Онлайн чтение книги Неоцен настоящий. Десять миллионов лет спустя The true Neocene. Ten million years later
Бонус для усердных читателей. Мир снаружи мёртв, кроме подземелий.

Всё же загадочное создание парило в открытом космосе на сверкающих крыльях. На крыльях, которые оставались неподвижны, но в то же время в них непостижимым образом ощущались мощь и быстрота, как при взгляде на широкую реку, величаво несущую свои воды. Испещренные красными прожилками, они отливали зеленью в лучах далёкого Солнца.

Тело существа было словно бы соткано из потоков света. На мгновение перед глазами капитана Джонни Лоджа промелькнула голова совершенно немыслимых очертаний. Никогда прежде ему не доводилось видеть ничего подобного. От этой головы исходило ощущение чистого, беспримесного зла и первозданной жестокости.

Саймак К. Д. Космические твари.

Итак, проблема номер один: где я нахожусь? Вместо ответа я могу только описать это помещение. Оно имеет примерно шесть ярдов в длину, шесть в ширину и четыре в высоту; окон нет вовсе, но в середине одной из стен есть что-то вроде двери. Всё оно ровного серого цвета, а стены и потолок испускают довольно приятный неяркий белый свет. Стены сделаны из какого-то твёрдого материала — возможно, из металла, так как на ощупь они кажутся прохладными. Пол из более мягкого, резиноподобного материала, который слегка пружинит под ногами. Кроме того, прикосновение к нему создает «щекотное» ощущение, откуда следует, что пол, вероятно, находится в состоянии постоянной вибрации. Он чуть теплей чем стены, — тем лучше, так как другой постели у меня, по-видимому, не будет.

Мебели в помещении нет никакой, кроме чего-то вроде стола и чего-то вроде стула. Это не совсем стол и стул, но ими можно пользоваться и в качестве таковых.

МакКонелл Д. В. Теория обучения.

То, что Земля – не единственное обитаемое место Вселенной, очевидно всем, кто не деградировал окончательно. Космос слишком велик, а физика и химия слишком универсальны, чтобы появление жизни произошло в одном-единственном мире. В одном только Млечном Пути, родной галактике человечества, 100 миллиардов звёзд, и один миллиард из них – всего процент от общего числа, но даже один процент огромен! – в основных деталях идентичны Солнцу. А оранжевые карлики, меньше и слабее Солнца в видимом диапазоне, но сильнее в инфракрасном, их 10 миллиардов, а красных карликов, ещё ярче в инфракрасном диапазоне и тусклее в видимом, и вовсе половина ВСЕХ звёзд Млечного Пути. Все эти типы звёзд имеют вокруг себя планеты, минимум, по 2-3 у малых звёзд и 10-15 у больших. Посчитайте, насколько бредовая идея, что в ТАКОМ количестве миров лишь один пригоден для жизни!

Оставим недоумков в стороне и приступим к пониманию того, что нужно для становления любой планеты как изначально обитаемого места.

Первое условие: относительно стабильное светило, переменные звёзды будут сжигать планету до румяной корочки, жизнь не появится или сразу погибнет при очередном «сезоне загара». Полярная звезда, например, не годится на роди материнского светила для обитаемой планеты.

Второе условие: обилие веществ для формирования жизни, а именно того органического «первичного бульона». В жидком и плотном газообразном виде.

Третье условие: сильное магнитное поле и плотное ядра из металла с магнитными свойствами типа урана или железа в форме соединений. От прямой космической радиации разрушается любая сложная органика, жизнь не сформируется, а имеющаяся при попадании в такие условия погибнет полностью.

То есть, газовый ли это гигант с плотной атмосферой, ледяной ли мир без воздуха с водой под поверхностью, подобная Земле планета, вращается ли она вокруг другой планеты или вообще выброшена из своей солнечной системы, - вторично. Лишь бы было всё остальное, выше мной описанное.

