Онлайн чтение книги Неоцен настоящий. Десять миллионов лет спустя The true Neocene. Ten million years later
Глава 9. Берингова река Ахерон.

Они реальны, Фрэнк. Я видел их всего лишь одно мгновение — в этот страшный момент я стоял на ДРУГОЙ СТОРОНЕ. Я находился на светло-серых берегах вне времени и пространства. В страшном свете, который не был светом. В тишине, которая вопила. И там я видел ИХ…

Лонг Ф. Б. Гончие Тиндалоса.

По холодной травянистой равнине в ветреную суровую зиму около грязно-белого от пылевых ветров низкого горбатого ледника неутомимо несла свои воды широкая река Ахерон. Больше и Амазонки, и Нила вместе взятых, с ветвящимися притоками повсюду в бывшей Азии, от самых высоких Беринговых гор, до мрачного Уральского хребта, расколовшегося надвое на широте города Воронежа под действием жестоких тектонических процессов в

середине самого древнего — а ныне и самом большого материка мира, Лавразиоафрики — континента Земли. Она оканчивается на северо-востоке Единого моря, поворачивая на юг, расходясь на десятки притоков шириной с

голоценовую Волгу. Ледник поит реку круглый год, и жизнь летом у её огромных берегов кипит всегда. С одного её берега почти нигде не получится увидеть другой, и пар поднимается в этот зимний день от её обширных ледяных вод.

Ширина реки в двадцать пять километров в среднем её течении помогает нереститься гольянам, и даже китовые гольяны заплывают сюда на два ежегодных нереста и довольно регулярную охоту как бы в память о своих пресноводных предках. Вот и теперь пятьдесят гигантов десятиметровой длины оказались здесь. Старый самец вёл стадо, и мощные удары его головы прикончили пять хищных дальних сородичей.

Прочие хищные гольяны, увидев это, понятливо отступили и продолжили охотится на мелких рыб, собравшихся в косяки на нерест и кормёжку.

Но здесь обитает охотник опаснее всех морских охотников в истории Земли вместе взятых. Он когда-то был с бушлей в родстве, но теперь утратил хвост и отделился от этой ветви маусов, составил собственное монотипическое семейство Истребители (Pugnatoraceae). Чаще всех встречаются на равнинах и в терновых тенях львиные истребители (Pugnator neonenum), и они на манер медведей Кадьяк стали полуводными животными размером с очень маленького гималайского медведя и остались при этом, как и прочие маусы, истинно всеядными, но их оружие не только в размере и числе особей.

Дело в том, что в серьёзных, экстремальных условиях сложные признаки, обычно отбраковываемые отбором, могут закрепиться. Так случилось и с неоценовыми Истребителями, особенно, львиными. Их коллективность вышла на новый уровень в сравнении с даже грозными общественными белками.

Обычно, в дикой природе все животные жестоко сражаются со своими сородичами за самок, территорию, еду, статус в стае и пр. Конечно, в огромном, подавляющем большинстве случаев внутривидовая агрессия смягчается разнообразными ритуалами, которые позволяют не убивать сородича в поединке. Все виды демонстрации и необычные детали облика, сводящиеся к демонстрации — тому прямой пример. Но эти маусы пошли дальше, чем кто-либо в истории Земли. У них вся внутривидовая агрессия рудиментарна. Строго говоря, её нет. Совсем.

То, о чём на словах мечтали многие люди эпохи голоцена по поводу общества будущего, осуществилось у Истребителей. Эти чёрно-серые звери очень массивного сложения кажутся неуклюжими, как медведи или вомбаты голоцена, но это, как и в случае с медведями, иллюзия.

Как и в случае с ослаблением внутривидовой агрессии у человека, это помогло этим маусам освоить весь доступный им мир. Истребители стали направлять всю агрессию вовне, благодаря чему стали верховными хищниками и растительноядными всей азиатской части Лавразиоафрики. Охотясь по тридцать особей и планируя атаки лучше любого животного в истории мира, они могут уничтожить любое животное неоцена, даже китового гольяна, если он плавает рядом с ними в воде.

