собой и кем-то из противоположного пола.

— Если ты сомневаешься во мне, то я во всеуслышание могу заявить об этом, — И Фань поставил на стол две пиалы с рисом и, найдя подставку, перенес сковороду с тушеным мясом с плиты.

— Нет! Я не против, не надо заявлять! — страх перед преследованием тех же самых папарацци подтолкнул выпалить не обдумав, и я закрыла рот руками.

— Вот и славно, а теперь кушай, да я отвезу тебя в больницу.

Сидя в салоне автомобиля, я старалась не смотреть на И Фаня. Мне сейчас казалось все настолько нереальным, что я боялась шевелиться лишний раз. Однако факт оставался фактом, я, кажется, согласилась встречаться с наследным принцем.

— Но, если мы будем с вами встречаться, то об этом будет знать король и королева, все во дворце. Если мы будем выходить на прогулки, то нас скорее всего заметят, — я рассуждала полушепотом, пока И Фань вел машину, задумчиво подперев левой ладонью подбородок. В салоне звучала ненавязчивая музыка, а до меня только сейчас начало доходить, что ждет впереди. — А если нас заметят, то соответственно будут статьи в газете… Боже, я не хочу этого! Нет! — я воззрилась на мужчину рядом, и он удивленно посмотрел на меня. — Или вы хотите меня прятать, как Со Ен, но только во дворце, и не выпускать никуда?

И Фань притормозил, съехав с дороги на обочину, но двигатель не заглушил.

— Наби, прекрати ко мне обращаться на «вы», — это первое, — он нахмурился. — Я не собираюсь тебя прятать и ограничивать, — это второе. Забудь про Со Ен, — это третье. Не сравнивай себя с ней, вы разные, абсолютно, совершенно. Ты мне сейчас Джи Ена напоминаешь, — принц потер глаза, — два паникера.

— Но надо думать обо всех последствиях, которые могут быть! Я согласна с королем, вы, — я осеклась от пристального взгляда, — ты иногда слишком легкомыслен. Репутация королевской семьи будет запятнана, если народ узнает, что у наследного принца интрижка с какой-то няней, — я насупилась. Как иначе можно было назвать это? Временное увлечение, которое закончится свадьбой принца на другой…

— Ты такого плохого мнения о себе или обо мне?

— Но тебе же все равно придется жениться! Так почему бы сразу не найти себе достойную невесту, которая станет наследной принцессой? Зачем меня впутывать в это и обнадеживать проклятую влюбленность?! — я резко замолчала, подняв голову и уткнувшись в уже знакомый взгляд И Фаня. Он был зол. Я опять задела его, а еще проговорилась о том, что никто не мог знать, кроме него и короля…

— Ты знаешь, что брат велел мне жениться? — я кивнула, начав рассматривать свои пальцы, сплетая и расплетая их. — Выходи.

— Что?

— Выходи!

Моя дверь распахнулась. Я не успела сообразить, что от меня хотят, и была выдернута из теплого салона за руку на улицу, оказавшись в снегу почти по высоте полусапожек, найденных в моих старых вещах. Ветер сразу же схватился за мои волосы и принялся их трепать, обжигая лицо колючими снежинками. Казалось, что они резали кожу и оставляли после себя полоски крови, но на самом деле от этого было не так больно, как от потемневшего взгляда принца. Он стоял в шаге от меня, возвышаясь неприступной черной скалой среди белого моря снега, и держал за руку.

— И Фань, — я выдохнула, убрав волосы, лезшие в глаза.

— Смотри. — Мужчина развернул меня к себе спиной и, обняв и наклонившись к моему уху, указал в заснеженную даль. — Что ты видишь?

— Поле. Много снега.

— Хорошо. А ты знаешь, что находится под снегом?

— Земля.

— Так. А ты знаешь, что будет расти на этой земле, когда все растает? — И Фань дождался, чтобы я отрицательно покачала головой, и обошел меня, заглядывая теперь в мое лицо. — Так почему же ты судишь так же обо мне? Наби, с самого начала ты видела только снег, — это же видят другие. Все так же знают, что где-то под этим снегом есть я настоящий, но видят это мое «я» только самые близкие. Но никто не узнает, что творится внутри меня, как никто не узнает, что вырастет здесь, — он двинул ногой, сгребая сугроб в сторону и показывая черную землю, — пока снег не сойдет.

— Я не совсем понимаю, к чему все это… Сути не меняет, ведь тебе придется жениться, — я дернула головой, опуская взгляд, но принц снова приподнял мое лицо за подбородок.

— Ты, я смотрю, в курсе всего, — он беззлобно улыбнулся. В его взгляд вернулась теплота, и прежнее раздражение растворилось в жженом сахаре карих глаз. — Я бы мог с порога огорошить тебя признанием и сказать сразу, что хочу на тебе жениться, — он осматривал мое лицо, убирая спутанные волосы своими длинными пальцами, а я ошарашено впитывала каждое услышанное слово, - но, думаю, ты бы точно посчитала меня ненормальным, избалованным принцем. Я же не могу ручаться, что твои чувства будут взаимны, поэтому хочу, чтобы ты узнала, что по весне взойдет на этой земле.

Мне снова сделалось дурно. И Фань притянул меня ближе к себе и прикоснулся губами к моим, вовлекая меня в тягучий, обжигающий поцелуй, не заботясь совершенно о ветре и погоде вокруг.

— Если уж я прослыл глупцом, то пусть моей главной глупостью будешь ты, — принц прошептал это, прервав поцелуй, и я поняла, что вот он, конец. Мой конец.

Если раньше я думала о влюбленности, как о болоте, представляя, что на его дне или тебя ждет сама любовь, укрывающая подобно илу, или конец, то сейчас мне в голову пришла мысль: любовь в нашем мире в любом случае конец. Как бы ее ни описывали, как бы ни изображали, в конечном счете, она становится клеткой, держащей сердца вместе. И я — маленький мотылек, заплутавший в снежную бурю, слишком поздно спохватилась, что теплые ладони, казавшиеся мне безопасными и спасением в непогоду, резво захлопнулись, потревожив пыльцу на нежных крыльях. А самое страшное — я не хотела даже пытаться улететь…