Планета Резис, которую я опишу здесь, относится к «породе» умирающих с точки зрения человечества. У неё отказало магнитное поле? Да. Её звезда выжгла всю поверхность до состояния печки с открытой дверцей, и большие океаны с полноценной атмосферой прекратили своё существование насовсем. Жизнь на всей поверхности – очевидно, тоже.

Причина отказа магнитного поля планеты – малая масса, около 70 процентов земной. Марс, но в меньшей степени. Чем меньше по массе и размеру планета, тем быстрее уравнивается скорость вращения ядра и магмы, а именно эта разница поддерживает магнитное поле любой планеты.

Когда ядро и остальная планета вращается уже одинаково, магнитное поле отключается, и радиация безжалостно выжигает всё не хуже тепла, но иначе. Ионизация разрушает все стабильные газы, и те вскоре становятся плазмой, разреженной, как в космосе. От этого океаны постепенно испаряются, а именно из-за снижения температуры и плотности воздуха, по сути выкипая при комнатной температуре, как в верхних слоях атмосферы или вакуумных колоколах сейчас.

Разумная жизнь давно создала цивилизацию, вычерпала все полезные ресурсы своего мира и покинула его навсегда. Как люди заброшенную нефтяную вышку, но Решим был брошен ещё во времена земного миоцена, где-то, 6574899 лет назад. К слову, год на Резисе год длится 561 земных суток, а сутки – 35 земных часов. Суточных и сезонных биоритмов у нынешних резисианцев нет. Ибо незачем. Планета ещё везде покрыта горами, хребтами всех размеров и видов.

Но вся жизнь погибла лишь на поверхности и под землей, на глубине в километр-пять с трудом продолжила своё существование. Дело в том, что отказ магнитного поля планеты происходит не сразу, а медленно и постепенно, так что Великое Переселение под землю шло многие тысяч лет. Жизнь успела приспособиться к меняющимся условиям, выжив только в качестве облигатных троглобионтов, то есть, никогда не выходящих из подземелий, а при изменении состава атмосферы и океана снаружи просто научилась заделывать все щели и выходы на поверхность, чтобы создавать свою атмосферу и микроклимат.

Благодаря радиации жизнь гибла, но и выжила, при приемлемом её уровне. Плотная горная порода толщиной больше километра это обеспечивает. Но и до того доминировавшее бесполое размножение стало всеобщим окончательно

Решающую роль в этом сыграли питающиеся вместо солнечного света потомки цианобактерий, аналогичных земным, - они и на Земле в атомных реакторах в темноте гамма-излучение вместо света применяют. Так же случилось и на Резисе. Их «корки» толщиной до полуметра покрывают все подземелья на глубине от километра от поверхности до четырёх. Стоит ли говорить, что такие оазисы жизни уцелели только там, где были подземные воды, вообще не сообщающиеся с внешним миром?

Разумеется, гетеротрофы тоже не упустят случая поживиться этой новой едой. Вот кишковец (Intersticeus sp.) ползает себе по наиболее свежей «корке» - старые становятся плотнее и защищают себя полисахаридом, аналогичным лигнину, «молодые» колониальные цианобактерии отращивать такое могут лишь через пару суток после отрастания на не занятых камнях. Кишковец, полуметровое, седого цвета животное произошло от подземных рыб, покрыто плотной непроницаемой чешуёй и дышит внутренней поверхностью рта, совершено слепо и состоит словно из одного огромного рта, изрядно редуцированного туловища с куцым хвостом. На конце его -  единственный длинный шип, что служит защитой от плотоядных и собственных сородичей.