Они научились охотиться равноценно на суше и в воде, питаясь всеми видами фауны и флоры, постоянного и сезонного корма.

И вот теперь, когда китовый гольян-самец прогнал хищных, на него разом бросились тенями все пёстрые члены стаи Истребителей, которые до этого момента тихо прятались в обильных густых водорослях, лишь раз в три-пять минут всплывая подышать. Зубы, своей остротой равные бритве и значительно уступающие в этом плане зубам бушли, но куда более мощные и толстые, в паре с могучими лапами раздробили череп рыбы.

В ужасе от кровавой бани, все прочие гольяны разлетелись в воде кто куда. Единственное, что спасло жизнь всем прочим рыбам, как и мелким водным маусам, так это то, что сосредоточенные на крупной добыче, Истребители не мелочатся и не «распыляются» на мелкую дичь. А ещё они все умеют легко уворачиваться от ударов лба и хвоста десятиметровой рыбы, ударяя когтистыми лапами и кусая плавники, места у жабр, заставляя рыбу истечь кровью.

Когда всё было кончено, рыбу поделили прямо в воде, а прочее целых два часа вытаскивали из воды, оставив лишь требуху и шкуру с костями.

Никто не смел им мешать, даже стая из полста волчьих маусов, у которых давно было пусто в животе. Все знали, что случится, если к этим зверям просто подойти. Так погибло десять взрослых самцов. Истребители разорвали их на части, мгновенно заприметив среди сушильной метровой травы, так часто вырастающей до такой высоты в этих местах. прочие успели убежать, пользуясь преимуществом в скорости: сто километров в час у волчьего мауса на длинной дистанции и шестьдесят с малым на короткой дистанции — у самого самца Истребителя. Самка чуть быстрее и слабее. Зато в броске Истребители волчьим маусам нисколько не уступают. Нередко превосходят, потому ближний бой с ними куда опаснее, чем даже с Седым странником, во много раз. Маусы надолго запомнили этот урок и пошли ловить седых странников. Вот и теперь один Истребитель с самкой-женой скрипели и кидались в их сторону, отгоняя всех желающих быть рядом и поживиться рыбой раньше времени. Даже везде сующие клювы грифовые и орлиные воробьи разумно остерегались этих «мишек», пока они всей толпой не ушли, и лишь потом спокойно доели остатки туши самой огромной рыбы неоценового мира.

Тем временем, в двух километрах от места охоты Истребителей, на реку прилетела огромная стая бурезовов. Они не сбились с пути из-за урагана, легко относившего всё подряд в глубину зимнего континента весь последний месяц, вовсе нет. Нерест рыбы сам привлёк этих океанских птиц в эти пресные воды. Их пир длился с переменным успехом: девять птиц из десятка наелись и решили свить тут летом гнёзда на деревьях. А вот одна из десяти стала жертвой водных маусов и хищных гольянов. И малыша Истребителя, который ещё не мог лазить по деревьям, как взрослые особи, — когти ещё для этого слабые, хоть и острые, как деревянная зубочистка, — но прыжком в три метра вверх достал зазевавшуюся пару птиц и теперь лакомился экзотической закуской.

Прочие, кто спасся, продолжили нереститься. Особенно это касается крутобокого (Phoxinus ardua) и синехвостого (Phoxinus сyprinus) гольянов. Они — основная рыба в горнвх и малых равнинных реках неоцена, особенно, в азиатской части Лавразиоафрики. Если синехвостый гольян занимает место голоценового карпа и даже в размерах с ним совпадает, то крутобокий — эквивалент голоценового же толстолобика. Благо водорослей и мелкой рыбёшки — излюбленной пищи у них обоих — в Ахероне достаточно. И планктонных рачков — тоже. С поры голоцена они не изменились совсем, кроме пресноводных синих креветок (Squilla gigantum). Выросшие в отсутствие конкурентов до размеров ладони, потомки морских водорослевых креветок из Единого моря, они с бритвенно острыми клешнями нашли рай и ад одновременно. Все крупные животные, даже Истребители, их едят на закуску, хотя уколы синих клешней с острыми зазубринами с бритвенной остротой самих клешней и усов впридачу им не очень приятны. Это чёрный прыгун (Pugnator neonenum melanus) своей чуть рогатой и ороговевшей на такой случай мордой встретит любой удар клешни и даже не помощится!