Дело в том, что разнообразя меню мясом, включая мимо сородичей, кишковец растёт быстрее и становится сильнее, активнее плодится, так что игра стоит свеч. И, разумеется, у бывшей рыбы есть пара плавников с длинными зазубренными шипами, по 25 штук каждом переднем плавнике и по 30 на заднем. Его пищеварительная система изменилась очень сильно: когда он соскребает зубами-пилами еду, как зазубренный нож пилит хлеб, его рот заполнится очень быстро. Тогда кишковец замирает на месте. Его многосоставная слюна разрушает всё, кроме хитина, которым выстлана его пасть, так что еда быстро просачивается в ветвистый кишечник, где просто всасывается в кровь, ярко-красную, но не благодаря железу, а… оксиду марганца Mn2O7. Он быстро впитывает кислород, но быстро и отдаёт, так что с такой кровью вес владельца этого вида крови больше 5 килограммов невозможен. Однако это соединение, марганцеглобин типа 1 и 2, имеет свою «ахилессову пяту»: необратимо разрушается при температуре выше 10 градусов тепла и губит продуктами распада самого кишковца, потому он на глубине «обитаемой зоны» от 1 до 3 километров, где температура от 8 до 15 градусов тепла, совсем не водится. Только на «нижних этажах», где температура не выше пяти по Цельсию, недра планеты-то больше не греют. Остыли насовсем.

Живёт бывшая рыбка от 1 местного года до 6, - зависит от темпов роста - нерестится 1 раз в земную неделю с помётом в 1500 икринок или более. Опять-таки зависит от питания, голодающая рыбка может вообще не нереститься. На стадии малька проедает в «коврах» из бактерий себе путь, как червь в земле, часто становясь пищей всем подряд. Включая «стригущих газон» взрослых сородичей.

Но есть и активные охотники, не похожие на пасущихся в толстых бактериальных матах кишковцов. Это существо стало использовать сероводород и метан, выделяемый кишечной микрофлорой, как способ тихо летать. Пилорические придатки стали ёмкостями для накопления газов, и тоже бывшая рыба, стрелок (Roland sp.), потеряла с предком всякое сходство: живой шар, отороченный шипами, ядовитыми на концах.

Вот и теперь такой шар после третьего в году - из 5, но случаются они не очень регулярно, это зависит от питания, - нереста, почти чёрный и диаметром в 30 сантиметров, летит в плотной атмосфере подземелья и то складывает, то расправляет шипы, когда-то бывшие лучами плавников, но теперь идущий по всему боку и сзади как бы единым «поясом». Кишковцы чувствуют его и слышат свист от шипов, замирая. И тут он поворачивается лбом. Свободным от шипов, что успокаивает вегетарианцев. Впрочем, для молодого кишковца это успокоение – последнее в его недолгой жизни. Внезапно стрелок открывает рот и стреляет «гарпуном», бывшим когда-то языком, и пронзает мозг недалёкого ползуна. Гибнет тот мгновенно, и огромный – как у самого кишковца, кстати, - рот вмещает в себя добычу.

Но гарпун содержал пищеварительные ферменты, и лишь костя да кожа выпадают из зубастого рта летуна вниз, в озеро, где с хрустом их доедят почуявшие запах ужасающей гибели десятисантиметровые белые в крапинку «пятна» (Zoea shrimpus) - бывшие креветки, чьи острые жвалы могут перемолоть любую кость и плоть. Они – санитары подземелья, но воду покидают ради упавшей не в воду поживы или пощипать живой ковёр из цианобактерий редко, чтобы самим не стать добычей стрелков и самых старых кишковцов. Тем панцирь даже старого пятна, а живут они по 4 года и плодятся шесть раз в году на дне озёр, – не помеха.

Впрочем, они едят любую падаль, и павший от старости стрелок – 20 лет, его предел, - плюхнулся в воду из-за лопнувших «аэростатов», которые носили его гниющий и покрытый плесенью раздутый труп по воздуху три дня, - стал им ещё одной закуской на целую земную неделю.

На «верхних этажах» этого подземного мира живёт иной пожиратель зелёных стен, который тоже попадает к стрелку на обед, а иногда и наоборот, членистый червь Джим (Jimmi pseudoichticus). Он – не совсем червь, а рыба, ставшая похожа на червя, как земная червяга вконец перестала напоминать саламандру, своего предка. Имеют вид метрового в старости – живут по 50 земных лет, плодятся раз в местный год с полумиллионным «нерестом», - скользкого зубастого червя с десятью короткими «лапками» с иглами-крюками. Они проедают себе дорогу через бактериальный мат на всех стадиях жизни, не брезгуя ничем. Они даже стали применять трюк «я маленький, ешь меня», приманивая стрелков, если хочется поесть белка.

Впрочем, стрелок выигрывает чаще при и встрече, но шансы почти равны. Вот и теперь стрелок подбирается к копошащемуся джимми, юному, убить и проглотить элементарно. И тут, когда рот открыт, и смертельный гарпун готов стрелять, рядом из бугра бактерий… вырывается зубастая голова взрослого джимми и перекусывает основание гарпуна. Тот юнец был хвостом взрослого. Который отдельно от тела выглядит в точности, как целая юная особь!

На этот раз роющийся в зелени псевдочервь победил. Стрелок стал его пищей. 

Кровь и джимми, и стрелка выдерживает более высокие температуры и черна, как смола, потому что состоит из марганцеглобина типа 3, где в составе - Mn3O4. Он чуть хуже впитывает кислород, но более теплостоек, потому «верхние жители» предпочитают его.

Но в этом мире есть и зловещий симбиоз. Тут и там сквозь сизые заросли цианобактерий зигзагом пробиваются снизу вверх по склонам словно бы неровные, петляющие дороги со сплошной бугристой оградой по бокам, цвета зарослей, но гладкие. Кто же их построил?

Самое забавное, что, попадись такая дорога на пути у любого кишковца, тот немедленно свернёт на неё, потому что запах свежей бактериальной массы привлекает его издалека, старую он ест с трудом и неохотно. Но, едва он ступил на дорогу, тут же он поскользил вниз, не в силах зацепиться за что-то. И в итоге дорога обрывается, а рыбка разбивается насмерть о скалу, заботливо очищенную от бактерий. И у самого основания дороги стоит огромный, словно пористый шар из того же материала, что и дорога, из него немедленно выскакивают восьминогие, размером с божью коровку, тёмные существа. Они разделывают жертву и тащат по кусочку в свою обитель, как муравьи-амазонки.

Эти существа, Чистильщики (Kosigus sp.), бывшие аналоги пауков, ставшие жить коллективно в домах-шарах, которые сами же плетут. Но и дороги длиной метров до 30-40, и очищенные от бактерий острые твёрдые камни, - строго их работа. Дороги сами – это грибок Камень (Litoaspergillus sp.), и сам по себе он растёт метровыми плотными кругами, потому его никто, кроме случайно выползших из воды пятен, не ест. Но, если пятна его едят стаей в сотню особей или более, что бывает нередко, всей грибной колонии грозит смерть.

От этой судьбы чистильщики и спасают гриб, пожирая водных падальщиков. Своих прямых конкурентов за мясо. Но они при строительстве своих домов обдирают и бактериальные маты, чем радостно пользуются Камни, свободная площадка для роста ибо. Со временем рост грибка стал направляться коллективными строителями, чтобы спасаемый от креветок-убийц гриб приносил чистильщикам ещё и пищу.

Живут они по 10 земных лет и трудятся на манер пчелы на благо колонии, дорастая до размера крепкой виноградины, поголовно плодясь без сезона, при сытости, за раз потомков мало, 5-10, но каждый «акт» разделяет лишь пара земных суток! Кровь у них тоже марганцевая, но кровеносная система незамкнута, и кровь красно-бурая от смеси двух оксидов марганца. Они могут двигаться быстро лишь недолго, чем могут пользоваться утомившие их намеренно стрелки, которым не удалось поживиться добычей покрупнее. 

Таков мир без жизни на пережаренной поверхности, который неизбежно умрёт, но жизнь будет бороться до последнего за каждый миг.