Но за Уралом, в сторону Единого моря, река протекает через густой ежевичный лес. Здесь отношения между животными иные. Волчьим маусам сюда нет ходу. Белколисы убивают их безжалостно, имея в родном «одеяле» из стены ежевичных и боярышниковых кустарников большое, огромное преимущество. Шесть белколисов и общественных белок плотная и рассчитана на колючки, а пришельцев с равнин — нет. Но эти места не боятся посещать по воде Истребители! Рыба, которая живёт в реке, всегда проплывает тут, и возможность поохотиться во тьме соблазнительна для многих стай этих убийц всего живого. Когда был убит китовый гольян, вторая стая поплыла в лес. Темнота и светящиеся грибы помогают им видеть в темноте, хотя они больше полагаются на слух. Убив несколько десятков белесых, размером с овчарку, белколис, которые решили прогнать их прочь, они были довольны и собрались после питания плодами зимней ежевики поплыть обратно.

Но не всем повезло: один Истребитель, а затем второй и третий вдруг бесшумно пропали под водой и больше не появился. Поиски не привели ни к чему. побыв на этом месте час, Истребители уплыли, целые и невредимые. Но что случилось с пропавшими? И куда они делись? Это поработал истребитель всего живого в лесных реках, трёхметровый стройный покрытый плотным несмачиваемым мехом альбинос, опасный для всех, кроме сородичей одного с ним размера и своих соседей по гнезду. Живущий почти в одиночку — семейными гнёздами по пятеро особей, считая детёнышей — белколис придонный (Sciurvulpus solum). Потомок белколиса, он

переселился в воду, заняв нишу и водного мауса, и голоценового крокодила. Он — самый длиннозубый маус из всех, длина зубов — четверть метра, что позволяет пронзать любую добычу и её спинной мозг практически сразу.

Поскольку, как всегда, ныне вместе охотились самец и самка, то двое молодых Истребителей погибли от их укусов сразу, а вот третий — уже потом, когда сам самец передал самке второго и поплыл за третьим для потомства. Один убитый, чуть побольше прочих, достался крупному старому самцу, тот, что меньше, его самке-жене, самый маленький — троим мелким, тёмным ещё от малолетства детёнышам размером с голоценовую дикую кошку каждый.

Семья белколиса придонного обитает в доме-гнезде, быстро построенном внутри стены из особо плотных и колючих ежевичных деревьев, куда даже наземному белколису не добраться, сообщающемся с водой. День удачный, семья была довольна. Ведь перед зимней спячкой надо наесться свежим мясом вдоволь. Фруктов-то из-за наступления холодов мало!

А через пятьсот километров далее по течению реки начиналась степь, что граничит с Единым морем, и в дельте Ахерона, относительно мелкой речке под названием «Ледяной проток», что около реки Крайт, шириной в километр, строит себе в водном пырее гнездо на зиму крупная семья байбаков.

А поодаль по речному берегу после водопоя шла стая карликовых Истребителей (Pugnator irvinus djaxus), меньше своих восточных предков. Вытесненные суровым климатом и физически слабее прочих сородичей по семейству, они хуже справлялись с хищниками. Идя через леса, они нашли новый дом здесь.

Прошло уже много поколений и тысячи лет, как этот подвид Истребителей жили здесь. Но шла эта стая как-то странно для Истребителей: часто вставали на две ноги с целью лучше хватать живых птиц и прочие съедобные предметы передними лапами с отставленными двумя пальцами против трёх остальных. И они шли прямиком к участку, где был степной пожар. Один собрал все жареные туши птиц и зверей, оглушительным скрипом и ультразвуковым воем отогнав от них двух волчьих маусов, и взял горящую ветку в лапу, сильно размахивал ей перед оставшимися и не убежавшими ранее зверями.

Второй и третий Истребители, старые и чуть седоватые самцы возрастом в рекордным для маусов сорок с малым лет, со скрипом и рытьём земли когтями сделали то же самое.